Холодный суп и статуэтка танцовщицы (1/1)

Суть происходящего дошла до Фредди не сразу, а лишь тогда, когда он услышал глухой хлопок закрывающейся входной двери.—?Ушел. Вот и все… —?прошептал вокалист, чувствуя, как от одной лишь мысли о том, что Брайан, возможно, больше не вернется не только в этот дом, а к нему, внутри словно что-то оборвалось. Вот так вот просто, всего лишь от нескольких слов и звука затихающих торопливых шагов, за какие-то пару минут на душе добавилась ещё одна кровоточащая трещина. Не сумев совладать с собой, Меркьюри осел обессиленно на пол на пороге кухни, привалившись спиной к косяку, и неожиданно даже для себя расплакался, беспомощно и горько, как мог позволить себе плакать лишь в редкие мгновения абсолютного одиночества, когда не перед кем было носить маску, и некому да и незачем было лгать.Впрочем, в одиночестве ему довелось пробыть недолго. Меньше чем через пару минут, к нему подбежала Делайла, которая на самом деле появилась на кухне гораздо раньше, но до этого момента пряталась в углу за креслом, напуганная звуками ссоры. Обеспокоенно и даже виновато мяукая, кошка ткнулась холодным влажным носом в хозяйскую ладонь, пытаясь привлечь внимание. Когда это не подействовало, она запрыгнула к своему человеку на колени и сначала шершавым языком торопливо принялась вылизывать его мокрое лицо, а после, отчаявшись, требовательно, и хотя не больно, но вполне ощутимо куснула хозяина за ушко. В этот раз Фредди отреагировал. Встрепенулся и захлопал растерянно глазами, так, словно бы только что проснулся и все еще никак не мог понять, что же происходит. Наконец в глубине покрасневших от слез глаз проступили первые зачатки сознательности, омега всхлипнул еще громче, чем прежде, и вдруг крепко, но как всегда бережно, прижал ее к себе.—?Одна ты всегда со мной рядом! Одна ты меня любишь! —?зашептал он торопливо срывающимся хриплым голосом.Делайла жалобно мяукнула. Бесспорная хозяйская любимица, отвечающая столь же сильной взаимной любовью, она всегда беспокоилась, когда ее человек грустил. Последнее время кошка так и вовсе места не находила себе от страха.Первые дни хозяину было очень плохо, он едва слышно стонал во сне, тяжело с надрывом дышал, отказывался даже от воды, не реагировал ни на что и почти не вставал с постели, словно умирающий. И вот только Делайла успела обрадоваться тому, что хозяин пошел на поправку, как вновь случилось что-то плохое. Сути человеческих отношений кошка понять не могла, она лишь чувствовала исходящее от людей зло или добро. Человек, что ухаживал за хозяином, был добрым, и теперь все крошечное кошачье существо, от головы до кончиков пушистого хвоста, охватило чувство растерянности и полного непонимания.?Он ведь хороший, добрый. —?думалось ей. —?Почему тогда он кричал на хозяина?! Зачем он сделал ему больно?! Зачем заставил плакать?!? Ответов не было, поэтому очень быстро внимание кошки переключилось на куда более приземленную тему, а именно планирование того, как же можно отомстить этому великану с прической, как у вредного соседского пуделя, за слезы своего человека.—?Пошли, красавица. —?отвлек ее от размышлений самый любимый на свете голос. —?Нечего нам здесь сидеть! —?Фредди вздохнул тяжело и, поднявшись, выключил плиту, а потом зашагал, прихрамывая, в свою комнату.******Ближе к обеду позвонил Джон. Запинаясь от волнения, сказал, что не сможет приехать сегодня, потому что заболел Люк. Фредди быстро прервал поток его оправданий, сам принявшись убеждать друга в том, что ему нужно быть рядом с сыном. Словно по сговору, еще пару часов спустя объявился и Роджер. Раздраженно матерясь, объяснил, что у него что-то там случилось с двигателем любимой машины, и сейчас он застрял в мастерской где-то за городом.—?Разберись спокойно со своими проблемами. Со мной ничего не случиться за один день. —?был ответ.Ни Джону, ни Роджеру о своей недоссоре с Брайаном Меркьюри так и не сказал. На это у него было сразу две веские причины. С одной стороны ему не хотелось лишний раз заставлять друзей волноваться, а с другой он не хотел подставить Мэя под удар. По мнению товарищей состояние Фредди колебалось где-то между маленьким ребенком, беспомощным инвалидом и смертельно больным. И хотя сам Меркьюри явно их мнение не разделял, считая, что если первые пару дней ему и правда нужна была помощь, то теперь он вполне способен сам о себе позаботиться, Роджеру с Джоном до этого не было дела, и если бы они узнали, что Брайан оставил его без присмотра, бедолаге бы точно не поздоровилось, особенно учитывая то, насколько напряжёнными в последние дни стали их отношения. Понимая, что разлад между ранее неразлучными друзьями произошел из-за лжи со стороны Брайана, и зная при этом, что лжет гитарист по его просьбе, Фредди чувствовал себя бесконечно виноватым перед ним и не выдал бы его даже если бы в самом деле умирал, и некому было ему подать стакан воды.Ближе к вечеру, вдоволь настрадавшийся и промочивший слезами подушку под звучащий с заветной пластинки божественный голос Монсеррат Кабалье, Фредди, помня о необходимости кормить кошек, спустился на кухню. Там, совершенно неожиданно и оттого еще более коварно, его и самого настиг голод. И вот, умирая от стыда, омега, забрался с ногами на кресло и одновременно с отвращением и небывалым энтузиазмом принялся поглощать бульон прямо из маленькой кострюли, черпая его оттуда половником и роняя в холодный недоваренный суп злые слезы.После, не обращая внимания на вновь вернувшуюся тошноту, Фредди, в результате упорных поисков, всё-таки обрел где-то в недрах кухонного шкафа начатую пачку сигарет и скурил ее до половины, задымив всю комнату. Вообще изначально он надеялся найти не сигареты, а ?колеса?, ну или хотя бы травку, на которые в последнее время, втянувшись против воли в ритм безумных вечеринок, конкретно так подсел. Но то ли Брайан устроил уборку в его доме, пока сам Фредди был без сознания, и выкинул всю дурь, что только нашел, либо последняя вечеринка выдалась слишком уж бурной, и пока одна часть гостей ?развлекалась? с хозяином, другая опустошала все заначки ?мгновенного счастья? в доме. В любом случае в итоге Фредди даже обрадовался тому, что все сложилось именно так. Потому что давно уже хотел завязать, но с каждой новой дозой сделать это становилось все сложнее.Верная Делайла долго пребывать в прокуренной насквозь комнате не смогла и довольно быстро покинула хозяина, оставляя его расслабляться в компании стремительно уменьшающегося запаса сигарет и бутылки шампанского, пробка от которого вдребезги разбила любимую чашку Фредди из тончайшего китайского фарфора, но сейчас ему не было до этого никакого дела.Тело от подобного обращения, мягко говоря, не пришло в восторг, зато сам Меркьюри почувствовал себя почти хорошо. В голове воцарилась наконец долгожданная приятная пустота, мысли спутались, тоска перестала тисками сжимать горло, и даже та ужасная ночь стала казаться чем-то далеким и почти нереальным, словно кошмарный сон, исчезнувший после пробуждения.Однако не все было так просто. В какой-то момент тело охватила ватная слабость, закружилась голова, и Меркьюри даже испугался, что сейчас точно потеряет сознание, но в этот раз обошлось. Больше рисковать омега не решился. Скрепя сердце, выкинул остатки сигарет в урну, открыл форточку, чтобы хоть немного проветрить комнату, а сам перебрался на диван в гостиной. Возвращаться в кровать не хотелось, поэтому там он и остался в итоге, когда поймал себя на том, что сонно моргает и больше не может сосредоточиться на мелькающих на экране телевизора кадрах фильма, которым пытался себя занять последние полтора часа. Повинуясь нажатию кнопки, экран вспыхнул последний раз белым и с громким щелчком погас. Гостиная погрузилась в уютный полумрак. Фредди вздохнул тяжело, невольно подмечая тот факт, что Брайан так и не вернулся и даже не позвонил, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. От таких мыслей стало больно и очень обидно, но Меркьюри быстро взял себя в руки и, накрывшись пледом, опустил голову на подушку, после чего, беря пример со свернувшейся в клубочек у него на груди Делайлы, сам вскоре мирно задремал под тихое тиканье настенных часов, нежное мурлыканье кошки, и шелест деревьев в саду.*****Спокойной наслаждаться сном вокалисту довелось недолго. В какой-то момент его разбудил доносящийся со стороны главной двери шум. Звучал он так, словно кто-то пытался открыть ее не тем ключом, ну или в темноте никак не мог попасть в замочную скважину.?Неужели воры?! —?подумал Фредди, холодея от страха. Сейчас он пожалел о том, что в особняке нет ни прислуги, ни верных охранников. Кроме как о ворах других мыслей ему в голову не приходило, что вполне логично, ведь кому вообще, кроме воров, может понадобиться ломиться в чужое жилище в столь поздний час (Меркьюри хорошо помнил, что когда ложился спать, на часах и так уже была половина второго ночи). —?Боже! И чего им нужно?! Они хотят меня ограбить? Они меня убьют? Господи, что же мне делать?! Драться бесполезно, ведь их наверняка несколько человек, а в таком состоянии как сейчас я и с одним вряд ли справлюсь. А в полицию звонить уже поздно. Пока они приедут, все уже будет кончено.??— протяжный скрип открывающейся двери лишь убедил его в этом. Едва дыша от страха и напряжения, Фредди как можно тише поднялся с дивана и схватив первый попавшийся под руку подходящий для самообороны предмет, коим оказалась тяжёлая бронзовая статуэтка, изображающая полуголую восточную танцовщицу с корзиной фруктов на голове, притаился за углом. И вот послышались приближающиеся крадущиеся шаги, медленные и неуверенные. Омега задержал дыхание и, решившись наконец, выскочил из своего укрытия. А уже в следующий миг он застыл растерянно, все еще сжимая в руке статуэтку и круглыми от удивления глазами разглядывая человека перед собой.—?Ты идиот?! —?воскликнул вокалист, когда к нему вернулся наконец дар речи.—?Ты жив! —?выпалил Брайан в один голос с ним.—?А с чего бы мне быть мертвым? —?поинтересовался Меркьюри холодно. —?Я взрослый самодостаточный человек, который вполне способен позаботиться о себе. По-твоему я что, и дня не должен был протянуть?!Но Брайан его как будто и вовсе не слышал. В какой-то момент он просто шагнул вперед и заключил омегу в крепкие объятия.—?Эй отпусти! Задушишь же так! —?промычал Фредди другу куда-то в плечо, на уровне которого, ввиду большой разницы в росте, ставшей еще более заметной при отсутствии каблуков, находилось его лицо. Альфа повиновался без лишних возражений.—?У меня голова вообще сейчас не работает! Не хочу ничего обсуждать! И знать, почему ты посреди ночи ломишься в мой дом, тоже не хочу! —?заговорил Меркьюри наконец после воцарившегося сразу по исполнению его просьбы долгого до неприличия молчания. —?Завтра обсудим все это, а сейчас пошли спать!Брайану ничего не осталось, кроме как кивнуть молча и послушно последовать за своей белой королевой.—?Не надо тебе опять в кресле спать! Спина ведь болит потом. —?предупредил его Фредди, замерев в дверях. —?Есть гостевые спальни.Гитарист кивнул послушно и побрел по коридору, пока перед ним не оказалась крайняя комната, ближе всех расположенная к лестнице. Именно в ней он ночевал обычно, когда гостевал у Фредди, и лишь в этот раз занял ближайшую к хозяйской спальню, и то под вещи, сам проводя ночи в кресле около кровати друга.С легким скрипом открылась, а после и закрылась за вошедшим дверь, щёлкнул выключатель, а в следующий момент земля ушла у альфы из-под ног от того, что он увидел. Темные пятна на полу, лежащие около кровати небрежно брошенные короткие кожаные шорты, дурацкий паеточный топ, ботинки на высоком каблуке, простынь на кровати измята и испачкана пятнами побуревшей запекшейся крови, особенно подушка, сплошь залитая кровью, ремни сиротливо висящие на изголовье… Брайан попятился к стене и зажал ладонью рот, чтобы не закричать. Приступ тошноты спазмом пронзил живот и встал горьким комом в горле, а беспощадное воображение мигом набросало крупными грубыми мазками в голове картины происходившего. Желтый свет плафона, толпу людей, воздух наполненный стонами вождения и криками боли, горящие похотливым голодом глаза, и наконец извивающееся в агонии на постели хрупкое создание, запертое в клетку из полуобнаженных человеческих тел и жадных грубых рук.Брайан зажмурился крепко крепко, затряс головой, безуспешно пытаясь сбросить наваждение. Словно во сне, мужчина вышел стремительными шагами из комнаты, а вернулся уже с бельевой корзиной, в которую истерично-резкими движениями принялся складывать сначала одежду, потом грязную простынь и всю подушку целиком. Вместе со своей ношей он спустился в гостиную, а уже в следующий момент швырнул содержимое корзины в огонь большого камина. Жадное пламя живо охватило ткань золотыми и алыми язычками, пахнуло дымом, запахло мерзко горелыми перьями и плавящимся пластиком. Несколько секунд молча и неподвижно Брайан смотрел на огонь, а потом не выдержал и всё-таки закричал.