Откровение черноволосого клинка (1/1)
Что есть жизнь? Воля. Что есть воля? Желание. Что есть желание? Эгоистичное действо. Что есть эгоизм? Присущее людям чувство.Вы никогда не задумывались над вашими ощущениями? О том, как вы дышите или о том, как прикасаетесь к чему либо? О бьющихся о кожу каплях дождя? Вы люди не задумываетесь. Нам все это, внове. Я раньше не понимал многих вещей насчет моей радости. А сейчас… Это интересно: дразнить Клауда и ухаживать за братьями, подначивать Кададжа и готовить с Язу. Так много ощущений даже когда ты просто дышишь и идешь рядом с ними. Переругиваешься или просто стоишь.А сейчас, перепрыгивая с крыши на крышу и ощущая на плечах висящую погоню. Ммммм, это непередаваемое чувство. Дикое, необузданное. Каклюди вообще справляются с таким большим количеством эмоций?Дождь крупными каплями падает на покрытие крыш, разбивается, звенит. Наполняет воздух торжественным гулом приближающейся бури, я торможу немного, и тут же оказываюсь, настигнут двуручником. Он крепко хватает меня за руку и дергает на себя, так что я впечатываюсь спиной ему в грудь.– Догнал. – Горячее дыхание опаляет щеку. У него немного сбилось дыхание и его тело обжигающе горячее по сравнению с холодным воздухом и дождем. – Пойдем, спрячемся, пока окончательно не промокли. – Вполне уверенно он уводит меня с крыши, а потом умудряется просочиться в чужую квартиру. Хорошо хоть хозяев дома нет.– Ты вообще, чем думаешь? – мгновенно набрасываюсь на него я. – а если бы тут были люди?– Так свет же не горел. – Оправдывается этот блондинистый обалдуй и отходит от меня на безопасное расстояние. Стягивает свою глухую водолазку, стоя спиной ко мне. Стесняется что ли? Чего там стесняться? Красивое тело. Тренированное. Такое, как и должно быть у подобного оружия, которое может сражаться со мной наравне. Хотя если рассматривать его со стороны человеческой красоты. Онтоже очень даже.
Светлые волосы – блондин. Мне нравятся блондины. Короткая стрижка, так что видны позвонки на шее, хочется к ним прикоснуться. Сильная спина, ее не портят легкие, еле заметные, шрамы. Хорошо его все же задело в том огненном аду…– Можешь меня так взглядом не сверлить? – Тихо ворчит он. И я наверно впервые смущаюсь и отвожу взгляд. Сам понять не могу что такое. К щекам приливает жар, и воздух кажется немного вязким. И когда это он успел так близко подойти? – Эй, ты как? Чего такой красный? Плохо? – он тянется ладонью к моему лбу, и я стремительно отстраняюсь, откидываясь на спинку дивана, а он стоит между моих ног. Весьма двусмысленно, однако. Рефлекторно облизываю губы, а он наклоняется еще ближе. Где-то на задворках сознания слышу, довольное урчание. Чем там радость моя занимается? Ох, блин. Меня почти сгибает от волны чужого желания и удовольствия, перед глазами пляшут веселые искорки. Все-таки я не приспособился еще к такому обилию красок.– Эй! – Цуруги трясет меня за плече, а с губ срывается тихий всхлип. Он замирает, смотрит на меня, взвешивает слова. – Что хочется?– А тебе нет? – огрызаюсь я. И меня напористо целуют, опрокидывая на диван. Так сладко… Выгибаюсь, чувствуя как чужие руки забираются под одежду. Это же надо быть таким наглым. Но сориентироваться не успеваю. Все-таки целуется он очень хорошо. Меня стягивают на пол, усаживая себе на колени. И целуют, целуют, целуют, не давая толком вздохнуть. Так что скоро я готов умолять… Я, тот, кто всегда главенствовал в нашем танце… К чертям! Прогибаюсь под ним и под него. Уже все равно останутся ли на мне следы, которые уже горят огнем, от его зубов и насколько будет больно, только бы не отпускал…Кажется, на то что бы отдышатся, уходит целая вечность. Он оказался таким сильным и ненасытным. Ноют плечи и холка, сколько раз он кусал меня? Уже не помню, с того момента как мы поймали общий ритм, я потерялся… Он такой горячий, я думал, расплавлюсь. Рядом довольно сопят, улыбаясь широко и открыто. Обаятельный.
– Но в следующий раз сверху буду я. – бурчу, аккуратно поднимаясь на ноги. Как хорошо, что на мне все заживает намного быстрее чем у людей, а то кому-то пришлось бы меня нести.
– Ладно. – Все та же улыбка. – Я не против. – Он встает слитным движением. И откуда у двуручника такая грация? Накидывает на мои плечи рубашку. – Пошли домой пока дождь утих. Не хорошо будет, если хозяева нас обнаружат. – Я только киваю. Мы добегаем до бара изрядно промокнув. Ну и ладно. Простудится нам не грозит, а Цуруги теплый, с ним спать приятно, не замерзнешь.