Marigolds (1/1)

Тяжела и коротка жизнь воробушка. Вот сидит он, нахохлившись под какой-нибудь крышей обветшалого дома, в попытках сохранить тепло, но жестокий зимний ветер с силой отбирает последние капельки надежды на безмятежную ночь.Оконные рамы тряслись от каждого порыва ветра. Их следовало заменить ещё как минимум с прошлого лета, но трещины разрослись по стеклу, создавая замысловатые узоры не хуже декабрьского инея ранним утром или поздней ночью. Неужели воспитателям было настолько плевать? Неужели им не надоело растирать пальцы, лишь бы те не потеряли чувствительность? Хотелось верить, что это лишь временная проблема, но более давние обитатели детского дома понимали, что всё останется так, как есть, пока кто-нибудь с не исправит сложившуюся ситуацию.А все дети в попытках рассмотреть передний двор столпились у самого большого окна. Что же такого они нашли в заурядной лондонской серости? Пора осенних дождей в самом разгаре, чего же выглядывать? Лист календаря не успел перевернуться к декабрю, зимние вещи ещё не достали из шкафов, а рождественские украшения лежали в коробке на верхней полке. Однако, снежные вихры то поднимались к крышам обеднелых домов, то хлопьями разбивались о землю.— Мика, неужели ты не хочешь взглянуть на снег? — к мальчишке, что сидел в углу зала, подбежала маленькая девочка ей было от силы лет семь, — Мика, он ведь такой красивый! Мы так давно не видели столько снега. Или ты на нас обиделся? Но мы не хотели тя обижать, Мика, правда-правда!Всё это время он сидел на полу, уткнувшись головой в колени. Иногда это помогало забыть о чувстве голода. Иногда.

— Нет-нет, я совсем не обижен, сначала пусть все посмотрят, а потом и мне уже можно подойти, а то шо это, я самый старший и вперёд лезу.

— Правда? Ты такой хороший! Знаешь, я слышала, шо воспитательницы будут сегодня давать суп, правда здорово? Но это значит, что сегодня кого-то заберут в семью... Мика, а если это будешь ты? Я не хочу прощаться, Мика! Ты же нас не бросишь?Девочка начала всхлипывать, её щёчки заметно покраснели, а детские пальчики почти что грубо вцепились в чужие плечи.— Ну-ну, не плачь, Минти, куда ж я от тя уйду? И остальных разве брошу? У мя же кроме вас никого нету.

Наконец он привстал, чтобы обнять названую сестрицу. Они все там братья и сёстры, хоть и не связаны кровью. У всех них тяжёлая участь бедняков, которую дети пытались разделить вместе, держась друг за друга, как за последнюю опору.— Если сёдня и правда будет суп, то можешь взять мою порцию, только не плачь.

— Правда-правда? А мне можно? А что же тогда будешь кушать ты? — девочка подняла на него заплаканные глаза.— У меня осталась вчерашняя корочка хлеба. Берёг её для работы, но кто ж выкинет нас в холод? Кушай суп, а мне хватит.