Brother Death. Финальный куплет. (1/1)
Where are you? It's about time!I am yours and you are mineWithout you I am not freeShare with me my agonyBrother Death is calling meBrother Death is calling meОн заметил его в толпе. Это было как мгновенная вспышка молнии, и красный всполох силуэта исчез. Это не обеспокоило бога мудрости. Его библиотеку посещали другие боги. Так сказать, она была открыта для свободного посещения. А чтобы уберечь драгоценные свитки от покражи, или порчи, он использовал несколько защитных заклинаний.Однако этот посетитель... Было в нём что-то настораживающее.Птицеголовый заметил, что красный силуэт стал мелькать где-то на периферии. Был - и вот уже нету... Его появление беспокоило Тота, он казался смутно знакомым. Однако никак не получалось вспомнить, где же он его раньше видел. Когда они столкнулись лицом к лицо, это чувство беспокойства усилилось.Ему просто нужно было достать свиток с верхней полки. Не вставая на лестницу, до неё нельзя было дотянуться, но альбинос не стал утруждать себя такими пустяками. Не успел он произнести нужное заклятье, как за его спиной раздались шаги. Как будто кто-то пробежал. Этот некто легко подпрыгнул за парящим в воздухе свитком, и схватил его прежде, чем тот успел опуститься (опустим этот невольный каламбур) в подставленную ладонь Тота.- Вот он, - юноша протянул свиток оторопевшему богу-ибису.- О, с-спасибо.Тот пригляделся к визитёру. Слишком много красного, на его взгляд. Красные волосы, красная охра и сурьма на веках. Цвет крови. Цвет заходящего солнца? И одежда чужая, как у дикаря с севера - длиннополая хламида и чёрная рубаха без рукавов, из под которой выглядывали чёрные же шаровары. Но украшения - как у сына знатного сановника или царевича: золотые кольца, браслеты, широкий усех из бусин драгоценных бирюзы и лазурита. Лицо как белёная алебастровая маска, и очень знакомы черты.- У меня что-то с лицом? - Красноволосый помахал ладонью перед лицом замершего Тота. - Что-то не так?- Нет-нет, всё в порядке, но....Прежде, чем Тот успел ответить ему, красноволосый удалился, оставив бога-ибиса одного.***Он рассказал об этой встрече Маат. Она была не только богиней истины и торжеством справедливости, исполняющей вместе с Тотом обязанности судей в Чертоге Двух Истин, но и близкой подругой и коллегой. Говорили, что она высечена из камня, а её сердце сделано из бронзы и меди. Её слабые мягкие стороны были известны разве что матери и Тоту, приходящемуся ей другом.- Это был Сет, я уверена, - сказала она после долгого раздумья. - Бог войны и пустыни, младший брат верховного Бога Осириса.- О, вот как... Он недавно чуть было не погиб... Я имею ввиду ту, ту войну.С младшим сыном Нут он пересекался от силы два-три раза, и видел его в основном издали. Однако же этого было достаточно, чтобы понять - нынешнее дерзкое и своевольное божество не более чем силуэт от себя прошлого. Силуэт... Точно. Вот что было знакомым, именно силуэт. Он как будто говорил о том, что божество достигло какого-то своего внутреннего предела. И уже началась таинственная трансмутация, из которой произойдёт нечто большее...***После того памятного появления Сета в библиотеке Тот стал всё чаще замечать его с головой погружённого в чтение. Окружённый множеством свитков, он делал записи в книжице из сшитых листов, поминутно проклиная что-то на незнакомом языке. Казалось, он был недоволен пером и палеткой писца. Делать выписки и ругаться он мог дни напролёт, не делая перерыв на сон и на отдых. Иногда он засыпал прямо там, и казалось, что это просто жрец, сваленный усталостью за переписыванием драгоценного документа. Будучи сердобольным по натуре, птицеголовый следил, отдыхает ли его посетитель. Иногда он по-дружески предлагал разделить ему трапезу - исключительно из благих побуждения.Было бы неправдой сказать, что Тот не получал своеобразного удовольствия от их знакомства. В обществе красноволосого он чувствовал себя относительно комфортно, да и собеседник в кои веки у него был прекрасный.Характер Сета сочетал в себе черты дитяти, выросшего под крылышком у матери, на женской половине, в окружении тёток и нянек, и нечестивца, шалопая и грубияна, живущего без всякой совести и пытающегося вести двойную игру, считавшегося с остальными соразмерно их постукам, а несоответственно статусу. Это было даже забавно. Воин, прошедший через сотню сражений, сохранил некую мальчишескую наивность, и почти человеческую способность привязываться к другим. Он не имел опыта в любовных делах, и Сехмет откровенно издевалась над ним, делая вид, что заигрывает в весьма грубой манере. Он то огрызался, потрясая кулаками, то уходил в сторону, не находя достойного ответа. Покровительница катастроф заливисто хохотала, но продолжала свою игру, испытывая его терпения. Это, однако, вызывало некое недовольство в глубине души бога-ибиса.Собственно, это была крошечная искра, свидетельствующая о зарождении некоей привязанности. Но что могло вырасти из неё? Ровное тёплое пламя? Или опустошающий пожар?Have mercy on me? my sweet lordBrother Death is calling meI have reached my last resortBrother Death is calling meHave mercy on me, my sweet friendBrother Death is calling meI know it's hard to comprehendBrother Death is calling me