Эпюра 11. Конференция (1/1)
- А что происходит? - Брахма опять был не в курсе, и если б не Нарада, передавший ему приглашение от остальной части Триады, продолжал бы сейчас безмятежно парить в Брахмалоке. Нараяна увернулся от очередного прибывшего гостя и обаятельно-нервно улыбнулся в знак приветствия.
- Ежегодный Клубёж... - они опять еле успели увернуться от нового гостя (на этот раз Махадев милостиво предоставил для этого съезда свою территорию, а точнее – пограничье погребальной земли и подножия предгорий Кайласа), снова отскочили, но не так удачно – Брахме что-то шлёпнуло по четвёртой голове. – То есть, отныне мероприятие станет ежегодным, по нашему исчислению.А знатные гости всё прибывали и прибывали: с ближайшей скалы брякаясь оземь и извиваясь еще мгновенье во прахе с песком вперемешку, они обращались в Нагов, и отличались поразительным разнообразием убранств, а также размеров. Васуки был назначен распорядителем, но вёл себя как дворецкий – очень важно. Он, подражая Шеше, игнорировал Брахму, чем приводил того в замешательство и к новым вопросам, типа, чем я им снова-то не угодил. На это Нараяна, пожав плечами, выдвинул лишь одно разумное предположение, что это из-за вечно враждебно настроенных людей, без создания которых Нагам и простым змеям было бы значительно комфортнее проживать на Земле, и создание которых Наги и простые змеи приписывают, конечно же, ему, Брахме. Потому не стоит обижаться на этих наивных любимцев Махадева, ведь их претензии во многом справедливы.Дружелюбные приветственные улыбки Ганеши, как всегда, уравновешивали ситуацию.За вестями съезда наблюдали три мира с пристальной тревогой. Тема, и правда, нервировала: илистые прыгуны начали сниться не только Триаде, но и Индрани. Что-то зловещее мерещилось в этом сверхъестественном интересе высших существ к столь незначительным представителям земной фауны, здесь явно читался подвох.Третьего дня Нараяна заискрился перед Махадевом, и на повестке был тревожный момент.- У нас снова проблемы, и их целых две, Махадев.
Нараяна сложил молитвенно ладони, извиняясь за экстренное вторжение.
- Я давно уже не в самадхи, Нараяна, и то, о чём ты мне хочешь поведать, меня волнует больше, чем несанкционированные попытки синтезировать синтетическую сому в Колумбии. Они в шаге от изобретения Сомо-вара… Но, излагай.
- Во-первых: Шеша обиделся на мудрецов, которые, как он считает, косвенным путём умозаключений и доводов, адресованных мне (то есть, Раме) заставили его (то есть моего брата Лакшману) покончить с собой в нашей грандиозной величайшей земной Лиле, так обожаемой тобой, Махадев. И хоть он убеждает меня всякий раз, что ему плевать на то его земное тело, я замечаю, что он не дремлет в блаженстве, а думает, и мне кажется, он размышляет нехорошо. Объяснять ему, что проклятие было неизбежным финалом в этом эне и касалось только меня и Лакшми, я отчаялся. Кто бы мог подумать, что в этот раз он так болезненно отреагирует, и даже возвращение в безмятежность Молочного океана не сотрёт полностью той психологической травмы. Обычно такого не происходит никогда, воссоединение с тобой в Бесконечности мгновенно исцеляет все прежние переживания, делая их интересным приключением с оттенком героического флёра, а тут…
Во-вторых: безобразие с илистыми прыгунами нужно прекратить. Нельзя допускать, чтобы одни животные, хоть ибожественные, вмешивались в жизнь других животных подобным противоестественным образом, а илистые прыгуны, как ты помнишь, взяли отличный старт в эволюционном цикле и даже успели вылезти из воды, можно сказать, практически на ноги встали, и тут, на границе воды и суши, их и застала эта напасть – наши Шеша с Васуки. И илистым пришлось остаться жить в грязи. Безобразие.Махадеву не надо было пояснять подробности, разумеется. Хоть лично он ничего плохого ни в какой грязи не видел, понятно, но торможение эволюции путём постоянного стимулирования разнообразных, но противоречащих друг другу и прямому ходу процесса эволюционного восхождения способностей к выживанию у его подопечных вносило некий диссонанс даже в его всеобъемлющую неколебимость.
- Послушай, Нараяна, у нас два варианта развития событий. Или мы разрешаем Шеше и дальше вести научную деятельность с Васуки, тем самым оттягивая разборки с мудрецами (да может они тогда вообще не будут прокляты, потому что я сам не в курсе, чем может грозить затяжной синдром жалости Шеши к себе, и во что может вылиться переложение вины с абстрактной Неизбежности на конкретных сынов Праджапати)…- Аминь, - пропел шёпотом Нараяна- …или проблемы будут неисчислимыми. Надо решаться.- На что решаться?- На международный Клубёж. Бог Нагов хочет поведать своему народу о прыгунах, и уже уверен, что я предоставлю ему зал для заседаний в красной пустыне, в зоне отчуждения, между горой и погребальной землёй. Он хочет привлечь подавляюще большую часть своего народа на сторону своего метода изучения наблюдаемых созданий под лозунгом ?Ланцет – орудие науки!?, и тем составить мощную оппозицию Васуки, как стороннику теоретических и гуманных способов постижения Истины. Таким образом, по мнению Шеши, их изыскания резко стронутся с мёртвой точки и выползут на новую высоту.Нараяна понимающе кивнул, и Брахма понимающе вздохнул, и оба собрались побеседовать с Махадевом, пока тот снова не ушёл в глубокий Космос, откуда, по его мнению, у Шеши открылись такие кровожадные наклонности, и что они в своё время сделали не так в процессе его совместного воспитания…
И вот в намеченный день и час мироздание дрогнуло, земля на Земле пришла в движение, шурша листьями, почвами, песками и прочим, сдвинулась и словно поползла в сторону Тибета. Страшнее всех было в России: там внезапно в движение пришёл снежный покров, и ничего подобного никто не припоминал, люди осенялись крестным знамением, и замирали в ужасе, наблюдая сонный исход пресмыкающихся гадов, как предвестие конца света. Гады куда-то направлялись, неведомым образом избегая оживлённых дорог и других потенциально опасных препятствий, вокруг каждого виднелось и мерцало нечто вроде слабо светящегося нимба (это Нараяна позаботился о теплоизоляции делегатов зимнего съезда в данной местности), из чего были сделаны немедленные выводы, что Бог избирает змей для спасения, а всех остальных тварей почему-то оставляет подыхать на этом свете. Причём делает это показательно и максимально эффектно, именно среди зимы на Святочной неделе, безо всякого предупреждения, а ведь если бы все змеи понадобились Богу для чего-то вне связи с людьми, всё могло пройти незамеченным в положенные дни традиционного сентябрьского Сдвиженья… В пользу сторонников версии о Конце говорили множественные свидетельства якобы того, что в районе Лысой горы под Гороховцом целые сутки наблюдалось свечение, плавно уходящее куда-то в стратосферу, и некоторые люди разглядели через оптику в нём всё тех же змей, поднимающихся в туманное зимнее небо и исчезающих там… Но после Крещения, когда протрезвились последние гуляки, а жизнь продолжалась своим чередом, никто уже не мог точно заявить, было ли это на самом деле, или некие шутники опять запустили искусную подделку в мировую информационную сеть, и не было ли это наваждением, ведь известно, что на Святки случается всякое.Когда все прибыли и перезнакомились, перед докладом пришлось организовать ознакомительный экскурс к местам обитания прыгунов, так как представители некоторых регионов, из далёкой и суровой России в том числе, были не в теме, и главный от их делегации, умудрённый в препирательствах Уж Фома, требовал подтверждения существования прыгунов тактильным контактом, а именно – палец в тело. Некогда он сомневался в сущности самого Махадева, отказываясь воспринимать Непроявленное Начало Мироздания на слово, и теперь прежние принципы снова одолевали его. Иначе отказывался верить даже своим очам.Наблюдая пытливость ума и изрядное знание бытия в пристальном осмотре Ужом Фомой прыгунов и его каверзных, порой оскорбительно подозрительных вопросах по теме, Шеша проникся уважением к этому пожилому гаду, предвкушая уже интереснейшие диспуты, разноречия, пререкания и даже, может быть, перепалку в ходе конференции. И чутьё его не подвело. Уж Фома оказался, к восторгу Шеши, заматерелым практиком, и живо интересовался практическим предназначением существования вида. Он восхищал Шешу тем, что предлагал присвоить прыгунам статус подвида лягушки и тем самым облегчить правовое обоснование препарирования оных в научных целях, ну и дальнейшую дегустацию, уже в целях повседневного полезного дополнения к рациону соплеменников. В результате по упёртости и занудству в отстаиваемом вопросе он переплюнул даже своего Бога, и Шеша решил пригласить Фому на стопочку амриты для дальнейших обсуждений в тесном кругу. Фома с радостью согласился, от себя на общак поставив вдогонку амрите кринку настоя ямальских мухоморчиков.А потом Триада с мирозданием наблюдала картину с размахом: Шеша с Васуки провожали Ужа Фому до дома и орали во все свои глотки разудалую песню с незнакомым ритмом, но знакомыми терминами. Песня ни разу не была допета до конца, поскольку, сбиваясь, они начинали с начала, и каждый добавлял от себя что-то новое экспромтом.- Когда б имел горшок амритыИ горы всякого добра,Всё отдал бы за очи Ситы! – дружно снова завели Шеша и Васуки в двенадцать голосов, и опять запнулись. - И водолазку из бобра! – нашёлся мигом Уж Фома, общий смех раскатисто с шипением и свистом разнёсся под звёздами и затерялось вблизи Земли. Это был уже пятый поход в Россию и шестой к Тибету, новоиспечённые друзья никак не могли расстаться. Тревожно было и мудрецам, потому что Шеша иногда останавливался и изливал наболевшее новому другу и коллеге, жалуясь на их вероломство: - Разлучили своими юридиссскими якобы казусами с любимым братом, и, как выяснилось, я не вынес одиночества! Я так страдал, так страдал... Я страдал!!! Нет, я ко всему готов прислушаться, но! Чтобы участвовать в порче божественного имущества... меня… тела, то есть… Нараяну прокляли, и я не против Неизбежности, но меня-то никто не проклинал, а онииииии...- Уррроды! – сочувствовал Уж Фома Шеше, и песня голосилась с новым жаром.Затем уже совсем издалека доносилось ?Не спать! Не спать!? - это Уж Фома расталкивал Царя Васуки и Ананду Шешу, которые соловели в просторных снегах близ Пахры…- Мне кажется, что это уже никогда не кончится... - Брахма был в отчаянии. Итоги Клубли оставались неясными. А мухоморы в сочетание с амритой в нескромных дозах могли надолго отложить их вразумительное оглашение.