Из могилы/ХьюманАу (1/1)

У Рида дрожат руки.

Прошел месяц со смерти Ричарда Найнса - его напарника и возлюбленного. Месяц все было нормально.

Телефон звонил.

Номер снова не определялся.

Рид закурил, потряс головой и нашел в себе силы сбросить звонок.

Несколько минут все было спокойно.А потом телефон снова разразился трелью.К горлу подкатила тошнота. Рид протянул руку, и взял трубку.

Включил громкую связь - подносить телефон к уху было страшно.Ричи говорил быстро и тихо, так, словно кто-то мог его услышать:- Гэви... Гэв, я так соскучился. Я приду к тебе этим вечером. Ты только открой. Открой мне, слышишь? Отвечай! - разозлился молчанию голос на том конце трубки.

Рид не ответил, Рид сбросил звонок.Когда Ричард говорил с ним из могилы в прошлый раз, он был напуган, словно не в себе. Говорил что-то о том, что его где-то держат. Но он придет, обязательно. Только пускай Гэвин не покидает дома. Пускай...

Когда Рид вернулся с ночной смены на следующее утро Входная дверь его квартиры была исцарапана, а кое-где и "вмята".

Замочная скважина была словно вывернута, ручка погнута.

Гэвину страшно, что когда-нибудь существо с голосом Ричарда застанет его дома.

Ночью из шкафа доносится хруст, что заставляет проснуться. Рид подходит практически бесшумно (в этом нет нужды, то, что в шкафу издает какофонию звуков, способную заглушить взрыв). Рид не хочет открывать дверь.Но в руках его табельное, в голове - ветер.

Гэвин отворяет дверь рывком, и направляет пистолет на... Нечто.

Нечто, со сложным ебалом жрущим его вешалку.Риду страшно понимать, что лицо этого существа - у него есть лицо, да, вполне себе человеческое - он раньше целовал.- Рид, - Констатирует мразь из шкафа, не поворачивая головы от левой стенки. В комнате темно, и Гэвин не видит, как искривляется родное лицо в подобии улыбки.

Гэвин пятится. Пистолет дрожит. По ногам веет холодом.- Гэвин, - ласковей тянет тварь, осторожно и плавно вытягивая слишком длинную заднюю ногу, в попытке выйти из шкафа.

Рид понимает, что если у Него получится, то это все. Конец. Финита.

И он срывается с места, сбрасывая оцепенение.

Расцарапывает себе ногу металлическим ободом, оставшимся по краям когда-то цельной двери, но в подъезде темно, он запинается о что-то и кубарем летит с лестницы.

Сверху на него взирают два ледяных глаза, и тело его накрывает большая тень.