Часть 4 (1/1)

– Кстати... насчёт Найнса и того, что он тут работает.– Да? – Коннор просканировал нож. Похоже, он не был орудием убийства, несмотря на то, что на нём сохранилась кровь жертвы, поскольку раны не соответствовали форме лезвия. Отпечатки пальцев позволяли предположить, что его держала сама жертва, пытаясь защищаться.Стоп. Коннор проиграл в голове короткую реконструкцию. Или, скорее, напасть.– Похоже, что погибший изначально был нападавшим, но не смог поразить цель и в итоге был обезврежен и убит.– Ага, ясно тогда, почему он тут оказался. Это известный андроидофоб, а соседи сказали, что тут нашёл убежище андроид – GS200, скорее всего, трое указали на молд этой модели среди всех фоток.– GS200 – модель-охранник, он мог бы обезвредить нетренированного человека с ножом, не получив урона, особенно если тоже был вооружён. Здесь нет следов, по которым мы могли бы его вычислить, но можно проверить ближайшие тириумные станции, чтобы узнать, не появлялся ли он там.– Что ж, давай попробуем.Они вышли из полуразрушенного дома и направились к машине.– Ты хотел спросить о Ричарде? – напомнил Коннор, пристёгиваясь.– Ага. Слушай, а это очень странно – ну, что он работает с тобой в одном участке?– Не особенно, учитывая, что он выбрал его именно в связи с тем, что я уже тут работаю.– Остроумный какой. В смысле... вы же так похожи, это разве не стрёмно?– Хэнк, мы оба андроиды. То, что мы являемся прототипами, на основе которых не успели создать линейку продукции, позволяет нам иметь относительно уникальную внешность, но кроме нас и Маркуса, ни у кого из андроидов нет лица, которое бы не носили по меньшей мере нескольких сотен других андроидов.Хэнк хмыкнул.– Если честно, никогда над этим не задумывался.– Ты уже встречал андроида с точно таким же лицом, как у меня, – мягко напомнил Коннор.– Ага. Пошёл он.– Согласен.Они притормозили на светофоре, глядя на людей, переходящих дорогу перед машиной.– Кроме того, Ричард значительно отличается от меня и характером, и поведением, даже если не принимать во внимание физические черты вроде роста и цвета волос и глаз, поэтому людей это должно шокировать меньше.– Значительно, ага, – фыркнул Хэнк.– Довольно любопытно, что, несмотря на значительную схожесть систем сбора и обработки информации, мы всё равно реагируем по-разному и выбираем разные протоколы. Он... озадачивает.– В хорошем или плохом смысле?– Для выводов пока недостаточно информации, – еле заметно улыбнулся Коннор. – Однако, похоже, ему нравится испытывать твоё терпение.– Засранец он, – подтвердил Хэнк. – Но хотя бы забавный. Та выходка с Ридом была дико смешной. Кстати, а чего вы за ручки держались? Это андроидская фишка, или мне с ним надо провести серьёзный разговор по душам?Коннор потратил несколько миллисекунд на то, чтобы выявить подтекст, и решил на данный момент проигнорировать эту часть реплики.– Поскольку у Ричарда мало сенсоров, объём входящих данных может быть... недостаточен для него, так как наш процессор изначально был создан с расчётом на дополнительный анализ потока входящей тактильной информации, которую предоставляет мой корпус. Я заметил, что он прикасается к предметам чаще, чем это необходимо. Логично, что он предпочитает устанавливать прямое соединение при любой возможности, поскольку оно обеспечивает и цифровые, и сенсорные данные одновременно.– Что, ему не по себе, если некого потискать?– Вот это сейчас было грубо. Кроме того, у большинства андроидов иное отношение к тактильности, нежели у людей. Большинство из нас не может чувствовать ничего, кроме базового давления и температуры, поэтому элемент сексуального подтекста к коннекту неприменим. Лишь у немногих моделей есть дополнительные сенсоры, позволяющие ощущать удовольствие от прикосновений, и RK900 к таким моделям не относится.– Хм. Звучит хреново. И у тебя их тоже нет?– Это можно счесть личным вопросом, – Коннор усмехнулся, глядя, как Хэнк покраснел и начал сбивчиво извиняться. – Но нет, у моей модели есть эти сенсоры. Включать дополнительные функции в первые прототипы и затем убирать их перед тем, как создавать крупные партии, основываясь на результатах испытаний, актуальности и стоимости производства – довольно обычная практика. Поскольку я никогда не применял их во время расследований, их наверняка сочли избыточными, и к тому же, их невозможно инсталлировать в металлический каркас.На первой тириумной станции была информация только об одном использовавшем её GS200, поэтому они поехали к следующей. Там они смогли добыть не один, а три серийных номера GS200, и один из них совпадал с номером с предыдущей станции.– Думаешь, это наш?– Возможно. Расположение этих станций делает их наиболее удобными для использования подозреваемым, учитывая адрес дома, в котором он нашёл укрытие, и модель достаточно редкая, чтобы минимизировать вероятность ошибки. Нам следует запросить ордер и посмотреть в базе, не зарегистрировался ли он где-либо ещё. Вероятность его возвращения в дом, где было совершено преступление, достаточно низкая, чтобы ей можно было пренебречь.– Ладно, тогда поехали обратно в участок.***Когда они вернулись, Найнса и Криса ещё не было, но вскоре прибыли и они. Оба были явно заняты: Крис отправился в архив, чтобы зарегистрировать улики, а Найнс остался за столом и подсоединился ладонью к терминалу; на мониторе быстро замелькали результаты поиска.– Ага. Вот ты где, – внезапно пробормотал Найнс, останавливая бесконечное пролистывание на каких-то имени и дате.– Как продвигается? – спросил Хэнк, поворачиваясь к нему. – Первый кейс, все дела – нервничаешь?– Да не. Но дело довольно... отвратное. Кто-то убил и расчленил бедняжку и бросил куски в помойку, там её потом и нашли. Почти всё на месте, но разломано на мелкие кусочки.– Хм. Должно быть, ублюдок был очень зол.– Или, скорее, просто не хотел, чтобы её опознали. На всех недостающих частях был напечатан серийный номер, и память тоже забрали. Правда, наш убийца в технике не особо силён, иначе бы знал, что останки всё ещё можно просканировать и идентифицировать.– Нашли её?– Ага. МС500 – это медработники, так что она числилась в больнице Генри Форда, но обозначена как пропавшая без вести сразу после революции. Учитывая, что многие девианты тогда решили исчезнуть, никто особенно не встревожился, но...– Но теперь её нашли в помойке изувеченной. Ясненько.– Мгм. Сложно не задумываться, сколько из нас разделили её судьбу.– Чёрт, парень...– ...В любом случае, я думаю, что она не ушла сама, а её забрали прямо из больницы. Все повреждения – совсем новые, следовательно, кто-то о ней заботился, учитывая, что её серийник нигде не засветился – ни запросов тириума, ни подзарядок на бесплатных станциях, ни денежных переводов, ничего.Хэнк с интересом посмотрел на терминал.– Но я смотрю, что-то ты всё же нашёл.– Можешь назвать это шестым чувством, но доктор из той же клиники пропал с радаров примерно в то же время. Да, эвакуация была той ещё неразберихой, но уж доктор с хорошей репутацией мог бы устроиться куда-нибудь на работу, а он сидит дома, все последние покупки – заказ еды и хозтоваров с доставкой... Стоит проверить. Я хотел отправиться сейчас, но смена Криса заканчивается через полчаса, и это вроде как не срочно, так что, пожалуй, на сегодня хватит.– Что, никаких лишних смен и переработок? – хохотнул Хэнк.– Ну, у меня в фоновом режиме до сих пор крутятся несколько детальных поисков, но торчать здесь, пока они завершаются, мне, в общем-то, не надо.Коннор встрепенулся.– Ты живёшь у мистера Камски? Дорога туда и обратно должна занимать много времени, если он не сменил место жительства.– Нет, он всё там же, и если честно, я об этом пока не думал. Мотаться туда вечером и возвращаться сюда утром и правда звучит не очень, так что надо будет сообразить что-нибудь поудобнее. На эту ночь, может, просто завалюсь в какой-нибудь клуб – спать мне всё равно не надо, а следующая подзарядка потребуется только через несколько дней.– Клуб?– Наблюдать за пьяными людьми, пытающимися танцевать – это весело.– Согласен, – серьёзно кивнул Коннор.Хэнк с прищуром посмотрел на обоих.– Погодите ещё, сейчас изобретут какое-нибудь андроидское бухло, и тогда придёт уже наша очередь смеяться.– Конечно, Хэнк.– Разумеется, старик.– И хватит соглашаться друг с другом, выглядит так, словно вы что-то замышляете.Они одновременно моргнули – и отозвались, идеально синхронно:– Понятия не имею, о чём ты говоришь.– Грёбаные стрёмные пластмассовые говнюки.Их улыбки всё ещё были совершенно разными, но желание треснуть каждому из них по затылку у Хэнка возникло одинаковое.