IV (1/1)

После того инцидента, когда Веном сожрал камеру и микрофон, у них с диклониусом завязалось некое подобие общения?— Люси ничего не говорила, лишь смотрела на него и пробовала улыбаться, когда он корчил рожи или показывал какие-то пантомимы, а ему и этого хватало. Он рассматривал эти красно-розовые глаза и пытался понять о чем это существо думает, что ему нравится, а что нет, какие цели преследует… столько вопросов!Когда ему надоедало строить догадки, он начинал дурачиться: то расплывался глазастой кляксой по стеклу, то качался под потолком огромной черной каплей, высунув длинный язык из своего зубастого рта, или же создавал две руки и, как это делают человеческие дети, вжимался лицом и ладонями в прозрачный пластик, делал разные гримасы, стараясь ее развеселить. Насколько у него хорошо получалось и было ли это смешно, он не знал, но девушка криво скалилась и этого было достаточно.Сегодня он первым услышал охранников и предупредил ее, пародируя их походки и жесты. Люси перестала скалиться и взгляд ее необычных глаз изменился: в нем начала проступать ненависть. Так она смотрела только на охранников?— со всепоглощающей ненавистью и желанием убить. А вот когда она смотрела на него, в красно-розовых глазах были боль и тоска, изредка разбавленные искоркой интереса, когда Веном придумывал новый необычный способ, чтобы повеселить этого розоволосого котенка. Да, он ее воспринимал как розоволосого, несчастного, но очень милого, котенка.?Я прям как Эдди. Тот бы точно также посчитал ее милой, несмотря на все ее убийственные способности??— невольно подумал Веном и внутри что-то противно заныло.Люси снова парализовали газом, надели шлем и волоком вытащили из камеры. Симбиот проводил ее, прилипнул глазастой кляксой к верхнему углу, послушал удаляющиеся шаги и медленно стек на пол. В ее отсутствие вновь накатило одиночество и мысли о Эдди. Как он там, без него? Все ли хорошо с дорогим ему человеком? Не попал ли тот в очередные неприятности, со своими журналистскими расследованиями, обличающими плохих парней?Веном мог думать о Эдди без остановки, ведя с ним воображаемые мысленные диалоги и вспоминая их совместную жизнь. Эдди Брок был для него смыслом всей нынешней жизни и симбиот был готов пережить все, что угодно, лишь бы вернуться в маленькую холостяцкую квартирку с раскиданными носками, коробками от пиццы и обертками от шоколадок по углам… Хотя о чем это он? Эдди не очень-то и был сладкоежкой, так что, наверное, теперь в его квартире только носки, да коробки от пиццы, ну и кружки грязные из-под кофе.Опять тоскливо заныло внутри и стало совсем грустно. Хотелось тепла человеческого тела, прикосновений рук и трёхдневной щетины к своей черной щеке, чувствовать его теплые пальцы, гладящие его по голове, слышать, как Эдди вставляет саркастические комментарии при просмотре какого-нибудь фильма на компьютере, поспать и послушать, как журналист храпит и что-то бормочет во сне, просто быть с ним двадцать четыре часа в сутки.Хотелось благодарно облизать лицо Эдди, а потом хихикать, когда он будет вытираться двумя руками и ворчать, что Ви, так он его называл, снова ведёт себя, как собака, и он теперь весь в инопланетных слюнях. Хотелось обнять его собой и требовать шоколадку, а лучше две. Хотелось щекотать человеческое тело, потому, что оно мило взвизгивало и пыталось вывернуться из его щупалец, как будто это было возможно. Хотелось беситься в душе, подсовывая, ничего не подозревающему Броку вместо геля для душа гель для укладки волос и брызгать в журналиста водой, когда он пытался вытереться.Хотелось шалить и дурачиться, получать шуточные подзатыльники и слушать нотации, как себя должны вести приличные симбиоты. Хотелось, чтобы Эдди путал сахар и соль, матерился, когда отпивал или откусывал, и требовал показаться, чтобы он ?всыпал ему по первое число? за испорченную еду или кофе. А затем извиняться, что он не хотел, а он таки хотел, и Брок это прекрасно знал, и обещать, что никогда-никогда больше. Потом мириться и обниматься, и говорить, что Эдди самый лучший и слышать то же самое в ответ. По-страшному хотелось. По-страшному хотелось к Эдди. К его Эдди.Но это невозможно, пока он находится здесь… однако совсем жаловаться ему нельзя?— теперь у него появилась Люси. Странный диклониус, который не тяготил его своим присутствием, просто смотрел своими глазами необычного цвета и скалился. Само осознание, что он не один в этом стеклянном аду, приятно грело изнутри.Веном поскользил по стенам, потом попрыгал, как резиновый мячик, отскакивая от стен и чувствуя как его тело пружинит, сталкиваясь со стенками из стеклопластика. Ему было смертельно скучно и одиноко, ведь будучи симбиотом, он не мог долго переносить отсутствие живого существа рядом.Внезапно пискнул динамик?— его мучители тоже решили, что слишком уже все у него хорошо: уже пришел в себя после недавнего теста, дурью мается в своей камере, поэтому почему бы и не провести новый опыт?По уже отработанному алгоритму его оглушили, засунули в емкость и повезли в лабораторию, навстречу новым издевательствам, теперь уже при помощи различных жидкостей. Химические составы были один страшнее другого и он снова чувствовал, что балансирует на грани между жизнью и смертью, регенерация просто не успевала за разрушительным воздействием применяемых веществ?— он снова расползался на отдельные лужицы и сразу не мог собраться воедино.Издевательства прекратились только тогда, когда он не смог соединиться воедино и так и замер отдельными черными сгустками в разъедающей его тело жидкости. Механическая рука ловко вычерпала его по частям какой-то сеткой и перекинула в транспортировочную емкость. Веном вяло поздравил себя с очередной победой непонятно над чем и погрузился в уже привычный транс.Он только обрадовался, что, через какое-то время, окажется в своей стеклянной тюрьме, где, наконец-то, его оставят в покое, но не тут то было: тележку с ёмкостью забрал один из ксенофобов и симбиот мысленно застонал, морально готовясь к новой серии издевательств. Проклятый охранник не заставил себя долго ждать, уже в коридоре начал противно тягать тележку из стороны в сторону. Они оба, продолжая насмехаться, делали ему больно и наблюдали как черные кляксы бьются о стенки контейнера, сравнивали то с дерьмом, то со слизью, один даже обозвал рвотой младенца.В камере Айзава просто выплеснул его на стеклянный пол, брезгливо отступив подальше, чтобы брызги не испачкали форму, а его напарник, картинно став в стойку бейсбольного питчера и взмахнув рукой, влепил куском мяса в тщетно пытающееся собраться воедино тело. С довольным хохотом они захлопнули дверь и еще несколько минут глазели на него: беспомощного и еле живого, проклиная инопланетных тварей, которым не сидится дома, и они считают своим долгом?— подмять под себя человеческую расу.Слушая эту мерзкую ругань, Веном окончательно записал охранников в категорию ?плохих парней?. Люди могу вести себя плохо по разным причинам?— могут ошибаться или искренне заблуждаться, могут следовать приказу, с которым внутренне не согласны, но эта парочка, определенно, совсем другой случай?— им совершенно точно можно откусить бошки при первой же возможности, не терзаясь ни малейшими угрызениями совести.Эдди учил его, что бывают хорошие люди и плохие. Они очень долго обсуждали данный вопрос, Брок иногда даже бесился, когда симбиот заводил разговор на эту тему, поначалу плохо понимая ньюансы этих двух абстрактных для него терминов, ведь он оперировал совсем другими понятиями. Но Эдди смог до него донести главную мысль?— нельзя клеймить кого-то или что-то плохим или хорошим, не разобравшись в сути явления.Поэтому его решение откусить им бошки было продиктовано отнюдь не слепой яростью, а многократно подтвержденными фактами наблюдения: часть охранников вела себя профессионально равнодушно и не издевалась над ним?— просто выполняла свою работу, не выражая своего негативного отношения. Он решил, что самое лучшее?— напасть до того, как они его поместят в емкость: до опытов у него больше сил и шанс, что ему удастся осуществить задуманное, выше.Наконец-то работники службы безопасности, поиздевавшись вдоволь и потешив эго, вспомнили о своих прямых обязанностях и удалились. Веном ещё полежал на стеклянном полу, собираясь воедино и слизывая с себя кровь, капающую с мяса. Попредставлял как долго будут отмывать коридор после его будущей выходки с откусыванием бошек и решил, что все же даже в этом месте он найдет, как развлечься.Он прислушался: в кубе напротив было тихо, значит Люси ещё не вернулась. Эта новость огорчила и заставила волноваться?— что-то в этот раз она долго отсутствует. Он съел мясо и задремал, надеясь, что к его пробуждению девушка с кошачьими ушами будет сидеть на своей кровати, смотреть на него своими красно-розовыми глазами и скалиться знакомой кривой улыбкой, напоминающей лицевой тик.Про то, что у людей такое бывает, он узнал, когда у Эдди задёргался глаз, после того, как он, с удовольствием, съел несколько ?плохих парней?. Брок разрешил ему это делать, понимая, что инопланетное существо не может постоянно жить на подножном корме и иногда его придется баловать свежим мясом. Однако это оказалось слишком даже для его крепкой психики: впервые он впал в ступор, когда Веном скрылся в его теле, сытно поужинав семью головами, которые он проглотил чуть ли не залпом.А потом у этого мужественного парня началась самая настоящая истерика: Брок долго и с чувством выл и матерился, что теперь он, с подачи, симбиота стал не только мутантом, но еще и каннибалом. Все задавал вопросы, пытаясь прийти в себя и понять, как его человеческое тело может, во-первых, это есть, а, во-вторых,?— переварить.Вот тогда-то Веном и увидел, как у его дорогого человека начинается то, что Брок потом назвал лицевым тиком?— глаз дёргался, Эдди икал и вытирал сопли рукавом свитера, а он обнимал его собой так крепко, как мог, и укачивал словно младенца, заверяя, что это его инопланетное тело переваривает, и симбиоты по натуре хищники, так что все эти претензии совсем не к Эдди Броку.Он думал, что это станет камнем преткновения в их отношениях, долго не заикался о свежем мясе и охоте на плохих парней, понимая, что человеческому существу трудно принять сразу такую реальность. Обычному человеческому существу?— да, но не Эдди. Его Эдди, походил задумчивый, мысленно отмечая ?за? и ?против? такого поведения, забывая, что Веном отлично слышит все его мысли, и начал с ним разговаривать. Не обвинять, не упрекать, а именно?— разговаривать. Выяснять, просить объяснить, вникать в его мировосприятие, стараясь именно понять.И это его покорило и потрясло. Симбиоз сам по себе взаимовыгодное взаимодействие, но чаще всего именно полноценный физический бартер: тебе тепло и приятно и мне?— тепло и приятно. Но Эдди Брок решил привнести в эту близость еще и чувства, желание разделить другую реальность, принять ?странности? инопланетного существа, пересмотреть вбитые истины, потому что они мешают им взаимодействовать, найти компромиссы, которые устроят обоих.Поэтому и Веном захотел измениться, захотел понять человеческое общество и его законы, разбирался в чуждых себе понятиях, усваивал прописные истины. Учился думать, как человек, и оперировать системой гуманоидных ценностей. Он хотел быть достойным симбиотом, он хотел быть самым лучшим. Для него, для Эдди.А теперь он хочет поделиться этим с Люси. Ему хотелось, чтобы одинокий, несчастный, измученный бесконечными опытами диклониус, научился улыбаться, понял, что есть еще существа на планете Земля, которые могут разделить ее реальность, понять ее боль, поддержать в трудную минуту и сказать волшебную фразу, которая дает силы противостоять чему угодно?— ?что бы ни случилось, я с тобой!?