Глава 2. Нора. (1/1)

Мертвец бессильно привалился спиной к холодному камню колонны, словно лишь на мгновение присел перевести дух, прежде чем продолжить долгий путь к одному ему известной цели… Запрокинув обтянутый серой высохшей кожей череп, пустыми провалами глазниц из-под покрытого ржавчиной забрала он смотрит в вечернее небо, где среди изорванных, будто стяги на шпилях мёртвой столицы, позолоченных закатом облаков чернеет исполинский Драконий мост. Рыцарю посчастливилось избежать печальной судьбы многих прославленных защитников Лордрана?— неумолимо терявших разум в своём бессмысленном посмертном существовании, обречённых на превращение в жалких опустошённых безумцев. Он умер, и над потускневшей кирасой мертвенно-белым пламенем горит большая душа гордого рыцаря, сполохами холодных искр освещая желтеющие под истлевшим плащом кости, рукоять сломанного полуторного меча, выпавшую из обессилевших рук в латных рукавицах и треугольный щит с выцветшим фамильным гербом, почти утонувший в лазурном лишайнике, устилающем грубый камень подножия моста.В причудливом, завораживающем танце кружат над сухим тростником гигантские москиты, сверкая хрустальными крыльями и расплавленным янтарём хитиновых тел под редкими лучами заходящего солнца. В стремлении обрести крылья и взмыть ввысь, где в багрянце вечного заката сгорают мгновения короткой жизни их взрослых сородичей, из цветущей воды на стебли и острые листья камыша выползают бескрылые невзрачные личинки…Солнце мертво. Нет более ни алого зарева утренней зари, окрашивающего туманы в нежные розовые тона, ни ярких, насыщенных красок и резких теней полудня, ни лукавой улыбки на бледном лике Луны, плывущей среди облаков в чёрном полуночном небе, усыпанном бриллиантами созвездий… Лишь тусклый багровый шар, застывший в бесконечном падении, освещает погибшие города, отражаясь в пустых, будто стеклянные пуговицы, глазах их немёртвых обитателей. И это страшно. Движение светила по небосводу казалось мне ранее чем-то незыблемым, неподвластным даже богам… Драконье дыхание белой вьюгой обжигающе холодных снежинок надёжно скрывает меня от глаз обитателей Чумного города, и я спокойно прохожу мимо роя, любуясь изящными, словно созданными талантливым придворным ювелиром насекомыми, чья хрупкая красота создаёт обманчивое впечатление беззащитности.Уже виден заросший осокой край топи, где облачённые в омерзительные гниющие лохмотья, украшенные гирляндами ожерелий из клыков поверженных врагов, зорко высматривают свою добычу людоеды из северных земель?— измельчавшие потомки древней расы великанов. Маленькие, налитые кровью глазки на покрытых странными узорами плоских лицах внимательно следят за неспешно бредущим по мелководью соплеменником?— тщедушным шаманом в нелепом доспехе из бересты… На безопасном расстоянии, чтобы не выдать себя расходящимися по водной глади кругами, миновав северных дикарей, в приступах исступлённой и бессмысленной ярости или следуя своим варварским ритуалам вонзивших в иссиня-чёрную плоть на плечах и груди острые осколки костей, я выхожу на долгожданный берег, с радостью ступая по твёрдой, сухой земле. За последние дни, пробираясь по смрадной трясине, проваливаясь в жирный ил едва ли не по колено, я поняла, что не люблю путешествовать… Вытерев сухим мхом ноги, я обуваю сапожки?— белые, пушистые и очень тёплые. Как и платье, они связаны из моих волос и зимнего пуха, собранного во время весенних линек. Сейчас уже обувь разносилась, но в первые дни своего пути, останавливаясь на ночлег, я устало бормотала молитву о Великом Исцелении: сапоги нещадно стирали непривыкшую к обуви кожу, невзирая на защищавшую её чешую, до крови. Тысячи лет назад, в Эру Древних, окутанный седыми клочьями тумана дремучий лес стоял в долине, где ныне раскинулись ядовитые топи Чумного города… Между серыми утёсами, в вечной тени древних деревьев проходила мощеная красным камнем дорога, ведущая в древний Изалит, подземный город огненных ведьм. Взойдя на заросший колючим кустарником склон холма, через длинный тоннель с почерневшими от копоти арочными сводами путешественники спускались в просторное подземелье, где приземистая крепость преграждала путь к первой столице Лордрана безраздельно властвовавшим на поверхности драконам. Миновав угрюмую арку крепостных ворот и внутренний дворик, люди и нелюди попадали в колокольню над посвящённой пламени Хаоса часовней, откуда движимый древней огненной магией лифт вёз их вниз, в белокаменную Столицу под Колоколом, неприступные стены которого омывали пылающие подземные реки… Сейчас о лесной чаще напоминают только лишь искривлённые, будто застывшие в бесконечной агонии, сухие коряги на крутых склонах изрезанного глиняными ранами пересохших ручьев холма. Вездесущая паутина невесомым белым ковром укрыла землю и посеребрила ветви мёртвых деревьев, призрачными парусами трепещет под лёгкими дуновениями ветра… Хозяин грандиозной ловчей сети, похоже, затаился где-то в засаде и поджидает себе поздний завтрак. Или ранний обед? В любом случае, чудовище весьма обрадуется моему появлению… Не то, чтобы я, как иные придворные дамы, панически боялась пауков или считала их отвратительными… По-своему, эти создания даже красивы. Однако насекомое, чья паутина способна удержать стального вепря, представляет собой нешуточную опасность. Остаётся лишь надеяться, что мой дар позволит остаться незамеченной… Дурное предчувствие возникает у меня: на берегу есть только одно место, подходящее на роль логова чудовища. Осторожно ступая по пружинящему под ногами шёлку, давно утратившему цепкость, я поднимаюсь по склону холма.К сожалению, мои худшие подозрения подтверждаются: старый подземный ход превратился в огромную паучью нору. Мозаичный пол, древние фрески на стенах?— все скрыто под плотной пряжей паутины, бугрящейся уродливыми серыми коконами кладок паучьих яиц. Обычный человек прошёл бы здесь свободно, измельчавшие в сравнении со своими предками нынешние люди?— тем более. Беда в том, что я?— не человек, и не смогу пройти, даже согнувшись в три погибели: лишь ползти на четвереньках, пригибаясь, чтобы ненароком не зацепить головой коконы… Но как мне попасть в Изалит, минуя паучью нору?Некогда, до Эры Богов, в Город под Колоколом вело множество дорог, однако, после уничтожения драконов и возведения новой Столицы?— величественного Анор-Лондо, когда жители Изалита и Нового Лондо стали во множестве уходить в города на поверхности, старые тоннели были заброшены и со временем их своды обрушились… Второй известный мне путь лежит через Склеп Великанов, но заходить туда незваным гостем и в прежние времена было опасно: многие безрассудные путешественники пропали без вести во мраке затхлых пещер или пополнили собой ряды армии нежити Первого из Умерших. К тому же, чтобы добраться до Усыпальницы, нужно сначала пройти отравленное болото Чумного города в обратном направлении?— и эта перспектива меня отнюдь не прельщает. Затем?— выбраться наверх, по прогнившим доскам шатких строительных лесов, через Ущелье Драконов к неспокойному кладбищу у Храма Огня, откуда, сквозь лабиринты захоронений простолюдинов, издавна облюбованные орденом некромантов, спуститься во владения Повелителя Болезней. И то?— неизвестно, не окажется ли напрасным весь этот долгий и опасный путь, ведь галерея, ведущая из владений Великого лорда Нито в вотчину Дочерей Хаоса, могла разрушиться за минувшие века…Чувствуя себя обезумевшей бабочкой, в самоубийственном порыве летящей в логово паука, я пробираюсь по норе, старательно пригибаясь?— но всё равно ощущаю, будто в волосы что-то сыпется…За поворотом?— двое. На распластавшихся ничком измождённых человеческих телах возвышаются отвратительные бугристые горбы в человеческий рост высотой, будто слепленные из плоти гроздья паучьих яиц. Несчастные неразборчиво бормочут, молитвенно сложив руки?— возможно, просят богов о быстрой смерти? Не знаю. Меня заботит только одно?— как можно быстрее оказаться далеко отсюда.Столь же омерзительное зрелище до этого дня я видела лишь однажды?— когда, после долгих столетий одиночества, решилась выйти из ставшей мне домом заснеженной ротонды на краю разрушенного неумолимым временем горного замка. Развалины крепости, где некогда обитали изгнанные из Лордрана за участие в заговоре аристократы, их семьи и слуги, встретили меня мёртвой тишиной и ужасающими композициями из насаженных на колья людей, а среди заброшенных домов бродили мертвецы. Над худыми, опутанными чёрными ручьями вен ногами и рваными лохмотьями набедренных повязок колыхались чудовищно огромные, бесформенные пузыри, наполненные гнилой кровью. Распахнутые, словно в безмолвном крике, беззубые рты нежити жадно, со свистом втягивали морозный воздух…К счастью, здесь нора расширяется, и я смогу, аккуратно отодвинув косой одного молящегося к стене, пройти мимо них, не зацепив.Как и следовало ожидать, незаметно сдвинуть бедолагу к стене не удалось?— тон бормотания сменился угрожающим, и уродец, возмущённый волочением по полу, начинает медленно разворачиваться в мою сторону, неуклюже перебирая тощими ногами и руками. Я, уже не церемонясь, отталкиваю заражённого в сторону, упёршись косой в покрытый ороговевшими наростами и клочьями паутины горб. Внутри что-то хрустнуло, и о лезвие косы заскрежетали мощные серповидные челюсти толстого белёсого червя, вынырнувшего из рваной раны в гноящейся человеческой плоти.Взвизгнув, я опрометью бросилась вперёд, поджав хвост, и остановилась, лишь упёршись лбом в туманную завесу…