Первая встреча (как первая доза, лишённая кайфа) (2/2)
Сердце Даниэль учащенно билось и даже уже немного болело. Она заново вспоминала все вечера проведенные с ним, с парнем, сидящим в камере перед ней. Отвернувшись, когда силы смотреть на родного человека закончились, шатенка прикрыла лицо руками, начиная плакать сильнее. Но идея прийти сюда все равно не казалась ужасной, пусть ей и в который раз стало хуже. Хотя казалось, хуже уже просто некуда. Чуть впившись зубами в запястье, чтобы ненароком не зарыдать в голос и не обнаружить себя перед Деном, девушка сильнее вжалась в стену, силясь остаться в вертикальном положении и пережить подступающую истерику так. Но грудь сдавливало все сильнее противным ощущением горечи, поэтому она опустилась на пол, упираясь лбом в колени и неслышно всхлипывая, едва сдержав в себе отчаянный крик. А кричать хотелось. Так громко, чтобы вся боль вышла из организма и никогда не возвращалась. Даниэль сквозь слезы посмотрела вперёд, в сторону камеры. Денис был так близко физически, но слишком далеко морально. И Дани не была ему нужна, пусть она и готова была на все ради него. Даже сейчас. Пойти на преступление, подвести Келлина, потерять работу, получить судимость, но выпустить его сейчас? Возможно, если она просидит здесь ещё минут десять, приступ накроет окончательно, то соображать она уже не будет. От подобных мыслей стало ещё больнее. Забив на то, что лучше бы ей не выдавать своего присутствия тут, Хейтвелл уже была готова окончательно потерять рассудок, но сзади раздались шаги, и кто-то тут же заключил ее в крепкие, теплые объятия.- Боже, Дани, - голос Келлина тоже сочился болью. - Пойдем отсюда. Слышишь? Вставай, пожалуйста, - умолял парень, слегка гладя не замечающую его девушку по плечам.
Но Даниэль продолжала сидеть и смотреть на Дениса пустыми глазами, из которых, не прекращая, лились слезы.- Даниэль, - тихо прошептал он, чтобы не привлечь ненужное внимание. - Ну же!
Поняв, что для неё он сейчас не более, чем призрак, Боствик подхватил ее под спину и попытался поставить на ноги.- Нет! Я не уйду никуда! Пусти, - она пыталась закричать, но брюнет быстро поднял ее и прижал к себе, заглушая крик.
- Все будет хорошо, - тихо шептал он, поднимая подчинённую на руки и унося ее от камеры Дениса, пытаясь не обращать внимание на то, что она навзрыд плакала ему в куртку.Решив не попадаться людям на глаза лишний раз, мужчина вышел через один из боковых входов, через несколько шагов оказываясь у своей машины. Усадив Даниэль около себя на переднем сидении и пристегнув ее, потому как вряд ли она хоть что-то осознавала сейчас, Келлин сел за руль и, развернувшись, поехал обратно в штаб.Поблагодарив высшие силы, если такие существовали, что им никто не встретился, Боствик осторожно переложил девушку с рук на свое кресло, укутывая пледом, найденным в шкафу, потому что Хейтвелл знатно морозило. Устало прикрыв глаза, Келлс присел рядом с ней, беря небольшую руку в свою ладонь и грея ее замерзшие пальцы. Вымотанная сильным приступом, Даниэль быстро провалилась в беспокойный сон ещё в машине. А Келлин тем временем придумывал сотни отмазок о том, как она вообще оказалась у него в кабинете. Слишком сильно он сомневался в том, что она поняла, что случилось в здании тюрьмы. А учитывая то, какие между ними отношения, то девушка могла запросто послать его. Но пока она спала, все было нормально. Боствик не двигался, наблюдая, как по спокойному лицу пробегают тени волнения и страха, как иногда она крепко стискивает зубы и сжимает его ладонь холодными пальцами. Хотелось защитить ее от всего на свете. Он усмехнулся. С каких это пор в его голове мысли о том, что нужно кого-то защищать? Тем более, Даниэль, которая легко даст в этом фору любому постороннему мужчине. А может и ему самому тоже. Но от этого навязчивое чувство все равно никуда не девалось. Но гораздо проще было списать все на ситуацию, чем принять то, что возможно Вик Фуэнтес всё-таки действительно прав. Даниэль чуть дернулась, вытаскивая свою руку из пальцев Келлина и сильнее закутываясь в одеяло. Келлин не мог отрицать тот факт, что у него только что так екнуло сердце, что захотелось перевернуть весь мир вверх ногами и преподнести его этому спящему созданию. И конечно, Вик Фуэнтес был все ещё неправ в своих предположениях. Оставив Хейтвелл набираться сил, мужчина подошёл к небольшой тумбочке и щёлкнул кнопочкой электрического чайника, радуясь, что там есть вода и ему не надо никуда идти. Прислонившись спиной к шкафу, Боствик ждал, пока закипит вода и он сможет заварить чай, который им обоим точно не помешает.
Видимо яркий запах трав, начавший витать в комнате, как только чайные пакетики были опущены в кипяток, разбудил Даниэль, и она медленно приоткрыла глаза, удивленно оглядываясь по сторонам и отчаянно отказываясь понимать, как она тут оказалась.- Как ты себя чувствуешь? - стоявший в нескольких метрах Келлин держал в руках одну из чашек и внимательно смотрел на нее.- Что я здесь делаю? - тихо поинтересовалась девушка, потому что голова начинала пульсировать болью от любого громкого звука.- У тебя была истерика, когда ты увидела Шафоростова, - Боствик вздохнул. - Зачем ты пошла туда?- Это не должно заботить никого, кроме меня... Простите, что доставила Вам неудобства, - шатенка выдавила виноватую улыбку.
- Тебе не за что извиняться, - пусть было все так же больно слышать, как она обращается к нему на вы, Боствик сделал вид, что так и должно быть. Повернувшись спиной к Дани, он обхватил пальцами вторую кружку. - Выпей, пожалуйста.- Все в порядке, мистер Боствик. Я не хочу, честно, - устало произнесла она. - Спасибо.- Пожалуйста, Дани. Все далеко не в порядке... - поставив перед подчинённой кружку, Келлс и сам присел рядом, сгибая одну ногу в колене и упираясь в нее подбородком. - Я не желаю тебе зла. И никогда не желал.Кивнув, Дани все же взяла чай в ладони, вызвав на лице своего начальника слабую улыбку.- Как Вы оказались там? - неуверенно спросила Хейтвелл, пряча взгляд в чашке.Боствик едва сдержал себя, чтобы вновь не попросить ее вернуться к более дружескому общению. Но знал, что это его вина и ее выбор, поэтому давить на нее он не имел никакого права.- Когда я искал тебя, увидел в окно, что ты едешь совсем не в сторону дома. Хотя Оливер сказал, что ты спешила домой, - честно признался брюнет.- Ясно, - проронила Даниэль, отставляя чашку и поднимаясь с кресла. - Спасибо. Уже поздно, а я Вас тут задерживаю. Теперь действительно пора домой, - на ее лице снова нарисовалась неловкая, виноватая полуулыбка.- Я не пущу тебя в таком состоянии за руль, - непререкаемо заявил Келлин, мягко опуская ладонь на ее плечо. - Я завезу тебя домой и если надо завтра с утра заеду.- Не стоит, честно. Все хорошо. Я нормально себя чувствую, - попытка оправдаться провалилась, когда Даниэль пошатнуло, и она едва удержала равновесие.- Я отвезу. Или мы оба останемся ночевать тут, - проговорил Боствик, намекая на то, что отказы не принимаются. - Пойдем. Заберёшь вещи из машины.
Вздохнув, шатенка все же направилась за ним, понимая, что в этот раз мужчину не переспорить. Быстро вытащив рюкзак с заднего сидения, Хейтвелл закрыла свою машину на сигнализацию и направилась к автомобилю Келлина, который уже ждал ее, приоткрыв переднюю дверь.В дороге оба молчали, не зная о чем говорить друг с другом. Келлин иногда косил глаза на девушку, наблюдая за ее состоянием, а Даниэль просто смотрела в окно, только сейчас начиная понимать, насколько сильно она не хотела возвращаться домой. Теперь все в несколько раз сильнее будет напоминать про Дениса. И выдержать все это становилось выше ее сил.
- Если устала, можешь завтра не выходить. Отдохни дома, - прервал тишину Келлин, не отрывая глаз от дороги.- Слишком много работы. Так что, пожалуй, я откажусь, - коротко бросила Дани в ответ.Ещё несколько минут они проехали в тишине, прежде чем Боствик вновь заговорил.- Тебя забрать завтра?- Я вызову такси.- Как скажешь, - скрепя сердце, Келлса решил не спорить. - Ну вот мы и на месте, - он остановил машину около аккуратного домика, оглядывая его.- Спасибо, Келлин, - тихо бросила Дани, прежде чем захлопнуть дверцу и быстро направиться к входу.А Боствик был ошарашен настолько, что просто сидел и тупо смотрел ей в след, не понимая, то ли она действительно назвала его по имени, а не по фамилии, то ли померещилось от усталости. Дождавшись, пока коллега скроется в доме, он показал поворот, выезжая обратно на трассу, надеясь, что завтра Дани будет чувствовать себя не так паршиво.Оказавшись в доме, шатенка быстро захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, словно если бы Келлин решил вломиться сюда. Перед глазами все плыло от слез, а душа болела, как будто это было нечто живое, материальное. Быстро оглядев прихожую и кусок гостиной, Дани, как и всегда, мигом проскочила к лестнице, ни на секунду не задерживаясь на первом этаже. Вспоминать, как Денис был здесь, и сопоставлять с тем парнем, которого она недавно видела в тюрьме, было больно до такой степени, что казалось, начинают ломаться ребра. Если бы у Даниэль было право на одно единственное желание, она бы, пожалуй, загадала забыть последние несколько лет своей жизни и никогда не вспоминать их. Едва ли она хотела пожелать, чтобы Шафоростов оказался простым парнем. Она любила его и была готова на все, но заново начинать эту кошмарную сказку вряд ли бы согласилась.С почти закрытыми глазами Хейтвелл взбежала на второй этаж, заходя в спальню, больше, правда, напоминающую какой-то склеп.
Здесь никогда не раздвигались шторы, не открывались окна и Дани не задумывалась об уборке. Царивший тут полумрак скрывал знакомые очертания комнаты, а вместе с ними и жгучие воспоминания о четырех годах фальшивого счастья. В воздухе витала пыль, оседая на мебель уже далеко не первым слоем, хороня под собой память о том, что лучше было бы не помнить. Одежда валялась по всему полу. В основном это все ещё были те остатки вещей Дена, до которых у девушки не дошли руки. Она просто выбросила все эти майки и футболки из шкафов и так и оставила лежать, делая вид, что именно так все и должно быть. Около комода блестели осколки, о коротые Даниэль уже успела несколько раз порезаться, но тоже убирать не собиралась. В порыве отчаяния она долго крушила все, что напоминало о бывшем. Под руку попали и рамки с их совместными фотографиями. Теперь рамки, покрытые трещинами, лежали в груде стекла, а мелкие кусочки смятых и порванных фотографий были разбросаны по всей спальне. Смятые простыни, одеяло и грязная подушка, запачканная размытой косметикой, свидетельствовали не об одной беспокойной ночи, проведенной в слезах. Но было слишком плохо, чтобы менять постель. Слишком плохо, чтобы делать хоть что-то. Теперь этот дом стал просто зданием, под крышей которого Дани могла ночевать и не мёрзнуть. Девушка не ела здесь, не смотрела часами телевизор, как это было раньше. Она старалась приехать на работу как можно раньше и как можно позже уехать, лишь бы меньше времени проводить дома.Даниэль быстро переоделась в удобную домашнюю одежду и застыла посреди комнаты. Оглядевшись вокруг, она задержалась взглядом на перевёрнутых рамках, затем присела на край кровати, роняя голову в руки и начиная молча рыдать. Как и каждый-каждый вечер до этого. Слезы немного помогали высвободить весь тот негатив, который накапливался внутри за целый день. А устав от небольшой истерики, было намного проще провалиться в сон и не мучатся бессонницей всю ночь напролет. Когда не помогали таблетки, литры чая, это было единственным способом кое-как успокоить себя. Хотя в этот день все определенно давалось сложнее. "Встреча" с Денисом оставила свой отпечаток, и Даниэль никак не могла остановить поток слез. Она понимала, что зависима от него. Как бы ни было плохо после, она готова была приходить в тюрьму раз за разом, пока парень будет там. Как за новой дозой, от которой уже совсем никакого кайфа, но которая так необходима измученному организму.
Шумно вдохнув, Хейтвелл сжала пальцами виски. Разболелась голова и без таблетки до утра ей точно не дожить. До конца не открывая глаз, которые начинали слезиться и неприятно резать, стоило небольшой частичке света попасть в них, Дани поднялась с кровати, чуть придерживаясь рукой за стену. Выбравшись в коридор, по которому гулял противный сквозняк, шатенка зябко поежилась, обнимая себя руками. Спустившись по лестнице, Даниэль из-под прикрытых век осмотрела кухню, по которой тоже витали крупные пушинки пыли. Здесь тоже царил абсолютный беспорядок, убирать который девушка была морально не в состоянии. Ей совсем не хотелось чистоты. Даже она напоминала бы о времени, проведенном с Деном. А ужасный бардак удачно скрывал знакомые черты дома. Скользнув безразличным взглядом по груде грязной посуды в раковине, грязь с которой уже едва ли удастся отмыть, Хейтвелл выдвинула один из ящиков, где лежали таблетки, и выудила блистер с анальгином. Выдавив две капсулы, она растерянно оглянулась ища чистую чашку. Хотя вскоре поняла, что и воды-то особо нет. Вздохнув, шатенка открыла холодильник, натыкаясь на одну небольшую бутылочку минералки, оставшуюся ещё с тех запасов, которые покупал Вик. Запив ледяной водой таблетки, она покинула кухню, вновь поднимаясь в спальню. Но едва ступив за порог, Дани вновь оказалась в сильной хватке подступающей истерики. Бутылка, которую она захватила с собой, полетела в угол спальни, разбивая огромное зеркало, висевшее на стене. По комнате разнёсся звон разлетающихся осколков, ещё сильнее усыпавших пол. Даниэль устало опустилась на пол около кровати, переводя дыхание. Девушка даже не заметила, как одна из крупных стекляшек впилась в руку, оставляя на ладони кровоточащую рану. Положив голову на простыни, шатенка молча смотрела в пустоту, пока слезы катились по покрасневшим щекам. Ее сильно морозило, а таблетки, кажется, отказывались действовать. Поднявшись с пола, Даниэль захватила с кровати одеяло и подушку и отправилась в единственную комнату в этом чертовом доме, которая не будет ни о чем напоминать. Гостевая спальня в углу коридора встретила измученную хозяйку пыльным воздухом. Но здесь царило относительное спокойствие и даже уют. Бросив постель на небольшую кровать, Даниэль, не раздеваясь, легла сверху на одеяло, упираясь взглядом в окно, в которое едва заметно бил лучик холодного света, исходившего от уличного фонаря. Нос забился от того, что она плакала несколько часов подряд, и ей постоянно приходилось таскать салфетки с небольшого прикроватного столика. Руки, сложенные на груди, подрагивали, под пальцами яростно билось сердце. Чуть прищурившись, потому как в этой темноте почти невозможно было что-то увидеть, Дани посмотрела на часы, показывавшие половину десятого. Прикрыв глаза, она твердо решила заснуть, не обращая внимания на то, что из-под закрытых ресниц продолжали катиться горячие слезы.