Пролог (1/1)
Чарльз правда не знал, как так вышло.Всё, что успело запечатлеться в его памяти, выглядело невинно: в Школе тихо, как бывает только ночью, дети спят или добросовестно притворяются спящими, приглушённый ночной свет горит только в коридорах, тёплый ветер, пахнущий травой, льётся в раскрытую форточку кабинета... Он как раз закончил возиться с документами, когда объявился Эрик. Раз в несколько месяцев они позволяли себе расслабиться, как в старые-добрые - за бутылочкой чего-нибудь такого, чего в школе, вообще-то, держать нельзя и за дружеским спором о благе мутантов.Потом по какому-то делу заглянул Логан. Лицо Росомахи, в первую секунду застывшего в дверях, Чарльз запомнил особенно ясно. Но и он, как говорится, быстро влился в тусовочку, которая сама собой из директорского кабинета перенеслась в ближайший бар - ситуация из-под контроля к тому моменту выходить не начала, и Профессор оставался в достаточно трезвом сознании, чтобы сообразить: если шум от них продолжит нарастать соразмерно выпитому, он рискует предстать перед детьми в несолидном, мягко говоря, свете.А вот дальнейшие воспоминания подозрительно напоминали горячечный бред. Единственное, что Чарльз знал наверняка - так это что он не напивался так со времён студенчества. И был уверен, что не станет никогда больше.При каждой попытке открыть глаза в голове вспыхивала тошнотворная боль, свет иглами впивался в мозг. Наверное, он издал какой-то нечленораздельный звук, потому что сверху тут же откликнулись:- Я уж подумал, ты там умер, Чак.Голос был знакомый. Заставив себя чуть-чуть напрячься, Чарльз даже вспомнил, что принадлежит он Логану."Слава Богу, - подумал было Ксавьер. - Значит, всё в порядке".В порядке ни черта не было.Это он понял, как только решился открыть глаза. Логана не увидел, зато увидел белый потолок и стеклянно-блестящее окно на нём, ведущее в полутьму. Здесь он точно никогда прежде не был.- Где мы? - спросил Чарльз, с трудом ворочая языком в слипшемся от сухости рту. - Это вытрезвитель?- Угу, он самый. Специальный, для мутантов.- Такой есть?
Вопрос вылетел по инерции: ядовитый сарказм в голосе Росомахи трудно было не уловить.Тот не счёл нужным отвечать.Чарльз приподнялся на локте, дождался, пока отступит подкатившая к горлу тошнота, огляделся - и его холодный пот прошиб. Комната - вернее, камера - была вроде аквариума с белыми мягкими стенами. Точь-в-точь такая же, в какой держали Магнито после убийства президента.Логан сидел на скамье, привалившись спиной к стене. К тому же сиденью металлическими скобами, обхватывающими запястья, пристёгнуты были его руки.Чарльз со стоном повалился на спину и снова закрыл глаза. Отчасти потому, что от окружающей белизны его мутило, и отчасти надеясь, что у него действительно всего лишь белая горячка.- Что произошло? - голова затрещала при первой же попытке влезть в чужие мысли. - Я виноват?- Ты - не очень. Вообще начал я, а Магнито с блеском продолжил.Чарльза озарило, и лучше от этого озарения не стало. Ещё одна чёткая картинка всё же проявилась в памяти: Логан предлагает соревнование - "кто быстрее сдуется", как он выразился.Дальше всё достраивалось и без необходимости разгребать кашу в голове, благо друга Чарльз знал достаточно хорошо. Эрик был бы не Эрик, если б вызов не принял. Сам Ксавьер, видимо, болел за него и пытался не отставать.У Логана устойчивость к алкоголю была, пусть и меньше, чем к любому другому яду. Но и Эрик не собирался "сдуваться". Он дошёл до состояния, в котором неизменно переступал коварно тонкую границу между "Я мутант и горжусь этим" и "Я мутант и даёшь свободу-равенство-братство-расстрел-правительства-мировое-господство".И всё могло бы закончиться безобиднее, если бы Логан выпил чуть больше или чуть меньше. Но он был достаточно трезв, чтобы попытаться остановить Эрика, и достаточно пьян, чтобы не усомниться в своей гениальности: всегда стоит подумать дважды, прежде чем мешать Магнито, трижды, если Магнито пьян, и все двадцать раз, если твой скелет при этом сплошь состоит из металла.- Вы дрались, да? - Чарльз сам удивился, до чего спокойно звучит его голос. Сказывалась привычка, появившаяся за годы работы с детьми.- Угу, - Логан помрачнел ещё больше, но всё же признался: - Первые три минуты. Потом он снёс мною две стены. Когда начал третью, на него что-то обрушилось и немного придавило. К этому моменту как раз подъехали копы и спецназ.- А я где был всё это время?Логан задумался.- Судя по тому, что молчал - в отключке. Очнулся, когда нас потащили, и не дал сопротивляться. А потом орал что-то про детей, пока снова не вырубился.Профессор вообразил утреннюю сводку новостей: "Чарльз Фрэнсис Ксавьер, известный учёный-генетик и директор "Школы для одарённых детей" задержан в ночь с одиннадцатого на двенадцатое сентября за пьяный дебош (стыдоба-то какая!) и по подозрению в сотрудничестве с мутантской террористической группировкой..." Родители учеников услышат такое - и он вернётся в пустую школу, даже если удастся выбраться отсюда. Одним словом, назревала катастрофа.Чарльз мысленно сосчитал до десяти. Не помогло.- Да уж, вляпались, как кучка пьяных подростков... - пробормотал он.- С той лишь разницей, что выпивали мы в компании государственного преступника.- К слову о преступниках - где Эрик? Он вообще живой?- Не мертвее тебя. Сидит на другом конце Пентагона и, должно быть, этажей на пятьдесят ниже. Мне же с ним рядом нельзя находиться.Профессор всмотрелся в тёмное окошко - лёжа на спине это было удобно. Движение там не различалось, но охранники должны были быть поблизости.- Сейчас приду в себя и попытаюсь сделать что-нибудь, - пообещал он. - Вытащу нас.Росомаха только головой качнул.- Ну, попытайся. Не зря тут шлем твоего друга десять лет пролежал. У всех, кого я видел, было что-то вроде того на голове - знают, что ты телепат.Они долго молчали, все полчаса. Сильнее, чем отчаяние, ощущалась только тошнота. И какое-то ещё не вполне конкретное беспокойство грызло Ксавьера, будто он забыл о чём-то важном.- А что я там, говоришь, кричал про детей?- Всякий бред вроде "Наши сыновья придут за нами". Да никто тебя и не слушал, ты же был пьянее нас двоих вместе взятых, - Логан всмотрелся в вытянувшееся лицо Чарльза и прищурился. - А что такое, Чак?