Фаллен (1/1)

Подкараулить Рудбоя так, чтобы вокруг него не крутились друзья-товарищи, было непростой задачкой, но Ване повезло: в раздевалке общей душевой при сауне тот остался один, остальные свалили на ужин. Ваня воровато оглянулся и покинул свое укрытие.

Рудбой, не замечая его, энергично вытирался полотенцем, насвистывая себе под нос какую-то смутно знакомую мелодию. Ваня подпер спиной косяк и застыл. Не мог сдвинуться с места и подойти ближе, просто облизывал взглядом: спину, плечи, длиннющие ноги, задницу. Рудбой замер вдруг, словно почувствовав его взгляд, обернулся неспешно, цепляя полотенце на бедра.Ваня, как всегда, залип на татуировках. Сглотнул. Ему было что сказать Рудбою, многое накопилось. Наверное, если бы он закинулся, то вывалил бы на того все, разом, но капсула так и лежала в тайничке под подоконником в комнате их группы. А Ваня просто достал из кармана плеер и протянул Рудбою.— Ты забыл в прошлый раз.Прошлый раз был почти две недели назад. Комната в гостинице в ближайшем от Периметра городке. Ебля до судорог и сорванного горла. Поцелуи до саднящих губ. Музыка, общая, на двоих.Рудбой сам подошел ближе.— Оставь у себя. Мы завтра утром в рейд, а там все равно никакая электроника не работает, сам знаешь. Вернусь — отдашь.Рудбой стоял близко, но недостаточно. Ване нужно было всем собой чувствовать тепло его тела, горячей после душа кожи, слышать, как бьется сердце. Он убрал плеер обратно в карман и сам сделал последний шаг, разделяющий их. Обнял. Прошептал в шею:— Как же ты меня заебал, Ваня, со своей конспирологией. И за что я тебя, мудака, люблю?Рудбой не ответил, да Ваня и не ждал ответа. Они уже столько раз ругались из-за этого, что начинать заново сейчас было просто глупо. Вместо этого Ваня его поцеловал, прикусил губу, толкаясь языком в рот. Рудбой ответил, откликнулся сразу, жадно, как всегда.Ваня сам его отпустил, сам оттолкнул и отошел в сторону.— Сколько ты еще будешь делать вид, что не знаешь меня, что мы не… — он не договорил, потому что поймал взгляд Рудбоя, предупреждающий и одновременно тоскливый. Вздохнул и заставил себя улыбнуться. Не стоило. Точно не сейчас. Завтра Рудбой уходил в рейд.Вместо того злого и усталого, что рвалось из груди, Ваня выговорил искреннее и жалобное:— Я скучаю, Вань. Очень скучаю. Обещай, что, когда ты вернешься, мы поговорим? Пожалуйста!Рудбой отвернулся. Начал одеваться, медленно, обстоятельно.Ваня ушел, не на ужин, не в столовую, у него сейчас абсолютно не было аппетита.