я думал это праздник жизни, а оказалось геноцид (1/1)

Он не знал, сколько просидел так, пока не появился Макс.—?Выглядишь отвратительно,?— вместо приветствия выдал Лазин, шурша какими-то пакетами. —?Я тебе еды привёз, нормальной.—?Не нужно, забери,?— бесцветно отозвался Пиро, даже не повернув голову на звук голоса.—?Ты похудел. Ты вообще ешь? —?ровно поинтересовался сосед по комнате, судя по всему, присаживаясь на стул рядом с изголовьем.Андрей не ответил, да и вообще никак не отреагировал.—?Все в порядке? —?тихо спросил Лазин.—?Да,?— выдавил таки из себя сценарист. —?Пытаюсь придумать план действий на ближайшее время. Я спал плохо просто.—?Ну смотри,?— с сомнением хмыкнул Макс. —?Я с учебкой разговаривал, все в порядке, вы будете сдавать все через месяц. В универе все про вас спрашивают, беспокоятся. Мирон Янович тоже переживает, на редкость взмыленный ходит. Ваня как?—?Он не заходил, сам у него спросишь,?— пожал плечами парень.—?Ты хоть учишься?—?Учился. Сегодня только ещё ничего не открывал.—?Я понимаю, ты сейчас особо говорить не хочешь,?— вдруг поднялся на ноги Лазин. —?Телефон мой у тебя есть, набирай, когда захочешь поболтать, я не буду тебя нервировать.—?Хорошо,?— с облегчением вздохнул Пиро.Говорить ему сейчас и правда ни с кем не хотелось.—?Выписка у вас через три дня, я приеду вас забирать с Мироном Яновичем,?— напомнил Макс уже из дверей. —?Отдыхай.От такого невероятно понимающего ?отдыхай? Андрея снова запидорасило крупной дрожью. Он сжал зубы до скрежета, а из, казалось бы, высохших глаз вновь полились слезы.Значит, у него есть три дня, чтобы выплакать все.***—?Как самочувствие?Макс выглядел устало, хоть на голосе это и не отражалось. Рудбою подумалось, что это потому, что Лазин только что от Андрея, который не мог его увидеть, но прекрасно слышал.—?Нормально,?— вздохнул Ваня, умалчивая все о своих фантомных болях. —?Ты как? Выглядишь, как узник Освенцима.—?Сессия,?— развёл руками Лазин. —?Чувствую я себя так же. Вчера задачи по распространению волн решал, думал, вздернусь, но на мое счастье в общагу вернулся пьяный и добрый Жалелов к трём часам ночи. Помог решить.—?Я вот сам не представляю, как буду сдавать. Все съемки, которые нужно сделать, как без ног справляться? Ладно фото, но у меня же ещё куча видео должна быть…—?Ты, как-то, поспокойнее, что ли, выглядишь,?— подметил Макс.—?Это скорее ступор,?— качнул головой Ваня. —?Я вообще не представляю, как будет выглядеть моя жизнь в ближайшее время, поэтому стараюсь на нервы не размениваться пока что.—?Ты повзрослел и стал планировать истерики? —?мягко усмехнулся Макс.—?Просто предполагаю, что будет хуже,?— мотнул головой Рудбой. —?Как Андрей?—?Ты начинаешь меня пугать,?— усмехнулся Лазин. —?Тебе повреждений головы не диагностировали?—?Ты от Андрея понабрался? —?помрачнел Ваня.—?Сам зайди, да спроси,?— легко съехал с темы Макс. —?Вы же виделись после той ночи, я прав?—?Прав,?— кивнул Евстигнеев. —?Только больше я к нему не заходил. До сих пор не уверен, что готов его видеть. Он все ещё раздражает.—?Упрямый баран,?— вздохнул Лазин.Он выдержал огромную паузу. Ваня тоже молчал, потому что чувствовал?— Макс собирается что-то сказать, и готов был замазать на сотку, что это что-то неприятное. Но замазать было не с кем.—?Я считаю,?— деликатно начал Макс,?— что тебе нужно позвонить отцу.Возмущением Ваня отчаянно поперхнулся, и оно встало у него посреди горла кашлем.—?Это все-таки отец, и родители и нужны для помощи в таких сложных ситуациях,?— потеряв в уверенности, чуть быстрее продолжил Лазин, пока Ваня кашлял. —?К тому же…—?Макс, уходи, пока я тебе не ввалил, серьезно,?— прохрипел, едва прокашлявшись, Рудбой, чувствуя, как гнев поднимается внутри него.Благо, Лазин был из тех, кому дважды повторять не требовалось. Он быстро кивнул и вышел, ничего не говоря. Евстигнеев чувствовал, что расстроил друга, но одна только мысль об отце доводила его до бешенства. Это он должен набрать ему? Да Ваня лучше будет просить милостыню на вокзале, чем обратится к нему! Отцу было плевать на него абсолютно всегда, он за два с половиной года не удосужился позвонить сыну, спросить, как он! Ваня и не подумает так унижаться, приползать к отцу, когда его прижало! Он справлялся сам, и сейчас справится, чего бы ему это не стоило!Ему срочно нужно было прогуляться, дабы проветриться. Гнев застилал глаза почти тем же маревом, что и перед аварией. Рудбой с трудом пересел в коляску, приподнявшись на руках?— он тренировался этому вчера целый день в перерывах между учебой, чтобы больше не быть таким беспомощным. Чуть не опрокинул коляску, но в последний момент удержался. Накинул на плечи куртку, выкатился в коридор, двигаясь к выходу.Улица встретила его обжигающим морозным воздухом. Он объехал больницу по кругу раз пять, до боли сжимая ладони на колёсах. Злоба потихоньку утихала, ее заменяла глухая апатия. И на шестом кругу он заметил Андрея, сидящего на лавочке около главного входа.Евстигнеев понятия не имел, что им двигало в тот момент, но он двинулся в его сторону.Пиро выглядел плохо. Помутневшие разноцветные глаза сильнее выделялись на осунувшемся лице, волосы пребывали в беспорядке, нелепыми патлами спадая на лицо. Ваня разглядел под длинными рукавами пальто выделяющиеся косточки запястий.Вопреки ожиданиям Рудбоя, Андрей даже не глянул в его сторону, хотя коляска ехала достаточно шумно.—?Как дела? —?помолчав, осведомился Ваня.Андрей ничего не ответил, лишь качнулся вперёд-назад.—?Игнорировать меня будешь? —?нервно усмехнулся Рудбой.—?Помнишь, я извинился перед тобой? —?бесцветно начал сценарист. —?Так вот, я бы хотел забрать свои слова назад.Теперь молчал уже Ваня. В груди снова запекло смесью потушенной злости и обиды.—?К чему ты это? —?наконец выдал Рудбой.—?В том, что со мной произошло, и во всем, что произойдёт дальше, виноват я… но лишь наполовину. На остальную половину виноват ты. Живи теперь с этим. И ещё… я тебя ненавижу.Андрей говорил это так спокойно, будто сообщал будничные новости, а у Вани перед глазами проскочил тот вечер, когда он сам ядовито выплюнул в лицо сценаристу ?я тебя ненавижу?.—?Зачем ты на меня это сваливаешь? —?выдохнул Евстигнеев, едва поборов дрожь в голосе. —?Думаешь, мне сейчас легко?—?Я тебя ненавижу, а следовательно?— мне плевать, каково тебе,?— рассудительно бросил Андрей.И тут Ваню сорвало. Он дёрнул Пиро на себя за ворот больничной рубашки, выдохнул сквозь зубы, глядя прямо в лицо сценариста. И заметил в его глазах застывшие слезы, резко контрастирующие со слабой улыбкой, расплывающееся по посеревшему лицу. Это было хуже любого фильма ужасов.—?Ну давай, чего застыл?! —?надрывно выкрикнул Пиро ему в лицо. —?Давай, бей, блять! Только наверняка бей, чтобы я больше так не мучился! Ударь, ударь, пожалуйста, давай!!!Ваня не знал, сколько так просидел, стискивая в руках ворот рубашки Андрея, сквозь собственные слёзы разглядывая капли, стекающие по лицу напротив.—?Что вы творите?! —?послышалось где-то на фоне, а после руки Вани оторвали от сценариста, а самого его откатили в сторону.Алексей Анатольевич, едва разнял занимающуюся драку, непонимающе оглядел замерших парней.—?Что произошло? —?тихо спросил мужчина, но ему никто не ответил.Андрей просто встал и молча побрел ко входу, медленно переставляя ноги, чтобы не споткнуться.***—?Боюсь, все сильно усложняет психологическое состояние ребят, Мирон Янович,?— устало сообщил лечащий врач, задумчиво постукивая ручкой по столу. —?Надеюсь, что им обоим ещё предстоит сюда вернуться на реабилитацию… Сценарии восстановления сейчас крайне неоднозначные, обоим нужно будет приехать ко мне на осмотр через два месяца, когда состояние полностью стабилизируется. Тогда будет ясно, сможем ли мы положить Ивана на операцию, и сможем ли мы сделать что-то со зрением Андрея.—?Какова вероятность того, что… вы не сможете им помочь? —?осведомился Фёдоров, взволнованно теребя манжеты своей рубашки.—?Тяжело сейчас прикинуть. Случаи, подобные Ваниному, встречаются чаще, соответственно, с ними чаще справляются, с Андреем сложнее…—?То, что вы говорили про психическое состояние?.. в рамках нормы, или?..—?Ну, о нормах в случае таких трагедий речи не идёт,?— хмыкнул врач. —?Но я бы скорее сказал, что все плохо. Три дня назад они чуть не устроили драку на улице. Андрей плохо ест, но такое часто случается при стрессе, должно пройти. Ваня, в целом, выглядит более стабильно и мыслит более рационально, но я не психиатр, и что у него в голове?— не имею ни малейшего понятия. Постарайтесь сделать так, чтобы они не особо нервничали.—?С ними двумя это сложно,?— хмыкнул Мирон. —?Спасибо большое, Алексей Анатольевич. Я пойду их забирать.Фёдоров аккуратно протянул конверт мужчине.—?Это моя работа, Мирон Янович, не нужно,?— качнул головой врач.—?Возьмите, пожалуйста, я не понаслышке знаю, как с ними тяжело,?— мягко улыбнулся Фёдоров. —?От меня не убудет.Лазин в палате Андрея собирал шмотки сценариста, пока тот, в свою очередь, стоял у окна. Могло создаться впечатление, что он смотрит на улицу, но парень ничего не видел.—?Макс, оставишь нас? —?тихо попросил Мирон.—?Да, я тут уже все собрал, пойду Ваньке помогу,?— невозмутимо кивнул Лазин, исчезая за дверью.Федоров аккуратно подошёл к Андрею, встал рядом с ним, задумчиво глядя на выточенный профиль парня. Пиро оброс неаккуратной щетиной, а скулы запали совсем уж глубоко.—?Мы можем поговорить, если хочешь. Не как ректор со студентом,?— ровно бросил мужчина.—?О чем? —?тихо бросил в ответ Андрей.—?О том, что тебя волнует. Хотя, волнений у тебя сейчас, наверное, куча…—?Вам что-нибудь сказали о том, что будет со мной дальше?—?Через два месяца нужно будет вернуться в больницу, а там уже скажут что-то про дальнейшую реабилитацию,?— уклончиво ответил Мирон. —?Тебе разве не говорили?—?Я сам попросил не говорить, не хотел даже слушать, но, наверное, мне стоит знать.—?Как ты себя чувствуешь? Я сейчас не про глаза.Андрей сделал вдох, будто собирался что-то сказать, но так ничего и не произнёс, а губы скривились так, будто ему стало нестерпимо больно. Мирон молча приобнял его за плечи, а Пиро вдруг послушно ткнулся ему в плечо носом, сжавшись в комок.На Андрея это было совершенно не похоже. Обычно он эмоциям в целом не поддавался, в отличие от того же Вани. Он старался держаться на людях, а если и выкладывал что-то?— то только близким друзьям, Мирон видал пару таких разговоров, когда Андрей искренне бесился. Оба этих разговора, как ни странно, были про Евстигнеева.—?Я вам очень благодарен, Мирон Янович,?— пробормотал Пиро куда-то в плечо Фёдорову.—?Домой хочешь? —?тихо спросил ректор, обнимая парня за плечи.—?Очень. По ребятам скучаю. По Юрке, по Адилю, по Сеге, Ромке… и на учебу хочется выйти…Андрей отстранился, встряхнув крашенной головой, а после вернулся к окну. Мирон же двинулся к Рудбою. Макс плёлся по коридору, таща Ванину сумку.—?Тебе помочь? —?коротко осведомился Мирон.—?Да нет, спасибо, она лёгкая,?— отмахнулся Лазин и проницательно добавил,?— Ваня ещё у себя, если хотите зайти.—?Спасибо,?— коротко кивнул мужчина.Ваня в палате сидел посреди опустевшего помещения в коляске, в противовес Андрею глядя прямо на дверь. Больничные палаты были уникальным местом, обретавшим окраску и индивидуальность лишь держа внутри себя человека. У кого-то прикроватная тумба была усеяна цветами от родственников и друзей, кто-то разбрасывал свои вещи, как дома, кого-то жена или девушка заваливала разными домашними блюдами, грустно приткнувшимися по всей палате на горизонтальных поверхностей. Палата становилась маленькой временной камерой хранения больного, отражением его жизни, поэтому Ваня, сидящий в пустой комнате, откуда все его вещи уже вынесли, выглядел сюрреалистично.—?Зачем к Андрею драться полез? —?коротко осведомился Мирон, ни грамма не сомневаясь в том, кто был инициатором.—?Потому что он меня взбесил, Мирон Янович,?— резко отрезал Рудбой.—?Другого ответа я и не ждал,?— вздохнул мужчина. —?Как настроение?—?Могло быть и хуже,?— уклончиво отозвался Ваня, одергивая куртку.—?Поговорить хочешь?—?Нет, простите,?— быстро отозвался парень, и сам толкнул колеса коляски.