Часть 13 (1/1)
«Ты опять со мной, подруга осень»…Пейринг: Панси Паркинсон/Блейз Забини.Вдохновитель: Ксения Корачарова.***Холодный ветер дует в лицо и заставляет уткнуться носом в колючий шарф. Панси цокает каблучками по плитке, пытается считать шаги, но сбивается слишком быстро и так же поспешно забывает об этой затеи. Панси все забывает. Кроме одного. Той, прошлой, осени, которая грела даже в самый сильный холод. Но все так быстро изменилось, пропало, будто и не было никогда. Блейз исчез без видимых на то причин . Раз – и нет, как в воду канул. Теперь Панси собирает осколки от того, что развалилось, в том числе, и она сама,в одиночестве, ступая по «их» местам. Заодно проклинает время, все всегда ворующее. А Блейза она ненавидит. Разве можно простить уход без объяснения? Но она знает, что с довольствием, стоит ему только позвать, она вновь кинется в бурю оранжевой осени, в море чувств, в эгоистичного Блейза.
Она знает, и лишь поэтому подставляет тело холоду и почти не надеется на встречу.- Эй, детка!Панс резко оборачивается.Глаза горят.Теплеет.~~~«Да, я знаю, что ты там счастлива, а я тут пью, что ты победила, я усталый псих».Пейринг: Полумна Лавгуд/Джинни Уизли.Вдохновитель: ElizeUnderstanding.***У Джинни прямые апельсиново-рыжие волосы и до безобразия тонкие кисти. Кажется, что Джинни сломается от метлы, от ветра,от шального бланджера; когда она выходила на поле, у Луны перехватывало дыхание, потому что там ее, только ее,Джинни. Если же теплая ладошка гриффиндорки сжимала ладонь Луны, то кисти не казались такими уж хрупкими, скорее, чуть прозрачными, но Луна редко об этом задумывалась.
Когда появилась Джинни, вся ее жизнь стала полем для квиддича.
Луна смотрит в бокал с какой-то магловской гадостью, сидя в Мерлином забытой забегаловке, и видит в нем знакомые черты: рыжие пятна веснушек, разбросанные по всему телу, узкие бедра, острые ресницы и апельсиново-рыжие пятна волос. Полумне кажется, что она медленно сходит с ума.___Луну выкручивает наизнанку стабильно по вечерам, когда нечему уже отвлекать. То ли от количества выпитого, то ли от ненужных воспоминаний, сломанная Луна скатывается вниз по стенке и стискивает зубы. У Джинни завтра игра и Гарри. Но Гарри-то у нее всегда теперь, вместо Луны, а вот игра точно завтра. Но это не важно уже, потому что в прошлом и запредельные руки, и апельсиново-рыжие волосы.У Джинни завтра в первой половине дня утренний секс с Гарри и последний матч в этом сезоне, а у Луны – больная голова и апельсиновое огневиски от похмелья.Все правильно.Правильно?...~~~«Вот же он ты - стоишь в простыне как в тоге и дурачишься, и куда я теперь уйду. Катапульта в райские гребаные чертоги - специально для тех, кто будет гореть в аду».Пейринг: Сириус Блэк/Гермиона Грейнджер.Вдохновитель: ElizeUnderstanding.***Сириусу бросается в глаза идеально-белый потолок и свет, бьющий в глаза. Слишком много света. В рот лезут кудрявые длинные волосы Гермионы, он фыркает и, крепче ее обнимая, немного меняет положение.
Она просыпается. Сириус не знает, что надо сказать, и притворяется спящим. Так есть шанс отложить разговор ещё на некоторое время. Он знает, что она скажет: «Прости, Сириус, это было ошибкой», или «Все хорошо, но больше этого не повторится»; и обязательно добавит, чтобы он ушел и больше не возвращался. Конечно, все это разбавит умными словечками, даже, возможно, убедит его, что все, что случилось ночью – неправильно и ненормально. А Сириусу этого хотелось меньше всего.
И он подглядывает сквозь приоткрытые длинные ресницы. Она встает медленно, потягиваясь, как кошка, совсем нагая; кожа кажется хрустальной и такой белой, что хочется прикоснуться. Она откидывает волосы назад и, все ещё стоя к Сириусу спиной, еле слышно вздыхает.Сириус плавно спускает ноги на пол, повязывает простынь вокруг бедер и осторожно, чтобы не спугнуть, подходит к Гермионе. Она не шевелится,словно ждет, что будет дальше. Он обнимает ее одной рукой за талию, а вторую собственнически кладет на грудь. Бесполезная ткань падает на пол. Он сильнее прижимается к ее голой спине. Утыкается носом в забавные кудряшки, прикасаясь губами к шее.
И куда же он теперь уйдет.