Часть 4 (1/1)

- И чего ты ждешь? - усмехнулся Тсуна, подтолкнув Ямамото к выходу. Дважды повторять было не нужно. Он сорвался с места и припустил к дому Гокудеры, но, не дойдя пары зданий, наткнулся невдалеке на его согнувшуюся фигурку, прижавшуюся к бетонному забору. Он цедил сквозь зубы проклятья, зажимая руками правый бок, и тяжело дышал. Такеши осторожно подошел к нему и встал рядом, так же опираясь спиной на стенку. Хаято злобно зыркнул в его сторону и отвернулся, выпрямляясь. - Чего приперся? - буркнули больше расстроено, чем грубо. - Гокудера, я знаю, ты любишь меня... - Ха-ха! Я как бы догадался, что знаешь, - фыркнул блондин, и медленно поковылял в сторону своего жилища. Ямамото пошел рядом, приравниваясь к его шагу. - И я. Я тоже тебя люблю. - Хаято остановился, скосив взгляд в его сторону. - Не мели чепухи! - продолжил движение, и уже поднимаясь по лестнице, добавил. - Нечего меня жалеть всяким придуркам. Убирайся! Ключи звякнули в замочной скважине и Ямамото преодолел разделяющие их ступеньки меньше чем за секунду. Оперевшись руками по обе стороны головы Гокудеры, он резко прижался к его спине всем телом, вдавливая грудью в дверь квартиры. Хаято охнул, и попытался вырваться, но ему не дали, слегка отстранившись и вновь толкнувшись вперед, отчего он впечатался лицом в деревянную поверхность еще сильнее прежнего. Более того, его крепко обняли за плечи и, наклонившись к покрасневшему уху, потерлись о раковину носом. - Я покажу тебе, что это правда. Люблю. Хочу быть с тобой. И насильно втолкнув взбрыкнувшего в комнату, Такеши развернул его, прижимая спиной с обратной стороны двери. Тот протестующе издал нечленораздельный звук, но Ямамото, дорвавшийся до заветного, уже пробовал желанные губы, на вкус оказавшиеся горько-сладкими, как он себе их и представлял. Гокудера уворачивался и отпихивал его, как только мог, на что тот лишь сильнее навалился, просовывая колено между ног, стесняя в движениях и продолжая с упоением выцеловывать. Несмотря на ту силу, с которой приходилось удерживать парня, Такеши действовал нежно, обстоятельно облизывая, легонько посасывая, чуть прикусывая мягкие припухшие губы, словно он никуда не торопится и это не его стояк упирается в чужой живот. Хаято приглушенно всхлипнул и подался навстречу, притягивая брюнета поближе за ворот рубашки и самостоятельно врываясь языком в горячий рот. Теплые ладони прошлись по ребрам, аккуратно минуя повязку, забрались под футболку на поясницу, затем опустились ниже, сжимая ягодицы, заставив Гокудеру приподняться на носочки, чтобы другому парню не приходилось так низко нагибаться. Такеши обхватил податливое тело за поясницу, поднимая ногу себе на бедро, потеревшись им о пах партнера. Хаято, простонав что-то по-итальянски, больно оттянул волосы на его затылке, но от поцелуя не оторвался и сам закинул вторую ногу на пояс Ямамото, пошло поерзав и скрестив пятки у того на заднице, скидывая кеды. Возбуждение обострилось до такой степени, что хотелось трахнуть Гокудеру прямо здесь, не сходя с места. Но он лишь крепче перехватил свою ношу и отошел от двери. - Спальня где? - севшим шепотом. - Прямо за твоей спиной, придурок. - Легкий укус в подбородок. По дороге расставшись и со своей рубашкой, и чужой футболкой, и ремнем, ловко вынутым из петель одним движением, Ямамото осторожно опустил парня на кровать и, щелкнув кнопкой, потянул собачку узких джинс вниз, не сводя взгляда с алого лица. Гокудера смущенно потупился, крепче вцепившись в его плечи и приподнял бедра, позволяя стянуть с себя оставшуюся одежду и крепко зажмурился, когда Ямамото отстранился, чтобы раздеться самомуи, не почувствовав больше никаких движений, как-то обреченно отвернул голову, накрыв глаза ладонью. - Я же не девушка... - хриплый голос с нотками отчаянья, - обычный, мать твою, парень! Ямамото был не согласен. Обычные парни его так не возбуждали. Уже только взгляда на это распластанное по кровати тело хватало, чтобы кончить, а руки буквально чесались от желания притронуться к светлой коже, нежной и мягкой, как он уже успел убедиться. Осторожно поставив колено между его ног, Такеши легонько лизнул горячую от смущения скулу, поцеловал уголок дрожащих губ, спустился по шее языком, прикусив тонкую ключицу и ткнулся кончиком носа в острый сосок, следом накрыв тот губами, удерживая дернувшегося под ним Гокудеру. Поцелуями пересчитал ребра, минуя бинты, пощекотал укусами пресс и забрался языком в ямку пупка, на что Хаято сдавленно прошипел, хватаясь за пряди темных волос, и Такеши слегка растерялся, наткнувшись подбородком на чужой влажный член. - Придурок. - Гокудера плавно перекатил его на спину, скользнув вниз и оседлав бедра. Гибко потянулся к тумбочке и через секунду раскручивал какой-то тюбик. - У тебя же такое впервые. Лежи смирно. - А у тебя? - Ямамото крепче сжал талию блондина, стараясь поймать его взгляд. Тот покраснел до кончиков ушей и незлобнобуркнул: " Тебя это не касается". Такеши потянул его за руки, прижимая к своей груди. - Касается! Теперь меня касается все, что связано с тобой. - Да, у меня тоже. - Прошелестели ему в плечо через некоторое время, стряхивая с себя настырные руки. - Не шевелись - я сказал. И он затаил дыхание, наблюдая за тем, как Хаято растирает крем в руке, занося ее назад. Хоть и не видно, что он делает, зато лицо прекрасно отражает все эмоции: щурится, наморщив носик - неприятно, облизнул пересохшие губы - но, не так уж и страшно, капелька пота на виске - терпение на пределе. Ямамото оглаживает его бедра, ягодицы, чувствуя судорожные движения блондина в себе, слыша немного пошлые хлюпающие звуки, шумные рваные вздохи, и ему нестерпимо хочется узнать, как там, у него внутри. Хаято престает себя растягивать и обхватывает рукой изнывающий член брюнета, отчего тот до синяков сжимает его зад. Размазав смазку с остатками крема, он с решительным видом перебирается повыше, приподнимается на коленях, но Такеши не дает ему ничего предпринять, подминает под себя, упираясь головкой в сжимающийся вход, и одним толчком оказывается внутри, сразу же получая увесистый удар в челюсть напополам с итальянским матом. Замирает не двигаясь. Ему и самому было больно, что уж говорить о человеке под ним. Он обнимает Гокудеру, осторожно гладит его, втягивая в неторопливый поцелуй, пока судорожно обхватившие его естество стенки не расслабляются. А внутри так узко и горячо, почти так же, как и было во снах...только лучше, в тысячи, в миллионы раз. И он начинает двигаться, чувствуя, как отвечает это хрупкое, но сильное тело. Кожа Гокудеры влажная и прохладная, пальцы легко скользят по ней, запоминая все точки, от которых блондина буквально подбрасывает на кровати, а внутри непередаваемо жарко и тесно, с каждым проникновением хочется войти еще глубже, еще сильнее. И от этого контраста кровь шумит в ушах, разгоняя и без того бешено бьющееся сердце. Гокудера всегда состоял из противоположностей, сочетая в себе рассудительность и эмоциональность, подозрительность и слепое следование, грубость и безграничную любовь к семье. Но он даже не мог себе представить, что Хаято может быть таким пылким, страстным, жадным до ласк огрубевших ладоней, с таким рвением подставляться под ненасытные губы Такеши, оставляющих красные следы на бледной шее, что он может быть таким эротичным в своей абсолютно не женственной сексуальности. И Ямамото понимает, что нужно отвлечься, чтобы не кончить прямо вот сейчас, и судорожно перебирает в уме разбегающиеся мысли, способные хоть немного сбить возбуждение. И цепляется взглядом за парня, которого он с таким упорством вбивает в матрас, в надежде разглядеть хоть что-нибудь малоприятное. Тонкие черты лица, трепещущие ресницы, густые и светлые, ярко-красные от его поцелуев губы, издающие такие сладостные стоны, что сводило низ живота... Ох, это совсем не помогло. Точно! Член. Разве ему может нравиться мужской член? Это должно быть противно и уж наверняка сработает. Но вид на узкую ладошку, сжимающую ствол, гибкие пальцы, оглаживающие головку и растекающуюся по бледному впалому животу прозрачную смазку, вызывает абсолютно противоположные чувства, и, сжимая зубы до эмальных крошек во рту он срывается на несколько чересчур резких движений. Гокудера мученически морщится, мстит укусами в шею и тут же прощает, до хруста прогнувшись в спине, когда Ямамото, сбавив темп, вновь задевает простату. Такеши кладет руку поверх чужой и задает свой ритм, быстрый, рваный, хаотичный, от которого Гокудера не может сдерживаться и сжимается в оргазме, расцарапав смуглое плечо. Ямамото хватает выдохшегося Хаято за поясницу, насаживая на себя, стенки сжимаются вокруг члена практически не давая двинуться, тот лишь обнимает его руками и ногами, позволяя кончить глубоко в себе. Такеши осторожно выходит, опуская его бедра на кровать и накрывая собой, переместив вес тела на локти. Оба лихорадочно глотают воздух, в попытках надышаться. Приведя дыхание в норму, Ямамото любуется разомлевшим парнем, покрывая легкими поцелуями его лоб, закрытые глаза, алые щеки, чуть вздернутый аккуратный нос, гладкий подбородок. - И если ты считаешь, что этим хоть что-то мне доказал, - усмехается Гокудера, - то ты жестоко ошибаешься. Ямамото счастливо смеется, стискивая в объятьях этого всегда недовольного, противоречивого, но самого родного на свете человека и жадно целует его. - Зря ты так, - улыбается он оторвавшись от столь полюбившихся губ, - меня еще на пару-тройку доказательств хватит. И с ранее не используемым, ехиднейшим выражением лица упирается в Хаято вновь каменным стояком, и снова смеется, не спуская глаз с расширенных в шоке зрачков, затапливающих зеленую радужку.