5 (2/2)

-Если бы все было так просто.

-Он тебе нравится? - прямо в лоб, как Хоби любит. Хотя Чимин соврет, если скажет, что не задавал его себе сам.

-Не знаю, наверное. Он... - Чимин облокачивается на стол. - Он хороший. Он помог мне, и я ему доверяю, хотя совсем не знаю. Это странно, да?

-Вообще нет, - Хоби отпивает коньяка из стакана. - Такое бывает.

-Мне кажется, что он... на грани того, чтобы сломаться. Кажется, у него было тяжёлое детство, - блондин бесцельно пинает пустой стакан по столу. - Может быть, ему нужна помощь?

-Я думаю, что он тоже доверяет тебе. Но вряд ли он попросит о помощи, если проблемы идут из детства. Так что если ты что-то знаешь, ты, возможно, сможешь помочь.

-А если не смогу? - Пак поднимает глаза и смотрит на друга. - Я не обижаюсь на него, потому что что-то явно с ним не так, но вдруг он откроется мне, а я не смогу ничего сделать?

-Ты сможешь выслушать. Это уже очень много значит.

-Он странно ведёт себя. То вроде как ищет возможность увидеться, то уходит вот так. Что, если он не захочет рассказывать?

-Чимин, послушай, - Хосок выпрямляется, слегка ёрзая на стуле. - Не осуждай его, пока не узнаешь правду. Или хотя бы не попробуешь узнать. Ты ведь хочешь узнать его ближе, я вижу. Возможно, в твоей жизни станет на одну проблему больше, когда он все тебе расскажет, но если ему нужна помощь, то давай честно - бояться этого - низко.

-Да, ты прав, - Чимин тоже выпрямляется. - Я хочу ему помочь, даже если у нас ничего потом не получится вместе.

-Не сомневайся в себе. Ты хороший человек, Чимин, - говорит друг, приобнимая его за плечи.

-Спасибо тебе, - Чимин улыбается ему и встаёт, беря куртку. - Я пойду к нему.

-Удачи, - кричит Хосок, когда Чимин уже выбегает из бара.

***

Подъехав к уже знакомому дому Чимин понимает, что не помнит номер квартиры. К счастью, его впускает милая женщина лет сорока, а дальше парень бежит по памяти, без труда находя нужный этаж и дверь. Он нажимает на кнопку звонка и слышит раздавшуюся внутри трель. Остаётся надеяться, что брюнет дома.

Но никто не открывает. Чимин звонит ещё раз. И ещё. Наконец, замки щёлкают, и дверь открывается.

-Что ты здесь делаешь? - на пороге стоит Чонгук в огромной чёрной футболке и такого же цвета спортивках, длинные волосы лежат в беспорядке, а глаза выглядят уставшими и немного опухшими.

-Пришёл вытаскивать тебя из дома и идти смотреть закат, как и обещал, - Чимин придерживает дверь на случай, если Чонгук вдруг решит её захлопнуть, и смотрит ему в глаза.

-Чимин, я же сказал...

-Ты сказал, мы не можем целоваться. Я тебе пока предлагаю только посмотреть закат.

-Ты не понимаешь, - голос Чонгука звучит как-то бесцветно, как будто сил на твёрдость просто нет.

-Так объясни мне. Я не дурак, пойму.

-Дело совсем не в этом, просто... - он смотрит Чимину в глаза, а тот смотрит в ответ. Невыносимо хочется все рассказать.

-Послушай, вообще-то, я не должен от тебя ничего требовать, но я же вижу, что с тобой что-то не так. Я просто выслушаю тебя, а там ты сам решишь, что делать дальше, - Чимин, наоборот, звучит решительно, но при этом мягко и тепло.

Внутри Чонгука роятся сомнения, они копошатся там и налетают друг на друга. Он никогда ещё никому об этом не рассказывал, да и нельзя. Но Чимину сложно не поверить. Парень уверен, что блондин сохранит все в тайне, даже если уйдёт. А он ведь всё равно уйдёт, так бы сделал любой нормальный человек. К чёрту, что сейчас больно, что будет потом, какая разница.

-Хорошо. Ты должен пообещать, что никому не расскажешь, - парень берет куртку, выходит, и закрывает дверь. - Тебе вряд ли захочется об этом говорить с кем-то, но всё равно.

-Обещаю.

-Тогда пошли.

Всю дорогу они молчат, погрузившись в свои мысли. На улицах много машин - все спешат домой в последний рабочий день. Чонгук думает о том, как хорошо, наверное, когда есть, к кому спешить. Ему бы тоже так хотелось. Но его жизнь вывернута наизнанку, как будто её взяли в рот, пожевали и выплюнули обратно. У него так никогда не будет.

Hurts - Redemption

Они приходят на пляж. А здесь тихо. Наверное из-за того, что немного прохладно. Воздух солёный, что напоминает обоим о доме. Они идут по береговой линии и, не сговариваясь, одновременно садятся на песок, так что ленивые вечерние волны почти касаются носков их кроссовок. Ветер ласково треплет волосы. Здесь спокойно. Чимин не решается заговорить первым, терпеливо выжидая, когда Чонгук соберётся с мыслями. Они смотрят вдаль, где небо уже приобрело розово-оранжевый оттенок.

-Я даже не знаю, с чего начать, - подаёт голос Чонгук, не отводя взгляда от неба. - Мои родители - влиятельные люди, и ты их, может быть, даже знаешь. Официально у отца своя сеть косметологических клиник, а мама руководила маленьким свадебным агентством. Мы всегда играли в супер классную семью, меня с детства таскали на разные приёмы, где они оба рассказывали о том, какие большие надежды я подаю. Но на самом деле... - его голос дрожит, и он замолкает на минуту.

Чимин молча переводит взгляд на него. Он сильно напряжён, видно, что сейчас внутри него происходит какая-то борьба. Удивительно, с первого взгляда он кажется успешным учеником из обеспеченной семьи, но при этом не испорченным и не избалованным, и ощущение, будто у него не может быть никаких проблем. Как, оказывается, первое впечатление может быть обманчиво. Чимину хочется обнять его, но он боится спугнуть и без того почти прозрачную решимость. Ещё успеет его обнять.

-Родители никогда особо не проявляли какой-то любви, но я думал, что так и должно быть, да ничего особенного в этом и нет, - продолжает он тихо. - Но в пять лет отец впервые меня ударил. И я тоже думал, что это нормально, - он горько усмехается. У Чимина сердце ухает куда-то вниз.

-Он бил меня каждый раз, когда были проблемы на работе, а они были почти каждый день. Мама молчала, потому что, когда пыталась за меня заступиться, тоже получала. Когда я стал постарше, я понял, что у него необычная работа. Мне запрещали говорить кому бы то ни было даже то немногое, что я знал. Никто не знал, как выглядит кабинет отца, и что где лежит, только он и дворецкий, который был очень предан семье, и однажды там убирались, дверь была открыта. Я заглянул буквально на секунду, и об этом узнал отец. Он сломал мне руку тогда. Мне было восемь.

Чимина трясёт, и по рукам бегут мурашки от ужаса. Самое ужасное, что Чонгук выглядит спокойно. Он не плачет, не бьётся в истерике, вспоминая. Он свыкся с этим всем. Блондин думает, что хуже уже некуда, но парень продолжает.

-Лет в десять я понял, что он торгует наркотиками. Тогда же его отправили в колонию строгого режима. И нас вместе с ним, как членов семьи, - он поворачивается к Чимину и смотрит на него. - Я сидел в тюрьме, Чимин. Я работал вместе с заключёнными. Там мне, кстати, пригодилось умение вправлять кости. Меня отправили на эти занятия в шесть, чтобы я мог себя защищать, если на нас нападут враги отца. До этого ни разу не дошло, но знания оказались полезны. Власти даже не представляли, что то, что с нами делали там - ничто по сравнению с тем, что с нами творил отец. Только когда увидели синяки на осмотре, пожаловались, и нас выпустили. Мы сидели там полгода. Ну а мама смогла вытащить нас из ямы, пахала,? чтобы мы могли переехать в Сеул и начать новую жизнь, но в себя она так и не пришла. У нас натянутые отношения, но она платит за моё обучение. Ты спрашивал меня, нравится ли мне экономика, так вот никакого выбора не было. После тюрьмы я даже не думал о том, чего хочу. Первый год я правда думал, что скоро умру, и совершенно не понимал, зачем мне учёба. Такая вот история, Чимин. Я грязный, с поломанной психикой и у меня проблемы с доверием и выражением эмоций.

-Боже... - только и может выдавить из себя Чимин. Он вдруг придвигается ближе и прижимает Чонгука к себе, одной рукой обнимая его со спины, а другой укладывая его голову себе на плечо и глядя волосы.

-Прости, если я вёл себя странно. Мне хотелось видеть тебя чаще, я... - он чуть поднимает голову, видимо, желая посмотреть на парня, но тот не хочет выпускать его из объятий. - Я никогда не чувствовал такого. После тюрьмы я... словно застыл душой. Я работал с психологом, и мы смогли решить все проблемы, кроме этой. После этого я никогда искренне не радовался, не чувствовал вообще ничего и... никогда не был влюблён. - Чимин слегка дёргается, не ожидая это услышать. Так значит, это взаимно. - А потом я вспомнил, кто я, - он горько усмехается.

Чимин не даёт ему дальше поносить себя, ему больно это слышать. Он берет лицо брюнета в руки и смотрит на него своими полными слёз глазами.

-Прекрати, - шепчет он. - Ты не должен так говорить о себе, ты ни в чём не виноват. Родителей не выбирают. Через какое же ты дерьмо прошёл, боже. Послушай меня, - он пришпиливает его взглядом, не давая отвернуться. - Для меня это не первый раз, но с тобой всё по-другому. Я влюблён в твою улыбку, в то, как ты говоришь, и никогда? влюблённость не была такой яркой. А вообше знаешь, я думаю, людям не нужны причины любить друг друга. Мне не нужны. Ты честный, искренний и очень добрый, а теперь, зная, через что ты прошёл, я восхищаюсь тобой.

-Не надо, пожалуйста, - теперь Чонгук тоже плачет. - Мне будет слишком больно, когда ты сейчас уйдёшь.

Ludovico Einaudi - Una Mattina

Чимин по-доброму усмехается:-Вот же дурачок, - говорит он, вытирая мокрые дорожки с его щёк. - Я тебя не брошу. Я с тобой. Пожалуйста, дай мне шанс. Я не хочу без тебя.

У Чонгука вдох застревает где-то в горле.

-Зачем я тебе? Я же...

Чимин не даёт ему договорить, наклоняясь ближе и целуя. Этот поцелуй отличается от предыдущего - он более нежный и чувственный. Чонгук сомневается, но недолго. Чимин сказал, что не бросит, и Чонгук верит. В его руках так тепло, уютно и спокойно. Этот человек так удивительно умеет находить важные именно в этот момент слова. Его руки в отросших волосах цвета каштана, его губы, которые слаще любого мороженого, его дыхание совсем близко и его прикрытые глаза - две сверкающие вселенные, задёрнутые шторами - все такое настоящее, но вместе с тем совершенно нереальное и такое желанное. И Чонгук отвечает на поцелуй. Он приоткрывает рот, и их языки сталкиваются, сплетаясь в танце, который никогда никто, кроме них, не увидит. Этот поцелуй невероятный, до искр в глазах от переизбытка эмоций и сжавшихся от недостатка кислорода лёгких. Чимин отстраняется первым, с улыбкой заглядывая Чонгуку в глаза. Он ещё пару секунд любуется любимым лицом, а затем прижимает парня к себе.

Чонгук обвивает руками его шею, утыкаясь в неё носом. Снова слышен запах его парфюма вместе с запахом чистой кожи. Тогда парень сомневался, но теперь он точно уверен - блондин пахнет домом. Точнее не так. Его дом пахнет блондином. Он и есть его дом, каким не была ни одна даже супер дорогая квартира. Брюнет не может поверить, что рядом с этим человеком чувствует так много, когда привык не чувствовать вообще. Что ему до слёз хорошо, что он может быть счастливым. Чимин ласково целует его в висок. И Чонгук на фоне пересекающего границу между днём и ночью солнца загадывает желание, чтобы так было всегда.