3 (1/1)
Она стояла у стола, отвернувшись к окну. Как всегда красивая, чудесная... Что в этой девушке есть такого, что она делает со мной что захочет? Её тепло всегда заставляет меня таять, вызывает нежность, настолько болезненную, насколько же скрытую глубоко внутри. Не имел я права навязывать ей свою любовь. Сам у себя это право отобрал давным - давно. Говорят, надежда умирает последней – и это правда. Жаль только не добавляют, что вместе с надеждой в человеке умирает душа.- Ты просила, чтобы я пришел.- Да, - подтвердила она, не отрывая взгляда от вида за окном.- Вроде бы я что-то должен еще уладить … я не понял. Я что-то упустил?- Нет, - она все еще не смотрела на меня.- Так в чем дело … Ула? Посмотри на меня, прошу.- Не могу, - она закрыла лицо руками.Я подошел к ней близко, на расстояние вытянутой руки. Так сильно хотелось к ней прикоснуться.
- Что происходит?- Не знаю, Марек, не знаю… - прошептала она, - в конце-концов все уже было улажено, правда? У тебя своя жизнь, планы, мечты… Иу меня тоже… Я хотела только пожелать тебе счастливого путешествия. И очень много счастья, - с каждым словом ее голос срывался все сильнее.- И поэтому ты хотела меня видеть? - я ничего не понимал. Наконец она на меня взглянула. На меня смотрели самые прекрасные на свете глаза, в которых блестели слезы. Она не могла произнести ни слова. Я смотрел в них, как под гипнозом, не имея сил сдвинуться с места.- Счастье я оставляю здесь, - услышал я свой собственный голос, - в этом месте, в этом кабинете, у Вислы, в Рышове, в комнатке, в которой живет женщина моей жизни. Которую я потерял безвозвратно, но которая нашла покой и счастье- и это для меня самое главное.Я могу теперь спокойно уехать, зная, что ты в безопасности, что ты любима. Ула, не плачь, прошу тебя. Или плачь – я буду сильным за нас двоих.Мысли исчезли. Я инстинктивно притянул ее к себе. Она прижалась осторожно, положив голову мне на плечо. Я почувствовал ее тепло и вдохнул запах ее волос. Я таял с каждой секундой, каждая из которых была только моя. И в каждую из которых было все больнее потому что они приближали неотвратимое расставание.4.Мы стояли вот так, без движения, еще минуту. Я не имел никаких сил ее отстранить, хотя знал, что потом будет только хуже. Моя Ула… да, моя. Никто не запретит мне любить ее.Бессознательно я поцеловал ее волосы. Она осторожно отстранилась и опустила голову, вытирая слезы.- Лучше я пойду, - я хотел еще что-то добавить, но не знал что. В концеконцов любое слово в эту минуту было неуместно. Я повернулся и уже взялся за ручку двери.- Когда я уехала на Мазуры… то письмо от тебя… я не прочла его тогда.- Я знаю. Мне рассказал Мачек.- Возможно, всё сложилось бы по-другому…- Но не сложилось. - Я хотел поскорее закончить этот разговор. Сколько часов, сколько ночей я провел думая, что было бы, если бы я тогда задержал Улку, если бы она знала, что я люблю ее и не женюсь на Паулине. Я устал. У меня не было сил в который раз это всё обсуждать. Не сегодня, в день отъезда, в первый день, когда я начинал жизнь сначала. И теперь, вместо того, чтобы лететь в аэропорт, меня несло в какую-то пропасть, я летел в бездну, в которую меня толкал этот разговор.
- Мне пора.- Я думала обо всём этом, - казалось, что она меня не слышит, - миллион раз. И миллион раз я тебя простила. Но все время было больно… очень, даже сейчас. – Она сглотнула, удерживая слезы. Я серьезно смотрел на нее.
- Знаешь, некоторые вещи нельзя поправить,просто сказав ?прости?. Я мог бы повторять это слово каждый день. Но могла бы ты снова доверять мне? Самая страшная кара для меня не то, что я не могу быть с любимой женщиной, а то, что я так жестоко лишил тебя иллюзий, накормил ложью и цинизмом. Твой отец был прав – такую несправедливость невозможно исправить.- Но если чего-то сильно хочешь…- Ула, прошу тебя, перестань, - я чувствовал себя как в ловушке. – Ты с Петром, нужно ли сейчас все это заново начинать? Мне больно так же,как и тебе. Зачем этот разговор. В конце концов я уезжаю, а с Петром ты не расстанешься.- Уже рассталась.Было слышно, как муха бьется в стекло, пытаясь выбраться наружу. В этот момент я ничем от нее не отличался.- Я хотела тебя видеть для того, чтобы это сказать. То письмо, которое до меня тогда не дошло…я слишком поздно его прочитала?...чтобы ты ни ответил… я не хочу, чтобы ты уезжал. Петр очень старался помочь мне забыть, но не смог. Это не его вина, только наша: твоя и моя, – она смотрела мне прямо в глаза, - поэтому я прошу тебя – останься.Желудок подкатил к горлу.- Тогда почему ты с ним… была? Обманывать – это моя специальность, - добавил я горько.- Я не врала ему, - быстро возразила она, - я думала, чтобы полюбить достаточно просто того, что тебя не обманывают… что у Петра хватит любви на двоих. Но твое письмо…Я не могу быть с Петром, тоскуя за тобой. Он это чувствовал, знал с самого начала… А я поняла в ту минуту, когда осознала, что теряю тебя навсегда.- Ты действительно сможешь мне верить? - я не мог поверить в происходящее. Ула в который раз одним словом перевернула мою жизнь вверх ногами.- А у меня есть другой выход? – она улыбнулась, вытирая слезы, - лучше неуверенность с тобой, чем уверенность с кем-то другим.
Я взял ее за руку.- Поехали.- Куда?- К Висле.