“Предкамбэчная лихорадка”, часть 7. Мрррр-уааау. (1/1)

Ночь. ?Общага? ТхТ.Ёнджуну снился странный сон.Он лежал на ветке дерева. Ёнджун узнал клен, построенный специально для съемок к ?Blue hour?. Только дерево было просто огромным, Ёнджун запомнил его не таким – успело вырасти? Клен был живым - рыжеватые листочки шелестели на ветру и пахли наступающей осенью, кора была шершавой и приятной на ощупь. Откуда-то дул тепленький ветерок, приподнимая шерсть на холке…шерсть? Ёнджун посмотрел на свои руки, но рук не было. Вместо рук у Ёнджуна были лапки. Мягонькие, мохнатые, почему-то розовые. С когтями. Он скосил глаза к переносице и обнаружил у себя еще и длинные усы. Потом попробовал пошевелить ушами, и ему это удалось. На ушах, кажется, были кисточки, потому что при повороте ушей в разные стороны, что-то щекотно колыхалось на ветру, и это тоже оказалось приятно. Он оглянулся назад, увидел свою мохнатую спину с тонкими цветными полосочками, пошевелил попой и почувствовал, как закачался длинный гибкий хвост. Ёнджун издал урчащий звук, сам от себя офигел и попробовал мяукнуть. Он же котик, получается? Большой розовый котик? Вместо мелодичного мяуканья получилось что-то странное. Не то лай, не то рявк… Не ?распелся? еще. Ну и ладно. Ёнджун распластался по ветке поудобнее, свесил все четыре лапы, покачал хвостом, потерся ушастой головой о соседнюю ветку и прибалдел в закатном солнышке.- Мя-ямрррр. Мррр.Ёнджун лениво приоткрыл глаз. Что за наглец его будит?Перед ним сидел еще один котик. Странный на вид – сам кудрявый, черный, уши белые, глаза темные, миндалевидные, и по размеру этот котик, кажется, был даже больше самого Ёнджуна. Еще и на самой середине ветки расселся – чуть сдвинется, и прощай баланс, оба грохнутся! Ёнджун ворчливо мяркнул на пришельца, намереваясь его прогнать со своей ветки. Глаза у того стали грустные, ушки поникли. Очередной мявк вышел тоненький и жалобный. Почти как у Дымка, разве что тональность еще выше. Ёнджун нехотя отполз назад. Кудрявый обрадовался, придвинулся поближе, нагнулся, благодарно потерся лбом о его щеку, затарахтел. Ёнджун приподнял лапу, втянул когти, чтобы не поранить, покровительственно похлопал его между ушами. От этого у нового (нового?) друга кудрявые волоски на макушке наэлектризовались и приподнялись. Ёнджуна это почему-то умилило, и он аккуратно пригладил их…это вызвало острое чувство дежа вю, как будто он постоянно так делает… Но осмыслить он это не успел.Ветка нагнулась сильнее, слегка закачалась, и сзади послышался еще один мявк. Томный, низкий… По спине с нажимом прошлась чья-то тяжелая лапа. Было не больно, наоборот, как-то кайфово даже. Лапа остановилась в районе поясницы, несколько раз цепанула шерстку коготками… Ёнджун заурчал. Поворачиваться было лень, да и какая разница, ему тут бесплатный массаж делают. Он приподнял хвост, попробовал ощупать им нового пришельца, но так и не разобрал, что это за странный зверь. Пришлось все-таки обернуться – стало любопытно. Что за чупакабра сидела за его спиной, он не понял. Огромная, лохматая…серо-голубая…псина? А что за порода? Доберман что ли? Уши больно длинные… Но почему расцветка такая странная? И доберманы такими лохматыми не бывают. Это вообще собака? А почему оно мяучит?Ёнджун приподнялся на передних лапах, изогнулся назад, приблизил морду, попытался обнюхать странного зверя, вдруг по запаху станет понятнее? Эта несуразная химера растянула пасть в очаровательной зубастой улыбке, ткнулась носом в нос, ударилась током от Ёнджуновых усов, чихнула, потрясла головой, а потом снова приблизилась, смешно вытягивая шею…и лизнула Ёнджуна в ухо своим большим шершавым языком. Ёнджун фыркнул.Поперек живота его обхватили мягкие лапы, а одна из них щекотно пожамкала пузико – это его кудрявый друг решил напомнить о себе. Знакомое чувство все-таки… В итоге они зажали его между собой, плотно прислонившись к бокам, издавая тарахтящие звуки. Ёнджун нахохлился, пригреваясь в своеобразном меховом коконе, и прикрыл глаза, замирая – их теперь трое на ветке, того и гляди свалятся от лишнего движения.Было хорошо. С двух сторон урчали, ветерок шевелил шерсть на макушке и кисточки на ушах, листочки осыпались с веток и щекотно задевали шерстку, пуская мурашки по телу. Ёнджун периодически приоткрывал глаза и наблюдал за тем, что происходит вокруг. Внизу, на холме, что-то шевелилось. В высокой траве периодически мелькали чьи-то пушистые лапки и хвостики, издалека доносились забавные мяукающие звуки, а прямо под деревом черно-белая меховая парочка, кажется, готовилась к брачному периоду – катались по земле, кусали друг дружку и помуркивали. Похоже, Ёнджун сегодня попал в кошачий рай.Идиллия прервалась внезапно. Потому что его снова лизнули, вырывая из сладкой полудремы. Один шершавый язык прошелся по шее, а потом острые зубки игриво прикусили его загривок. Второй нагло забрался в ухо, а по кромке прошелся мокрый нос. Кровь вскипела против его воли, инстинкты начали доминировать над телом. Ёнджун припал ближе к ветке, выпуская коготки и довольно поцарапывая кору, издал длинный низкий мырк, плавно переходящий в хрипловатую руладу. Чужие лапы легли на спину, помяли, погладили, ласкающими движениями прошлись по бокам, царапнули поясницу…- Мрррр-уааау! – одобрил Ёнджун, лег на ветку грудью, приподнимая задницу.Его массировали четыре лапы, вылизывали два языка, иногда забираясь туда, куда приличному коту подумать стыдно… Ёнджун подставлялся, терся об ветку, виляя бедрами, урчал с присвистом, как крайне забалдевший кошак, срываясь на низкие подвывания и поскуливания.- Ёнджуни-хё-ён! – мелодично пропел над ухом очень знакомый, звонкий, почти детский голос.- Ёнджуни-хён! – повторил второй, мягкий, низкий, с придыханием…и тоже очень знакомый.Он почувствовал тяжесть на спине, кто-то вцепился зубами в ухо, тут же отпустил, горячо выдохнул, и Ёнджун застонал, неконтролируемо дергая хвостом, вцепляясь когтями в кору и вжимая бедра во что-то мягкое и влажное…Как же хорррошо-о!- Хён!..- Хён!..И он, наконец, узнал эти голоса, запахи…И проснулся в поту, с тяжелой отдышкой и чувством тотального пиздеца.В комнате было темно, тихо, душно, он лежал в кровати один, и его подушка почему-то оказалась зажата между ног…и конечно же, обкончена насквозь. Ну и жесть. Ему мокрые сны не снились уже несколько лет! А конкретно такие не снились вообще. Это что за хрень?Ёнджун с трудом сглотнул, потратил несколько минут на то, чтобы восстановить дыхание, а потом сорвался с постели, открыл окно нараспашку, и, прихватив несчастную подушку, а заодно чистое полотенце, сбежал из комнаты.Грязную подушку, собственное промокшее от спермы белье и насквозь пропотевшую футболку он кинул в стиралку, а сам воспользовался дальней ванной - тщательно растерся сладким гелем для душа, смыл прохладной водой, вытерся насухо, обмотался тем же полотенцем, после чего поперся на кухню, выхлебал два стакана воды и тихонько вернулся к себе в комнату. Он запер дверь на защелку, скинул полотенце, закрыл окно и увалился досыпать. Голеньким. Потому что одеваться было лень.Уснул он на удивление быстро, не помешало даже отсутствие подушки и собственный отдающий в виски пульс. И больше никакие извращенские зоофильные сны ему не снились.…А следующие несколько дней Ёнджун шугался не только от Субина (по привычке), но и от Хюнинкая (на всякий случай). Мало ли че.