ставрос (2/2)

Николай зажмурился, так и не дойдя до распятия, шепча про себя:

– Уйдите, замолчите, хватит, прошу вас!Смотрели на него недоуменно. И Николай чувствовал на себе все эти взгляды, но худшим был Его взгляд. Оттуда, с иконостаса. Он смотрел укоризненно.

Не прощая.

Его никто уже не простит.

Ставрогин почти бегом бросился обратно в дом, будучи словно вне себя. Из дома – сразу же в пристройку, куда никто никогда не заходит, где его не будут искать. Он метался, бессвязно шепча себе что-то под нос. Черные волосы разметались, в глазах стоял лихорадочный блеск. А потом он остановился, заметив что-то.Улыбнулся почти спокойно.

Вот оно – его прощение.

Веревка была сухой, но крепкой. Узел завязался быстро, сам собою. Николай даже не оцарапал пальцы. И крюк висел, дружелюбно приглашая Николая к себе. Веревка удобно легла в ямку крюка, и петля повисла, словно дразня самого Николая. Не колеблясь, он вдел голову в петлю.

Осталось сделать лишь шаг.

Никто не заслужил всего того, что сделал Николай. Никто, а в особенности Верховенский. Что с него взять? Он ведь боготворил Николая, понятия не имея, кем он являлся на самом деле. Ни разу он его не обидел, ни разу не оскорбил. Всегда тянулся к нему сам, искренне и надеясь на ответ. А Ставрогин и воспользовался этим.Не сберег глупую бабочку. Не смог себя остановить, когда ему был дан шанс на искупление. Снова поддался, а потому сейчас он должен сделать этот шаг.

Ставрогин закрыл глаза. По щеке покатилась холодная слеза. Ему не страшно – ему стыдно перед собой, что нет в нем сил прийти к Верховенскому и сказать всего три слова.

– Молю, простите меня.

Слова повисли в воздухе, и Ставрогин сделал последний шаг. Петля затянулось. Он с хрипом втянул воздух. Дернулся.

Повис.

Это его трагедия. Его вечная гибель, которая подошла к концу.