Ничего святого (1/2)

Ты сменишь лицо, как наряд,Ты войдешь в чьё-то тело неслышно, как змея,Ты кольцами сдавишь меня,Дав понять, кто из нас в жизни лишний.Верховенский раздражённо откинул одеяло в сторону и сел на кровати, свесив ноги. Очередным тёплым осенним вечером мысли о Ставрогине и революции не уходили, а лишь распаляли сознание ещё больше.

Хотя почему-то вопросы в основном были далеко не о революции.

Он тяжело вздохнул и, пройдясь босиком по тёплому полу, прислонился лбом к прохладному стеклу, вглядываясь в темноту. За окном уже которую ночь лил дождь. Пётр поёжился от продолжительного раската грома и зажёг свечу, освещая комнату и спасая себя от мрака.

Пётр Степанович не понимал и не мог представить, как это – жить спокойной и мирной жизнью, растить потомство. Всё так или иначе сводилось к революции и смене правил, к желанию оставить свой грязный след в истории. Риск, шаткое положение и слепая месть – всё это было в крови. Казалось бы, он вообще ничего не чувствовал, кроме азарта от собственных же безумных идей.

Но если бы Ставрогин пожелал уничтожить все планы и уйти: оставил бы он это?

Ответа не знал.

Но что-то не давало покоя. Ох уж эти слухи о бурных Ставрогинских ночах... которые он сам же и пустил.

Вон оно, противоречие. Николай Ставрогин – горячо любимая его цель; то, от чего надо бы избавляться. Да только вот невозможно.

Безумный. Помешанный на своём идоле. Движимый его волей, исполняя то, что прикажет он.

Пьер скинул со стола собственные заметки, упиваясь своей беспомощностью перед тем, что люди называют зависимостью.

***Ставрогин с утра, да и в общем-то всегда, был с холодно-сдержанным выражением лица, скрывающий настоящие эмоции. Но Пьер был уверен, что он единственный может докопаться до истины и увидеть своего идола насквозь, чего не могут другие. Это первая его особенность.

С результатами поставленных задач заглянуть к Николаю удалось лишь ближе к вечеру. И вот Петруша, будто действительно живой, всегда одетый с иголочки, в своей манере грациозно садится на стул рядом со Ставрогиным.

— Я подумал, что весьма невежливо с моей стороны являться без предупреждения-с, но, думаю, Вас это ничуть не удивило.

— Верно, я предполагал, что Вы зайдёте. Перейдём сразу к тому, зачем Вы пришли, — Ставрогин отвлёкся от всего, аккуратно сложив документы на столе и откинувшись на спинку стула. — Нашли новых людей?

Верховенский широко улыбнулся и кивнул.

— Для меня нет ничего невозможного – и не говорите, что впервые слышите и не знаете этого, — завороженно ответил Пьер. — Очень интересные личности... позвольте-с. Вы же знаете, я не ослушаюсь. На всё Ваша полная воля, Николай Всеволодович. Я серьёзно к Вашим услугам, Вы ведь понимаете это?

Ставрогин, не разрывая зрительного контакта, подумал с минуту и в один миг оказался рядом. Обычно их недолгие разговоры завершались странными выходками Николая, и Петруша как мог держал себя в руках, стоя непозволительно близко.

— Что же Вы замолчали? — открыто насмехался Николай, сокращая расстояние и опаляя чужие губы горячим дыханием, но так и не смея коснуться их. Пьер защитно скалится, проклиная себя за то, насколько собственное тело выдаёт его. Обычно всё это заканчивалось лишь лёгкой провокацией, на которую Пётр мгновенно реагировал. Осталось лишь подыграть, надевая маску.

Николай хотел было продолжить, но в дверь негаданно кто-то постучал, прерывая их только начавшуюся игру.

— Николай Всеволодович, к Вам пришли, — в привычном тоне оповещают его.

Верховенский тут же спрятал улыбку и оглянулся, смерив незванного отвратительного подданого взглядом, от чего вышеупомянутому стало не по себе.

Николай обернулся и, будто бы ничего не было, в своём обычном виде невозмутимо ответил:

— Да, любезный, пусть войдут, — даже не спрашивает имени, как само разумеющееся. Он, вместо отказа, лишь увеличивает расстояние между ними, оставляя после себя лишь пустоту.

Ставрогин не выглядит удивлённым. Знал, что так будет?

Краем уха Пьер слышит объявление о прибывшей барышни и даже не удивлён – в широкий кабинет входит Лизавета Тушина, которая сегодня, по мнению последнего, беспредельно хороша.

— Лизонька, — Верховенский разводит руками, притворно-приторно улыбаясь. — Какая приятная и неожиданная встреча. Чего же Вас сюда занесло? Случилось чего?Лишь играет свою роль. А сам в душе хочет свернуть ей шею.