Вы можете не притворяться,я все знаю. (1/1)

Ставрогин задумался над словами Верховенского.Он ему мстит, это забавно звучит. Даже интересно во что это выльется.Во всяком случае у него всегда будет на Петрушу козырь. Он сможет манипулировать им используя своё тело. Чуть что ему не понравится?— Верхровенский остаётся без Ставрогина.Конечно жестоко поступать так с одержимым человеком. Но Ставрогин никогда не изменял своим принципам и не давал людям управлять собой. Он всегда занимал доминирующую роль.Как ни странно, но Верховенского это устраивало. Возможно он думал, что Ставрогин питает к нему нежные чувства и наивно надеялся, что делает он это не из своих гнусных побуждений. Ставрогин сам не знал почему начал эти отношения. Скорее всего ему просто стало любопытно и интересно испытать Верховенского. Сколько он сможет молчать об их связи? Как он поменяется наедине со Ставрогиным? Будет ли покорным и послушным или напротив, попытается управлять ситуацией?Однако нельзя точно сказать, что Ставрогин не испытывал ничего к Верховенскому. Не зря же он так чудодейственно влиял на его здоровье. В этом явно было что-то очень необычное и ранее незнакомое Николаю Всеволодовичу.Все мысли про глубокие чувства он старался отметать, но вот игнорировать возрастающую от вида Петруши эрекцию он не мог. Или эстетическое наслаждение от вида его у себя на коленях.О да, он мог бы смотреть на это вечно. Но конечно все дело только в бесконечном желании и мании все контролировать и доминировать.Было интересно ещё и то, что человека, ранее одержимого одной лишь революцией это вовсе перестало беспокоить. Верховенский больше не собирал пятерку и не строил планов по развращению молодого поколения (сам-то он давно развратился со Ставрогиным).Сейчас для него был важен лишь Ставрогин Николай Всеволодович.После того, как он начал ?мстить?, то есть не стал доводить Ставрогина до оргазма, он преспокойно лёг на его постель как ни в чем не бывало. Конечно лежал он не в обнимку с Николаем, а на небольшом расстоянии.Между ними лежала длинная подушка, служащая границей, которую Верховенский сам себе запретил нарушать.Это было испытанием для него, потому что отказаться от Ставрогина, от его идола и солнца после стольких лет мучительного ожидания казалось невозможным. Но Верховенский помнил, как Ставрогин выпроводил его и решил, что не позволит больше так с собой поступать.В постели с ним он позволял ему и не такое, но это было другим. Ему нравилось поддаваться Ставрогину и только ему. Больше никому он этого не позволял, поэтому это было большой роскошью.Потому что когда в твоей руке член другого человека ты чувствуешь свою власть над ним. Высшую власть над его эмоциями и чувствами.Петруше понравилось наблюдать как Ставрогин, гордый как Бог и ничего для себя не ищущий, потерял контроль. Был весь в его власти.Верховенский хотел посмотреть на его реакцию, если он остановится. Он хотел увидеть его растерянность и разочарование, потому что помнил свои эмоции в такой же момент.Как бы то ни было, хоть они и легли спинами друг к другу, но на утро проснулись с переплетенными друг с другом ногами и руками.Если бы кто-то застал их в такой позе, то точно подумал бы что они семейная пара на медовом месяце. Но к счастью слуги не имели привычек врываться в спальни господ, а Варвара Петровна по утрам любила прогуливаться по саду.Несмотря на это уже было самое время просыпаться. Первым глаза открыл и тут же закрыл Верховенский.Безупречный план с местью провалился сразу, как Петруша понял, что лежит на ставрогинской груди, а его ноги недвусмысленно обвивают его талию.Он шумно выдохнул в надежде разбудить Ставрогина. И это сработало. Ставрогин открыл глаза, опустил их вниз и улыбнулся Верховенскому.?— Почему ты улыбаешься? —?недоуменно спросил Петруша.?— Потому что как бы ты от меня не открещивался и не собирался отомстить, у тебя ничего не получается. Только утро, а ты уже лежишь у меня на груди, обвивая мою талию ногами.?— Попрошу заметить, что твои ноги тоже обвивают меня. И совсем не в талии.Ставрогин вопросительно посмотрел на Верховенского.Откинув одеяло Петруша показал, что ставрогинские ноги обнимали его на уровне бёдер.?— А я не предупреждал что по ночам легаюсь? —?попытался пошутить Ставрогин.?— Нет, но судя по времени нам пора уже спускаться к завтраку, а то подумают что вы больны. —?Верховенский встал и начал подыскивать подходящую себе рубашку в комоде.?— Я действительно болен. Поэтому всю ночь вы меня и лечили. —?Ставрогин не сдержал смешка.?— Я разве похож на медсестру? —?Верховенский вопросительно поднял бровь, но увидев ухмылку Ставрогина кинул в того подушкой. —?Не отвечайте, я все понял. Бросайте уже ваши пошлости и одевайтесь, а то никто за завтраком не узнает в вас хваленого аристократа-соблазнителя.?— Вы сказали змея-искусителя? —?забавно было слышать от атеиста-грешника Ставрогина библейскую отсылку.Он встал с постели, подошёл к зеркалу, расчесался и застегнул лежавшую на столе рубашку.?— О, Ставрогин! Вы знаете, я не верую в Бога, но верую в бесов, и вы?— самый главный из них. Вы бес моего сердца, Николай Всеволодович.Последняя фраза заставила Ставрогина отвлечься от одевания и посмотреть в глаза Верховенского. В них вновь горел тот самый бесноватый и немного сумасшедший огонёк. Огонек одержимости и слепой преданности.Его насторожил сам комплимент. Конечно он привык слышать разнообразные восхищения, но бесом сердца его ещё никто не называл. Соблазнителем, аристократом, красавцем?— да, но не бесом сердца. Так откровенно и точно о нем мог отозваться только Верховенский.Вдруг ему захотелось подойти к Петруше и поцеловать его. Без страсти и укусов, просто поцеловать.Он подошёл к нему и в ответ на немой вопрос взял его за затылок и поцеловал. Нежно, но в то же время с медленно нарастающим напором.Верховенский отстранился от поцелуя и коротко сказал:?— Пора спускаться к завтраку.***За завтраком все было как обычно, ничего удивительного и необычного не произошло. Разве что Лиза Дроздова после ночного происшествия осталась в поместье.На вопросы что там с Маврикием Николаевичем она всегда отвечала коротко, мол ничего не изменилось, все как обычно и улучшений нет.Стоит прояснить момент?— что же все-таки случилось с Маврикием Николаевичем и при чем здесь Лизавета Дроздова.Лиза уже долгое время жила с Маврикием Николаевичем.То есть как сказать жила, она за ним ухаживала.Почему ему понадобился уход?Все дело в том, что после страшного пожара в Заречье с ним начали случаться сильные нервные припадки. Особенно часто они происходили ночью, и тогда только голос Лизы приводил его в норму. Каждый раз он просыпался от ужасного кошмара, возвращавшего его в ту ночь.Несмотря на своё состояние он постоянно говорил Лизе, чтобы та бросила его и зажила новой жизнью. Но она не уходила. Когда припадки его только начинались он не хотел жить и просил её убить его.Но потом его состояние кое-как стабилизировалось. Он перестал хотеть своей смерти, или же просто не показывал этого Лизе.Она чувствовала свою вину за случившееся, потому что именно она попросила его поехать ?посмотреть на покойников?.Лиза не могла бросить его не только из-за чувства вины, но ещё и из-за чувства глубокой преданности и благодарности. Ведь именно Маврикий Николаевич был с ней после того, как она узнала правду о Ставрогине.А узнала она то, что Ставрогин был втайне женат на Хромоножке, что серьезно расстроило её планы. Их помолвка сорвалась и Лиза, которая будто бы любила Ставрогина начала его вместе с тем ненавидеть.Маврикий Николаевич смог отвлечь ее от расстройства и стал для неё очень близким другом. Поэтому она просто не могла бросить его.Вместе они составляли странную пару. Хотя они и уравновешивали друг друга, но оба были нервные и несколько нездоровые.С Лизой часто случались провалы в памяти. Утром она не помнила как очутилась в Скворешниках и что за срочное дело к Ставрогину у неё было. Поэтому сразу после завтрака она поспешно удалилась, ссылаясь на вновь усилившиеся припадки Маврикия Николаевича.***После ухода Лизы Варвара Петровна совсем не дворянским жестом схватила Верховенского за рукав и увела на кухню.?— Варвара Петровна, я так рад вас видеть! Вы что-то хотели? —?любезнейше произнёс Пётр.?— Да, я хотела поговорить с вами насчёт моего сына. —?глаза Верховенского и затаившегося у двери Ставрогина в момент округлились?— неужели она знает? Да нет, они же были осторожны, да и подумать такое о собственном сыне, нет, нет.—?Николая Всеволодовича? А что с ним? —?Петруша умел делать вид человека ничего не знающего и не ведающего, дурачка проще говоря.?— Вы можете не притворяться, Пётр Степанович.Я все знаю.