Февраль (2/2)

Сейчас Микки даже не пытался не измазаться. Он снял куртку, оставшись перед холстом в майке и джинсах, раздражение было настолько сильным, что у Микки появился этот странный фантомный зуд, поэтому он всюду измазан краской... честно говоря, это просто грустно.Он выглядел так, будто даже не знает, какого хрена делает, покрытый примерно десятью оттенками пяти разных цветов, майка заляпана краской, лицо скривилось в самом растерянном выражении, которое у него когда-либо было. А ещё это, наверное, самая дерьмовая из написанных им за всю жизнь картина. А Микки создал несколько до хуя ужасных, когда только начинал.

[Микки 13:30] Корпус изобразительных искусств. Аудитория 205.

Он не знал, почему написал Йену. Просто это показалось правильным, будто он должен был написать. Он просто продолжал смотреть на дерьмовую картину, которая должна была вызывать счастье и веселье, а вместо этого становилась всё более и более отстойной. Значит, нужно ещё одно мнение, решил он. Он нуждался... во мнении Йена, очевидно.И Микки не знал, когда это произошло, когда именно мнение Йена о любом дерьме стало учитываться во всём, но каким-то образом это случилось. Это маленькое озарение почти вывело его из себя. Поэтому он попытался оправдаться тем, что Йен выглядел как парень, знающий, как должно выглядеть счастье (одно из самых мелодраматических рассуждений Микки, как будто сам он был неспособен распознать счастье или чё там... да ладно).Йену потребовалось меньше десяти минут, чтобы появиться в классе, тяжело дыша, будто он только что бежал. Микки всерьёз надеялся, что рыжий не бежал, и понимал, что нужно как-то его поощрить и помочь справиться с отсутствием сдержанности. Но от осознания, что Йен действительно бросился к нему, у Микки по спине пробежала легкая дрожь, если быть честным.Йен шагнул навстречу, и дверь класса закрылась за ним.— Привет.

— Эй, — вздохнул Микки, указывая на свою картину, — как, по-твоему, это смотрится? Вызывает до хуя радости?Йен бросил на неё взгляд и издал сдавленный смешок.— Очень мило, придурок. Микки нахмурился. Вот ведь говнюк мелкий.— Я просто... — Йен пожал плечами. — Почему ты рисуешь цветы?— Потому что, — оборвал Микки.Потому что он пытается убедить свою чёртову учительницу, что не находится на пути к саморазрушению, что с ним всё в порядке. Что-то. Что-нибудь. Что угодно, лишь бы заставить всех думать, что бедный Микки необщительный, но счастливый парень, и двигаться дальше, блядь.— Я действительно ничего не смыслю в искусстве, — сказал Йен.Самое время для ускоренного курса. Микки протянул руку, обхватил Йена за запястье и заставил сесть на табурет, подтащив к мольберту. Там уже располагалась картина. Абстрактное изображение волны: чёрное, голубое, зелёное и серое. С вкраплениями золота в придачу.Микки на самом деле не общался с девушкой, нарисовавшей это, но всегда смотрел её работы. Она охуенно удивительная, и было абсолютно ясно, что она вкладывала частичку души в каждую свою работу.— Это написала одна цыпочка из моего класса, — сообщил Микки, стоя позади Йена.— Это круто.Микки кивнул.— Ну, скажи мне, о чём это говорит?Для Микки было очень важно, чтобы Йен понимал такое дерьмо. И он знал, что ступает в слишком опасные воды. По сути, он настраивал Йена, чтобы тот ещё больше ослабил его броню, возможно, сломал её полностью. И он это знал. Знал, насколько чертовски уязвимым он потенциально может стать перед рыжим.Но он по-прежнему хотел, чтобы Йен... увидел его. Он хотел, чтобы Йен его увидел. Вот она — единственная причина, по которой Микки нуждался в присутствии Йена тут. Он хотел, чтобы Йен увидел его. Микки почувствовал, что балансирует на краю кроличьей норы, подвешенный в неосознанном состоянии неведения. Это должно было ещё больше его напугать. Но он вовсе не напуган.— Это... это ни о чём не говорит, — ответ Йена прозвучал скорее как вопрос. — Это цвета, текстура и движение. Это вроде как... не знаю, ошеломляюще?Противоречивая волна наполовину облегчения, наполовину стремления помочь Йену захлестнула Микки. Он обошел рыжеволосого и встал рядом с картиной.

— Это должно заставить тебя что-то чувствовать, когда ты смотришь на такие произведения. Посмотри ещё раз. Никакой чуши на этот раз, просто впитай это и скажи мне, что чувствуешь.— С каких это пор тебе нравится говорить о чувствах? — Йен приподнял бровь, глядя на него.Микки вскинул средний палец.— Это совсем другое, придурок.Йен пристально смотрел на картину, сидя в тишине в течение минуты. Микки наблюдал за ним, напрягая плечи так сильно, что казалось, они вот-вот лопнут в любой момент.Наконец рыжий открыл рот (взгляд вернулся к Микки):

— Я чувствую, что волна накрывает меня с головой. Как будто я собираюсь в ней утонуть. Это ошеломляет, но мне кажется, что я бы не возражал, если бы и утонул. Словно всё будет хорошо.Глаза Йена тёмные и сосредоточенные, когда он произносит это. И Микки не хотел строить предположений, но то, как Йен смотрел на него, говорило само за себя.Микки кивнул в сторону своей картины. Размытые шарообразные красные и синие цветы, нелепое небо и облака. С таким же успехом подобное мог нарисовать ребёнок. Микки пиздец как ненавидел это.

— Так это вызывает ощущение счастья?Рыжеволосый ещё с минуту посмотрел на полотно, склонив голову набок. Вздохнул.

— Выглядит слишком счастливым. Может, потому, что я знаю тебя... это выглядит саркастично. ?Вот твои ёбаные цветы и твоё яркое голубое небо, иди на хуй, я ненавижу это и ненавижу тебя?, типа так.Микки сглотнул. Даже не сразу осознал, что сделал шаг в сторону Йена, но сделал. Он скрестил руки на груди, продолжая смотреть на рыжего, чувствуя тепло во всём теле. Чувствуя, что спотыкается на краю этой кроличьей норы.— Это вызывает во мне злость на того, кто заставил тебя думать, что ты должен такое написать, потому что это не для себя нарисовано. Но в то же время... я не знаю, это делает меня немного счастливым, потому что это нагло, и это ?на хуй тебя?. И мне нравится. Но не думаю, что это тот вид счастья, к которому ты стремился.Это не хорошо. Совсем не хорошо. Микки вроде как отключился, глядя на Йена. Что-то изменилось в аудитории. Что-то, что не нуждалось в пояснениях. Что-то сдвинулось. Микки почувствовал тепло в животе, распространившееся по всему телу, медленно клубясь.— Я всё правильно понял? — спросил Йен.— Да, — пробормотал Микки, его руки упали и повисли по бокам.Йен встал, а Микки приклеился к месту, где стоял. Он не пошевелился, когда Йен подошёл ближе. И даже когда Йен схватил его за бёдра, чтобы оттеснить назад, пока не прижал к стене. Когда Йен скользнул руками вверх по телу Микки, чтобы обхватить его лицо, Микки мог смотреть только в эти сине-зелёные глаза. Йен ответил осторожным, но уверенным взглядом.Это происходило, и Микки так адски сильно этого хотел, что даже не пытался остановить. Возможно, ему следовало прекратить, но то, как Йен прижимался к нему, то, как они охуенно идеально подходили друг другу... Нет. Ни за что на свете он, блядь, не остановит это.Он всё ещё балансировал на краю.Йен провёл большим пальцем по нижней губе Микки.Он плавно двинулся, зависнув в воздухе, всё замедлилось, будучи обречённым с самого начала.Йен наклонился и прикоснулся губами к губам Микки. Рот рыжего тёплый и мягкий, а вкус его дыхания был таким, чего Микки никогда не пробовал раньше. Йен. Это вкус Йена.Микки вцепился в подол рубашки Йена. Йен прижался губами к губам Микки.Он со вздохом упал в кроличью нору, обхватив Йена за талию и притянув ещё ближе. Микки исчез. Йен держал его затылок одной рукой, губы двигались медленно, правильно и уверенно против его собственных, и Микки исчез.Очевидно, он уже целовался раньше. В старших классах в основном с девушками. Ещё с одним парнем — парнем по имени Робби Картер. Но по сравнению с этим прошлый опыт походил на сраный поцелуй в щёку. Робби Картер — ничто. На хуй Робби Картера.У Йена вкус тепла и безопасности, и Микки знал, как блядски слащаво это звучит, но это правда. Он последовал за медленными, трахающими движениями языка Йена, чувствуя себясловно дрейфующим и размытым, и если бы он должен был просто жить всю оставшуюся жизнь целуя Йена, Микки мог бы согласиться на это.Он ещё крепче обхватил Йена за талию одной рукой, а другой потянулся верх, чтобы погрузить в его проклятые волосы. Этот ёбаный огонь на макушке Йена, Микки сжал пряди между пальцами, желая увидеть, как это выглядит, но мысль о том, чтобы остановиться, даже не пришла в голову. Волосы были мягкими, но текстурированными и легко скользили между пальцами, Микки нужно запомнить это.

И когда он запустил руку в эти рыжие волосы, Йен тихо застонал ему в рот и поцеловал сильнее, с большей настойчивостью, чем раньше, прикусив нижнюю губу. Боже, Микки хотел его так охуенно сильно.Йен медленно прервал затянувшийся поцелуй, в последний раз соединив их губы, прежде чем сделать шаг назад. Микки тяжело дышал, как будто только что пробежал дебильный марафон, и Йен тоже. Будь он проклят, если вид Йена Галлагера после такого поцелуя не был лучшим, что Микки когда-либо видел в своей жалкой жизни. Он собирался запомнить это лицо навсегда.— Я должен идти на работу, — сказал Йен, его голос был густым и сексуальным, словно он предпочёл бы остаться здесь с Микки.То, как Йен смотрел на него, желая его, желая остаться с ним... заставило Микки усмехнуться, заставило чувствовать себя ещё более разгорячённым, чем раньше. Он кивнул, облизывая губы, пытаясь собрать вкус Йена до последней капли. Блядь. Микки совершенно пропал.

── ?? ──

Он не мог вспомнить, когда в последний раз был в конференц-зале. Наверное, никогда. Немного душное помещение, длинный стол, слишком много стульев... отец с одной стороны, Микки с другой. Он хотел уйти, не имея желания проходить через это дерьмо.Присутствовала и группа других людей, совещающихся, казалось, уже целый час. Микки молчал. Говорил его отец, а Микки просто держался особняком, сидел со жвачкой во рту, дрыгал ногой и до хуя всех раздражал. Он молчал, зная, что этого хочет отец.— Тренер Милкович, мы попросту не можем игнорировать ваши действия в отношении сына…— Это семейный вопрос, — продолжал повторять Терри. Снова и снова, как долбаная заезженная пластинка. Микки стало интересно, действительно ли Терри думает, что для этих людей такого будет достаточно. Интересно, Терри действительно думает, что они купятся на это.— Ваш семейный вопрос произошёл на территории университета, на факультете спорта и лёгкой атлетики, на глазах у всей футбольной команды и других тренеров.— Терри, вы били своего ребёнка перед…— Я не обращаюсь со своими детьми жестоко! Это семейный вопрос! Этот ребенок неуправляемый, вы не знаете... — Терри засуетился. Успокоившись, он глубоко вздохнул. — Я понимаю, что... это может быть истолковано неверно, но я не бью своих детей. Микки... он проблемный ребёнок. Так было с тех пор, как умерла его мать.Микки не поднял взгляд от стола, щёлкнул жвачкой и вздохнул. Так вот какую карту разыгрывал Терри. Ну конечно.— Микки? — подсказал кто-то.— Ага. У меня была куча проблем с тех пор, как умерла моя мама.Микки потёр нижнюю губу большим пальцем. В каком-то смысле он говорил правду.После этого встреча продолжалась недолго. К моменту окончания Микки не то чтобы снова был в благосклонности у отца (он никогда и не был на самом деле), но ему предложили выпить кофе.Это было похоже на какое-то извращённое вознаграждение за ложь — Терри поступал так иногда, будто это был величайший из призов — возможность вернуть его благосклонность. Микки на все сто считал, что правление поверило Терри, но ничего не мог с этим поделать. Всё находилось в подвешенном состоянии.Он не ожидал увидеть Йена за стойкой в кофейне на территории кампуса. Йен здесь не работал, он развозил дурацкую пиццу. Едва войдя в дверь с отцом, следующим позади, Микки начал потеть.Посреди комнаты в воздухе зависли два больших знака вопроса:1. Узнает ли Терри Милкович лицо Йена Галлагера по рисункам Микки, которые нашёл и впоследствии разорвал после того, как потрепал Микки хорошенько за указанные рисунки?2. Допустит ли Йен ужасную (но простодушную) ошибку, ведя себя так, будто они с Микки знакомы?Если отец и узнал Йена, то не подал виду. Йен, казалось, старался не смотреть в сторону Микки, пытаясь сохранить пассивное выражение лица. ?Пожалуйста, не делай ничего глупого?, — взмолился Микки про себя. Пожалуйста, найди в себе силы оставаться спокойным, я знаю, ты сможешь. Направь это дерьмо в нужное русло.Микки, блядь, не мог дышать. Он продолжал смотреть в пол, желая провалиться сквозь него, только бросая быстрые взгляды на взаимодействие между его отцом и его... проблемой. Его рыжеволосой проблемой. Господи, всего несколько дней назад Йен прижал его к стене и глупо целовал. Если отец когда-нибудь узнает…— Два кофе... Чёрных, — сказал Терри Йену.Рыжий кивнул, пробил заказ, налил кофе и всё такое. При этом он не сводил глаз с Терри — Микки понял, что Йен, вероятно, впервые видит его отца, тем более разговаривает с ним.— Что-нибудь ещё?— Нет, — покачал головой Терри.Микки решил, что к настоящему моменту всё спокойно. Он наконец поймал взгляд Йена, заставляя себя держаться непринуждённо. Просто держись непринуждённо, блядь.

— Эй, можно в мой добавить сахар?Уголок рта Йена дёрнулся на пути к полуулыбке.Терри испортил полусекундный момент, фыркнув своим отвратительным смешком:

— Нет, он выпьет свой кофе как мужчина. Натуральным.Не будь Микки так до хуя напуган, что отец узнает Йена, он бы закатил глаза. Потому что кто, блядь, говорит такое дерьмо? Боже. Это сраный кофе. Господи, его отец действительно иногда перебарщивал, Микки не мог это выносить.После того, как Терри расплатился и они вышли, Микки почувствовал, как большая когтистая рука отца вцепилась в его плечо. Он инстинктивно вздрогнул, ненавидя себя за это. Они простояли так с минуту, рука Терри сжимала плечо Микки. Микки опустил взгляд на свой кофе.— Ужин в субботу вечером, — бросил Терри.Микки кивнул.Когда отец ушёл, у Микки зазвонил телефон.[Мэнди 15:45] Твой мальчик взял пару смен в той маленькой кофейне в кампусе, если хочешь пойти и поприставать к нему.[Микки 15:46] Ага, спасибо, что сказала.── ?? ──[Микки 21:22] Спасибо, что вёл себя нейтрально с моим отцом на днях.[Йен 21:24] А что, по-твоему, я собирался делать?[Йен 21:24] Потянуться и поцеловать тебя прямо перед ним?[Микки 21:25] Нет. Просто спасибо, что не стал, ну знаешь…[Йен 21:25] Вести себя так, будто мы знакомы?[Микки 21:26] Он становится параноиком. Я не это имел в виду.[Йен 21:28] Знаю.[Йен 21:30] Ты хорошо целуешься, кстати.[Микки 21:31] Заткнись хах.[Йен 21:32] Я серьезно. Было чертовски жарко.

[Йен 21:32] Ты чертовски горячий.[Йен 21:33] Не могу перестать думать об этом с тех пор, как это случилось.[Микки 21:34] Я не собираюсь заниматься с тобой секстингом.[Микки 21:34] Мы не в средней школе.[Йен 21:35] Фу, ты совсем не веселый. Взрослые тоже так делают.[Микки 21:36] Да я само веселье.[Микки 21:36] Ты и представить себе не можешь.[Йен 21:27] Докажи.[Йен 21:28] Давай затусим. Только ты и я.

[Йен 21:29] Типа в клубе. В Бойстауне.[Микки 21:30] Не совсем по мне.[Йен 21:31] Ты там когда-нибудь бывал?[Микки 21:32] Однажды.[Йен 21:33] И тебе не понравилось?[Микки 21:33] Гериатрические виагроиды, пытающиеся затащить меня к себе домой.[Микки 21:33] Это не моё.[Йен 21:35] Ух. Эй, ты же не собираешься цеплять кого-то.[Йен 21:35] Ты поедешь домой со мной.[Микки 21:36] О да?[Йен 21:36] Да.[Микки 21:37] Если ты хочешь просто трахаться, нам не нужно тусить для этого.[Йен 21:38] Ага, что ж, я не просто трахаться хочу.[Микки 21:42] Говорил же, что не могу дать тебе то, что ты ищешь.[Йен 21:43] И все же ты позволил себя поцеловать. И прикоснуться к тебе.[Йен 21:43] Ты тот, кто сказал мне, что я не просто трах. Я знаю, что у тебя есть чувства ко мне. И у меня тоже есть чувства к тебе. И не говори мне, что это не так.[Микки 21:55] Ты не понимаешь.[Йен 21:57] Не знаю, думаю, что понимаю. По мне, так похоже, что мы можем трахаться вовсю и что-то чувствовать друг к другу... но в конце концов эти чувства не будут иметь никакого значения. Потому что твой отец — ёбаный псих.[Микки 22:00] 1. Я говорил тебе, что не буду обсуждать его, если только не на моих условиях.[Микки 22:00] 2. Я блядь не буду поднимать это в переписке.[Йен 22:01] Так мы можем встретиться лицом к лицу?[Йен 22:10] Ага, так я и думал.