II (1/1)

— Эй, Спящая красавица, проснись и пой, — прошептали Йену в ухо и нежно пощекотали голую ягодицу. — Солнце уже высоко.Йен сладко потянулся, не открывая глаз, и наощупь подтянул к себе уже влажного от океанской воды Милковича. Тот неожиданно открыл в себе страстную любовь к дайвингу и неустанно бороздил местные водные просторы, постоянно притаскивая рыжему всякие подводные богатства. Не обходилось и без моряцких баек, которыми уставший, но очень довольный Микки взахлеб делился с Йеном, даже не успев толком обсохнуть после очередного заплыва.— Статуя Элтона Джона на дне, мамой блядь клянусь! Голая, фу! С воттакенным...— ... и тут эта пиздопроебина желеобразная, размером с жопу Энджи Заго, медленно разворачивается в мою сторону и начинает трусы с меня своими тентаклями склизкими стягивать, еле ноги унес!— Галлагер, нихуя не поверишь, но у этого блядского осьминога глаза были подкрашены, я так охуел, что чуть яйца об коралловый риф не ободрал, когда драпал оттуда. Я те серьезно говорю, чтоб меня Элькорасон до нитки обобрал, ну че ты ржешь, Ариэль ебучая??Йен до колик в животе смеялся над каждым приключением этого морского шпиц-терьера и чувствовал себя невозможно счастливым. Остров, на котором они жили, действительно был райским уголком, дававшим им все, что нужно. Микки окончательно расслабился после его появления и открыл в себе еще и талант флориста — мастырил из местной экзотическойфлоры яркие венки с шейными гирляндами и толкал их тусовщикам с той стороны острова за косячки и ямайский ром. Проекция Терри периодически появлялась откуда-то из карманов пространственно-временного континуума и угрюмо косилась на то, как они обжимались в тени пальм, неодобрительно позвякивая ледяными бокалами на неизменном подносе.Йен не знал, почему они оказались тут и что ждет их дальше, но было что-то в местном воздухе, в ласковом летнем небе, в шелесте зеленых пальмовых листьев —что-то, что успокаивающе нашептывало — все будет хорошо, рыжик. Все будет хорошо. Микки всегда старался встать раньше него, чтобы принести проснувшемуся и сладко жмурящемуся Йену кокосового молока, фруктов и крабового мяса, сплавать за свежими устрицами или наловить светлячков в стеклянную банку. Иногда рыжему удавалось проснуться раньше этой неугомонной швеи-мотористки и тогда он обвивался вокруг Милковича словно глубоководный спрут, отпуская его на волю только после трех оргазмов. Минимум. Уединение их нарушал лишь приснопамятный настойчивый голубой краб, которого Галлагер однажды застукал возле крыльца с пучком венериных мухоловок, зажатых в клешне, и дал ему такого пенделя, что тот долетел, наверное, до экватора, а заодно и к родственникам на Юпитер заскочил.Однажды Йен проснулся ночью один, но не испытал привычного ужаса. Просто сел в постели, спустил ноги на пол и вышел из их бунгало на ночной пляж. Микки сидел у самой полосы прибоя, флюоресцировавшей скоплениями неоново-голубого планктона, как зеркальное отражение черного тропического неба, усыпанного миллиардами сверкающих звезд. Йен тихонько опустился на теплый песок позади Микки и заключил его в клетку своих рук и ног, обволок собой, как устрица обволакивает свою самую красивую и ценную жемчужину упругой и тугой плотью.

— Привет, — хрипло прошептал он в моментально порозовевшее ухо. Микки тихонько вздохнул и еще крепче прижался к широкой груди рыжего. Неподалеку, на гипнотически качающихся волнах, Йен разглядел две крупные половинки устричной ракушки, в каждую из которых была вплавлена маленькая горящая свечечка. Ночной океанский бриз постепенно относил эти импровизированные кораблики все дальше в океан, пока их крошечные огоньки стало невозможно разглядеть в густой тьме, освещенной лишь лунной дорожкой на воде и искрящимся звездным куполом над ними.— Если в следующей жизни ты меня не найдешь, то я найду тебя первым и уебу, — Микки повернул голову и скосил глаза на задумчиво улыбающегося Йена. — Ты меня понял, рыжий-бесстыжий? — взволнованно переспросил Милкович эту Джоконду, которую любил так, что сердце превращалось в сверхновую и коллапсировало по 5 раз на дню.— В прошлых находил и в следующей найду, — улыбнулась Джоконда ему в губы и Микки каким-то шестым чувством понял, что Йен знает что-то, чего он пока еще не понял. И тут же успокоился.Океанские волны набегали на берег с тихим шелестом. Горизонт перечеркивали падающие огоньки метеоров, белыми вспышками высвечивая две слившиеся фигуры у самой кромки блестящей черно-голубой воды. Вселенная улыбалась с недостижимой высоты неизвестными созвездиями и думала о чем-то своем, непостижимом.Краб странного голубого оттенка притаился за камнем, удачно расположившимся недалеко от полосы прибоя, и выглядывал из-за него влюбленными глазками на подвижных стебельках. Он знал, что ему некуда торопиться. Впереди у них троих была целая вечность.