По 52-й главе книги (1/1)

Он не отвечает на слова Син Даожуна, а спокойно разворачивает коляску, и шепотки в рядах воинов громче воплей торговцев в базарный день. Чжугэ Лян рассеянно поглаживает пальцами ручку веера, будто не он только что у всех на глазах попытался присвоить себе чужие заслуги и был уличен. Чужие? Тем, кто там был, лучше знать. Чжоу Юй далеко; Чжоу Юй болен и, возможно, умрет, а Чжугэ Лян проживет долгую жизнь и одержит множество побед, ведь он поклялся Лю Бэю.А Чжоу Юю он обещал приехать в другой раз – обещал в насмешку, в отместку, чтобы тот ни днем, ни ночью не знал покоя, как не знал его подле Чжоу Юя сам Чжугэ Лян.Не нас винить в том, кем мы родились.?Прими от меня хотя бы эту безделицу – мое молчание, не мне счесть твоих заслуг?, - Чжугэ Лян склоняет голову и беззвучно шевелит губами. За Великой рекой дуют иные ветры, они не донесут Чжоу Юю этих слов; а если и донесут, он не поверит. Он не верил Чжугэ Ляну на реке, когда они вместе сражались против Цао Цао, не поверит и теперь, когда в раздробленной Поднебесной им грозит сойтись в бою.?Ты прав; только тебя это не спасет. У Красной скалы я дал тебе крылья, но у меня был и будет лишь один господин?.Чжугэ Лян плотно сжимает губы. Снова он видит перед собой раскрасневшееся, смеющееся лицо Чжоу Юя, и снова пальцы на ручке веера замирают как раз, чтобы ее не сломать.