9 глава. (1/1)
Вся набережная была засыпана влажными кленовыми листьями. В этом году октябрь выдался сочный, с пышной позолотой и каким-то особенно терпким, ядрёным запахом листвы.Было прохладно. Накрапывал дождь, но Мэтт не спешил укрыться в ближайшем кафе или вернуться в припаркованный на стоянке автомобиль. Он слонялся около здания госпиталя добрых полтора часа, успел выкурить пачку сигарет и опиться крепчайшим кофе из автомата, а Бейли всё не появлялась.Сегодня она прилетела из Ричмонда на консультацию к врачу, а так как время было назначено раннее, они условились что встретятся прямо около клиники. Мэтт неоднократно порывался позвонить, но сбрасывал номер в самый последний момент, боясь помешать приёму.От воды потянуло сырым колючим ветром. Мэтт застегнул молнию до самого подбородка и полез за очередной сигаретой.Он не видел Бейли больше месяца и начал фантазировать о её приезде задолго до приземления самолёта.В последний раз они встречались ещё летом и Мэтт ни разу не видел Бей в другом образе. Он пытался представить выросла ли она? В какой будет одежде? Какие у неёдухи? Что она скажет при встрече?Мэтт нетерпеливо вздохнул и уселся на бесконечную скамейку, которая тянулась вдоль всей набережной. Ей богу, сейчас он походит на тех самых перепуганных парней, что привёзли жён в родильное отделение и теперь нетерпеливо дожидаются результата в огромном холле больницы.Скорее бы уже.
Они так давно не виделись,чтоМэтт буквально по минутам высчитывал тот момент, когда сможет заключить Бей в объятия.Они обязательно прогуляются по Манхэттену. Посидят в китайском ресторане. Поедят печений с предсказаниями. Может быть, сходят на Бродвейское шоу, или в кино на места для поцелуев.В кармане отчаянно завибрировал телефон. Путаясь в молниях и застёжках Мэтт потащил трубку наружу.- Мэттью, - в аппарате проскрипел голос Джеймса Андриотти.
Приятель был своём репертуаре - звонок в любое время дня или ночи, ни тебе здравствуйте, ни тебе спасибо.- Добрый день, - Мэтт почувствовал как от досады отчаянно засвербело в мозгу, - говори быстрей, я нахожусь на важной встрече.- Надеюсь ты не вздумал меня кинуть, - желчным тоном поинтересовался Джеймс, - иначе я посажу тебя на огромную неустойку.- Ты о чём? - Не понял Мэтт.- Кхе-кхе-кхе, - ехидно прокашлял Андриотти, - неужели передумал отдавать свои фотоработы на заклание?При слове "заклание" Мэтт болезненно скривился. Он так и не укрепился духом в отношении своих работ, и малейший неловкий намёк склонял чашу весов в отрицательную сторону.
Серия портретов давно была готова. Мэтью частенько пересматривал каждую фотографию в отдельности, но так и не решался предложить свои работы в те журналы, которые ему посоветовала мать.Только неделю назад, сомневаясь и поминутно вздыхая, он наконец позвонил Андриотти, в тайне надеясь на отказ.Серия этих самых портретов была начата ещё очень давно. Вымучена. Выстрадана. Он словно сумасшедший художник, выбирал самые лучшие. Не просто лучшие - идеальные. Самые живые, самые говорящие. Бился над игрой света и тени. Измывался над палитрой цветов.Бейли среди этих работ была самой сдержанной и самой проникновенной. Мэтт запечатлел её случайно, как часто бывало с самыми лучшими снимками. В том самом клубе где они познакомились.
На снимке Бей была почти обнажена и сидела на кровати, небрежно прикрывшись куском газового шарфа. Её взгляд был устремлён куда-то вдаль и невольно приковывал к себе внимание. Худенький трогательный подросток с удивительно прекрасными глазами.Те специалисты, кому Мэтт показывал свой альбом, непременно обращали внимание именно на эту фотографию, и к ней моментально прилепился эпитет "трансгендерной Моны Лизы".Мэтт и сам понимал насколько высок уровень его труда. Понимал он и то, что передача альбома в иное коммерческое направление грозит полной потерей изюминки, а значит и художественной ценности...- Ты меня слушаешь? - насторожился Джеймс.- Да. Конечно.
- Я уж думал что тебе не интересно, - ответил Андриотти и Мэтт понял что за своими раздумьями действительно пропустил часть разговора.- Так, что там с ...э...- Жду завтра вечером в редакции, - каркнул собеседник и болезненно подколол напоследок, - смотри, чтобы твоя деловая встреча не заставила передумать.В трубке запищали гудки. Мэтт поднял голову.Бейли шла по набережной, зябко кутаясь в тонкую чёрную курточку. Прохладный ветер трепал длинные распущенные волосы.- Бей, - позвал Мэтт, - Бейли я здесь. Иди скорей сюда!Как ни странно, но встреча вышла удивительно сухой. Бейли неловко вывернулась из его объятий и сдержанно клюнула в щёку.Мэтт оглядел её с головы до ног и невольно отметил что она выросла. Вытянулась, похудела. Летний кофейный загар сошёл. На смену лёгкому летнему макияжу пришёл более тяжёлый, тёмный. Неприлично вызывающий и одновременно подчёркивающий удивительно грустные глаза.Несмотря на долгую разлуку она выглядела озабоченной и растерянной одновременно.Мэтт оглядел Бейли ещё раз и понял, что первым делом необходимо поинтересоваться о результатах консультации.- Что сказал доктор?Мэтт забрал у Бейли совсем небольшую сумку с вещами и направился в сторону автомобиля.- Всё плохо, - сухо отозвалась она.Мэтту хотелось её радостного щебетания, едких шуточек, задорных покалываний.Он не привык видеть Бейли в плохом настроении и невольно почувствовал, как настроение стремительно падает вниз.- Что-нибудь случилось?- На. Читай. - Бейли вытащила из кармана свернутый в четыре раза листок бумаги и помахала перед носом Мэтта.- Что это?- Рекомендации врача. Ничего конкретного. Пока только консультация у местного эндокринолога и психиатра. Всё остальное заместительная гормональная терапия, вопрос операции, переход, всё только с ведома и разрешения родителей,- коротко пояснила Бейли .
Вид у неё был настолько разбитый, что Мэтт невольно забеспокоился.- Хорошо, - согласился он, - а можно ли решить этот вопрос как то по другому?- А, то, - телеграфным текстом отчеканила Бей, - За большие деньги всё можно. Ну или при наличии адекватного опекуна.Они сели в машину.Вид старого рыдвана, в котором они безудержно целовались и ласкались на заднем сидении, не вызвал у Бейли ни малейшей реакции.- Сам видишь, - ироничным тоном закончила она, - мне, как и всем нужны деньги. Что молчишь? С такими проблемами я уже менее интересна?Мэтт непроизвольно скривился. Хотел было ответить что-нибудь едкое, но сдержался. Однако его настроение моментально рухнуло внизи он посмотрел на Бейли с откровенным раздражением.Зачем он позволил матери надавить на себя? Зачем влез в чужие дела и роет могилу своей карьере? Что даст его шаг с выставкой и будет ли этот подарок оценен по достоинству?- Давай отвезём твои вещи и сходим куда-нибудь? - последняя фраза прозвучала ради приличия. Мэтт всё ещё пытался исправить положение, но чувствовал как свалившаяся проблема обрастает наподобие снежного кома.Это снова напоминало обман. Обман самого себя. Обман чаяний и надежд, когда самый близкий человек оказывался каменной, бесполезной обузой.- Мэтт, у меня сегодня плохой день. Тяжёлый перелёт, пустая консультация. Я очень устала и хочу спать. Просто отвези меня в гостиницу. Я побуду одна, - тихо произнесла Бейли и отвернулась к окну.Мэтт пожал плечами, положил сумку в багажник и сел за руль.Всю дорогу они молчали. Бейли смотрела на улицу пустыми глазами, Мэтт перед собой, пытаясь собрать в кучу отчаянно разбегающиеся мысли.На душе было почти так же гадко, как когда-то с Рамоном. Он вдруг понял что устал от подвигов. Устал тащить партнёра за собой. Устал быть спасателем, отдушиной и жилеткой.И деньги...Сколько можно говорить о деньгах. Рамон, Джеймс Андриотти, теперь вотБейли. В конце концов почему именно Мэтт должен взваливать проблему на себя? Почему родители девчонки не хотят отнестись к её состоянию серьёзно, а не воспринимать, как эксцентричный подростковый каприз? Почему она сама не обращается в специализированный центр? В конце-концов, почему проблемы и трудности достаются именно ему?Ивсё жеМэтт привёз Бейли к себе.
Несмотря на мрачную встречу встречу, везти девушку в гостиницу было бы верхом неприличия."Пускай сначала успокоится. Переварит информацию , а уже потом отвезу её в отель, - решил Мэтт, - больше не могу. Неужели я такой лох, что снова куплюсь на жалобные глазки и унылые причитания? "Он распахнул перед Бейл дверь.Девчонка прошла в квартиру на непослушных ногах и молча присела на кровать, которая стояла возле огромного витражного окна. Сегодня, в нежной сеточке дождя, Манхэттен смотрелся наиболее ярко. Огромные серо-пепельные башни упирались в дымчатое небо и порой было не различить, где кончается город, а где начинаются облака.Дождь усилился. По стеклу побежали плаксивые дорожки.Мэтт нарочно оставил сумку в прихожей, поближе к выходу, затем прошёл в кухню и включил кофеварку.
Мэтт не терпел когда в его присутствии плачут. Просто на дух не выносил. Никто и никак. Даже мама, сестра или подруги. Молниеносно накатывало раздражение. Такое сильное и злое, что ревущую особу хотелось схватить за шиворот и немедленно вышвырнуть прочь.
Бейли сдерживалась. Зажалась в самом углу. Не пискнула и даже не всхлипнула. Мэтт мог только догадываться что она плачет. Максимально отвернулась к окну, чтобы он не видел лица.Усталая, измученная. Похоже больная...Несколько раз шмыгнула носом.
Мэтт не выдержал, подошёл и присел рядом.Она...выдуманная и выстраданная до тошноты, и почему то не раздражает...- Ну перестань. Всё хорошо.
- Что хорошо? - Бейли прорвало. Захлёбываясь слезами, она начала говорить. Невнятно. Почти бессвязно, - мне гормоны не подобрали. А от этих бессонница. Волосы везде полезли... Все с вопросами пристают ... Я школу бросила... Мать ругается, говорит что сдаст в психлечебницу... В сексе ничего не получается...- Успокойся, - последние слова Бейли неприятно резанули слух, но Мэтт смолчал, - успокойся, пожалуйста!Впрочем, можешь и не успокаиваться, по крайней мере пока. Есть повод заключить в объятия.В самом деле заболевающая, жаркая, слабая, стиснутая до боли в груди.Мэтт зарылся рукой в распущенные чёрные волосы, прижал за затылок, уткнулся носом в плечо. Самому бы не зареветь.Моя!Всё-таки моя!- Ну прости, прости меня, слышишь? Прости... - Зашептал он гладя Бейли по волосам. Она заплакал сильнее. Уткнулась лицом и обхватила руками.
Мэтт покачивал её в объятиях и шептал что-то в макушку, Бейли не могла разобрать что. Хорошо что не читает мысли и не знает за что простить. Мэтт гладил, гладил, гладил. Прижимал к себе. А в груди ныло от болезненной любви.Бейли наревелась. Затихла. Положила голову на грудь.- Сейчас я тебя уложу. Мэтт откинул покрывало, машинально нащупал плед, как маленькую закутал по самые брови, - тебя покормить?Может бытьпросто чаю?Бейли молча помотала головой и не отпуская его руку, неловко перекатилась к окну.- Спи, - Мэтт чмокнул несчастье в макушку.- Хорошо, только ты не уходи, - хрипло отозвалась Бей и послушно закрыла глаза.Когда она наконец, уснула Мэтт встал, задёрнул тонкую штору из органзы и перенёс сумку из прихожей поближе к своей хозяйке.