6. Мышеловка (1/1)
Макс давно залез ему на шею. Дэвид даже не привык?— смирился с тем, что Макс никогда с нее не слезет. Все стало сложнее, когда он залез к нему на колени.И ведь его избаловал он сам. Он соглашался на все, лишь бы Макс не грустил, не хмурился, лишь бы он стал хотя бы немного счастливее. Дэвид превратился в его личный батут, комнату с мягкими стенами, где можно творить, что вздумается — даже звонить посреди ночи и говорить: ?Я стою на крыше, скажи, почему мне не стоит прыгать?. Да, в четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет проблемы бывают у всех. Проблема Макса в том, что у него их особо и нет. Он не стоит на крыше и никуда не прыгает, но он хочет, чтобы Дэвид думал иначе и поверил ему, хотя бы подыграл ему.
Макс не был неблагополучным. У него была обычная, нормальная семья?— не хуже, чем уНила или Престона, и она уж точно была лучше семьи Нерфа или бывшей семьи Эред, родители которой взяли ее из приюта. Нет, у Макса все было неплохо. Но он здорово умел показывать, как же ему тяжело.Дэвид не знал, был ли он единственным, с кем этот трюк сработал. Он очень надеялся, что нет. Он не хотел верить, что только он умудрился так здорово проколоться. Он даже не заметил, когда все это началось. Когда он повелся на его слезы? Когда стал освобождать от неинтересных ему занятий в лагере? Когда разрешил брать телефон и свои вещи, разрешил обедать и ужинать в любое время, уступал, когда Макс жаловался, что он устал, не хочет, ему скучно? Да. Все, что Дэвид делал, ?— это уступал и шел навстречу. Ну, вот и пришел. Про себя Дэвид никак не мог понять, что же тогда, давно, заставило его пойти на первую уступку. То, что Макс напоминал ему самого себя в детстве? То, каким он он был ?— выглядел ?— несчастным, одиноким, угрюмым?.. Но он уступал и дальше: малейший шанс на то, что Макс не играет и не играется с ним стоил того, чтобы воспринять его проблемы всерьез. Это было призрачное "а вдруг", которое почти исчезло и за которое Дэвид цеплялся, как за миф для самого себя, чтобы оправдать свою мягкотелость в собственных глазах.А теперь Максу нужно было от него это. Это. Чтобы Дэвид снова ему уступил и дал то, что он хочет. Родители не жалели денег: в детстве они покупали ему много игрушек, но свою любимую игрушку Макс нашел сам. Можно сказать, подобрал на улице. И не так, как подбирают бездомных котят, а как находят и забирают себе кем-то оставленный смартфон последней модели без намерения возвращать его владельцу.
Дэвид заходит в комнату с единственным желанием: упасть на кровать и не подниматься до завтрашнего утра. У него есть для этого шесть часов. Его кровать занята, и нельзя сказать, что он удивлен.?— Макс, тебе разве не пора спать?Дэвид подходит к зеркалу и снимает с шеи платок. В зеркале он видит Макса, который полулежит на его кровати и следит за его движениями так, словно он оплатил право приходить сюда и за ним наблюдать.
Макс пожимает плечами и как ни в чем не бывало отвечает:?— Не хочу.Конечно, он не хочет. Он не хочет ни в чем участвовать, он не хочет ни с кем общаться, никуда ходить — он хочет приходить к нему и залезать с ногами на его кровать, сидеть здесь допоздна, подбираясь к нему слишком, неприлично близко, и выжидающе на него смотреть. ?Любимчик?, так говорят дети. Да, увы, иногда они появляются. Но это уже совсем другой уровень. Это уже Макс выбрал Дэвида своим любимчиком среди остальных взрослых, остальных людей, чтобы доставать и изводить ?— раньше. А теперь…В конце прошлого лета Макс сказал: ?Закрой глаза?. Он был таким настойчивым, так просил, и Дэвид послушался ?— просто, чтобы Макс оставил его в покое. Он снова уступил, и он должен был знать, должен был догадаться, что за этим последует. Лучше бы все это оказалось пранком. Лучше бы Макс сфотографировал его на телефон и потом разослал его фото каждому кемперу в лагере. Но нет, он поцеловал его. Дэвид надеялся, что Макс это перерастет, но этого не произошло. Его беспредельное терпение и принятие сыграли против него самого.Дэвид подходит к столу ?— грязной деревянной парте, садится на старый стул рядом и устало вздыхает. Он устал за прошедший день и за прошедшие шесть лет.
?— И чего же ты тогда хочешь?Глупый вопрос, заранее известный, жуткий ответ. Макс медленно подходит к нему и садится на его колени. Старый стул скрипит под их весом.
?— Ты знаешь, чего я хочу.Дэвид отстраняет от него свои руки и в то же время не шевелит коленями, потому что боится, что Макс упадет на пол и ударится.?— Макс, это незаконно и неэтично. Я твой вожатый...Макс кладет руки на его плечи, наклоняется к его лицу.
?— Дэвид, никто не узнает.Можно подумать, он объясняет ему, как играть в салочки. Да, для него это игра. У Дэвида мелькает ужасная, вызывающая тошноту мысль, что он уже с кем-то вот так играл.?— Макс, остановись. Подумай, как это повлияет на наши отношения. Я совсем не тот человек, который тебе сейчас нужен. Я понимаю, ты сейчас пробуешь себя, но…Дэвид пытается встать, но Макс крепко хватается руками за стол по обе стороны от него и не дает ему подняться. Он поджимает губы и смотрит Дэвиду в глаза, и этот взгляд пугает. Потому что в нем нет отчаяния неудержимой влюбленности, нет намека на розыгрыш или расшалившиеся гормоны ?— в немпустота, скука и желание хоть как-то развлечься. Дэвид уже видел похожий взгляд: с таким взглядом Дэниел привязывал его к стулу в бункере. Теперь он снова сидит на стуле и молча благодарит бога, что в комнате нет веревок. ?— Макс, не стоит этого делать.Его голос звучит слишком неуверенно, он звучит жалко. Господи, как он до этого дошел??— Да почему? Ты мне нравишься, и я хочу сделать это с тобой.Ему все равно, нравится ли он Дэвиду. По умолчанию?— да.
Макс наклоняется ближе и выпячивает нижнюю губу.?— Ну хотя бы поцелуй, ?— в его голосе капризность и еле слышное раздражение. Дэвид испытывает искушение поцеловать его, чтобы он ушел. Он отворачивает свое лицо от Макса, и Макс обиженно спрашивает:?— Я тебе не нравлюсь?Он привлекательный, красивый. На него засматриваются девочки в лагере и пара парней. Дэвид догадывается, что люди постарше и пораспущеннее него самого делают то же самое. ?— Макс, между нами ничего не будет, и ты это знаешь.
?— Почему? —?опять, опять этот искусно сыгранный уязвленный взгляд.Дэвид набирает воздуха в грудь.
?—Ты знаешь, почему. А теперь вставай и отправляйся спать.Он должен был сказать это год назад. Два. Шесть. И сказать это вот так ?— твердо и жестко. Но сейчас, сейчас уже поздно. Дэвид понимает это, когда Макс продолжает сидеть на его коленях. Он не двигается с места. Он смотрит на Дэвида синтересом, таким, как если бы у его смартфона обнаружилась еще одна камера. Он снова наклоняется к Дэвиду и говорит:?— Знаешь, почему мистера Эрхарта больше нет в лагере лесных скаутов? ?— Макс елозит на его бедрах, ?— оказалось, он щупал маленьких мальчиков.Представляешь, что будет, если я скажу, что ты все это время щупал меня?Макс произносит последние слова театральных шепотом, и Дэвид резко скидывает его с себя на пол, словно стряхивает насекомое. Когда Макс уходит, он долго сидит за столом, спрятав лицо в ладони, и думает, что в тюрьме Макс хотя бы не сможет забираться к нему на колени.Дэвид сразу ему понравился. Он до сих пор нравится ему больше всех остальных, но Дэвид глупый: он думает, что Макс просто играется и капризничает. Но он не играется. Все серьёзно. И Дэвид не отвертится. Он жене отвернулся тогда, прошлым летом. Он ни разу от него не отвернулся, он вернулся в лагерь с двух своих свиданий, чтобы о нем позаботиться, потому что Макс заболел, он отравился и простыл. Дэвид прервал свои свидания из-за его сообщений, и это было здорово?— такое отношение, то, как быстро он приехал к нему в лагерь. Дэвид всегда по-особенному к нему относился. Он же больше так ни к кому не относится, правда?ПРАВДА?Утром Макс заходит в общий зал на завтрак; он замечает, как Дэвид еле заметно вздрагивает. Как он бледнеет и словно застывает на месте, почти не шевеля вилкой в руках. Дэвид не выдерживает и минуты и выходит из зала, не глядя на Макса.
Макс отрезает кусочек яичницы и отправляет его в рот. Сегодня у него на удивление хороший аппетит. Гвен громко сообщает им, что у них есть еще десять минут — после завтрака они идут на озеро. Все вокруг начинают стучать вилками, двигать стулья и хватать тосты с тарелок, но Макс не торопится. Время еще есть.
У него еще есть время до конца лета.