Часть IV. Unknown star. Глава 24. Empty star (1/1)

Мику не могла не любить дождь. Да, ей не нравилось мокнуть под холодными тяжелыми каплями, ей не нравилась влажность, от которой волосы словно сходили с ума, ей не нравилось, когда ветер залетал под зонтик и будто делался разом намного сильнее и холоднее.

Но, несмотря на все это, как можно было не любить дождь, если для нее он был так крепко связан с Леном? В воспоминаниях Мику каждая капля ассоциировалась с тем вечером, когда она впервые четко и ясно осознала для себя, что влюблена. И теперь, глядя, как по стеклу водопадом льется вода, она думала только о Лене и о том, как все закончилось между ними. – Это первый и единственный раз, когда я соблаговолила сделать тебе чай, Хацуне, – прозвучал за ее спиной резковатый голос, – Так что наслаждайся. Перед Мику на подоконник с негромким звякающим звуком опустилась кружка, а затем на него взгромоздилась и та, что эту кружку принесла. Кагамине Рин залезла на многострадальный подоконник с ногами, легко на нем уместившись и при этом умудрившись не расплескать ни капли горячего напитка. Мику подула на горячий чай, чуть помедлила, а затем осторожно отхлебнула. – Не бойся, не отравлено, – усмехнулась Рин, наблюдая за действиями девушки. – Вкусно, – не скрывая удивления, заметила Мику, – Спасибо. Ухмылка Рин стала шире, и повисла тишина, в которой шум дождя стал будто еще громче. Девушки пили чай в тишине, обе не отрываясь следили за тем, как город тонет в непрерывающимся ливне, через чуть приоткрытое окно. В комнату залетал холодный ветер и в сочетании с горячим напитком все происходящее доставляло удивительно сильное удовольствие. Пусть даже в компании врага... Мику унесла опустевшие кружки и, вернувшись, оперлась спиной о стену рядом с окном. Она вдруг почувствовала, что расплачется, если продолжит смотреть на дождь. Слезы уже сейчас подступали к горлу и закипали на глазах. И это было мерзко, потому что плакать перед Рин Мику совершенно не хотелось. К тому же явных причин, кроме разбитого сердца, не было... – Если собираешься рыдать, иди в другую комнату, – буркнула Рин, не отрывая взгляда от окна. – В моей квартире одна комната, и ты это знаешь, – поджала губы Мику, – И вообще, если тебе что-то не нравится, уходи сама, я и с места не сдвинусь. – Никакого гостеприимства, просто ужас, – прокомментировала Рин. Снова повисло молчание, поразительно уютное, учитывая обстоятельства. Блондинка покусала губы, а затем вдруг нерешительно пробормотала: – Спасибо, что позволила остаться. – Когда я встретила тебя на улице, у тебя был такой вид, что выбирать мне особо не приходилось... – протянула Мику, осторожно косясь на Рин из-под челки. – Я знаю, насколько я жалкая сейчас. Не обязательно говорить об этом вслух, – скривилась та в ответ, мгновенно ощетинившись, – Я ведь не упоминаю о том, как ты разочаровала моего брата или о том, как ты упорно спиваешься… Мику напряглась, но постаралась не подать виду, как резанули ее воспоминания, мгновенно выползшие из щелей, в которые она их так долго и так старательно загоняла.

– В этом есть и твоя вина, – только и смогла выговорить девушка. Рин прожгла ее насмешливым злым взглядом и покачала головой: <– Не пытайся переложить на меня ответственность за свои ошибки. Ты всегда делаешь так... – Как именно? – вскинулась Мику, оскорбленно хмурясь. – Прикидываешься жертвой, – с вызовом вздернула брови Рин, – Делаешь милое обиженное личико и остаешься святой и непогрешимой для всех окружающих. Мику холодно смотрела на нее несколько долгих секунд, а затем вдруг слабо улыбнулась, побеждено подняв ладони: – Ты права. Так я всегда и делаю. – Это неплохо работает, – улыбнулась в ответ Рин, – Кажется, Кайто до сих пор считает тебя идеальной, несмотря на все то, что ты творила последнее время. – И ты ненавидишь меня за это, – со странной полувопросительной интонацией произнесла Мику, пристально глядя на блондинку. Рин отвернулась к окну, снова уставившись на нескончаемый дождь, лупивший по стеклу, и кривовато улыбнулась: – Я ненавижу тебя просто так, без причин. Мне это нравится. Мику тихо хмыкнула и не стала отвечать. Им особо нечего было сказать друг другу, но и просто находиться рядом в тишине оказалось не так уж и плохо. Ни одна из них никогда бы этого не признала, однако они понимали друг друга и без слов. А все потому что за столько месяцев непрерывной вражды они успели очень хорошо друг друга узнать. – Мне жаль, что я так поступила, – вдруг едва слышно сказала Мику. Рин резко обернулась к ней и уставилась на девушку, которая, кусая губы, отводила взгляд. – Это худшее извинение из всех, что я слышала, – заметила Кагамине. – Я знаю, – вздохнула Мику, начиная по привычке нервно теребить волосы, – Знаю, но извиняться перед тобой мне совсем не хочется... – Я тебя об этом и не просила, – нахмурилась Рин, – Мне не нужны твои извинения. – Я знаю, – повторила Мику громче и упрямо взглянула Рин в глаза, – Но мне правда жаль. Прости, что я лишила тебя шанса выступить на концерте. Блондинка помедлила секунду, а затем вдруг улыбнулась и быстро кивнула. – Ты та еще скотина, Хацуне. Но мне на это плевать, в отличие от остальных, – проговорила она тихо. Мику непонимающе воззрилась на Рин, а та вдруг протянула руку и выдернула из дрожащих пальцев девушки бирюзовую прядь, которую Хацуне вот уже пару минут безжалостно теребила. Мику растерянно заморгала, не сразу осознав, что произошло, а блондинка хмуро поинтересовалась: – У тебя с нервами проблемы? – а затем, не дождавшись ответа, тряхнула головой, – Хотя о чем это я, конечно же, да... Сходи к психологу. Или просто отрежь свои патлы. Мику усмехнулась, мельком отмечая, что постепенно привыкает к этой нарочитой грубости, которая прежде так ее раздражала. Рин была резка почти всегда и почти со всеми, и Мику всегда думала, что, позволяя этой нахалке так с ней общаться, она проявляет слабость. Теперь подобные рассуждения почему-то казались по-детски нелепыми. – По контракту я должна отращивать волосы, – как-то не совсем в тему пробормотала Мику, недовольно поморщившись. – Это плохо? – пытливо спросила Рин, уловив выражение ее лица.

– Не совсем, – замялась Мику, – Мне никогда не хотелось коротко стричься, но теперь... – Хочется только потому, что нельзя? – понимающе ухмыльнулась Рин. – Вроде того. Они посмотрели друг на друга, и, пожалуй, впервые за всю историю их знакомства ни одна не испытывала непреодолимого желания отвести взгляд. Впервые Мику, глядя на черты лица блондинки, не видела в ней отражение ее брата-близнеца. Впервые Рин, глядя на эту девушку, не вспоминала, как та целовала ее парня. Впервые они обе почувствовали друг к другу что-то, помимо взаимной сжигающей изнутри ненависти. И прежде, чем они успели толком осмыслить свои эмоции, Рин отвернулась и легко спрыгнула с подоконника, разорвав этим некую связь, которая успела между ними появиться. – Я уйду, как только кончится дождь, – прохладно бросила она, отходя к своей сумке с вещами, будто ей срочно понадобилось что-то там найти. – Как хочешь, – равнодушно пожала плечами Мику, задергивая шторы. Но все же осталось нечто, неуловимое и незыблемое. Нечто внутри каждой из них, мешающее теперь ненавидеть без оглядки и без сомнений. Нечто, заставляющее задуматься обо всем, что было. Мику незаметно рассматривала Рин, копошащуюся в своих вещах. Рин осторожно вслушивалась в то, что за ее спиной делала Мику. Было удивительно и странно не начинать ссору на пустом месте. Это для них обоих оказалось настолько непривычно, что затмило мысли и воспоминания об иных проблемах. Рин сумела отвлечься от злости на Кайто, а Мику – от страданий из-за Лена. – Хацуне, – вдруг окликнула блондинка, обернувшись и вперив в девушку прямой взор, – Мы с тобой никогда не станем подругами, поняла? Мику ошарашено кивнула, теряясь под властным взглядом Рин, которая, поднявшись на ноги, продолжила: – Ты мне не нравишься. Ты лицемерная и слабая, в тебя был влюблен мой парень. Так что не делай никогда жалких попыток подружиться со мной. Мику слушала, борясь с желанием немедленно выставить эту наглую стерву из своей квариры. А Рин, сделав крохотную паузу, заговорила снова, чуть мягче: – Но ты должна знать, что я давно тебя простила. За поцелуй с Кайто, за то, что ты причиняла боль Лену – за все, что было. Хотя от этого наши отношения вряд ли улучшатся, ведь я этого совсем не хочу.

Кагамине подошла ближе, ее голубые глаза пристально следили за каждой эмоцией, отражающейся на лице Мику. – Я обо всем забуду, – добавила Рин совсем тихо, – если и ты сможешь забыть. Они стояли друг напротив друга с таким видом, словно только что прервали долгий и кровавый бой с тысячами жертв, а теперь решились, наконец, на перемирие. И для них именно так происходящее и ощущалось, хотя масштабы на самом деле и были куда меньше.Мику глубоко вдохнула, словно собиралась нырять, и протянула Рин чуть дрожащую ладонь. Блондинка насмешливо ухмыльнулась: – Любишь ты пафосные жесты... – и пожала руку девушки. После чего им обеим стало неловко из-за чрезвычайной нелепости этой сцены. Поэтому, услышав чьи-то крики на улице, Мику тут же рванула на балкон проверять, какой пьяный идиот решил поорать под таким ливнем...