Часть IV. Unknown star. Глава 19. Lost star (1/1)

Маски. Мы носим их каждый день. Кто-то притворяется спокойным и дружелюбным, когда все внутри клокочет от гнева, кто-то улыбается, пряча слезы, а кто-то – наоборот, изображает страдание, скрывая самодовольную улыбку. И моменты, когда маски вдруг оказываются сорванными, нужно уметь заметить, ведь обычно это происходит на сотые доли секунды. Увидев лицо Рин, которая как раз замахивалась перед ударом, Мику не была удивлена. Она даже не разозлилась, она испытала нечто совсем иное, едва ли не облегчение. Ведь, сколько бы Мику не пыталась оправдать и объяснить свои действия перед самой собой, в глубине души она не могла не осознавать, что заслужила ненависть Кагамине. И за секунду до того, как кулак Рин впечатался в ее лицо, Мику сбросила высокомерную и безразличную маску, которой до этого прикрывала все свои чувства и эмоции. Хацуне позволила раскаянию на мгновение вспыхнуть в своих глазах, а затем решительно дала отпор напавшей на нее блондинке. Почувствовав на своих плечах руки Гакупо, увлекающего ее подальше от соперницы, Мику изо всех сил сдерживала слезы. А встретившись взглядом с Леном, поспешила уйти, потому что знала – если еще хоть секунду он будет смотреть на нее вот так, она точно разревется у всех на глазах. Она выпила достаточно и до этой драки с Рин, но теперь ей захотелось еще. А так как находиться в одном здании со всеми этими людьми она была уже не в силах, Мику торопливо выбралась наружу. Судорожно вдохнув холодный ночной воздух и кутаясь в пальто, она зашагала по улице, не зная толком, куда собирается попасть. И, по правде говоря, ей было все равно. Около часа она провела в незнакомом ей баре, пытаясь достичь той степени опьянения, где боль отступала, где мысли путались и уже не имели значения, где воспоминания стирались… Но ей не удавалось. Наоборот, картинки в голове становились ярче, чувство вины обострялось, сожаление резало сильнее. И она не могла перестать думать о том, что должна была сделать по-другому, когда должна была поступить иначе, как должна была себя повести... Снова оказавшись на улице, Мику достала из кармана телефон и попыталась найти нужный номер. Это удалось ей далеко не с первого раза. Ей было трудно даже просто стоять прямо, и с каждой минутой возрастала опасность нарваться на какого-нибудь пьяного ублюдка, не заморачивающегося вопросами морали.

Даже в состоянии сильного алкогольного опьянения Мику не могла не понимать, что ей требуется помощь. И, раз уж было необходимо кому-то позвонить, ее выбор был очевиден… Камуи Гакупо как раз собирался уходить с праздника, устроенного компанией, когда его телефон зазвонил. С усмешкой выслушав ее путанные объяснения, он немедля направился туда, где она его ждала. Оставаться среди своих коллег он все равно не видел смысла, ведь вечеринка медленно, но верно становилась все скучнее по мере того, как заканчивался алкоголь и уходили самые яркие личности. К тому же, Мику позвала его, ей нужна была его помощь – разве это не повод бросить все и помчаться к ней? Гакупо обнаружил звезду современной музыки сидящей на бордюре возле бара с бутылкой в руках. Это зрелище заставило его хмуро усмехнуться и мимоходом подумать, что Хэллоуин пришелся сегодня как нельзя кстати, ведь девушке не грозило быть узнанной фанатами – в таком-то виде. – Это третий раз, Мику, – громко сказал он, приближаясь к девушке. Она подняла на него замутненный рассеянный взгляд и вопросительно изогнула бровь. Гакупо вздохнул, устало проведя ладонью по лицу: – Ты третий раз напиваешься настолько, что тебе требуется моя помощь. Либо учись пить, либо проси кого-нибудь другого... В конце концов, у тебя есть парень. Мику стиснула зубы и отвернулась, презрительно хмыкнув.

– Во-первых, Лен уже не считает себя моим парнем. А во-вторых, разве не очевидно, что я в таком состоянии как раз из-за него? Гакупо молча смотрел на нее несколько секунд, обдумывая что-то, а затем протянул ей руку со словами: – Не стоит сидеть на асфальте. Поднимайся. Уголки ее губ едва заметно изогнулись в слабой благодарной улыбке, и Мику доверительно вложила свои чуть дрожащие пальце в его ладонь. Он ухмыльнулся и вдруг рывком заставил ее вскочить. Девушка пошатнулась от неожиданности, но Гакупо легко удержал ее на ногах, обхватив за талию. Мику вскинула на него немного настороженный взгляд, но в его глазах не увидела ничего, кроме насмешки и, может быть, любопытства. Однако что-то в его лице все же заставляло ее сомневаться, вызывало волнение и слабое головокружение, будто рядом с этим парнем она всегда находилась в состоянии непрерывного падения в бездну. А все потому, что Мику интуитивно угадывала в нем яростное и тщательно подавляемое желание – жажду обладать ею. – Прости, что вынудила тебя бросить там Лили, – тихо пробормотала она, сама не понимая, для чего говорит это. – Об этом точно не стоит беспокоиться, – пожал плечами Гакупо, внимательно посмотрев на Мику, – Там есть кому ее развлечь. Мику была слишком поглощена собственными эмоциями, а так же борьбой с тошнотой и головной болью, чтобы заметить, как странно звучал голос Гакупо на последних его словах. Они в молчании зашагали по улице, легко сливаясь с людьми, наряженными во всевозможные костюмы, жуткие или даже забавные. В эту ночь город не спал. Шум, музыка и громкие голоса не стихали ни на мгновение. Вокруг все горело яркими огнями, все двигалось и бурлило, словно это были последние часы жизни на земле, своеобразный веселый Апокалипсис. И во всем окружающем их хаосе Мику и Гакупо, жавшиеся друг к другу, чтобы не потеряться в толпе, чувствовали, как их обоих накрывает ощущение, будто в эту ночь возможно абсолютно все – и без последствий, словно они находились сейчас в совершенно ином измерении. Они заговорили снова, только когда главные улицы и площадь города остались позади. Очутившись в относительной тишине, среди невысоких домов с темными окнами, Мику и Гакупо не сговариваясь замедлили шаг, но при этом шли так же рядом, близко друг к другу, словно все еще находились в толпе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гакупо, преодолевая неловкость, неожиданно появившуюся между ними. Мику неопределенно дернула плечом, думая о том, что ее определенно сейчас стошнит. И только ее удивительно сильное желание не дать Гакупо стать свидетелем этого зрелища, спасло его от участи держать ее волосы в процессе. В общем-то, она уже вполне пришла в себя. К тому моменту, как Гакупо нашел ее, она даже была способна добраться до дома самостоятельно, однако можно было придумать тысячу отговорок и поводов, чтобы все-таки принять его помощь.

И сейчас она убеждала себя в необходимости опираться на его услужливо подставленную руку. Мику думала, что ничего предосудительного в ее поведении и чувствах нет – и, действительно, не было, – но неправильным казалось как раз то, что она вообще рассуждала об этом. Разве она не должна оставаться равнодушной к Гакупо и ко всей сложившейся ситуации? Разве она не должна была позвонить кому-нибудь другому – кому-нибудь, рядом с кем ее не бросает в дрожь? Эти путанные мысли не давали ей покоя, несмотря на то что она вполне понимала всю их бессмысленность. Мику не думала о Гакупо, как о парне, с которым могла бы сблизится – она воспринимала его лишь как средство. Средство, чтобы отвлечься, чтобы заставить ревновать Лена, чтобы снова стать для кого-то объектом вожделения... Она не осознавала, что подобное происходит с ней не впервые: ощущая, как Лен отдаляется от ее, Мику искала другого человека, который мог бы восхищаться ей. Она не замечала за собой эту болезненную зависимость от Кагамине и страх остаться в одиночестве, если он ее покинет. Она не видела и того, какими нелепыми и глупыми были ее попытки заметить его кем-то другим или вызвать у Лена ревность и чувство соперничества. Мику жадно вдыхала холодный воздух, цепляясь за руку Гакупо. Она не пыталась размышлять о том, какой он – человек, с такой готовностью пришедший к ней на помощь и тихо шагающий сейчас рядом с ней. Мику было попросту все равно. Она не интересовалась его характером, привычками, увлечениями, для нее имело значение лишь то, что он интересуется ей, считает ее привлекательной – разве важно что-то еще? Безмолвие, окутавшее их и узкую улочку, по которой они шли к дому Хацуне, внезапно разорвал грохот. Затем темное небо окрасилось яркими огнями фейерверков, расцветающих над их головами. Мику остановилась, подняв взгляд, подставив лицо вспышкам света, и Гакупо застыл рядом с ней, едва дыша и даже не глядя наверх. Она казалась удивительно красивой сейчас, и он сам не мог бы объяснить себе, почему. Но что-то в ее взоре, в легком изгибе губ было непередаваемо прекрасно. – Как красиво! – шепнула она, не отрывая глаз от фейерверков, озаряющих все вокруг волшебным сиянием. – Действительно, красиво... Звучание его голоса насторожило ее, и девушка посмотрела на Гакупо. Он ни единого взгляда не бросил на небо, и, поняв это, Мику растерялась. Она знала, что нравится ему, но сейчас в его глазах светилось нечто большее, чем она когда-либо осмеливалась предположить. Его искреннее и нескрываемое восхищение заставило ее замереть, ведь раньше она и представить себе не могла, что на лице Камуи Гакупо может появиться такое выражение. Они и прежде стояли близко друг к другу, поэтому, когда Гакупо немного склонился к ней, их губы почти соприкоснулись. За мгновение до поцелуя, Мику вдруг дернулась, отступила назад и пошатнулась, потеряв равновесие. Гакупо быстро подхватил ее за плечи, но тут же убрал руки, словно обжегшись, и отвернулся. Ни слова не говоря, они двинулись дальше, в молчании, настолько неловком, что каждый новый взрыв салюта заставлял их вздрагивать. Они шли теперь на расстоянии – небольшом, но все же гораздо более значительном, чем прежде. Они больше не прикасались друг к другу: он держал руки в карманах, а она обхватила себя за плечи, чтобы их пальцы не соприкоснулись даже ненароком. Когда они добрались, наконец, до дома, в котором жила Мику, и остановились у двери в ее квартиру, тишина стала еще невыносимее. Они избегали смотреть друг на друга, но необходимо было сказать хоть что-то на прощание. В конце концов, Мику сглотнула, облизала пересохшие губы и выдохнула: – Ну, увидимся завтра... – Вообще-то, нет, – вдруг сказал он, – Завтра мы не увидимся. Мику непонимающе уставилась на него, и тогда он тоже поднял на нее глаза. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а затем Гакупо неожиданно улыбнулся ей: – Мне предложили заключить контракт с другой компанией. И я уже согласился, так что... – он пожал плечами, делая небольшой шаг назад, – вряд ли мы вообще скоро увидимся. Глаза Мику изумленно распахнулись, она приоткрыла рот, но не придумала еще, что сказать. Гакупо уже отступил к лестнице, но все не уходил, продолжая пристально и чуть насмешливо смотреть на нее. Ей хотелось спросить у него, как, когда и почему он принял это решение, но, по сути, ответы на эти вопросы мало ее интересовали. Она чувствовала, что не будет очень уж скучать по его обществу, потому что он не стал ей и на четверть так жизненно необходим, как Лен. Однако она была обескуражена, ей стало вдруг едва ли не обидно от того, что Гакупо не настолько влюблен в нее, чтобы остаться.

Она не подумала о том, что он уходит именно потому, что влюблен сильнее, чем сам бы того хотел. Но это было именно так, а привязываться к чему-то или к кому-то вовсе не входило в его планы.

– Тогда я... – неуверенно пробормотала Мику, – я желаю тебе удачи. – Спасибо, – продолжая улыбаться, кивнул Гакупо. Окинув ее напоследок пронзительным взглядом, словно запоминая до малейших деталей, Гакупо быстро развернулся и тихо ушел. Мику смотрела ему вслед, не испытывая ни грусти, ни разочарования – почти ничего. И все же почему-то ей нестерпимо захотелось вдруг разрыдаться, однако она с трудом сдержалась. Закрыв дверь, Мику какое-то время еще сжимала пальцами ручку, и сквозь прикрытые веки по ее бледной щеке все же скользнула одинокая слезинка.