Часть III. Unknown winner. Глава 17. Вlue winner (1/1)

Она вряд ли смогла бы выдержать еще хоть секунду в этой постели, в этой комнате, в этой квартире. Как только Кайто выскочил за дверь, как ошпаренный, чтобы найти Рин, воцарилась неестественная, почти жуткая тишина. Так что, стоило Лену пробормотать что-то про кофе и отправиться на кухню, и Мику, подобрав свою одежду и обувь, трусливо сбежала. Наспех оделась в подъезде, ужасно торопясь, потому что боялась,– и надеялась – что Лен кинется ее догонять. Только выскочив на улицу и вдохнув отрезвляюще-холодный воздух, она поняла, что он не станет пытаться ее остановить. И это резкое, жестокое понимание принесло кошмарную, выворачивающую наизнанку боль. Слезы закипали на глазах еще с того момента, когда за ней захлопнулась дверь в его квартиру, поэтому не было ничего удивительного, что они хлынули из глаз почти сразу, стоило ей выйти из дома. Но Мику не остановилась ни на миг, что-то толкало ее вперед, словно только так можно убежать от разочарований, от страданий, от любви. Однако притормозить ей все же пришлось.

Она бежала, не разбирая дороги, но совсем не долго – почти сразу в нее на полном ходу врезался велосипедист, вывернувший из-за поворота. Мику отлетела на землю, но вставать не стала. Вместо этого, девушка уткнулась лицом в ладони и разрыдалась в голос, наплевав на то, как выглядит со стороны. Она даже на миг не задумалась о втором участнике их столкновения, и потому удивленно вздрогнула, услышав смутно знакомый голос: – У меня дежавю... Гакупо стоял над ней и валяющимся рядом велосипедом и усмехался. В этот раз он совсем не пострадал, и мог вдоволь понаблюдать за виновницей их маленькой аварии. Вот только Мику, даже увидев знакомое лицо, не спешила успокаиваться, а просто продолжила плакать. Парень страдальчески вздохнул и присел перед ней.

– Я, конечно, пожалею, что лезу во все это, но... – он коснулся запястья девушки и отвел ее руку от лица, – Что такого ужасного у тебя случилось? Мику всхлипнула, пошмыгала покрасневшим носом и простонала почти неразборчиво: – Он за мной даже не пошел... Он просто со мной переспал, потому что я позволила, но, на самом деле, он меня больше не любит... После этого сжатого изложения своих душевных терзаний, она снова заплакала, с еще большей силой и едва ли не с наслаждением. Гакупо едва удержался от понимающей улыбки, а затем, подумав немного, твердо проговорил: – Поднимайся. Отведу тебя в какое-нибудь тихое место, пострадаешь там... – Нет! – вдруг решительно воспротивилась Мику, – Лучше туда, где шумно, людно и где никому нет до меня дела. Гакупо покорно склонил голову и помог девушке подняться. – Странно, что мы снова столкнулись здесь, – вытирая слезы и все еще тихо всхлипывая, заметила она. – Я живу неподалеку, – равнодушно бросил парень, махнув рукой в сторону, из которой приехал. Этими своими словами он вызвал у собеседницы приступ смеха, который постепенно перешел в громкий и явно беспричинный хохот. Затем из ее глаз вновь хлынули слезы, и только тогда Гакупо понял, что у нее началась истерика. Недолго думая, он замахнулся и слабо, но вполне ощутимо ударил ее по щеке, чтобы привести в чувство. Мику мгновенно смолкла, икнула пару раз, и покорно побрела следом за парнем, который осторожно обхватил ее подрагивающие плечи и повел куда-то. Шли они недолго и в молчании. Вскоре, свернув за какой-то дом, они оказались возле двери, которую Гакупо широким жестом распахнул перед своей спутницей. Сделав несмелый шаг вперед, Мику оказалась в крохотном помещении, по которому сновала проворная миниатюрная официантка, которое было наполнено болтовней и веселой музыкой. – Здесь даже по утрам довольно людно, – улыбнулся Гакупо, встав рядом с девушкой, – Но публика здесь простая, так что не привередничай. – Откуда ты знаешь это место? – спросила Мику, с любопытством оглядываясь. – Я здесь выступаю. Иногда, – ответил парень, кивнув на низенькую пустующую сейчас сцену. Он повел ее за один из грубых деревянных столиков, усадил и ненадолго отлучился, вернувшись почти мгновенно с темной бутылкой и стаканами в руках. – Вот, – он почти гордо поставил свою добычу перед ней, – то, что тебе сейчас нужно. Мику согласно кивнула и быстро осушила наполненный им стакан. Поморщилась, приоткрыла рот, глотнув воздух, и протянула ему пустой стакан. Затем повторила свои действия в точности, и Гакупо нахмурился: – Я привел тебя сюда не для того, чтобы спаивать. Девушка, прищурившись, окинула его оценивающим взглядом. Он скрестил руки на груди и ответил ей взором, горящим непоколебимой твердостью. Тогда она молитвенно сложила ладошки перед собой и надула губки, умоляюще уставившись на парня. Тот в ответ только сдавленно рассмеялся и отрицательно покачал головой. Мику вздохнула, сдаваясь, и снова вскинула глаза, чтобы спросить: – Тогда, может быть, споешь мне? Гакупо удивленно посмотрел на нее, но она явно была серьезно в своей просьбе. Он пожал плечами и поднялся из-за стола. Меньше чем через минуту на сцене стоял шаткий высокий стул, на который и уселся парень с гитарой в руках. Посетители сгрудились вокруг, шумными криками призывая его скорее начинать. Гакупо быстро настроил старый инструмент и поднял голову, найдя взглядом Мику. Она сидела на прежнем месте и пристально смотрела на него. Их взгляды встретились, и, не прерывая зрительный контакт, Гакупо начал играть. Написал ли он эту песню сам или исполнял сейчас чужую, Мику не знала. Но с первых аккордов, музыка подарила ей то самое чувство покоя и безопасности, которых ей так не хватало последнее время. Так долго она пыталась стать лучшей, старалась все исправить, сделать все правильно, в угоду тому, кто, похоже, больше в ней не нуждается... Не пора ли остановиться? Гитарный перебор и его низкий бархатный голос казались настоящей магией и обволакивали сердце, душу. Каждый звук околдовывал и подчинял, поэтому неудивительно, что его просили спеть снова и снова. Исполнив пять песен, Гакупо поблагодарил слушателей, спустился со сцены, убрал гитару и вернулся к столику, за которым оставил девушку.Там его ждал небольшой сюрприз в виде пустой бутылки и опьяневшей Мику, в обнимку со стаканом. Парень беззлобно выругался, борясь с желанием рассмеяться. Она его провела.А он ведь и правда подумал, что Хацуне хочет услышать его пение. – Отлично поешь, Камуи... – весело пробурчала девушка, с трудом разлепив глаза, – А вот соображаешь совсем не так хорошо. Гакупо потрепал ее по растрепавшейся челке и чуть надавил на лоб, так что она с тихим смешком откинулась на спинку кресла, в котором сидела. Он уселся напротив и ухмыльнулся: – Если просто хотела напиться, шла бы сразу в обычный бар. Зачем тебе я-то был нужен? – Бары закрыты в такое время, – заявила Мику, щелкнув растерявшегося парня по носу. Он поймал ее руку у своего лица, а девушка, словно даже не заметив этого, вдруг посерьезнела: – А ты мне нужен... потому что страшно оставаться одной.

Он неосознанно чуть сдавил ее пальцы, зажатые в его ладони, и тут же отпустил. Мику продолжала, устремив опустевший стол на истертую столешницу: – Страшно, что начну ненавидеть себя и его... что окончательно в себе разочаруюсь... и что решусь все, наконец, закончить, – она судорожно вдохнула, – Наш первый раз должен был быть совсем другим! Не таким... Не таким отчаянным, злым, не от безысходности, не ради мести... Поняв, что сейчас она снова начнет обливаться слезами, Гакупо закатил глаза, поднялся на ноги и принес ей воды. – Выпей, – сказал он, пододвинув к ней полный стакан, который Мику тут же осушила. Облизнув губы и подперев рукой подбородок, она уставилась в пустоту глазами, все еще влажными от слез, и застыла в таком положении на пару минут. Гакупо спокойно изучал ее лицо и позу и думал о чем-то своем, пока она не заговорила вновь: – Теперь и у меня дежавю. Не так давно я уже напивалась вместе с парнем... – протянула она задумчиво, и Камуи не успел даже возразить, что сам-то не выпил ни капли, когда она воскликнула: – ...который, кстати, может мне помочь! Она вдруг вскочила на ноги и рванула к выходу, воодушевившись какой-то своей идеей. Однако, не успела она сделать и нескольких шагов, как ее сильно шатнуло, и Гакупо едва успел подхватить ее. Если бы он этого не сделал, Мику снесла бы при падении пару соседних столиков и посетителей в придачу. Но, благодаря хорошей реакции Гакупо, все обошлось, и, после секундной заминки, во время которой он держал девушку за талию, как в худших мелодраматических фильмах, он торопливо поставил ее на ноги со словами: – Для начала протрезвей и выспись.

Только после этих его слов Мику поняла, насколько устала: – Точно, я ведь всю ночь не спала... Гакупо вывел ее наружу, но свежий воздух, как он надеялся, не помог ей прийти в себя. Хацуне только зевала и с каждой секундой все больше цеплялась за его руку.Зачем было столько для нее делать? Вызвать такси, погрузить Мику в машину, подставить плечо, на которое она склонила голову во время поездки, заплатить водителю и вынести ее наружу.На руках донести спящую девушкудо нужного дома, подняться на второй этаж по лестнице, постучать в дверь ногой, потому что руки заняты, и извиняющимся тоном произнести: – Прости, мне больше некуда было ее девать. – Что ты с ней сделал, развратник? – расхохоталась Гуми, увидев на пороге неожиданных гостей. – Напоил, – буркнул парень и, в ответ на ехидную улыбочку подруги, огрызнулся: – Она сама захотела, я ее не заставлял. И даже не уговаривал. Просмеявшись, Гуми вдруг стала серьезной и озабоченно сказала: – Но у меня нет места. – У тебя же диван свободен, – недовольно напомнил Гакупо, чувствуя, как от тяжести ноют руки. – Уже нет, – отрезала она. Парень вздернул бровь и секунду вопросительно созерцал невозмутимое выражение, застывшее на ее лице. Только когда он снова почувствовал, как его пригибает к земле под весом мирно сопящей на его плече Мику, Гакупо заговорил: – Я не могу отнести ее к себе. Предки меня убьют. А выспрашивать у нее ее собственный адрес бесполезно, пока она не протрезвеет. Гуми сжала губы, переведя взгляд на девушку, только что пробормотавшую что-то нечленораздельное, и сжалилась над парнем: – Ладно, заноси ее. Гакупо с облегчением улыбнулся и вошел в квартиру. Однако дальше прихожей Гуми пройти не позволила, и ему пришлось оставить свою ношу прямо на полу возле входной двери. Выпрямившись, он с наслаждением размял руки и посмотрел на Мику напоследок: – Ну, заботься о ней, – улыбнулся он, махнул подруге рукой и, насвистывая, удалился. Гуми закрыла за ним дверь, повернулась к Хацуне, которая свернулась калачиком и, кажется, была всем вполне довольна, и,почесав в затылке, крикнула: – Рин, у нас гости!