Глава первая, в которой Пумба проводит ночь в городе и в воспоминаниях (1/2)
То, что Джосайя выгнал его из деревни, было всё-таки обидно, однако долго переживать Пумба не намеревался. Некоторое время он обдумывал, не вернуться ли обходными тропами и взорвать на память парочку наиболее удавшихся бомб-вонючек, но потом решил не мелочиться.- Прошлое на то и прошлое, чтобы оставаться позади, - часто говорил Рафики, а ему Пумба верил.Да, дома он лишился, зато обрёл свободу, что очень и очень неплохо. Особенно, когда тебе двадцать лет, ты здоров и силён, как буйвол, у тебя есть рюкзак со всемнеобходимым, а сезон длинных дождей и холодный июль уже позади. Hakuna matata в деревне не задалась, видимо, что-то он делал не так.Да и Рафики говорил, что её надо искать, а теперь для этого – самое время. Куда податься, Пумба не загадывал, само как-нибудь решится.И решилось-старый ржавый автобус, подобравший его вечером на местном шоссе, шёл в город: направление ничем не хуже других.
В этом городе Пумба уже был один раз, когда тот mzungu вёз его на ранчо, служившее базовым лагерем для туристов, и даже ночевал в настоящей гостинице. Но тогда они приехали вечером, уехали ранним утром, и Пумба смог увидеть городтолько мельком,из окна джипа. Сейчас же он не спеша прошелся по обсаженным пальмами и делониксом центральным улицам, с интересом разглядывая высокие дома и сновавших по тротуарам людей.Всюду горели огни, из распахнутых дверей цветочных лавок доносился аромат роз. В одну из них, расположенную в квартале попроще, Пумба зашёл посмотреть на цветы. Алые, белые, жёлтые, оранжевые, розовые, кремовые, даже лиловые розы – из-за них скромный магазинчик казался сказочной пещерой, полной сокровищ. Девушка-продавщица улыбнулась ему:- Букет для подружки, красавчик?Пумба поболтал с ней немного, рассказал, откуда приехал, узнал, откуда родом сама девушка, получил в подарок жёлто-красный цветок, поблагодарил и откланялся. Он знал, что если бы пригласил девушку на свидание, отказа бы не получил, но сегодня на такие приключения его не тянуло.
Красавцем Пумба никогда не был, но женщинам определённо нравился. Невинность он потерял ещё подростком, на кофейной плантации, с одной разбитной сортировщицей старше его лет на двадцать. Заниматься сексом ему очень понравилось, поэтому за сортировщицей последовали и другие тамошние работницы, причём добиваться чьей-либо благосклонности ему как-то особо и не потребовалось.
Об этом, во время очередной побывки в деревне, он рассказал Рафики – как рассказывал ему практически обо всём, что происходило в его жизни. А кому ещё-то? Родни в деревне у Джозефа хватало, а вот близких людей – только он один.Старый колдун долго ржал.- Бабы бегают за тобой, а ты недоволен?
- Ну-у…. – Джозеф присел и поворошил прутиком угли костра, собираясь с мыслями. – Во-первых, я не понимаю, почему за мной…- Чувствуют зверя у тебя в штанах, - ответил Рафики и снова заржал. Джозеф выпрямился и с упрёком посмотрел на него – непонятно же, шутит Рафики или говорит серьёзно, а потом опустил взгляд на перед собственных шортов, где под плотной тканью даже сейчас выделялась заметная выпуклость. Ну да, размером бог его не обидел, прочие пацаны даже завидовали.- Но… В тех легендах, что ты рассказывал, парень любит только одну девушку…И в деревне так…Рафики встал и подошёл к нему.- Скажи мне, когда ты с кем-то из этих женщин с плантации, что ты чувствуешь вот тут? - спросил он уже без смеха и положил сухую коричневую ладонь на левую часть груди Джозефа.- Ничего, - честно ответил тот.
- А есть кто-то, с кем тебе трахаться особенно хорошо?- Да нет, - Джозеф пожал широкими плечами, - мне как-то без разницы, со всеми здорово.- Тогда последний вопрос:есть ли кто-нибудь, на кого ты смотришь, а отзывается вот здесь? – Рафики крепче надавил ладонью.- А как там должно отзываться? – не понял Джозеф.- Когда это случится, ты ни с чем не перепутаешь, - Рафики убрал руку с его груди и снова сел на обтёсанный пень у хижины, служивший ему креслом. – Просто пока ты ещё никого не любишь, вот сердце у тебя и спит.- И что мне делать? – растерянно спросил Джозеф.
- Развлекаться, - снова засмеялся Рафики. – Жить без забот. Молодость для того и дана. Только делай это с умом. Главное – никого не обманывай, и самого себя тоже.С тех пор это стало их ритуалом: когда Джозеф возвращался в деревню, Рафики прикладывал руку к сердцу и вопросительно смотрел на него, а тот в ответ отрицательно мотал головой.Пумба вспоминал этот старый разговор, пока выбирал место для ночлега. Розу он презентовал одной из проституток, стоявших стайкой на углу двух улиц, и за это девушка рассказала ему, где найти дешёвую харчевню с хорошей едой.Местные бездомные укладывались прямо на улице, но он предпочёл устроиться в укромном месте у ограды городского парка, подальше от других бродяг. Он всегда любил спать под открытым небом,перебираясь под крышу только в период дождей.Вот и сейчас он расстелил на земле оставшуюся со времен работы на ранчо подстилку из прочной серебрянки, подложил под голову рюкзак. Тонкое, но тёплое одеяло доставать не стал – замёрзнет, вытащит утром, зато ни у кого не будет соблазна его украсть.Сегодня Пумба отмахал через лес десятоккилометровдо шоссе, потом долго бродил по улицам, но уснуть не мог, мешали непривычные звуки и запахи города. Он закинул руки за голову и посмотрел на ночное небо – это зрелище всегда вызывало в нём умиротворение. Но здесь, в городе, небо было другим – не угольно-черным и усыпанным звёздами, а светлым и каким-то мутным.Пумба думал о Рафики. Когда его выперли с работы в лодже и он вернулся в деревню, хижина старого колдуна стояла пустой.Куда делся сам Рафики, никто не знал. Когда тётка и mkuu Джосайя совершенно достали Пумбу разговорами о том, что он должен вернуться на плантацию, он собрал скромные пожитки и перебрался в палатку неподалеку от хижины Рафики. Колдуна ему очень не хватало. Пумба несколько раз пытался донести до тётки, что он больше не собирается класть жизнь на зарабатывание денег, ему нравится жить вот так, довольствуясь малым, но та никак не желала его понять.Рафики, наверно, смог бы ей объяснить.И было ещё одно, чем он хотел поделиться с Рафики. Деревенские парни часто заходили к нему в надежде услышать, что всё-таки произошло на ранчо, но Пумба упорно отмалчивался. Не отрицал никаких, даже самых фантастических предположений, но сам ничего не говорил. Про ранчо и wazungu онрассказывал только всякие забавные истории, благо таких хватало. Подпоить Пумбу у любопытствующих тоже не получалось, алкоголь его практически не брал, да он и не особо любил спиртное.
Вообще-то слухи, ходившие в деревне, были не так уж далеки от истины. Парочку wanawake wazungu, белых женщин, он действительно ублажил. Хозяин этому отнюдь не препятствовал – дамочки были уже не первой молодости, неприлично богатые, из тех, кто привык к немедленному исполнению любого каприза.Да и вознаграждение за эти дополнительные услуги он получал из рук хозяина – тот с усмешкой отдавал ему деньги, оставленные туристками ?лично Джозефу?.Сам Пумба тоже был не против – отчего бы и не перепихнуться лишний раз?Нет, скандал произошел из-за другого.
Ранчо, в сущности, только так называлось -хозяин давно переделал его в роскошный лодж для богатых туристов.Располагалось оно на границе частного заповедника, и прибывающие туристы обычно проводили на нем день или два. Потом их везли вглубь заповедника, в шикарный палаточный лагерь со всеми мыслимыми удобствами и искусственным водопоем поблизости, чтобы wazungu могли любоваться животными, сидя в комфортных креслах с коктейлями в руках. Там они останавливались неделю или больше, совершали короткие вылазки по окрестностям, а потом возвращались на ранчо.Пумба в таких поездках таскал багаж, помогал прочей обслуге содержать лагерь в порядке, служил проводником и носильщиком, и, зачастую, мальчиком на побегушках.С теми туристами, англичанами, вышло немного иначе. Они мало отличались от обычных клиентов - небольшая группа состоятельных то ли друзей, то ли родственников, возглавляемая властной английской леди слегка за сорок. С ней был сын, по виду ровесник Пумбы – который в первый же день умудрился обгореть на солнце так, что никакой палаточный лагерь ему уже не светил.Поездку отменять из-за такого пустяка никто не собирался, поэтому страдальца оставили на ранчо под присмотром Пумбы (штатный врач лоджа вместе с прочим персоналом уезжал в заповедник).Пумбе выдали чёткие инструкции по уходу, ключи от нужных помещений, и вся компания отбыла наслаждаться дикой природой. Против обыкновения, на этот раз её сопровождал сам хозяин.Пумба проводил их и отправился проведать своего подопечного. Англичанин – его велено было звать ?мастер Фред? - чувствовал себя откровенно хреново:жар, озноб и невозможность пошевелиться из-за сожжённой до почти багрового цвета кожи. Пумба дал ему оставленные врачом лекарства, укрыл смоченной в прохладной воде простыней. Он просидел с англичанином почти до ночи, меняя компрессы, а когда тот, казалось, уснул, отправился в жилище для слуг и достал из мешка травы, которые дал ему Рафики. Долго возился на кухне, а потом вернулся в бунгало.
Фред не спал, лежал на животе, тяжело дыша, и смотрел на Пумбу блестящими от высокой температуры серыми глазами.
- Мастер Фред,я тут другое лекарство принес, выпьете? Но оно горькое.Англичанин кивнул, Пумба дал ему выпить травяной отвар, а потом снял укрывавшую его почти высохшую простыню. Намочил в другом отваре кусок мягкой ткани и осторожно протер обожжённые места. Фред выдержал процедуру стоически, только морщился. Он оказался невысоким и худощавым, а белую кожу там, где её не спалило солнце, покрывали неяркие веснушки. Пумба снова намочил ткань и провел ею по его лицу, отвел со лба прядь светлых рыжеватых волос.Затем смазал ожоги крепко пахнущей свежей мазью.
- Так должно помочь,мастер Фред.- Спасибо тебе,- прошептал англичанин потрескавшимися губами. – Как тебя зовут?
- Джозеф. Джозеф Смит – к вашим услугам.- Фредерик Вудвилл, - он вытащил из-под простыни руку, которую Пумба с удивлением пожал.Снадобья Рафики действовали быстро: Фреда перестал колотить озноб, дыхание стало ровнее. Пумба помог ему добраться до туалета, снова уложил и дождался, пока тот уснет – это не потребовало много времени.Ночью он пару раз заходил к нему – Фред спокойно спал и даже перевернулся с живота на бок. Пумба удивлялся себе – обычно туристы его мало интересовали, wazungu как wazungu, а вот на Фреда почему-то хотелось смотреть. Он стоял и вглядывался в освещенное слабым светом ночника узкое лицо:тонкие ровные брови, длинные тёмные ресницы, красивой формы рот. То, что щеки и нос Фреда были щедро намазаны зеленоватой мазью от ожогов, его не совсем портило.Утром англичанину стало значительно лучше, с ожогов сошел пугающий багровый цвет, волдыри подсохли. Он решительно отказался провести ещё один день в постели, и Пумба устроил его в шезлонге на террасе. Ведя туда, Пумба поддерживал его за талию – собственно, в этом не было необходимости, но сам Фред почему-то не возражал против такой явно излишней опеки.
День Пумба провел в обычных делах – кормил кур и коз в дальнем загоне, чистил за ними, поливал клумбы, чинил отошедшую обшивку барной стойки у бассейна, готовил еду. И каждый раз, когда он проходил мимо террасы и смотрел туда, он ловил взгляд Фреда и его улыбку, от которой отчего-то бросало в жар.