Пробуждение (1/1)

Что происходит, когда твоя жизнь висит на волоске от смерти? Сновидения сменяются в бешеном темпе, разграничивая то, что происходит в данный момент, ведь не каждый знает каковы будут слова, и прошлое, что символизирует то, что ты когда-либо говорил, когда-либо предпринимал, ведь это просто-напросто нельзя изменить, как будто сама судьба насмехается над беспомощным состоянием человечества перед смертью. Кажется, что перед тобой стоит тоннель, кажется, что вот-вот?— и ты наконец-то покинешь этот мир, который доставил так много душевной боли, так много печальных моментов, что и не перечислишь никогда; ты сможешь отчистить душу от той грязи, которую кидали недруги, кидали предавшие друзья или же кидали те люди, на которых ты надеялся больше, чем на самого себя. Но перед тем, как сделать шаг вперёд, сделать тот шаг, который покончит со всеми страданиями, со всеми душевными ранами, сзади, словно подзывая к счастливой жизни, будет темнота, что не даст ни шанса на отдых и счастье, на уход из жизни. Она, как будто сама твоя душа, будет будоражить душу, будет говорить, что уйти из жизни не выход, что нужно действовать дальше и выжить! Но слушать это никто не хочет, никто не хочет продолжать тот безобразный образ жизни, который ты предпочёл вместо нормальных слов, нормальных эмоций. Но она, словно цепи, будет тянуть тебя вниз, тянуть к тому, чтобы ты очнулся от бесконечного сна, от сновидений, которые так сладки для души, так сладки для сердца. Пора просыпаться, пора снова идти в бой, дабы не отступать от тех желаний, которые затаились в сердце. Кто хочет смотреть на то, что один из главных героев просто-напросто лежит на койке, лежит и не двигается, пуская всё на самотёк. Как будто давно сдался, как будто хотел, чтобы Реквием по Зеро сбылся не там, где было бы символично, а там, где никто не ожидал, ведь родственники, те, кто его любил, именно сейчас надеялись, что он живёт с новыми заданиями, с новыми желаниями, которые помогут миру. Сознание давно должно было возродиться в теле, оно, словно феникс, возродившийся из пепла, должно вновь стать тем человеком, которого все хотят увидеть?— все желают заметить, что он живой, что он снова может изменить всё на свете, как будто начинает в первый раз. Лелуш ви Британия тот, чьё имя называли со страхом в душе, судорожно пытаясь спастись от гнёта императора, медленно, словно пытаясь продлить момент бесконечного сна, приходил в себя, как будто душа возвращалась в тело из того места пребывания, более утаённом, в котором лучше всего находиться после всего, что он сделал в этой жизни. Но как обычно это бывает, жизнь не очень справедлива, когда человек самолично хочет уйти из жизнь, ведь такое чувство, как самосохранение, пытается всеми силами воскресить умершую душу, удаляя мысли о скорой смерти из глубин сознания. Глаза, словно с невыносимой болью, медленно стали раскрываться, дабы увидеть, где же именно он находится, ведь сновидения разрушены и нужно продолжать жить дальше. Он только и мог видеть палату, в которой находится, увидеть, что всё же это не второй сон, который обычно возникает в сознании, когда спишь больше восьми часов. Некая доля грусти, возможно, даже отчаяния поселились в душе императора, ведь он хотел сбежать от всех проблем с помощью смерти, но вышло слегка иначе, как он не ожидал, ибо в планах этого совсем не было. Но нужно продолжать дальше хоть что-нибудь говорить, хоть действовать по воле душевной. Благо, он не совсем понимал, где именно находится, ведь сознание хоть и пришло в себя, но не до конца, словно он ещё спал, словно тело и мозг не проснулось в отличие от глаз. Всё было затемнено, а руки, что в ту же секунду должны были прикоснутся к голове, избавляя от звона в мозгах, не двигались, словно не слушались хозяина, ибо нервы, ибо даже сами суставы и мышцы ещё не очнулись от комы. —?Я… жив… —?но голос быстро отошёл от вечного сна, а губы снова зашевелились. Сами слова, сами эмоции и желания не верили в это чудо, ведь он точно помнил, что меч смог пронзить его тело, что должно было дёргаться в конвульсиях после такого. Холодное оружие смогло достичь даже лёгких, которые отвечали за дыхание. Но к удивлению, даже к озарению, он не чувствовал, что с телом что-то не так, как будто так и должно было быть, как будто он просто спал и ничего не делал длительное время. В одно мгновение Лелуш понял, что медицина в Священной Британской Империи в период его правления достигла почти что своего пика, ведь оживить человека с такими ранениями было практически невозможно, ведь он мог в любой момент задохнуться от нехватки воздуха из-за невозможности дышать, даже захлебнуться из-за собственной крови, которая так и выходила тогда из рта после очередного болезненного вздоха. Но такие мысли быстро прошли, ведь тело, понимая, что лучше всего не находиться в состоянии полной беспомощности, медленно, но так болезненно, стало приходить в себя. Боль, что казалась ранее недостижимым, вновь озарила его тело, но она не была такой сильной, ведь все раны уже прошли, правда осталось только полностью восстановиться. Тело выглядело беспомощным, как будто вечный сон смог парализовать практически все важные компоненты двигательной системы. Хотя и были такие мысли, что он больше никогда нормально не пошевелится, но вдруг, словно спасение: оно вновь что-то могло из себя представлять, например, руки наконец-то могли прикасаться ко всему, чему только душа желает, а ноги теперь медленно могли пошевелиться, чтобы онемевшие части тела больше не причиняли дискомфорт. —?Нет времени здесь задерживаться,?— император Священной Британской Империи попытался собрать вновь силы и наконец-то встать с койки. —?Нужно… Что может сделать человек после того как только очнулся, избавляясь от комы, как от недоброжелательного элемента? Ничего, ведь он не может даже встать нормально, ведь он не двигался все эти дни и мышцы ослабели настолько, что только могут провести по воздуху, но и то для этого нужны очень большое количество времени. Трудности всегда преследуют души людей, благо сознание теперь полностью отдавало отчёт о том, что он будет говорить, что будет делать и где именно находится. Лелуш не смог даже спокойно перевести свою руку в сторону, как будто что-то не давало этого сделать. Понимая всю плачевность своего бытия, император сразу же перестал сопротивляться тому, что он не может пошевелиться в полной мере, принимая эти мгновения беспомощности как должное, ведь если смотреть со стороны, можно заметить, что его душа, что давно утратила возможность радоваться мелочам, вновь смогла озариться красками. —?З-значит беспомощный… да? —?с глупой, возможно, усмешкой произнесли уста императора. —?Это было ожидаемо после всего произошедшего. Оставалось только ждать неизбежного, оставалось только тянуть время, дабы наконец-то врачи, которые должны следить за состоянием императора, смогли зайти в палату и, удивившись, что он всё же пришёл в себя, доложить о благополучии Его величества всем живым организмам, всему живому миру, дабы они восхваляли то, что, возможно, тиран, сидевший на троне, свергнет того, кто подумал, что выше всех живых людей на этой планете. Но никто не приходил, ибо он проснулся в то время, когда у докторов, даже у персонала совсем другие заботы, ведь есть и другие пациенты, которым нужна медицинская помощь в самые заветные секунды, возникающих в самые последние мгновения жизни. Пока сознание, пока всё тело приходило в себя из измученного состояния в более-менее стабильное. Рядом, возникшая словно из ниоткуда, находилась его младшая сестра, которая сейчас пребывала в состоянии сна, ведь уснуть так легко, а самое сложное?— это проснуться от сладких сновидений. Лелуш, что был так удивлён такой находки рядом с собой, хотел быть воскликнуть её имя, что давно не произносилось его устами, но не смог, ведь от удивления, словно не в ту секунду, дыхание, что должно быть непрерывным, стало ослабевать, как и необъятные небеса, он не мог даже словить частичку воздуха. Удушение наступило так резко, что невозможно было представить, что же случилось, но вдруг озарение, словно спасение с выше, пронзило его. Левое лёгкое, хоть и было вновь поставлено на место, возможно, даже зашито, но пропускать воздух, кислород, оно могло с очень сильным осложнением, что давало некий сбой, когда человек не может спокойно мыслить, спокойно рассуждать и даже действовать. ?Лучше быть мёртвым в такой час?,?— его мысли давали понять, что сейчас нужно словить хоть частички желанного воздуха. Такой приступ как и быстро начался, так и быстро закончился, ведь он был подключён к специальному аппарату, что мог исправно направлять воздух в лёгкие, даже если они не в рабочем состоянии. Кровавый император стало быть почти снял эти носовые катеторы, но, подумав очень хорошо, позволил этой возможности быстро улетучиться из жизни. Нанналли ви Британия медленно, словно нехотя, открывала глаза, которые вызывали только радость на лице брата. Её, как бы глупо это не звучало, разбудил очень сильный толчок ног с койки, ведь она не удосужилась уйти ночью в свои покои, а решила остаться тут и заснула в таком положении, что голова вместе с руками, что держались за койку, находилась рядом с животом Лелуша. —?Н-Нанналли… —?чуть ли не удивлённо задался вопросом ви Британия, ведь она должна была находиться совсем в другом месте: либо в темнице, либо быть императрицей, либо то, что он не хочет знать даже в самом страшном сне. Его голос, словно звон, который может пробудить от вечного сна, так сильно влился в её голову, что сестра, только переведя свои глаза в сторону Лелуша, сразу же, как будто забывая о том, что её ноги не двигаются уже довольно длительное время, не говоря ни одного слова, что могло помочь, не издавая ни одного звука, что могло привлечь внимание других, набросилась в сию же секунду на брата, чтобы их тела быстро приблизились друг к другу, а её руки, словно капканы, зацепились за его спину, ни на секунду не отпуская. Чувства смешались, не давая ничего понять в данный момент. Нанналли не должна радоваться, напротив, в её душе должна быть злость, ведь нужно ненавидеть императора Священной Британской Империи всей душой за все страдания, которые были принесены целым странам и человечеству. Но что-то мешало, что-то жгучее в самой душе не давало ничего сделать, даже поднять руку на него. Замерло сердце, как будто пребывая в трансе, от которого невозможно просто так спрятаться. Чувства перемешались в нелёгком деле и теперь она могла только улыбнуться, она могла только быть счастливой из-за того, что с братом всё хорошо, что именно он находится рядом и ничего не угрожает в данный момент, в эти мгновения. Когда её объятия разомкнулись, когда душа снова смогла ясно себя чувствовать, Нанналли не могла в это до сих пор поверить, не могла даже свыкнуться с этим, но зрачки точно смотрели на фигуру Лелуша, в его блестящие глаза, как будто поглощали те, ведь родственные души наконец-то встретились в этом аду. Руки, словно онемели, ибо сестра не могла даже прикоснуться к нему из-за волнения, из-за чувства вины, что нахлынуло, словно камнем в сердце. Но настало то настоящее волнение, когда она смогла всё же аккуратно прикоснуться к лицу своего любимого брата, но это было практически невозможно ощутить, как будто она боялась, что он исчезнет в любое мгновение или отвергнет её, как будто не принимая сердцем. Нанналли, словно зачарованная какими-то силами, о которых невозможно рассказать человеку, не принимающего теплоту в душе, смотрела, не отрывая своего взгляда, в его аметистовые, растерянные глаза, которые не могли спокойно смотреть на то, как сестра стала выглядеть лучше, чем в те ужасные мгновения судьбы. Её манящий всеми усилиями взгляд медленно стал переводиться на дрожащие, словно боявшиеся сказать что-то не то, губы брата, которые то ли хотели что-то сказать, возможно, важное для души, то ли призывали к действиям, хотя она до сих пор не понимала к каким, ведь ранее о таких радостных чувствах, настолько радостных, что даже слишком, мгновениях нельзя было и не мечтать, ведь теперь любовь?— это всё, что управляло её желаниями и мыслями. —?Братик… —?прошептала Нанналли, наклонившись к лицу брату. —?Я… Очень… Рада… Сердце тирана, словно замерло в очередном припадке, чтобы в следующее же мгновение, в те самые секунды забиться так быстро, как никогда. И внезапно он, ожидая ничего такого от сестры, почувствовал тепло ее губ, что сопровождалось свежим ароматом фруктов, которые она недавно съела, на своих, ведь теперь их никто не мог разъединить, не мог прекратить их сладость. Разум в бешеном ритме твердил, что так не должно быть, что нужно попытаться оттолкнуть её, да вот только сердце, что обычно мешает в такие моменты, не было согласно с истинным смыслом. И как это обычно бывает в такие моменты, в такие мгновения, сердце, что управляет нами большую часть времени, победило в самом лёгком поединке за всю историю жизни. Он, как будто по особой команде, прикрыл глаза, отдаваясь сладостным ощущениям, что возникали при каждом прикосновениях губ и позволял сестре, что не могла одолеть счастье в своём сердце, продолжать. Внезапно для состояния его здоровья Лелуш ощутил прилив сил, ведь всё постепенно восстанавливалось и даже, словно чудо, он смог поднять руку, чтобы в следующее мгновение прижать Нанналли к себе, не позволяя отстраниться, не позволяя снова исчезнуть из его жизни, как будто забывая те страшные мгновения, как сон, от которого он наконец-то смог проснуться. Незабываемые ощущения быстро сменялись, ибо дальше это не могло продолжаться по, возможно, не очень ясным причинам. Голос в голове дал ясно понять, что этого нельзя было делать и что лучше всего отстраниться от её в эти же секунды, что и произошло далее. Лелуш медленно, словно боясь поранить свою сестру, отодвинул её от губ, чтобы всё это скорее закончилось. Нанналли, что до этого была в неописуемой радости из-за проделанной работы, вдруг осознала, что всё же сделала, осознала всё, что свершила в эти секунды, когда радость от того, что брат проснулся, захватила мысли и эмоции. Она словно вдруг очнулась от вечного сна, прикрыла свои губы руками, показывая, что очень сильно удивлена, даже ошарашена своими действиями, как будто она совершенно чужой человек, а не та милая сестра, что всё время бездействует и нуждается в защите. —?П-прости, Лелуш! —?вдруг воскликнула с новой силой его сестра, ведь это было не естественно для родной крови. —?Я… Я не знаю, что на меня нашло! —?С-спокойно, Нанналли,?— Лелуш, что был также удивлён этой ситуацией всей своей душой, сдержал эмоции, которые твердили что-то не очень внятное в его сердце. —?П-прости за всё, прости… прости! —?она ещё сильнее вжавшись в Лелуша, как будто это был ключ для спасения, всё продолжала быть рядом с ним. —?Я не знала, я правда не знала, что всё это было ради только единственной цели! —?Н-неужели тебе кто-то всё рассказал? —?Лелуш слегка был удивлён её словам, но это было в большей степени ожидаемо, ведь она сейчас находится рядом и рада, что он живой. —?С.С всё мне рассказала, С.С смогла расставить все точки над i,?— она так сильно вжалась в него, что можно было подумать, что душит невольного бедолагу, но это было вовсе не так. —?Н-нужно было с самого начала быть с тобой рядом, это всё моя вина! —?Нанналли, сдерживай свои эмоции, это не твоя и не моя вина, что всё повернулось таким образом,?— ви Британии только не хватало, чтобы за все беды его сестра винила себя, это было недопустимо с его стороны. —?Н-но, Лелуш, если я была рядом с самого начала, то ты пострадал бы меньше, п-просто посмотри на своё состояние со стороны! —?указывая на очевидные недостатки, она задевала самолюбие императора, ведь тот считал себя отнюдь не беспомощным в этом мире. —?Прости-прости-прости, пожалуйста! —?Я сказал, что в этом никто не виноват,?— только одно лишь пробуждение от, казалось, вечного сна могло заставить эмоции сдвинуться и даже быть ещё раздражительней, но он сдержался, ведь перед ним его драгоценная сестра. —?Прекрати винить себя за то, что ни в коем случае не должно было затрагивать твои чувства. —?Н-но… —?Она хотела возразить его словам, которые пытались успокоить в столь трудный час, ведь это не была её вина, ибо незнание иногда может даже сохранить душу в целости и сохранности. —?Тише, сестрёнка,?— его рука достигла волос Нанналли, медленно поглаживая голову, дабы она хоть на чуть-чуть успокоилась. —?Благо сейчас я могу всё сделать так, как и должно было быть в самой первой вариации… до некоторых абстрактных обстоятельств. —?А… что именно? —?она ничего не знала про планы кроме главных слов, которые и направляли мысли в негативные или положительные стороны. —?Но теперь я никуда тебя не отпущу, чтобы ты ни старался сказать! —?В отличие от тебя я всё ещё правлю целым миром, одно только моё желание?— и твои слова ничего больше не значат,?— в сию же секунду показалось, что он говорит это серьёзно, но спустя мгновение он усмехнулся, как будто сказал какую-то шутку. —?Но… что до правления… Где все остальные? —?Эм… ну… они… —?впервые она не могла придумать, что именно сказать, как доложить информацию так, дабы он мог реагировать спокойно и не сердиться. —?Они… —?Нанналли… —?Лелуш ощутил какой-то холод в эти самые секунды, ведь он понял, что сестра пытается что-то сказать такое, что может не понравится ему. —?Что с Орденом Чёрных Рыцарей, я спрашиваю тебя? —?Вчера… они были казнены… —?с испугом в своём голосе она попыталась хоть как-то смягчить краски, но этого не получилось. —?Что?! —?возможно, это не то, что он хотел услышать, ведь в эти моменты он очень сильно повысил свой тон, как будто закричал на неё. —?Казнены? Кто именно казнён?! —?Б-братик, они же предали тебя в самый важный момент в жизни и я… подумала что… —?ощущая его злость, Нанналли вдруг затихла, как маленький ребёнок от испуга. —?Т-ты подумала?! —?он ожидал, что это всё была затея С.С., что это всё было по её прихоти, но эти слова, что именно Нанналли подумала выбили в его душе почву из-под ног. —?Д-да… С.С. сказала, что я могу решить их судьбу и… я отомстила за предательство… Это ведь должна была сделать именно я, не так ли? —?её сознание сейчас было подчинено только влиянию С.С., ведь мысли по поводу всей истории именно она формировала для того, дабы сестра Лелуша могла всё понять. —?Я… всё сделала ради твоего благополучия… ты ведь рад? —?С-стой… С-стой, а с Каллен что?! —?ощущение было хуже некуда, ведь в эти секунды в его мысли проникла только Каллен, ведь именно она очень важна, она не должна была умереть! —?Скажи мне, быстро! —?О-она жива… и Корнелия жива… и Шнайзель жив! —?чтобы убрать тучи над головой, она быстро, словно молния, произнесла имена тех, кто ещё дышит на этой грешной земле. —?О-они ничего плохого тебе не сделали и я… пощадила… —?Корнелия и… Шнайзель? —?Лелуш вспоминал, как Корнелия унизила его тактикой, в их первом столкновении, как Шнайзель пытался убить его и Нанналли, оставив их на Домокле с включённой фреей. —?Д-да… они просто настоящие ангелы воплоти… —?Я… Я им всё рассказала?— и они вполне могут принять тебя обратно, они поняли, что были против свободы всех на земле… П-правда отказались вместе со мной прийти к тебе, оставшись в отеле, но они тоже очень-очень рады, что ты выжил тогда,?— пытаясь хоть как-то передвинуть его мысли с того, что Орден Чёрных Рыцарей больше не существует, Нанналли завела разговор о семейных отношения. ?Как бы она не пыталась врать про то, что они могут понять всё происходящее… Юфи умерла из-за меня?— и Корнелия просто так не сможет простить, а Шнайзель никогда в своей жизни не сможет понять завтрашний день?,?— сладкая ложь может спасти на одно лишь мгновение, но эти минуты слишком быстро проходят?— и осознание происходящего так и будет продолжать душить мысли. —?Нанналли, ты казнила… практически всех? —?Да,?— со спокойным выражение лица, со спокойными эмоциями она произнесла столь страшные слова для ушей Лелуша, ведь он не мог в это даже поверить. —?Я… справилась со всем, правда ведь? —?с наивной улыбкой на лице, она продолжала обнимать брата, даже несмотря на то, что призналась в казне. Что может быть лучше, чем принять действительность? Ведь больше не нужно стараться отталкивать то, что происходит именно в эти мгновения, именно сейчас, как будто это больше не имеет смысла стараться исправить все погрешности, которые были допущены в прошлом. Всё встало на свои места, ключевые фигуры наконец-то стоят там где и должны были быть с самого начала, ожидая будущего, которое может в полной мере быть счастливым для души. Сознание должно было взывать о помощи, оно должно кричать из-за того, что всё это не пошло по истинному плану, не пошло по тому, что первоначально было задумано, но она не может, она не может даже воскликнуть в темноте, что устроил этот бесконечный сон. Эмоции, которые должны сдерживаться всеми силами, наконец-то стали приходить в себя, наконец-то кома, что мешала всем проявлениям чувств, начала уходить из тела Это было очень странно, что император совершенно спокойно, словно слова со стороны Нанналли никак не терзали душу, реагировал на известие о расправе над всем Орденом Чёрных Рыцарей кроме одного человека. В сознании, в эмоциях практически стали просыпаться те чувства, которые и должны были быть после тех слов, что были на устах Нанналли. Ненависть, словно ножом по маслу, стала искажать внутреннее состояние Лелуша. Как будто в его голове каждый раз, каждую секунду стали проявляться образы людей, что были расстреляны из-за недопонимания со стороны сестры, а в самую главную очередь по прихоти С.С, как будто стала сама на себя не похожа, как будто всё время скрывала в себе то зло, что способно уничтожить весь будущий мир, искажая его и окуная в прошлое. Кровавый император не мог в это до сих пор поверить, не мог даже думать про то, что те люди, с которыми он был с самого начала всех этих побед и проигрышей, сейчас мертвы, как будто и ничего не значили в этой самой истории. Разве можно было осознать то, что та первоначальная казнь была лишь прикрытием для их спасения? Мысли смешивались, сознание, словно гасло на глазах, он не мог держать даже внутренний крик, который вот-вот должен вырваться из него, но рядом сестра, рядом тот лучик, который ни в коем случае не должен пострадать. Только из-за неё он не мог действовать так, как считает сейчас нужно. Он всеми силами сдерживался, всеми силами пытался не сорваться на сестру, которая не так поняла всю ситуацию из-за С.С. Эта жгучая боль, смешанная с приступами ненависти, которую нельзя контролировать простыми словами или действиями, не давала даже продолжать ему говорить, как будто слова, которые сейчас находились в его голове, способны лишь одним своим появлением уничтожить Нанналли. Было чувство, что в нём борются две личности, пытающиеся быть главным в сердце, в душе, в действиях, в желаниях. Они, словно одним и тем же голосом, говорили, что именно нужно сделать сейчас, что именно предпринять, дабы всё встало на свои места. Это разрывало его сердце на части, ведь были те эмоции, которые твердили не очень лицеприятные вещи про несовершенность плана, про вину перед всеми погибшими, а так же то, что он позволил Нанналли полностью окунуть руки по локоть в кровь. Одна из них почти завладела его мыслями и словами, он почти что сдался, ведь не нужно ничего делать, просто жить дальше, просто существовать с тем, что теперь Нанналли попала под контроль С.С своими желаниями и действиями, и просто нужно оставить всё, как по течению и не идти против. Прекрасная возможность всё упустить из своих рук и продолжать бездействовать, продолжать наслаждаться тем, что у него есть Каллен, С.С заняла место императрицы, а Нанналли теперь ничего не угрожает. Можно считать, что жизнь удалась, ведь теперь надо просто-напросто уйти на покой и полностью отдаться счастью бытия, как будто Кровавый император сошёл со сцены так же быстро, как и пришёл, как будто он больше не нужен всем этим событиях, играя второстепенную роль. Лелуш почти что успокоился, почти что смог смириться со всем, крепче сжав Нанналли в своих руках, и, отдавая покою, исходящей из души. Это было бы действительно самый лучший момент в жизни, но такому роду мыслей никогда не суждено случиться, никогда даже и задумываться о покое нельзя ни на секунду, ведь это значит сдаться, проявить слабость характера, проявить то, что никто не поймёт, словно человек после комы вышел совсем иным, словно сам Лелуш перестал ассоциировать себя, как того, кто способен изменить всё на этом свете. Благодаря этому размышлению та часть, что всегда хотела уйти на покой в самые сложные ситуации, не справилась со своей задачей, ведь в эти же секунды злость, что хранилась в душе императора, вырвалась наружу, ведь он больше не может терпеть этих унижений, он не мог больше чувствовать себя беспомощным. Власть, что дана свыше, не позволяет думать о том, что он не сможет продолжать путь, даже находясь в критическом состоянии. Возможно, тот эгоизм, который давал ему силы идти дальше в любое мгновение, смог полностью подчинить эмоции, смог разрушить те эмоции, которые хотели жить дальше. Вместе с этим, как будто что-то переключилось в его голове, вместо обычных слов, которые должны приносить комфорт ушам, желаниям и сердцу, сменились на ту жестокость, которая и могла находится всегда в людях. Рука, что была прижата к волосам Нанналли, перестала шевелиться, перестала хоть что-либо делать, дабы успокаивать сестру в своих ошибках. Вместо продолжения утешения Лелуш, словно перед ним находилась вовсе не сестра, сжал в своих руках её волосы, оттягивая их назад, причиняя кое-какую боль, что медленно, но верно, мешала своим проявлением. —?Нет, ты не справилась с поставленной задачей. —?холодно произнёс тиран, что в кое-то веке проснулся в душе Лелуша. —?Ты как гниль, свершила не то, что было задумано с самого начала. —?Б-братик, б-больно! —?ощущая его усиленную хватку, Нанналли невольно вскрикнула, ведь не ожидала такого. Но он не останавливался ни на секунду, как будто было плевать на то, что сестре больно, на то, что именно он причиняет ей раны, которые в дальнейшем могут мешать спокойно жить. Кровавый император, который не смог смириться с тем, что всё пошло не по плану, решил отыграться на сестре, ведь самый беспомощный человек в данной ситуации именно она. —?О-Отпусти, п-пожалуйста! —?она продолжала ощущать неприятные мгновения в жизни. Было жгучее желание вырвать волосы из её головы, заставляя корчиться от боли и закричать на всю больницу. Лелуш, как будто именно в эти мгновения проснулся наконец-то, ведь все воспоминания нахлынули, как будто ручей по сухой траве. Нужно было менять всю ситуацию, поменять всё, что только пошло не так, а начать нужно с самого малого, с самой сестры, что попала не под его влияние, в котором было бы намного лучше, а под влияние С.С, что сейчас действует на психику Нанналли. —?Нанналли, тебе следует слушать меня внимательно, слушать так, как будто от этого зависит вся твоя жизнь. —?его губы приблизились к её правому уху, ведь он не хотел срывать свой голос на сестру, а шёпот, который может довести до истерики, должен помочь. —?Х-Хорошо, п-пожалуйста, м-мне б-больно. —?его слова, как лук, от которого могут появиться слёзы на лице, но она сдерживала эмоции. —?Если ещё один раз хоть на одну минуту или же секунду ты ослушаешься моих приказов, моих желаний или моих мыслей ради того, чтобы проявить свою волю, то… —?шёпот, который должен был быть не таким значительным, казался слишком яростным, как будто с минуты на минуту он захочет убить её. —?Следующее что увидишь в своей жизни, так это то, как в твою голову влетает пуля. —?Я… Я п-поняла, б-братик! —?после этих слов Нанналли очень сильно испугалась, ведь тогда она видела как именно убивали сопротивление. —?Я… Я б-больше н-не буду! Н-никогда! —?Слушать только меня, ибо одно лишнее движение и это будет засчитываться, как угроза жизни императора. —?его руки медленно переставали сжимать волосы, отпуская испуганную сестру. —?Я?— Лелуш ви Британия приказываю тебе повиноваться без лишних слов. —?Л-Лелуш, я… я поняла тебя… —?как только его руки прекратили мучить бедную девушку, так она же сразу, как будто не справляясь с эмоциями, прижала свои руки к глазам и тоненьким голоском пыталась хоть что-либо сказать сквозь начавшиеся слёзы. —?П-п-прости п-прошу… —?А теперь самая главная информация. —?невольно его пальцы стали перебираться по лицу сестры, успокаивая её душу, но в то же время приступы истерики почти достигли мыслей.С этого момента ты принадлежишь только мне, как вещь без собственных желаний. —?Ч… что? —?ощущая мягкие прикосновения его пальцев по своему лицу, Нанналли запаниковала, ведь не могла даже представить такого. —?Ни С.С, ни Корнелия, и Шнайзель?— никто не сможет этого изменить. —?Его лицо медленно приближалась к этим манящим губам, что так нервно дрожали из-за слов императора. —?Ты подчиняешься только мне. Но вместо предполагаемого поцелуя, что так ожидали практически все сейчас, произошло нечто другое. Император, что сейчас чувствовал лишь злость в душе, вместо того, дабы успокоиться хоть на секунду, хоть на мгновением, ощущая свою ладонь на уровне щеки Нанналли, подставил и со всей силы, как будто отыгрываясь на слабом человеке, ударил сестру, дабы в дальнейшем она слушалась и ничего боле не говорила. —?И только не ной, как маленькая дитя, у которой забрали дорогую игрушку. —?хоть это и пустые слова, которые мало что могут сделать в данной ситуации, но наблюдать слёзы не очень хотелось. Она ничего не могла сказать, ведь её впервые ударили по лицу, ведь она впервые почувствовала настоящую боль, которая может отстранить от того человека, сделавшего такой ход. Она, словно видела в Лелуше не того любящего брата, не того, кто обычно был на её стороне, а того, кто готов переступить через всё ради какой-то цели. Возможно, именно сейчасНанналли поняла, что лучше всего никак не содействовать или же не мешать исполнению его желаниям.