Глава 4 (1/1)

Звук. Он становится все громче, громче, громче… Проникает в мой разум настойчиво и сурово. Мне больно. Звук нарастает и уже звонко раздается в моей голове, заставляя каждую клеточку дрожать от причиняемой им боли. Надо открыть глаза. Как? Да так…

С трудном приоткрыв глаза, я пытаюсь сообразить, откуда раздается этот ужасный звон, от которого моя голова становится стеклом, которое вот-вот треснет.Домашний телефон? Боже, я даже не помню, когда последний раз им пользовалась… Почему он звонит? Я думала, что он уже давно не работает… Все затихло. Но голова не прояснилась. Еще один толчок боли, и из глаз полились слезы. Снова звон. Ах, точно. Я же потеряла сотовый!Пришлось передвинуть непослушное тело ближе к столу и с неимоверным трудом приподняться, чтобы ответить на этот чертов звонок.- Да? – прохрипела я в трубку.

Я даже не знала, что мой голос может быть таким ужасным. Я поморщилась от этой мысли.- Что с тобой? Почему не отвечаешь на сотовый? Что вообще там у тебя происходит, и почему ты третий день не появляешься на работе? – слишком громко для моей головы звучал голос Михаила в трубке.- Я дома, - совершенно ни к месту ответила я, не сумев проанализировать заданные парнем вопросы.- Это я понял… Ладно, сиди там и никуда не уходи. Ясно?Я кивнула, даже не в состоянии понять, что он все равно меня не видит.

В трубке послышались короткие гудки. Будто звонкие удары стеклянным молоточком по моей больной голове.

Я отбросила телефон куда-то в недры моей спальни и вновь отключилась.Следующим насилием для моего мозга был еще один звонок, но немного другого типа. Пришлось ползти к входной двери. Ох, какой невероятно большой казалась моя квартира!Не прошло и двадцати минут, а я смогла достичь двери и, приложив все свои силы, открыть ее. Затем сразу же повалилась обратно на пол, прикрыв глаза.

- Отлично, - произнесла я тихим, хриплым голосом. – Умоляю, сходи в магазин, - чуть ли не плача от боли, которую приносил сейчас собственный голос, шептала я. – Деньги там, – я перекинула руку через себя и указала пальчиком на дверь зала.

Михаил поморщился.- Фу, - коротко произнес он, затем, исправляясь, проговорил, - у тебя в аптечке разве нет аспирина?- Какой аспирин? Милый, сгоняй за ящичком коньяка, а?В глазах все плыло, но я смогла разглядеть на лице парня злость. Прикрыв глаза, в полусне почувствовала, как грубые и сильные руки Михаила подхватили меня и отнесли до кровати. Я свернулась клубочком и, не заботясь ни о чем, пытаясь не замечать волны боли в моей голове, начала погружаться в сон. Парень, как я чувствовала, громко топал из комнаты в комнату, кружился вокруг меня, периодически поднося к моим губам то невкусный чай, то какие-то лекарства, и таким образом не давал мне спокойно отдохнуть. Но, несмотря на мое недовольство по отношению к его действиям,боль почти прошла, а сознание прояснилось, и вновь нахлынули сердечные муки по отношению к миленькой рыжей звездочке.За это я даже хотела возненавидеть Михаила, но… заснула.Открыла глаза, а Михаил лежал рядом и тихо сопел. Я удивилась, но, вспомнив события прошлой ночи, (или дня?) успокоилась. Голова уже совсем не болела, рассудок был ясным и светлым.

Я встала и отправилась готовить завтрак. Та девушка… Столь милая… Где она сейчас? Что с ней?Но идти искать ее было бесполезно. Я понимала, что это все равно, что искать иголку в стоге сена. Найти девушку в мегаполисе, не зная о ней ничего, кроме того, что N-ого числа N-ого времени она находилась в парке с каким-то мужчиной, судя по всему, близким знакомым в парке… В парке!В этот момент глазунья, жарившаяся на сковородке, будто как знак, громко “пыхнула”, и несколько капель раскаленного масла попало на мою шею. Я негромко ахнула и приложила ладонь к обожженному месту. Михаил стоял на пороге кухни.- Как ты себя чувствуешь? – спросил он.- Не считая, что уже ненавижу эту глазунью, отлично.

Он мило улыбнулся и сел на кресло перед столом. Я в это время уже стояла поодаль от плиты, прислонившись к подоконнику.

- Ты будешь сидеть и ждать, пока она сгорит, или все-таки дожаришь? – спросила я, по-детски обиженно надув губки. – У меня производственная травма – мне нельзя!Парень засмеялся и подошел к плите.

Через полчаса мы, уже сытые, собирались на выход. Михаил стоял возле двери, и тут, неожиданно для самой себя, я подошла и обняла его, положив руки на крепкую спину.

- Спасибо, - прошептала ему на ушко.Он решил ничего не отвечать. Вместо этого рукойсхватил мой подбородок, поднял выше икрепко прижал мои губы к своим. Это было странно для меня – я столько лет не целовалась с мужчинами… А Михаил был сильным, властным, таким, какой обычно была я… В его руках я была хрупкой и слабой. Нет. Нет, нет, нет! Я попыталась отодвинуться, но тот прижал меня к стене, не давая уйти. Он знал, какая я, он знал, кто я. Знал, с кем я имею дело, но… Но он продолжал сжимать мое тело и целовать. Видно, понимая, что близость с мужчинами была мне непривычна, он попытался попробовать, может, для того, чтобы показать свои возможности, а, может, чтобы показать плюсы мужчин в общем.Я попыталась поддаться ему. Его движения были резкими и небрежными. Михаил снимал с меня одежду, часто целуя кожу, на которой недавно была ткань. Для меня было непривычно быть кем-то вроде “пассивно участвующей в процессе”, и я попыталась хоть в чем-то проявить инициативу. Я оттолкнула его, присела на колени и медленно и мучительно для него начала расстегивать ширинку на джинсах. Когда с этим было покончено, он нетерпеливо поднял меня, взял на руки и отнес в другую комнату, бросив на кровать. Михаил отошел от меня, доставая что-то из барсетки (как я поняла в дальнейшем, он надевал презерватив). Я распласталась на кровати, лежа в одном лишь нижнем белье – моя одежда валялась где-то на полу в коридоре.

Михаил вновь подошел ко мне и лег сверху, накрыв мое тело своим, мускулистым и безумно горячим. Он осыпал бесконечными поцелуями мою шею, а я лишь покорно извивалась под ним. Парень расстегнул лифчик и, проведя губами дорожку по моему телу, спустился к трусикам. Здесь я могла только снять расстегнутый лифчик с себя и откинуть его подальше. Что сейчас нужно делать, я искренне не понимала. В это время Михаил уже стянул с меня трусики и, обнаженный, пристроился между моих ног, предварительно широко раздвинув их. Он наклонился к моим губам, поцеловал, а затем резко вошел. Было больно. Ощущения, будто в первый раз… Давно все-таки я не занималась сексом с мужчиной. Когда я спала с девушками, трахала обычно я, а не меня. Я выгнулась и начала подаваться навстречу ускоряющему темп парню, издавая стоны сквозь сомкнутые губы. Для меня все было так банально и просто. Почти сымитировав оргазм, я выдавила из себя последний негромкий крик, сильно изогнулась, и вжалась в кровать, с досадой или радостью понимая, что пропустила еще один рабочий день. Михаил, издав довольный рык, вынул из меня свой член и направился в ванную комнату.Отлично. Еще и душ занял!

Почему-то я была в негодовании. То ли потому, что совершенно не удовлетворилась, то ли потому, что лишний раз разочаровалась в мужчинах. Нет, Михаил был, конечно, хорошим другом, преданным подчиненным, но на роль любовника он явно не тянул… Пусть это будет как бы благодарность ему за то, что вытащил меня из запоя и отгородил от жуткого похмелья.

И все-таки девушки лучше… А звездочка? Нет, мне было страшно подумать, что я могу сделать с ней что-то плохое, как-то извратить ее.

Она ведь так нежна, так мила и…Парк! – вспомнила я и, оставив на столе записку и ключи, не принимая душа, быстро оделась и выбежала из квартиры.

“Милый Михаил, все было чудесно! Но неотложные дела… Я доверяю тебе, можешь гордиться этим, поэтому оставляю ключи и свою квартиру полностью в твоем распоряжении. Надеюсь, ты будешь не сильно злиться за мой неожиданный уход.

Твоя Алекс.”