Глава 3. "За способность выражать свои чувства следует огромное наказание? (1/1)

Вера, надежда, любовь и их мать?— София.Надежда умирает последней?А кто тогда последней, предпоследней?Бред, последней всегда умирает вера.Первой умирает любовь. Любовь?— какое странное на вкус слово… Для каждого она своя и то, что глупые учителя спрашивают недалеких и узких мышлением детей ?Что такое любовь???— терпеть невозможно. Задаваться этим вопросом?— не уважать себя. Почему? Да нет ответа. В мире доминирует неопределенность, но многие ее не любят, наивно полагая, что жизнь должна быть ?расставлена по полочкам?. Если в мире нет ничего идеального, то тогда зачем пытаться это создать? Неопределенность была Виолетте по душе, она любила это глупое на слух слово, которое могло обозначать всего немного: вероятность, подсказку, ответ. Тем не менее, она также яро и не любила его. Звучит глупо? Возможно. Но гениальное?— просто, оно лежит там, где мы его никогда в жизни не заметим?— на поверхности. Почему? Ответа нет. Определенного ответа нет. И никогда не будет. Для каждого свой ответ.Мы создаем иллюзии и верим в них. Мы строим свое будущее, кропотливо работая, веря, что труды оправдаются. Мы любим, веря, что любимы в ответ. Мы надеемся, веря, что надежды будут оправданы. Мы верим и хотим верить. И мы живем верой. ?Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть??— Шекспир.Смотря сейчас на сотни прохожих, попивая сладкий кофе за столиком в каком-то уютном и нелюдимом кафе, он вновь задается вопросом: ?Зачем все это?? и никто никогда не догадается о настоящем смысле этого вопроса. Мы в жизни очень многого не знаем, но все и не сможем узнать?— жизни не хватит. Ответов всегда будет меньше, чем вопросов, потому что вопросы нескончаемы.Откладывает чашку на край стола, немного задумчиво кусая большой палец, стеклянными глазами смотрит на пустующее место впереди себя и старается не забивать голову ненужными мыслями. Вопросы-вопросами, но цель всегда на первом месте. Что за цель? Что за вопросы? Ответ…?Недавно до него дошла новость, что одна зеленоглазая и тайная личность пропала из приюта без вести. Ватари тогда подошел к нему в дождливый день и, положа руку на плечо, чуть сжимая его, вымолвил: ?Ева пропала?. Два слова, которые оказались способны вывести из колеи всегда молчаливого, ко всему равнодушного и замкнутого детектива. Зрачки сузились, а кадык принялся вытанцовывать свои пляски, радующийся рваными глотками обладателя и прерывистым дыханием. Умоляющий взгляд устремился в окно, будто бы Лос-Анджелесский дождь мог дать ему ответы на все вопросы и заверить, что с маленькой девочкой все в порядке и это просто шутка. Но тепло медленно покидало плечо, обвивая его холодом после следов старческой руки. Позже он и узнал, что та стерла любые записи с камер, где могла засветить свою внешность, поэтому Лавлиет не смог подать на нее в розыск, вычислить. Фоторобот составлять было бессмысленно?— никто не помнил четких черт ее лица. Она буквально разорвала абсолютно все связи с приютом и прошлым. Исчезла и испарилась. Копий документов не было?— не по правилам чертового приюта для особых.?Все так и закончится???— подумалось тогда ему. А закончится ли? Точнее, не так… А начиналось ли? Эта новость была запоздалой, ведь связаться с ним было крайне сложно, почти невозможно. Но насколько она была запоздалой? Насколько было поздно?Трое человек опустошенно таращились в окно, где льет неистовый водяной поток и задавались одним и тем же вопросом: ?Где ты??…Телефон внезапно зазвонил, возвращая его из транса, и Лавлиет лениво потянулся к заднему карману брюк, чтобы достать его. Взяв дергающийся от вибраций телефон двумя пальцами: большим и указательным, оттопырив другие три, он ответил на звонок.Несколько капель упали с голубого и родного неба на сухой и серый асфальт.—?Алло, Ватари? Что-то случилось?Небо начинали застилать густые и темные тучи.—?Новое дело. Тебе нужно вернуться сейчас,?— огласил чуть хрипловатый от возраста голос.Народ за окном начинал ускоряться, пытаясь скрыться от одинокой водной души.—?Понял, скоро буду,?— парень отключил вызов и, возвращая свои ноги на пол из излюбленной позы, оставил несколько купюр на столе и не спеша вышел в, окутывающий обычно солнечный город, ливень.Виолетта сидела на обшарпанной временем и бытием скамейке забытого богом лесопарка и смотрела наверх, на шелестящие от ветра вершины громадных и печальных деревьев, которые словно отрицательно качали головами из стороны в сторону, смотря на маленькую девочку, ищущую у них во владениях умиротворения. Ноги свисали с края скамейки, не касаясь поверхности из-за роста, медленно и плавно качаясь назад-вперед. Руки были заняты наматыванием седой пряди над левым ухом на палец, выдавая, что девочка крайней задумчива. Уши постепенно краснели из-за наступающего холода. Изумрудные глаза прищурены и немного слезились от стремительно нарастающего потока воздуха, а в голове всплывали воспоминания, вызывающие печальную улыбку на бледном лице.—?Ева,?— мальчишеский голос вывел маленькую девочку из секундного ступора и заставил обратить внимание на источник звука. Рядом с ней, на длинной красной и замшевой банкетке, сутулясь, сидел подросток с лохматым смоляными волосами и с большим пальцем меж губ, внимательно смотрящий на зеленоглазку. —?Что-то не так? Ты прекратила играть и резко замерла,?— он немного сильней прижал к себе ноги из-за растущего внутри беспокойства.Она ничего не ответила и стала оглядываться. Перед ней стоял средних размеров черный и роскошный рояль, в котором можно было увидеть свое отражение: расширенные зрачки и напуганное выражение лица. Она перевела взгляд на свои руки, которые застыли в нескольких сантиметров от музыкального инструмента и немного дрожали. Все мысли бесследно исчезли, жестоко опустошая. Губы были сжаты в тоненькую полоску, а дыхание, похоже, и вовсе сперло.—?Д-да, все хорошо, не обращай внимания,?— она натянуто улыбнулась Лавлиету и опустила пальцы на, уже охладевшие, белые клавиши. Мальчик насупился.—?Ева, что тебя гложет? —?она настороженно перевела взгляд на него и наткнулась на обеспокоенные серые глаза. В ее глазах было столько всего, что даже он не смог ничего прочитать. Что-то непонятное, что-то такое, что она не может понять. Он испугался. Действительно испугался. Она смотрела ей в глаза, и она будто уже не казалось ему маленькой девочкой. Какая-то совершенно незнакомая.Кто-то незнакомый. Не она.Он отшатнулся и чуть не упал с банкетки, рефлекторно заведя руку назад для удержания на поверхности. Ева спохватилась. Резко отвернула голову и взглянула на свое отражение в зеркальной черной бездне рояля. Она снова увидела себя, а заодно еще и его…—?Прости, некоторые мысли,?— она виновато опустила голову, стараясь сдерживать наступающие слезы, беспощадно закусывая внутреннюю сторону щеки. Во рту появился привкус металла. Она позволила чертовым воспоминаниям взять вверх над ее разумом. Она позволила себе вновь вспомнить все и пережить. ?Чертово музыкально отродье!??— она с ненавистью смотрела на ни в чем неповинный инструмент, пряча глаза под волосами, и сильно зажмурилась, прогоняя эти мысли и слезы заодно.Теплая рука опустилась на ее плечо.—?Ева,?— произнес сдавленным голосом Лавлиет, но она не в силах сейчас посмотреть на него. Нет. Не сейчас. Точно не сейчас. Но ему и не нужны от нее слова или взгляд. Она аккуратно обнял ее, нежно гладя по голове. А больше ничего и не надо. Ни вопросов о том, что же ей движет, ни о ее состоянии, ни о том, где же она, в столь юном возрасте, научилась играть на этом прекрасном создании человечества, способного читать мелодии душ, соединяя себя и пришедшего странника через его пальцы, и воспроизводить их.Послышался ор ворон, каркающих друг на друга в споре за еду.—?Ох, ну и противные же эти вороны,?— недовольно проворчал Джемини и полетел их отгонять, что вызвало у них еще больше возмущения,?— А ну, прочь! Вон отсюда, надоедливые птички! Кар-кар! Смотрите на меня и пугайтесь! —?снизу послышался тихий смешок. Тот возмущенно обернулся. —?Ты что, надо мной смеешься?—?Да уж, такую картину я еще точно нигде не видела… Нет, ну представь: сам Бог Смерти кривляется и распугивает ворон,?— она заливисто засмеялась, снова прокручивая этот момент в своей голове. —?Какой же ты грозный, Джемини! Аж мурашки по коже!—?Ха-ха! Очень смешно, Ева, я прям валяюсь,?— он подлетел к ней и заглянул в глаза, которые искрились маленьким озорством. В конце концов, он тоже засмеялся. —?Ты хотя бы улыбнулась. А то сидишь тут вся печальная и на небо смотришь. Зануда. Я вообще-то чернику хочу!—?Ой-ой… Сам ты зануда,?— она вновь устремила взор на небо, которое уже смеркалось. Вдруг опомнилась. —?Блин…—?Что такое?—?Вот зачем про чернику сказал, теперь мне тоже захотелось… —?она обессилено опустила голову на болтающиеся в воздухе ноги. —?Слу-у-ушай, Джемини,?— она лукаво уставилась на него.—?Так, мне этот твой тон и взгляд как-то не нравится… —?он подозрительно облетел девчушку, размахивая длинными волосами, и вновь уставился в глаза. —?Ты что задумала? —?Ева поморщилась и отвела глаза от пристального взгляда желтых.The world is a curse it’ll kill if you let itЭтот мир проклят и он убьет тебя, если позволишь—?Хватит уже так заглядывать мне в глаза,?— она задумалась на секунду,?— И почему сразу задумала, а?—?Обычно, когда ты так ко мне обращаешься?— в конечном итоге что-то происходит и мне приходиться спасать твою задницу,?— Джемини взмахнул своими вьющимися волосами, посмотрел на небо и театрально прикоснулся тыльной стороной руки ко лбу,?— Ах, и как эта девочка свалилась мне на голову? —?спросил у неба. Виллу снова засмеялась.I know they got pills that can help you forget itЯ знаю, у них есть таблетки, что могут помочь тебе забыть этоА, ведь, правда… Всегда, когда у нее были какие-то проблемы, с которыми она не могла справиться самостоятельно, то он спасал ее из этих трудных ситуаций. Не с помощью тетради, конечно (что очень радовало), но советом или пакостями другим. Они могли подолгу разговаривать: о его мире, о человеческом мире. Могли просто молчать, не чувствуя напряжения и неловкости.They bottle it, call it medicineОни запаковывают это, называя лекарствомПрошло около 3-ех месяцев после ее побега, и сейчас она находится в пригороде Лондона. На втором месяце ее приютила милая женщина, которой на вид было около семидесяти. Миловидная и очень воспитанная, будто коренная жительница старого Лондона. Старушка наткнулась на Еву на одной из улочек Уимблдона, когда она, вся грязная, уставшая, с сумкой наперевес, понуро гуляла. Сердце одинокой миссис Оллфорд сжалось, и невинная душа позволила ей остаться у нее. У нее был маленький уютный домик с маленьким цветочным садиком напротив входа. Женщина любила цветы. Виллу старалась не рассказывать ей многого, но сказала, что сбежала из приюта из-за ужасного отношения. Из разговоров по вечерам и теплым дням, она узнала, что дети давно перестали навещать ее, а соседские дома пустовали. Брови Виолетты жалостливо хмурились из-за факта одиночества этой прекрасной женщины. Она была безумно благодарна ей и отплачивала разговорами, помощью в уборке и готовке, шутками, историями и знаниями. Она любила разговаривать с ней. Ее прекрасный и нежный голос всегда ласкал слух, а глаза так и хотели закрыться, унося ее в мир без забот, проблем и боли. Тогда она и поняла, что такое мама.Ей стоило немалых усилий пробраться из Винчестера сюда, ведь она совсем малютка для других. Восемь лет… С ума сойти. Но она продержалась во многом благодаря Джемини, ведь именно он ее защищал. За это она была ему благодарна. Не только ему, но и судьбе, за то, что именно ему приспичило потерять тетрадь. Насчет потери…—?Вообще-то, получается так, что именно ты свалился мне на голову,?— все еще смеялась девочка. Джемини поморщился и потрепал ее по черным волосам. —?Блин, ну просила же так не делать,?— она возмутилась и попыталась поправить, лохматые из-за огромной лапы Бога Смерти, волосы.—?Бе-бе-бе. Лучше скажи, где нам добыть чернику, дома ее не осталось,?— он выпрямился и теперь смотрел на нее сверху вниз из-за большой разницы в росте.—?Это я и хотела тебе предложить. Несмотря на то, что уже темнеет… Как насчет того, чтобы пособирать чернику тут? —?она заинтересованно на него посмотрела. Листья деревьев вновь раздались в шелесте, отрицая всевозможные варианты этого решения. Это же их владения, как она вообще посмела посягать на его содержимое?!—?Ну уж нет, я спустился в мир людей точно не для того, чтобы чернику собирать,?— гордость Джемини была явно задета. Так, значит, да?! Он пришел повеселиться, а в итоге застрял тут, вынужденный помогать странной зеленоглазой девочке. Вообще, это не в его юрисдикции?— помогать человеческому отродью. Но он вынужден!But I don’t need drugsНо мне не нужны наркотикиА вынужден ли он или хочет? Ему странно признавать, но если бы его спросили: ?Тебе вообще с ней весело??, то он бы ответил, что ?Да?. Но только ли весело ему? Несмотря на то, что она всегда задумчивая, порой совсем тихая. Несмотря на то, что она никогда не дает четкого ответа на его вопросы. Несмотря на то, что она человек, да еще и ребенок, с ней можно было поговорить обо всем. Ее взгляды на жизнь, ее оценка ситуации, ее мысли?— все это было жутко непохожим на других. Она словно была не из этого мира. Умна и мудра не по годам. Ей всего-то ничего. Откуда она вообще знала, что они существуют? Почему не испугалась? Почему он не видит ни ее даты смерти, ни имени? Это давало ему расслабиться в какой-то степени, ведь жить в неведении спокойней. Хотя, это как посмотреть… Столько вопросов и все без ответа. А она не отвечает, переводя тему, и загадочно смотрит в, казалось бы совсем непримечательное, небо, будто бы сама не знает ответов. Ее глаза бездонно зеленые, в них все время хочется смотреть и тонуть. Но он это и делает?— всегда вглядывается в них, видя собственное отражение. Помимо себя, он видит там многое, но почему-то не может понять что. Но он смотрит и смотрит, пытаясь выяснить. Никогда не выходило. А ей не нравится, отводит взгляд. Не нравится, что кто-то хочет заглянуть в ее душу. Глаза, ведь, зеркало души, так?—?Может, нам лучше пойти домой, а там уже придумаем? —?действительно. Почему бы не подумать об этом в тепле?—?Судя по оттенкам на небе, сейчас около половины седьмого вечера. Сегодня воскресенье, а поэтому магазины рядом с нашим домом работают до семи. Дорога домой у нас с тобой займет не меньше сорока минут. Мы просто не успеем,?— она глубоко вздохнула. Черника сейчас была бы очень кстати. Джемини разочарованно покачал головой, глядя на девочку.—?Ты что, забыла, что я Бог? —?она заинтригованно на него посмотрела. Тот цокнул. —?А для чего мне крылья-то? —?он резко подхватил Еву на руки и взмыл в воздух. Та испуганно вжалась к его груди, сцепляя руки в замок за его шеей. Джемини с большой скоростью поднимался все выше и выше над землей. Глаза беспомощно зажмурились, а сердце замерло от скорости.‘Cuz I’m already high enoughПотому что я уже достаточно под кайфом.—?Господи, Джемини, ты чего творишь? —?вдруг скорость снизилась, а лицо перестало обдавать жестким и острым потоком воздуха. Все провалилось в невесомость. Она не могла даже дернуться, потому что его сильные лапы сгребли ту в сильную, но не достаточную для ее превращения в пюре, охапку.—?Успокойся, Ева, я тебя держу, и ты не упадешь,?— он посмотрел на маленького ребенка в его руках и улыбнулся. Она выглядела как беззащитный котенок.You got me, you got me goodТы овладел мнойВиллу открыла глаза и посмотрела вокруг. Дыхание затаилось. Время остановилось. Ради этого же стоит жить? Они словно были посередине небытия. Снизу были мягкие и пушистые облака, а сверху пустота в виде сиреневого неба с ярким месяцем и звездами, освещавшими их путь. Она невольно расслабилась и обмякла в его сильных руках. Губы дрогнули. Ради этого определенно стоит жить. На глаза начали наворачиваться слезы счастья или чего-то непонятного. Знаете, такое трепетное чувство, которое охватывает ваше сердце, когда вы смотрите на что-то безумно красивое. Или, когда вы с друзьями сидите в атмосферной компании на улице, при лунном свете у костра, а кто-то рядом играет на гитаре. То чувство, когда все кажется донельзя правильным. Чувство, от которого начинают течь слезы.I’m already high enoughЯ уже достаточно под кайфом—?Ты чего так дергаешься? Надеюсь, не плачешь? —?она перевела взгляд на обеспокоенное лицо Джемини, наткнулась своими глазами на его и тот замер. Он впервые видел ее слезы. Он, черт возьми, впервые видел в этих всегда грустных изумрудных глазах это чувство. Счастье. Настоящее. Ее глаза были настолько завораживающими. Вот оно, во всей своей красе?— притяжение. Вот оно, то правильное чувство. Вот оно, какое-то странное нытье в районе груди Джемини. Вот он, роковой переворот, который не приведет ни к чему хорошему. Вот оно, запрещенное действие мира Богов Смерти.I only, I only, I only got eyes for youИ я смотрю только на тебя—?Черт, Джемини, почему ты так раньше не сделал? Мне бы не пришлось бродить по окраинам Британии,?— она засмеялась сквозь слезы. Судорожно вытирая соленые дорожки с румяных щек, она смотрела по сторонам, жадно хватая глазами все, что видела. Она счастливо улыбалась, чувствуя умиротворение. —?Спасибо тебе за все.—?Не обольщайся, девочка, это все потому, что я хочу чернику,?— он улыбнулся, отводя взгляд от счастливой девочки, прижал ее к себе ближе и полетел вперед.И никакой черники больше не надо было.Хотя, было бы неплохо.—?Мэтт, как ты достал уже! Все твои вещи повсюду разбросаны! Имей совесть?— ты не один живешь! —?раздраженно ворчал блондинчик, раскидывая шмотье красноволосого, пытаясь пробитсья к своей кровати.Прошло уже три года с того момента, как Виллу сбежала. Все более-менее встало на свои места, возвращая старый темп жизни. Время лечит, но кого-то калечит. Мелло все еще носил то серебряное кольцо. Оно будто приросло к его пальцу и слилось воедино, соединяя свои натуры в густом узле алых нитей судьбы. И лишь смотря на него в трудные времена, лишь вспоминая ее глаза, он держался от того, чтобы не бросится вслед за ней. Ведь он дал обещание.—?Обычно ты не обращал внимания на это, а в последнее время вообще на иголках. Что стряслось, бро? —?он в коем-то веке отложил злополучную приставку и взглянул на друга. Мелло изменился, повзрослел немного, но все равно остался тем маленьким и ворчливым ребенком. Он стал более серьезным. Но был еще один раздражитель, который уж очень выводил его из себя. Почти сразу после побега Виллу в приют пожаловал новенький мальчик. Низкий, худощавый и совершенно белый. Словно белоснежка. Волосы были неестественно белого цвета, кожа, как у мертвеца, одежка тоже вся белая. Он был похож на маленького ангелочка, но что-то в нем отталкивало остальных… Глаза. Они были какими-то не такими. Очень холодные, ледяные, а зрачки размером с радужкой из-за чего создавался эффект черных глаз. Слишком отрешенный, тихий, замкнутый. Все бы ничего и Мелло бы продолжил не обращать внимания на странную белоснежку, но тот начал стремительно обгонять его по всем рейтингам. А вот это уже не шутки. Мелло так и нарывался на драку с ним, но тот лишь одаривал его стальным взглядом и молчал, снова собирая свои надоедливые паззлы и карточные домики! Ведь всегда на первом месте была только Виллу, но после ее побега, оно досталось Мелло. Поэтому он так отчаянно рвался его защищать.

?Да кем себя возомнило это белесое чудище!?И так, во время этих лет, между ними прогрессировала негласная война и тихая ненависть. То Ниа смещал Мелло, то наоборот?— и так до бесконечности.—?Не знаю, у меня нехорошее предчувствие,?— интуиция никогда не обманывала мальчика и его взор резко упал на кольцо, под которым начала неприятно жечь кожа Он обеспокоенно отодвинул его немного вдоль пальчика и посмотрел на кожу. На ней покрасневшими пятнами начали вырисовываться странные узоры, чем-то напоминающие ягоду. Малина? Но когда до него дошло, он резко вздохнул, заставив Дживаса вздрогнуть от испуга. Взгляд переполнил ужас.Черника.Виллу неожиданно чихнула, потерев указательным пальцем носик. Она сидела на объемной кровати в одной из комнат своего жилища и вглядывалась в дом напротив. В окнах горел свет, а шторки не были до конца закрыты?— были видны какие-то силуэты, ходячие туда-сюда. На часах около шести вечера. Переводя взгляд на компьютер, покоящийся на мягком пледе, она вновь проверила все документы. Все необходимые данные на поступление в среднюю школу она отправила. Осталось лишь ждать ответа. На ее руках было несколько фальшивых документов?— ее ?отца?, ?матери? и свои. Фальшивое свидетельство о рождении на имя ?Тадаси Кио?, которые были уже занесены в базу данных полиции страны и числились официальными, так же, как и остальные два, ведь девчушка то хакер, не забывайте. В этот милый домик она переехала буквально утром. Она заработала достаточно денег, взламывая все, что надо и что не надо. Деньги капали на счет ее ?матери?, который был в ее владениях, под видом ежемесячного заработка и каких-то премий. Помимо самой Тадаси Кио, в этом доме были прописаны Тадаси Юри и Тадаси Акеми, которые были помолвлены кучу лет назад, завели девочку, создали свой бизнес и так далее. Это все отобрало у нее не мало времени и сил, ведь сочинить такую историю, так еще и официально заверить?— штука почти невозможная. Благо, в этих годах технологии не были настолько продвинуты, у Виллу было много преимуществ. Все шло донельзя хорошо, но странные чувства не покидали ее. Она вновь отвела взгляд от компьютера и посмотрела на потолок.—?Джем,?— подала голос она. Рядом послышался какой-то шорох и к ней подлетел Бог Смерти, откликнувшийся на свое имя. Ну как, свое… Это было его сокращением, а ему это очень не нравилось. —?Знаешь, кто живет напротив нас?—?М? Кто-то знаменитый? —?она хихикнула.—?Не совсем. Точнее, пока нет…—?А кто, тогда? —?она приподнялась с кровати, проходя по лестнице на первый этаж, к кухне, выключила духовку и достала оттуда протвень с готовыми рождественскими печеньями. Это были маленькие Деды Морозики, снеговички, эльфы и так далее. —?Ого! Выглядит мило! Когда ты научилась так готовить?—?Ох, это было в детстве, мои друзья научили меня их печь,?— она печально улыбнулась. Ей как-то не хочется вновь ворошить прошлое, вспоминая Еву и остальных… Джемини хмыкнул.—?А ты сейчас не в детстве, да? —?и тут она поняла, что ляпнула. Бог подозрительно уставился на нее. Что-то она ему недоговаривала. Но выяснять он не начал. Придет время?— сама расскажет.—?Кстати, тебя не обременяет то, что я храню Тетрадь Смерти буквально в тебе? —?она многозначительно посмотрела на бедро Джема, где, в чуть отодранной ткани, выглядывала черная макушка.—?Не переживай, меня это вообще не смущает. Это даже более рациональное место, в котором ее можно спрятать: никто не увидит. Да и ты ей, в принципе, вообще не пользуешься. Кстати, почему? —?на это она опять улыбнулась своей загадочной улыбкой.—?Не хочу становится еще одним Богом Смерти! —?показала язык. Черт, да эта девочка все больше и больше притягивает к себе своей загадочностью. Она, блин, все знает! Ему теперь невозможно утаить от нее что-то?— она мало того, что прочтет его, как открытую книгу, так еще и совет даст, как не попасться.Аккуратно разместив печенья на красивую тарелку, она накрыла их милым полотенчиком, чтобы они не сильно остыли, отнесла в парадную и поставила на длинную полочку. Быстренько посмотрела в зеркало, оценивая внешний вид, обулась, оделась и, взяв печенья, вышла из дома в ледяной мороз. Пришлось немного поморщиться, она жутко не любила зиму. Быстро перебирая ножками, она перешла узкую улочку, аккуратно зашла за калитку и нажала на дверной звонок. Постояв чуть-чуть, она услышала какую-то возню за дверью, после чего послышался щелчок замка, и она отворилась. На нее удивленно смотрела миловидная азиатская женщина, а из-за спины заинтересованно выглядывала маленькая девочка.—?Добрый вечер, чем могу помочь, милая девочка? —?заговорила она на чистом японском и улыбнулась, глядя на маленькую зеленоглазую девочку, укутанную в шарф и шапку. Ее нос и щеки уже были цвета спелого помидора.—?Здравствуйте! Мы ваши новые соседи из дома напротив,?— Виллу так же на японском ей ответила, повернулась и указала на свой дом. —?Только сегодня заехали и моя мама отправила меня отдать вам эти печенья в качестве заведения знакомства,?— она аккуратно протянула массивную тарелку женщине и улыбнулась. —?Меня зовут Тадаси Кио, прошу позаботьтесь обо мне! —?когда та взяла из ее рук тарелку, Виллу склонилась перед ней на девяносто градусов.—?Ух ты! Твоя мама прекрасно печет печенья, но не стоило,?— она смущенно прищурила глаза. —?Меня зовут Ягами Сатико, будет очень приятно жить по соседству с вами!Джемини хотел узнать, кто живет в этом доме? Будущий владелец этой злополучной тетради, а также и многих жизней…