Акт 2 - Второй день в клубе (2/2)

Нет, Кира! – тут же выпалила Нацуки хватая меня за руку. – Давай подождем Юри. Это нечестно, начинать без нее.Я полностью согласен, – прозвучал мой твердый ответ.Вот как? – Моника отвернулась в сторону. Ее лицо налилось грустью. – Почему. Почему вы не слушаете меня? Почему хотите сорвать мне планы? За что? За что вы так со мной? Кира? Нацуки? Вы знаете, что я очень занятой человек, но все равно продолжаете упираться. Зачем вы так? Думаете я так хочу? Думаете, это мое мимолетное желание? Моя прихоть? За кого вы меня держите? Я так устала, мне так плохо, а вы все никак не поймете…М-моника… – я не верил ни единому ее слову. Ни за что. После того, что ОНА сделала с Юри, ни за что. Я в жизни не поверю, что произошедшее с Юри не ее рук дело. Моя способность отреагировала на это. Я знаю, что я прав.Но Нацуки похоже слова президента пробили. Девочка сказала мне подождать и направилась к Монике, стараясь видимо в чем-то разобраться. Взяла ту за руку, заглянула в глаза.Я понимаю, слышишь? – серьезно начала Нацуки. – Не надо так. Я не забыла, как ты была добра ко мне, Моника, и я тоже могу понять. Я вижу, что тебе нехорошо в последнее время, и я не знаю почему, но. Ладно. Давай мы сделаем это. В конце концов, мы все должны чувствовать себя хорошо в клубе, не так ли?Спасибо тебе за поддержку, Нацуки… – президент литературного клуба нежно обняла девочку. Как лицемерно. – Я знала, что ты поймешь.Тогда обмениваемся? – Нацуки вышла из объятий девушки и развела руками, поглядывая то на нее, то на меня. – Кира?Я медлил. Был слишком большой соблазн грубо отказать за то, что эта идиотка сотворила с моей Юри. Слишком хотелось хотя бы отослать Монику обмениваться с той же Нацуки, с которой она так лицемерно сюсюкалась. Поэмы, ха! Стишки… обмениваться? Когда Юри там, в опасности, когда я это знаю? Обмениваться в это время!? Как отвратительно. Но что я могу сделать? Отказать? Ей? Она определенно стала умнее и хитрее в этом сне. Тяжесть поста Оси действительно промыла ей мозги от соплей любви и заставила извилины работать. Теперь она соперничает со мной, атакует. И я не могу позволить себе проиграть.Ладно, хорошо, я принимаю твое предложение… – ноги повели меня вперед, лицо озаряла крайняя степень серьезности. Мне нужно быть добрым, я обязан заботиться о Монике, но одновременно дать ей понять, что никакие ее манипуляции со мной не пройдут. – Вот моя поэма.Я пойду пока почитаю мангу… – пробубнила Нацуки, ощущая, что ее миссия выполнена.Моника с нескрываемым удовольствием читала мое творение, делая какие-то пометки на своем листке.

Меня вырвало из собственного сознания. Глазами Моники я мог наблюдать, как Нацуки сорвалась с места и молча покинула клубную комнату.Оно невероятно, Кира! – с воодушевлением воскликнула девушка, вытаскивая меня из нахлынувшего транса своими восклицаниями. – Это потрясающая поэма, ты действительно потрясающий писатель, любимый!Куда делась Нацуки, Моника? – прозвучал мой твердый вопрос.Ах… – президент литературного клуба слегка отвернулась, корча обиженную гримасу. – Я тут хвалю тебя, а ты все о Нацуки? С ней все в порядке, просто отправила ее подумать в туалете над своей тяжелой судьбой.Так и знал, что ты приложила к этому руку… – сквозь зубы прошипел я. – Она нам мешала что ли? Она была добра к тебе. Зачем ты сделала это?Не дуйся, – Моника мне пусто усмехнулась. – Просто хочу поговорить наедине, мне много что стоит сказать. Не бойся, я не причинила ей вреда. Пока что.Пока что? – меня разрывало негодованием и противоречиями, но что я мог сделать? В итоге, я просто решил смириться. Будет только хуже, если… – Ладно, говори. Говори, я тебя слушаю.Сначала прочти мою поэму, аха-ха! – снова этот смех. – Хорошо?СтраждущаяБыл один парень, он вошел в мою жизньОдин парень, что мне сильно понравилсяИ счастлива! Я! Была! Вместе с ним! С ним, со странным… Особенным… Еще сильнее…Дыра наша была – во снеПоняла я. Поняла я, что люблю. Что однажды влюбилась в него.Несмотря ни на что – я не отступлюДаже если случится бедаНесмотря ни на что, я его заберу. Всех других на пути раздавлюСмена Оси…Ненавижу себя за свою любовьНарушения сила не лечитЯ покончу с собой, если он вдруг уйдетТот злой парень, что мне душу калечитТот злой парень, что не пожалеет…Что подземную Богиню лелеетПОЧЕМУ!?Я ничего не могу сделать! Ничего!Неважно сколько раз я буду его заставлять – все одноБудет смерть. Либо он, либо яИ сможет ли он то понять и когда?И сможет ли он…И сможет ли он…Вдруг понятьЧто вот она – яМ-моника… – я буквально потерял дар речи после прочтения. Серьезно, так все написать? Да это практически прямо в лоб было.Я на самом деле не понимал до конца, но, разве остальные участники не догадаются по ее стиху? Конечно, они не могут знать, однако… поэма вышла действительно очень жестокой и полной боли.Нравится? – нежно улыбаясь, пропела президент литературного клуба, явно скрывая боль за этим выражением лица.Вообще не нравится, абсолютно, – мой голос полнился недовольством.Оу, и почему же? – серьезно, она еще спрашивает. – Я очень старалась. Да, я понимаю, что там не все впопад, но-о… я ведь всегда действую нестандартно. Я старалась в конце концов!Кого ты пытаешься обмануть, глупая? – я подошел к девушке и с укором уставился на нее. – Я и без стиха твоего проклятого вижу все прекрасно. Ты же дуешься на меня, я ведь знаю. Три дня не общалась со мной, срываешься на других, даже Ренье на меня настучала и все из-за чего? А самое главное, дальше-то что? Чем… чем должна была стать эта поэма для меня или нас? Точкой? Предупреждением? А ты ни разу не задумывалась, что просто накрутила все в своей собственной голове? Черт, Моника, серьезно… я просто пришел в клуб тогда, а что ты в итоге раздула? Всех оскорбила. Придумала какое-то бредовое расписание встреч. Натравила на меня этих сраных агентов и даже эту бывшую ФБР-ку! Как ее там звали? Мисахи… Сэйсе? Хочется спросить. Ты вообще в уме? Ты могла потерять меня. Не знаю на что ты рассчитывала, но это было до такой степени глупо, что у меня слов не хватает. И что теперь? Я пришел в клуб, я хочу быть рядом с тобой, а ты? Как ты себя ведешь? Ты продолжаешь все это… весь этот цирк.Почти убедительно, Кира, – девушка с чувством вины косилась куда-то в сторону. – Почти.О чем ты, черт возьми? – меня начинала охватывать искусственная злоба. – О чем!?Скажи, как ты понял, что надо было залезть мне в голову в тот момент? – Моника налилась игривостью и улыбнулась мне, линяя с темы. – Ты ведь прямо в точку попал, когда мы с Юри были в том классе. Аж удивительно. А точно ли это совпадение?У тебя хватает наглости обвинять меня? – наигранной злости наступила самая пора переходить в такой же наигранный гнев. – После того, что ты сделала с Юри, ты, именно ТЫ задаешь мне такие вопросы?Да я вообще-то не обвиняла… – наотмашь бросила президент, вновь чуть отворачиваясь от меня с небольшой обидой. – Знаешь, я просто… Я не думаю, что тебе стоит это делать! Ну, ты знаешь о чем я говорю, да? Я ведь в конце концов поймала тебя на очень неприличном деле, Кира. Я хочу сказать… мне конечно нравится, что ты не забываешь обо мне, связываясь со мной мысленно. Но, то как ты сделал это сейчас – немного смущает, знаешь ли!А что, собственно, не так в этот раз? – я решил подыграть ей в этой ветви диалога. – Я часто так делаю, потому что беспокоюсь о тебе. Что ты опять навыдумывала?Ах, если бы… – девушка посмотрела мне в глаза с такой всепоглощающей прямотой, что казалось, читала мою душу. – В этот раз я скорее ощутила не диалог, а будто за мной подглядывали. Серьезно. Что если бы я вскрыла тебе мозг и прочла все твои мысли обо мне? Знаешь, то что ты сделал – было чем-то схожим… – президент ненадолго замялась, глядя на мое растерянное лицо. Ну и выражения она подбирает. – А вообще! Это довольно соблазнительная мысль, если задуматься! В любом случае, дело ведь не в этом, да? Я знаю, что не смогу тебя остановить… Ой! Э-это прозвучало слишком отчаянно, да? Прости. Я вовсе не хотела так выразиться! Просто… раз ты действительно частенько посещаешь мои мысли, то, наверное, ты не испытываешь ко мне такой уж ненависти. Или это слишком оптимистичный вывод? Пожалуй, я перейду границы, если попрошу тебя не подглядывать за мной как сегодня, а посещать мой разум лишь для общения время от времени… Ох, я начинаю заговариваться! В любом случае, если ты будешь подглядывать снова, я могу просто перестать думать о том, за чем именно ты пришел, аха-ха! Прости-прости, не злись. Я знаю, ты бы хотел, чтобы я просто заткнулась. Знаю, ты злишься на меня, но… пожалуйста, просто пойми меня.Моника, я тебя не ненавижу… – мои искренние слова заставили девушку измениться в лице кардинально. – Знаешь, все это не твоя вина, но ведь и не моя тоже. Пост Оси – тяжелое бремя, я это понимаю, однако… Мы должны, как и раньше работать вместе. Мы не должны отдаляться, ведь мы создали этот мир вдвоем. Даже несмотря на разногласия… давай не будем дуться друг на друга и ненавидеть? Ты стоишь на своем насчет расписания клуба – это твое решение, на которое я не могу повлиять, и я его уважаю. Но в таком случае и ты уважай мое решение дружить с Юри и Нацуки. Более того, я принимаю твои выходки с агентами, которых ты на меня натравила… я не такой слабый и ничтожный человечишка, чтобы обижаться на это, ненавидеть за это. Я способен с этим покончить сам или на крайний случай принять твои условия, поэтому, даже если бывает и злюсь, я тебя никогда не ненавижу по серьезному. Давай дальше работать вместе. Ради твоего же блага. Ради искренности моих добрых намерений по отношению к тебе. Ради моей к тебе любви. Я все прощаю и понимаю твои мотивы. И я хочу облегчить твою боль, хоть мои принципы ломать тебе не позволю. Ты выбрала меня таким какой я есть. Влюбилась в меня такого. Давай же не будем отдаляться несмотря на разногласия и всевозможные некомфортные акты в адрес друг друга?Ты правда на все это пойдешь ради меня? – чуть ли не плача, выдавливала президент. – Знаешь? Я думала, что ты начал меня презирать, и мне уже мало что поможет, но… Это было действительно трогательно. Хотя, я все равно против, чтобы ты общался с теми девицами. Прости, но я слишком боюсь, к чему все это может привести, так что я буду мешать этому. Прости. И спасибо, что тем не менее ты не отвернулся от меня. Я хочу быть рядом, Кира, я люблю тебя. Однажды ты поймешь, что эти девушки тебе не нужны, и что нужна только я. С таким пониманием как у тебя… я уверена, ты способен на все. Ты действительно мой особенный человек, Кира. Моя звезда в ночи…Я нежно обнял девушку, после чего крепко прижал ее к себе. Так, что услышал, как воздух стремительно покинул ее легкие.Я знаю, что ты не причинишь мне фатального вреда, Моника… – мягко молвил я над ее ухом. – Позлишься, и ладно. В конечном итоге, я верю, что ты все-таки смиришься с моим решением.Я тоже знаю, что ты не будешь от меня отдаляться, ведь это так же причинит мне фатальный вред, – парировала она. – Понегодуешь, и ладно. В конечном итоге, я тоже верю, что ты все-таки попросишь меня все исправить и примешь мои условия.Отлично, – я отпустил президента. – Так что за новый план? Чего мне ждать?Тебя самого не убивает твоя откровенность в этом вопросе? – девушка съежилась, будто понимая, что совершает нехороший поступок.

Ладно, тогда… – мои слова поменяли контекст. – Давай ты вернешь Юри обратно в клуб? Да и Нацуки тоже бы пора. Мы должны обменяться поэмами, Моника. Я выслушал каждое твое слово и отнесся к тебе с пониманием, пообещав быть хорошим. Я был искренним. Так что, верни девочек назад сейчас и не делай так больше. Это очень опасно… – под опасностью я подразумевал ту непроглядную тьму за окном. Странность неизвестного происхождения вряд ли была каким-то там затмением, как сказала бы Нацуки, но дело до этой жути похоже было только мне.Хорошо, я их верну, – отозвалась девушка не очень довольным тоном. – Я действительно должна тебе за твое отношение. Я понимаю, что не все идет в одни ворота. Ты получишь свой обмен поэмами.Закончив этот разговор, я проводил уходящую Монику любящим взглядом, всеми силами скрывая явную настороженность. Не удержавшись, я вошел в разум девушки и проследил за ее действиями, попутно общаясь, чтобы она не волновалась, будто мне просто захотелось подсмотреть, как в прошлый раз.Кстати, об этом. Моника ведь действительно поняла, что я подключился, да? Странно. Мне казалось, что она не должна заметить, если мои мысли не будут всплывать в ее разуме, если я буду вести себя тихо. Но все вышло именно самым неудачным образом, и даже больше… Президент литературного клуба остерегла меня, что будет прекращать думать о полезной мне информации и переводить свой поток мыслей в другое, невыгодное для меня русло. Очень плохо, однако… у меня все же есть шанс увидеть намек на планы девчонки, которые могут мне как-то угрожать, и это хоть что-то.Вскоре президент литературного клуба вернулась, ведя за собой моих девчонок. Я постарался внимательно вглядеться в их лица и заметил грустную мину на лице Нацуки, а так же плохо скрываемое крайне недовольное выражение на лице Юри. Да и сама Моника, если честно, тоже радостью не сияла, хоть и выглядела гораздо более лучше чем когда я только пришел в клуб сегодня.Ладно, неважно. Думаю, Моника, либо Нацуки – объяснила Юри, что мы сейчас делимся поэмами. Должно быть без вариантов. Я просто сидел и размышлял к кому из этих двоих пойти в первую очередь, однако, меня опередили. Розоволосая цундэрэ сама подошла ко мне. Кстати… чудо, наверное, а может и закономерность, но за окном вновь рассвело. Мда.Н-ну… давай делиться стихами, Кира? – неуверенно начала девочка, краснея и отводя от меня взгляд.

Слушай, да на тебе лица нет, – с полной серьезностью в голосе заявил я, наблюдая кое-что помимо чувства неловкости на ее личике. – Что-то стряслось? Ты была в порядке недавно.Да так, ерунда… – в буквальном смысле отмахнулась Нацуки. – Просто мысли всякие в голову лезли. Это по поводу папы.Я понимаю… – сорвалось с моих уст. – Ты не очень хочешь возвращаться домой. А еще Моника сократила день, верно?Да, – пришибленно выдавила девочка. – Наверное мне придется потусоваться на улице и все такое. Я правда не хочу приходить. Боже, надеюсь, что когда приду, он просто выставит меня навсегда!Не думаю, что он так просто оставит тебя в покое, Нац… – прозвучал мой ну совсем неоптимистичный ответ. – В конце концов, даже если прогонит. Когда увидит, что ты поселилась у кого-то – наверняка поднимет связи и вернет тебя назад, а приютившего тебя человека засадит за решетку.А можно как-то менее мрачно говорить, м!? – Нацуки отвернулась и оскалилась в сторону стены. – Знаешь? И так тошно, а тут еще и твои ужасные додумки! Мне что вообще не жить теперь, раз он везде меня достанет и разыщет!?Прости, – я неловко отвел взгляд, пытаясь налить лицо наигранной грустью. – Мне правда не стоило говорить.

Ха! Если только ?Кира? не… – девочка уставилась мне прямо в глаза, говоря предельно открыто о таких вещах, которые ранее вызывали у нее стыд или чувство неловкости. – Да?Пожалуй, – с улыбкой ответил я. – Другого выхода я просто не вижу, если честно.М-м… – Нацуки подозрительно сощурила свои глаза. – Ты ведь точно что-то знаешь о ?Кире?, чего не знает больше никто, не так ли?Говори о таких вещах тише! – шикнул я. – И вообще, пора обмениваться стихами, разве нет?Ясно! – звонко отозвалась девочка. – Избегаешь этой темы. Значит точно замешан. Ну и ладно… вот мой стих.Мы обменялись нашими поэмами.Я и онЯ люблю, когда он скорее приходит с работыЛюблю, когда кушать я готовлю емуЯ люблю, если деньги он дал мне на карманные расходыИ время проводить вместе с ним я люблю…когда спрашивает меня он о моих друзьяхТрагедияЯ очень люблю говорить с ним о чем угодноОн любит меня, на обеды мне деньги даетЛюблю, когда он приходит домой не поздноИ он любит, когда я готовлю, чтобы набить животНо время не лечит…Устала. Люблю, когда он не вмешивается в мою личную жизньЛюблю, когда не указывает мне как одеватьсяЛюблю, когда он не обсуждает моих друзейА так же то, чем мне увлекаться. Люблю…люблю, когда он приходит домой и не видит меняПлохо…Люблю, когда он оставляет кушать домаКогда говорит он негромко люблюЛюблю, если он не выбрасывает мои вещиЛюблю, когда роняет случайно монетыЯ люблю, когда он слишком устал, чтоб заметить меня…Люблю, когда слишком устал для всегоЯ люблю, когда он слишком устал для всегоОх, Н-нацуки… – я обреченно опустил голову, не находя слов. – Ты…Знаю, что ты хочешь сказать, – отворачиваясь, отчаянно отозвалась девочка. – Но как видишь я написала об этом. Знаешь, я нашла в себе смелость для этого, когда была у тебя дома.Вижу, твой папа не всегда был таким, да? – я выдвинул свое вполне обоснованное предположение. – Ты написала в простом стиле, поэтому ломать голову совсем не приходится. Думаю, мне не следует спрашивать какая такая трагедия в итоге случилась у вас, из-за которой он так изменился, я прав? В любом случае, он уже не тот человек, которого ты знала. Нац… тебе не нужно прозябать на улице. Ты можешь в любое время приходить ко мне домой, ладно? Тебе всегда рады.Спасибо тебе за доброту, Кира. И кстати! – Нацуки задорно ухмыльнулась. – Мне… не понравился твой стих! Вот уж не думала, что ты будешь писать так!Ах вот как! – я театрально насупился. – Вредина. Могла б и похвалить!Ну… – девочка продолжала ерничать. – Ты молодец конечно, что старался и все такое, но напиши в следующий раз по-другому. Как-то понятнее, хорошо? В конце концов, ты видишь как я хорошо написала и просто все изложила, поэтому… просто возьми мое стихотворение и используй его как пример! Это будет для тебя хороший опыт!Спасибо огромное, не знаю, что бы я без тебя делал, сэнсэй! – мне показалось, что стоит подыграть ей. Но насчет своего стиха девчонка действительно права… он вышел очень мощным, хоть и написан просто.Аха-х! – девочка счастливо улыбнулась мне. – Ну, я пойду тогда. Пойдем домой вместе после собрания клуба?Обязательно, Нац, – я задорно подмигнул ей. – Покормлю тебя как следует перед походом домой.Эй! Это я тебя теперь кормлю, дурак! – взвинтилась Нацуки. – Я готовлю, а не ты!А я покупаю продукты, так что, чисто технически… – мне не дали договорить. Аж дежавю пробрало.Не хочу ничего слышать! Я права и все! – девочка отбежала от меня на метр и залилась краской. – Встретимся после обмена стихами!Ох, хорошо… – я невольно покачал головой. Егоза, блин.Ладно, теперь осталась только Юри, да? Что ж, все верно. Девушка уже как раз закончила делиться своей поэмой с Моникой и ждала… меня? Черт, могу поклясться, что именно меня, учитывая на кого из всех нас она с таким вожделением смотрела.

Привет снова, Юри, – на моем лице сияла легкая улыбка.Здравствуй, Кира! – радостно отозвалась она. – Мне так не терпится посмотреть какой ты поэт. Ну же, позволь мне прочесть ее!Эй, погоди… – я приостановил девушку на одну секунду.А-а? – Юри растерялась от такого поворота и сильно всполошилась. – К-кира, что такое?Мне кажется, что… что-то не так, – я скосил свой взгляд в сторону, наливаясь грустью. – У меня чувство, что с тобой что-то случилось сегодня.М-м… – девушка опустила голову. Было очевидно, что я попал в самую точку. – Ну-у… полагаю, ты прав. Я была неаккуратна и на меня упала коробка с какими-то вещами. Но Моника была рядом и привела меня в чувство. Ты волновался за меня, Кира? И ты все узнал? Тебе Моника сказала, да?Скорее предчувствие… – слукавил я. Впрочем, способность лазить в голову Моники могла расцениваться как один из органов чувств, поэтому, если мыслить в таком контексте и говорить, слова будут звучать правдиво. – Я очень волновался, но не знал где тебя искать.Кира… – на глаза девушки начали наворачиваться слезы радости. – Ты такой… благонадежный.

Ах, прекрати, ты меня смущаешь! – я невольно отвернулся, прямо как в стиле Юри. Даже волосы были достаточно длинными, чтобы скрыть лицо. Как раз по плечи, включая челку.Ты волнуешься за меня и чувствуешь, когда мне угрожает опасность… м-м, – девушка замечталась, прикрывая глаза. – Прямо как в романтических историях! Не могу поверить в это…Теперь, когда все хорошо, давай поделимся и нашим творчеством, – мои губы расплылись в нежной улыбке. – Если тебе и поэма моя понравится, то это точно судьба!Очень хочу посмотреть на то, что ты написал, Кира! – Юри, полная энтузиазма, протянула мне свою поэму, а я протянул в ответ свою.ТворениеСекундный длани взмах. Мечты несвязные мой новый мир формировалиПод властью руки цепкой – суть вселенной кляксою песка изъята на поверхность мыслиПоверхность та потоками воды в глазах моих, в мечтах же предстает фантазией блаженства далейДвумерно полотно. Загадку шепчетТот не для жизни мир, где заблудиться во мгновение можноТот самый мир, тот самый пластилин, тот, что лепить не сложноРазум замкнулоПознала то, что строить замки я могу лишь только там, где с влагою частиц песокНо мысли коли как вода, прилив меня настигнет вновь и вновь, и вновь…Ведь коли влажен мой песок, коли вода струитсяВ мгновение ока все волною поглотит частицыИли оближет нежно основание мое…Исход всегда один, что тут гадать?И все же, замок выстроить пытаюсь я опять!И снова мыслей жидкость. Стою в ней я. А пена неудач щекочет мне мои глазаСтою в воде по щиколотки ног!Стопы мои погружены в разрушенных частиц песок!Я не могу… Дар мой меня калечитС ума свела вода! Из мыслей…И хоть всегда она нежна – разрушит каждый мой фрагмент пескаМои ноги в воде, повсюду пески. Стою я у последней, крайней чертыПоверну я назад, обрету я покой, заржавею в тюрьме я на бреге…Или дальше ступлю, овладею судьбой, потеряю рассудок навекиО боже мой!! – Юри первой подала голос, прерывая мое восхищение ее поэмой. – Э-это великолепно! Потрясающе! Кира… твоя… п-поэма!Твоя тоже – невероятная, Юри! – это было чистой правдой. У Юри действительно лучшая поэма, как и всегда.М-м! – девушка прижала лист бумаги к своей груди, от чего он конечно же помялся. Прямо как в прошлый раз. – М-можно я возьму ее себе, пожалуйста?А я могу взять твою, Юри? – с улыбкой, прозвучал мой вопрос-ответ.А ты х-хочешь? – девушка все не могла нарадоваться. – Обмениваемся… поэмами! В первый же день, у-ум!Угу, – я с энтузиазмом кивнул. – Ты настоящий талант, Юри.Т-ты тоже, Кира, ты прекраснейший поэт… из всех! – девушка меня уж слишком расхвалила, но я и не думал отпираться. Не стоит портить момент. – Знаешь? Я даже не думала, что ты напишешь вот так. Вот именно вот так! И еще… я хотела написать другую поэму, но. Ах! Не важно… тебе ведь нравится, и это самое главное.Ты хотела написать поэму, вдохновляясь Портретом Маркова? – я схитрил, в попытках все сильнее произвести впечатление. – Или же написать о чем-то совсем личном? О том, что никому не можешь сказать? Например, о тайном создании, которое неустанно следует и предлагает свою защиту в обмен на небольшую жертву?Юри застыла, глядя на меня не то с восхищением, не то с ужасом.Прости, я… – меня тут же смутило. Ну вот! Хотел произвести впечатление, а в итоге просто перегнул палку! – Что я вообще могу о тебе знать, ведь так? Я слишком самоуверен…Н-нет! – Юри тут же яростно отреагировала, когда я попытался ретироваться. – П-просто… ну. Ты… ты-ты, т-ты. Н-неужели?Давай пока не будем об этом! – тут же парировал я. – В конце концов, это довольно неловко. Я просто не думал, что… я должен был это предвидеть.Ты и так… слишком много можешь предвидеть, Кира, – таинственно молвила девушка. – Но мне это действительно нравится! Я все больше и больше влюбля... ой. Ом, т-то есть!Ах, Юри! – я полностью, окончательно покраснел. С каждым следующим мгновением мое лицо разрывалась на атомы. Больше я просто ничего не мог ответить, просто ничего. Я просто стоял как вкопанный и опустил свое лицо, скрывая в собственных волосах.А-ам… – девушка делала то же самое. Возможно, ей было даже хуже, чем мне, ведь, она сказала такое, черт возьми! Я должен спасти ее.Я т-тоже все больше… влюб… кхм, – это был мой тихий-тихи-тихий шепот. Если Моника это услышит, мне конец. – Юри, – я просто взял и обрел твердость голоса, переключаясь на что-то не столь волнующее. Вообще, странно, что у меня это вышло. Будто во мне несколько ?я?, и каждое по-своему уникально.Д-д-да? – тихо изумилась девушка своим наисчастливейшим голосом.Ты написала о творении, верно? – мне очень захотелось проявить заинтересованность ее прекрасным творчеством. – Примеряешь на себя образ творца, который терпит неудачу?

Т-ты понял это? – ее взгляд все еще был опущен. Она очень переживала, но все было хорошо. Это точно! – Я твою не очень поняла. Точнее… мне показалось, что она о каком-то человеке, который с чем-то борется, но. По одному прочтению, мне не удалось быстро вникнуть в каждую строчку. Это было слишком волнующе, читать такое от тебя!Пожалуй, у меня так же… – хмыкнул в ответ я.Мне приснился сон, Кира, – Юри подняла свой взгляд и улыбнулась мне. – Что я стала творцом, способным создать что-то свое буквально из пустоты. Свой мир. Но… как бы я ни старалась, все разрушалось, искажалось, исчезало. Это было довольно грустно и больно, но и очень вдохновляюще! Поэтому я написала об этом. И кстати. Ты был прав, что я хотела написать поэму по мотивам Портрета Маркова. Я просто подумала, что это будет жалко, словно я сумасшедший фанат. Знаешь, похоже ты так не думаешь обо мне, поэтому завтра я напишу по Портрету Маркова. Я сделаю это с большим удовольствием и надеюсь, что впечатлю тебя!Я буду невероятно счастлив прочесть ее, Юри… – сорвалось с моих уст.Мы продолжали говорить, не в силах попрощаться друг с другом. Мой взгляд сканировал окружение, и когда стало ясно, что наш с Юри диалог начал раздражать Монику и даже Нацуки, я прошептал об этом девушке, и мы без проблем разошлись по сторонам. Что ж… я закончил свой обмен поэмами со всеми участниками. Из всех нас вообще осталось лишь провести обмен между Нацуки и Юри, и это меня немного беспокоило. Я помню, что случилось в прошлый раз, помню, что был виноват в этом сам. И в этот раз, я не стану участвовать.Блин, да вы шутите… опять этот стиль? – шепотом высказала Нацуки. Мне удалось расслышать. Надо тщательно следить, чтобы они не поругались как в прошлый раз.Что ты там говоришь? – похоже, Юри была не слишком рада и выдала не самую дружелюбную реакцию. – Ты что-то сказала?А, да ничего, – коротко и сухо отрезала Нацуки. – В общем, вышло очень замудренно. Не понимаю, зачем вообще так писать… разве что, ты собиралась выдать несерьезный смысл, раздув его непонятными образами для важности.Вот как ты думаешь? Ну ладно, – наигранно смирилась Юри. – Что ж, у тебя, зато вышло просто. Пишешь о юношеском максимализме, подростковых проблемах?Эй, чего!? – Нацуки очень удивилась. Я бы даже сказал – разозлилась. Похоже, это ее действительно сильно зацепило. – Что ты такое говоришь вообще? Ты даже ничего не поняла!Ну да, – Юри согласно кивнула, улыбаясь собеседнице. – Мне понравилось почитать это. Знаешь, время от времени… читать такое может быть довольно забавно.Ты действительно ничего не поняла, Юри! – видимо, Нацуки ожидала другого ответа. – Я могу повторить это в третий раз, но ты похоже совершенно глухая, так что…

А? – Юри не на шутку заумилялась, прижимая руки к груди. – Я что-то не так сказала?Мягко сказано! – продолжала ворчать Нацуки. – Ты совсем проглядела смысл. Не знаю, как можно было сделать это в таком простом стихе!

Ох… прости! – Юри виновато опустила взгляд. Вернее, наигранно-виновато. Настолько наигранно, что было видно невооруженным глазом. – Я просто была слишком поражена стихами Моники и Киры, поэтому не заметила. Да! Определенно поэтому.Знаешь, мне кажется ясно, что с тобой об этом даже не стоило разговаривать… – обижено выплеснула Нацуки, желая видимо оставить последнее слово за собой. – Я не слепая и вижу, что ты хочешь сказать мне. Знаешь, если тебе не интересно делиться стихами со мной, то я больше не побеспокою тебя.Э-эм… Нацуки, – кажется, Юри захотела остановить собирающуюся уйти цундэрэ. Не думаю, что это хорошая идея, учитывая происходящее. – Знаешь, ты не права. Но если тебе так показалось, то я хочу попросить прощения. А еще, думаю, я могу поделиться парой советов для тебя, ведь у тебя действительно хромает…Слушай, знаешь что!? – Нацуки развернулась на пол пути от Юри, наливаясь злостью. – Не тебе судить, что у меня хромает! И если бы у меня действительно что-то хромало, и мне нужны были советы, я спросила бы кого-то кому действительно понравилось мое стихотворение! И такие люди есть, кстати говоря. Оно понравилось Монике! И Кира тоже его похвалил… – девушка на секунду замешкалась, оценивая реакцию своей оппонентки, после чего продолжила. – И раз уж у меня такой успех, то позволь-ка… это у тебя явно что-то хромает! Особенно учитывая, что ты совершенно не поняла тот простой стих, который я дала тебе прочесть! И это мне стоит дать тебе пару советов!Прошу прощения! – С улыбкой парировала Юри. – Я уже долгое время совершенствую свой собственный стиль. Если я и стану в нем что-то менять, то только когда мне попадется что-то действительно вдохновляющее. А такого пока не произошло… И знаешь? Мою поэму Кира тоже высоко оценил, позволь заметить. Он даже был ею восхищен!Ха! – Нацуки внезапно повеселела, кардинально меняясь в настроении. Она быстро подошла к девушке, потеряв всякое желание отступать. – Вот как ты заговорила, да? Эй, знаешь… Я и не думала, что ты так сильно стремишься впечатлить нашего нового участника, Юри!Попридержи свои жалкие обвинения при себе… – весело отозвалась Юри. – Знаешь, я видела реакцию Киры на твой стишок, так что, если тебе просто завидно, что Кира ценит мои поэмы больше чем твои, то-о. Ты зря стараешься…Аха-ха! – Нацуки крайне фальшиво засмеялась. – И как обычно, ты поняла все через одно место, Юри. А может ты просто чересчур самоуверенная и самовлюбленная, что решила, будто мои поэмы Кира ценит меньше? Что ты на это скажешь!?Я? – Юри округлила глаза. Она изображала шокированность подобными заявлениями. – Нет-нет. Если бы я была самовлюбленным нарциссом, то я бы осознанно из кожи вон лезла, чтобы делать все, что я не делаю – слащаво милым. И писала грустные глупые стишки про несчастных подростков, ах-хах…

Ладно, знаешь что!? Ты! – Нацуки надулась и была красной как помидор. – Уж хотя бы это не я та, чьи сиськи магическим образом на размер выросли, с тех пор как Кира начал приходить сюда!Н-нацуки!! – краснея, смущенно воскликнула Юри. Нацуки определенно впервые зацепила ее.

Что, попала не в бровь, а в глаз!? – расхохоталась цундэрэ. – Ты такая же фальшивая, как и твои стихи…Так грубо… перебрасывать на других свои комплексы! – обиженно отреагировала Юри. – Опуститься до такого. Ты действительно столь же незрело говоришь и мыслишь, как выглядишь!Ха! Кто бы говорил! – в ярости выпалила Нацуки. – Ты, несдержанная выпендрежная сука!Уж прости! Что мой образ и поэмы – слишком сложны для понимания человечком твоего психологического возраста! – в гневе прошипела Юри.Ха! Видишь? Ты только что подтвердила мои слова! – эмоционально рассмеялась Нацуки. – И вообще, осторожней, Юри. Неровен час – и порежешься на собственных остротах своей в кавычках тонкой натуры! Ой! Уже порезалась!Ты что? – глаза Юри налились настоящим маниакальным безумием. – Ты! Только что обвинила меня в том, что я себя режу!? Да что с твоей ебучей башкой не так!?Именно! – зло выпалила цундэрэ. – Давай, пусть Кира услышит все то, о чем ты на самом деле думаешь! Уверена, что после этого он точно влюбится в тебя до безумия!Ам! – вдруг, Юри повернулась к нам с Моникой. – Кира! Она… она просто выставляет меня в плохом свете!Неправда! – тут же выправилась Нацуки. – Это она начала! Она полностью проглядела смысл моей простой поэмы и вместо того, чтобы это признать – начала тут строить из себя невесть что!Э-это ложь! – гневно парировала Юри. – И вообще. Ты первая оскорбила меня своим идиотским высказыванием по поводу моей поэмы! Я же сказала то, как есть на самом деле. Как жалко пытаться выставить меня виноватой и неспособной разглядеть смысл простой поэмы, сама-то себя слышишь!? То, что ты искренне думаешь о людях! Как будто бы Кира оценит подобное ребячество. Не льсти себе.Кира! – выкрикнула Нацуки, пропустив слова Юри мимо ушей.Это конец. Я просто стоял как вкопанный, слушая каждое их слово, не понимая, как все могло дойти до такого. А мне-то казалось, что раньше было плохо. Как же я, черт возьми, заблуждался. Учитывая все то, что я здесь услышал… они были сами не свои, не в себе! Как будто их подпитали негативными мыслями.

Бесполезно. Бессмысленно сейчас вставать на чью-то сторону. Я просто не знал, что делать, пока вдруг не понял, что Моника пыталась меня дозваться.

Эй, Кира… – президент литературного клуба трепала меня за плечо, пока эти двое продолжали смотреть, думая, на чью сторону я встану. – Давай уйдем отсюда…Я не ответил. Поняв все без слов, Моника просто потянула меня к выходу самостоятельно, и мы покинули клубную комнату.***Эм, – президент литературного клуба стояла напротив меня с таким видом, будто обязана была объясниться, но не знала как.

Что это, черт побери было? – буквально сорвалось с моих губ. Я не то чтобы требовал, просто пребывал в полнейшем шоке и мой вопрос звучал скорее абстрактно.Как знать, Кира… – наигранно весело отозвалась Моника. – Но это не я, если ты вдруг подумал что. Я тут совершенно не причем.Я верю тебе, как ни странно, – прозвучал мой подозрительный ответ.

Очень хотелось ей не верить, даже слишком, однако, если бы это правда была она, меня автоматически бы перебросило в ее разум, разве не так?Правда веришь? – девушка уставилась мне прямо в глаза со всепоглощающей твердостью взгляда. – Это важно для меня, Кира. Я тут правда не причем, клянусь!Сказал же, что верю, – отведя взгляд, молвил я.А говоришь так, будто не хотел бы верить… – обиженно прошептала Моника. – Это больно, чтоб ты знал.У тебя есть идеи, что это черт побери было? – меня действительно искренне мучил данный вопрос.Ведь в конце концов, если это точно не Моника, тогда кто? Ренье и врачи? Им нет смысла все это делать, да и вряд ли они смогут. Что тогда? Полная загадка. Хотя, если так подумать, я с самого первого дня и до сих пор заметил сильные изменения в характерах девушек. Но до сей поры, причина этого казалась мне в банальном дежавю, которое испытывали и Нацуки, и Юри, помня подсознательно меня и испытывая ко мне тайную, глубоко зарытую симпатию, а то и любовь. И теперь вся эта картина с треском разлетелась в дребезги. Не может обычное дежавю превратить девушек в настолько агрессивных людей.Идеи, значит? – президент клуба налилась неловкостью. – Ну, я думаю это косвенно из-за меня все-таки. Только не начинай ненавидеть меня и все такое из-за моих теорий, ладно? В конце концов, я доверяю тебе, так что…Не буду, продолжай… – последовал мой сухой ответ.В общем… – девушка прокашлялась. Было видно, как она сомневалась в своем предыдущем высказывании. – Думаю, все это – причина нестабильности Ядра, понимаешь? Оно пошло в разнос с тех самых пор, как мы изъяли важное звено из сна. Все-таки, все должно быть именно так как должно быть, но… мы натворили это безумие, и все сломали. Это не сильно критично, конечно, но возможны вот такие незаметные сбои. Понимаешь?Сегодня я видел сбой посерьезнее, Моника… – прозвучал мой печальный ответ.Я понимаю о чем ты, – президент буквально заражалась моим настроем. – Ты о той тьме, которая сгустилась над миром?

Да, – твердо пояснил я. – Если Ядро действительно в опасности, то о нем нужно позаботиться. Любая опасность для Ядра – способна навредить так же сильно, как и любая опасность для тебя, как Оси.Не бойся, – весело отозвалась Моника. – Знаешь? Ядро будет в порядке если просто оставить его в покое, поэтому… не обязательно…Вдруг, наш разговор прервался резким открытием клубной двери. Из клуба выбежала никто иная как Нацуки… выбежала вся в слезах. Мы с Моникой были в шоке, глядя на нее такую и не успели вымолвить ни слова. Не долго думая, девочка вновь сорвалась с места и кинулась прочь.Наверное, нам не стоило оставлять их одних… – виновато бросила президент литературного клуба, не решаясь сойтись со мной взглядом.Это ты вытащила меня сюда, – прозвучал мой грубый, холодный ответ.Но Кира! – Моника вдруг налилась серьезностью. – Я ведь по-настоящему спасла тебя. Вряд ли что-то было возможно сделать в той ситуации, как ты не понимаешь?Ладно, ты права… – нехотя ответил я, понимая, что совместный поход домой с Нацуки грубейшим образом сорван. – Пойдем в клуб. Юри там совсем одна, ей станет хуже если мы продолжим стоять тут.Не долго думая, мы вошли назад в помещение, несмотря на легкое нежелание Моники это делать. Перед моими глазами предстала Юри, сидящая будто в трансе на стуле, за одной из парт.Самым странным было то, что девушка сидела в позе, в которой обычно сидел Рьюго в прошлой версии сна. Она сидела там, обхватив руками свои ноги и качалась из стороны в сторону, бормоча себе под нос что-то типо ?не это хотела сказать?…Юри? – я не слишком уверенно подал голос, будто чего-то опасался.Я не это хотела сказать!! – в ужасе воскликнула она, резко повернувшись ко мне своим раскрасневшимся от стыда лицом.Я понимаю! – мне тут же пришлось парировать. Она аж напугала меня своим внезапным криком.У-ум, я… – девушка дрожала, с трудом выбираясь из своего положения и поднимаясь со стула. – К-кира, п-пожалуйста, не надо думать обо мне п-плохо… я не такая! Со мной сегодня просто… что-то не так…Мы знаем, что ты не хотела этого делать, Юри, – ободряюще бросила Моника, вставая рядом со мной. – Не бойся, никто не будет думать о тебе плохо, понимаешь?А-ах-х… – девушка в полном отчаянии застыла на месте, полностью пряча свое лицо в волосах.Все будет хорошо, Юри, – не в силах бросить ее сейчас одну в таком состоянии, я подошел ближе и обнял ее. – Мы обязательно что-нибудь с этим придумаем, и все наладится.К-кира… – девушка неуверенно обняла меня в ответ, прижимаясь крепче. – Т-ты слишком… добр.Ах, и правда… – послышалось сзади от Моники. – Ладно, хватит там обжиматься уже. Эй, Кира, отпусти ее, ей и так нелегко. Ты слышишь меня?Я сделал как просила Моника, явно понимая предупреждающий намек.Юри… – президент литературного клуба подошла к начавшей наконец успокаиваться девушке. – Я думаю, что к завтрашнему дню, Нацуки все забудет, слышишь? Полностью.Юри не знала что и ответить на такое высказывание, однако, мне в голову закрались странные подозрения. В каком смысле забудет? Так значит, Моника все-таки рискнет вмешиваться в головы девочек опять? Интересно, а она точно раньше этого не делала? Моя способность позволяет это проверить, н-но. Звучит очень подозрительно. И все же, если Моника правда попытается вынудить Нацуки все забыть, то я проверю, смогу ли участвовать в этом процессе, автоматически подключившись к Монике.Что ж, ребята! – президент литературного клуба одарила нас своим звонким восклицанием, чуть надломленным легкой неуверенностью. – Думаю, пришло время закругляться и заканчивать нашу встречу. В конце концов, как вы помните, у меня сегодня много неотложных дел, а Нацуки и вовсе нас покинула. Не забудьте написать еще по поэме к завтрашнему... ой, то есть, к следующему клубному дню!М-моника, постой… – робко молвила Юри, дождавшись когда президент закончит свой оправдательный монолог.

М? – Моника была крайне не рада происходящему, хотя, все же пыталась это скрывать. – Что такое, Юри?Не пойми меня неправильно, но… – Юри сильно замялась, опустила голову. – Ты иди по своим делам, ладно? Мне просто нужно кое-что сказать Кире, поэтому…Юри, ты хочешь, чтобы я не присутствовала, да? – голос президента налился еле проступающими нотками злобы.Н-нет! Вовсе нет! – заливаясь неловкостью, молвила Юри. – Я просто хотела обсудить с Кирой книгу, которую дала ему, п-поэтому… Не подумай, я просто буду стесняться, если мы будем не одни.Мне все понятно, – президент литературного клуба тяжело вздохнула и закатила глаза на секунду. – Прости, Юри. Как президент – я обязана уходить последней. Я ответственна за этот клуб, я не могу позволить такие вольности.Я – вице-президент, Моника… – внезапно парировала Юри. – Поэтому, позволь мне сегодня взять эту обязанность на себя.Ах, ясно! – Моника засмеялась в голос. Отчаянно. – Полагаю, у меня просто нет выбора, да? Ладно… в таком случае, я напишу тебе распоряжение, хорошо?Распоряжение? – Юри терялась от слов президента, явно не понимая, о чем та говорила. Да и мне если честно все это тоже было неясно.Моника же, тем временем, проигнорировав вопрос девушки, просто подошла к своему портфелю, вынула из него тетрадный лист и начала писать.У меня аж глаза округлились от осознания того, что тут сейчас происходит. В ужасе, я кинулся в сторону Моники, как вдруг, на пол пути был сбит внезапно влезшим в голову перебросом из собственного разума, в разум Моники.Стерва. Дрянь. Я не позволю ей положить на него свои лапы…Транс закончился так же быстро как начался, когда я просто оборвал себя, покинув разум девушки. Я продолжил движение, настиг Монику, в надежде, что она не написала ничего опасного и тем более не в листе тетради смерти.Моника! – крик сошел с моих уст, а глаза уставились в строки, написанные на бумаге.?Юри Намикава – будет охвачена непреодолимым желанием резать себя. Резать! Резать! Резать! Пока не удовлетворится удовольствием. Прямо сейчас!?Я обратил свое внимание на Юри. Девушка мялась с ноги на ногу, после чего подбежала к нам и остановилась с виноватым видом.А-ах, п-прости, М-моника, знаешь… – Юри ерзала на месте, еле выдавая слова.Да? Что-то не так? – на лице президента литературного клуба сияла победоносная улыбка.Прости, я вспомнила, что у меня п-прямо сейчас в-важные дела, т-так что… – девушка быстро повернулась ко мне лицом. Ее лицо разрывалось чувством вины. – У-ум. П-прости, Кира. П-прости пожалуйста… – и убежала прочь.Вот так-то лучше! – звонко отозвалась президент литературного клуба, когда мы остались одни.Моника!! – я гневно накричал на девушку, не в силах поверить в то, что только что видел.Не кричи на меня, пожалуйста… – президент залилась ощущением неловкости. – Знаешь? Мне нельзя расстраиваться. А меня очень расстраивает, когда ты так кричишь.Зачем ты это сделала с Юри? – я схватил Монику за руку и серьезно уставился ей в глаза. – Это уж слишком. Второй раз за день делать с ней это.Прости, просто так было нужно… – девушка налилась серьезностью. – Пожалуйста, не будь груб со мной. С Юри все будет хорошо, поверь. И я обещаю стараться не делать так, ладно? Просто сейчас она не оставила мне выбора, ты должен это понимать.М-моника… – мне до сих пор было тошно от того, что эта дура сделала с бедной Юри.Что? – президент развела воздух свободной рукой. – Знаешь? На Юри ты не кричал, хотя из-за нее Нацуки выбежала вся в слезах. А на меня, за то, что я выпроводила Юри – кричишь. Как же так?Это разные ситуации, чтоб ты знала, – парировал я. – Юри это сделала не специально, и Юри уж точно не вынуждала Нацуки себя резать. Думай что говоришь.Ла-адно, прости меня… – девушка наигранно изобразила вину. Ей было явно плевать и на Юри, и на Нацуки. – А, знаешь что, Кира? Может быть ты пригласишь меня к себе домой сегодня, м? Нам есть о чем поболтать, к тому же, я сильно соскучилась.Пожалуй, действительно стоит… – немного нехотя ответил я. – Да, ты права. Нужно многое обсудить. Идем.Идем! – Моника подмигнула мне, и мы направились прочь из школы.Весь путь до моего дома, мы с девушкой шагали не то что за ручку, словно простая милая пара, а практически в объятьях друг друга, как какие-то ненормальные.Мы были немногословными, поэтому большую часть времени, я пребывал в собственных думах. Меня посещали тревожные мысли о Нацуки. Куда она ушла? Прозябать на улице? К себе домой? Или ко мне домой? Я не мог знать. Вся эта ситуация вообще не должна была случиться, и это моя вина. Я все знал, но не остановил это безумие в зародыше.А Юри? Моника совсем не пощадила девушку, заставив уйти резать себя, как какого-то страждущего маньяка. А до этого? Уронила ей на голову коробку, да так, что та потеряла сознание. И все для чего? Мы даже не обменялись поэмами! Ни с Юри, ни с Нацуки.Каждая из ситуаций виделась мне просто ужасной. Еще эти сбои сна…Сегодня, можно сказать, повезло. Мы попали в ненадолго затемненный мир, и это не сказалось ни на чем фатально, однако кто знает как будет в следующий раз? Кто может это знать? Если Ядро подвержено дестабилизации даже при условии, что Ось находится в пределах нормы.Были и еще вещи, которые меня волновали. Множество вещей. Мисахи Сэйсе, которая ждала меня, могла позвонить и выдать себя перед Моникой. А еще сама Моника… с ее планами касательно меня. Касательно того, чтобы заставить меня прекратить посещать литературный клуб. И эта моя популярность, которая мне так сильно мешала… она тоже никуда так просто от меня не денется.Размышляя и разговаривая, я, под руку с самой неоднозначной девушкой, которая только вообще может существовать – вошел в свой дом.М-м! – тут же донеслось от Моники. – Кира, что это за вкусный запах?А? – я невольно вспомнил как Нацуки говорила мне, что наготовила еды вчера. – Да так, просто небольшие кулинарные изыски.Ты что, научился готовить, м? – президент литературного клуба с энтузиазмом проследовала на кухню, тщательно все осматривая, заглядывая даже в холодильник. – Ты тот еще лентяй, когда дело касается кулинарии, я это прекрасно знаю. Так что признавайся. Кто тебе все это наготовил?Нацуки… – решив не скрывать, молвил я. Лучше буду говорить честно, иначе она все равно как-то догадается, и точно возникнут проблемы.Нацуки?? – девушка, похоже, была, мягко говоря, поражена. – Эм. Т-то есть… как это Н-нацуки? Что она вообще делала в твоем доме?Ее отец, Моника… он, – я замялся, пытаясь объяснить причины пребывания розоволосой девчонки в моем доме. – Он настоящее чудовище. Впрочем, если говорить уж совсем честно, анализируя все то, что я знаю… ты прости, но. Складывается ощущение, что к этому могла приложить руку ты.П-почему ты вообще так подумал! – говорила Моника, выкидывая на меня слова так, словно была сейчас предана. – Я ничего не делала с ее отцом. Я… не знаю. Наверное, все дело в Заполнителе, Кира. Наверное, он так же дестабилизируется, как и Ядро.Заполнитель… Ядро, – я выдал нахальную усмешку. – Знаешь? Это все конечно здорово, но. Я видел, что ты делала с девочками! Я видел все твоими же глазами. Более того, только твоя тетрадь имеет такую власть, так что… не обижайся пожалуйста, что меня это напрягает, окей?

Н-но это правда не я… – президент в отчаянии рухнула на диван, схватившись руками за голову. – Думаешь, что я монстр, что хочу им зла. Но это совсем не так! В те моменты я действительно заставляла Юри и Нацуки делать все эти вещи, но это только потому что они мешали в конкретный момент времени! Я бы ни за что, ни за что не стала портить им жизнь вот так. В конце концов, это может привести к их гибели даже, думаешь это моя цель? Ты серьезно думаешь, что я такая глупая? Это не так! Все не так. Почему ты мне не веришь?Я верю… – моя голова плавно опустилась, взгляд уткнулся в пол. – Я верю тебе, Моника. Я хочу для тебя добра, и не хочу, чтобы из-за всяких дестабилизаций Ядра и Заполнителя – все пошло кубарем. Поэтому я приютил Нацуки, хотя бы на время.Нужно это исправить, Кира, – с серьезностью в голосе заявила девушка. – Я могу воспользоваться белой тетрадью и попытаться это исправить.Я могу попробовать узнать имя отца Нацуки, она мне доверяет, – прозвучал мой ответ. – Имя и лицо. Белая тетрадь ведь работает по тому же принципу, что тетрадь смерти?Все верно, – спокойно ответила Моника. – Мы… можем попробовать сделать это, но не факт, что получится. Я тебе ни раз говорила, что если мысли не соответствуют мнению человека, им будет невероятно сложно взять над этим человеком власть.Моника, ты можешь дать мне лист белой тетради? – задать такой вопрос показалось мне хорошей затеей. Эта ветвь власти мне лишней точно не будет.Зачем? – изумилась президент. – Что ты хочешь сделать? Просто попроси меня, и я сама все сделаю.Мне кажется, что может наступить момент, когда я не смогу с тобой связаться ни по телефону, ни мысленно, – парировал я. – В конце концов, форс-мажоров всегда бывает предостаточно, и приходится работать на ходу. Знаешь? Если мы действительно хотим им помочь, мы должны работать вместе в этом ключе. Я не твой враг, Моника.М-м… – девушка опустила голову, пребывая в крайней нерешительности. – Ну, в конечном итоге, это ведь просто лист, да? Хм. Ладно, я дам тебе его. Но пожалуйста, не обмани. Ты действительно мне не враг, и я люблю тебя, так что-о.Лист и свод правил по эксплуатации тетради… – закончил в ответ я.Правило первое: тот, чье имя будет написано в этой тетради – подвергнется влиянию мысли. Но если не знаешь ты жертву в лицо, написанное не возымеет никакой силыПравило второе: если в течении сорока секунд после написания имени вписать слова, которые должны быть облечены в мысли – так и произойдет. Но если слова не были вписаны за это время, человеку придет мысль о его полном имени.Правило третье: после вписания слов, которые должны прийти человеку в образе мыслей, дается шесть минут и сорок секунд для реализации написания дополнительных слов или словесных конструкций, которые могут быть облечены в мыслеобразы. В этот момент можно описать любые дополнительные обстоятельства – тогда все так и случится.Очень похоже на правила тетради смерти, Моника… – говорил я, внимательно изучая текст с экрана смартфона девушки.Ну да, ну да… – усмехнулась та. – У меня там еще полный набор приложений к ним, кстати. Видишь ли? Мои новые способности позволяют мне перманентно получить доступ ко всей информации по любой из тетрадей. Это действительно куда больше, нежели ранее, когда приходилось подавать конкретный запрос, в надежде, что такое приложение правда существует и будет показано.

Я широко улыбнулся ей и с нескрываемым удовольствием принялся читать дальше… Попутно мне захотелось проводить аналогию с такими же приложениями своей собственной тетради смерти, чтобы лучше усвоить информацию.Тетрадь смерти. Правило первое. Приложение первое: если в две или более тетради внести одно и то же имя, имея в представлении образ одного и того же лица, в течении девяти секунд – человек не умрет. Нереализованный запрос обратится против стольких людей, сколько из них писали имя жертвы в тетрадях, и эти люди умрут от сердечного приступа.Белая тетрадь. Правило первое. Приложение первое: если в две или более тетради внести одно и то же имя, имея в представлении образ одного и того же лица, в течении девяти секунд – человек не получит мыслеобразы. Нереализованный запрос обратится против стольких людей, сколько из них писали имя жертвы в тетрадях, и эти люди получат все вписываемые мыслеобразы в свой собственный разум.Тетрадь смерти. Правило первое. Приложение второе: вырванный лист или часть листа тетради смерти – так же способны убить, как и сама тетрадь смерти.Белая тетрадь. Правило первое. Приложение второе: вырванный лист или часть листа белой тетради – так же способны внушить мыслеобразы, как и сама белая тетрадь.Тетрадь смерти. Правило первое. Приложение третье: человек не владеющий тетрадью так же способен убивать, если впишет в ней имя. Владелец тетради всегда может вернуть тетрадь, заставив ту исчезнуть. Но он не может вернуть вырванные из тетради листы или части листа.Белая тетрадь. Правило первое. Приложение третье: человек не владеющий тетрадью так же способен внушать мыслеобразы, если впишет в ней имя. Владелец тетради всегда может вернуть тетрадь, заставив ту исчезнуть. Но он не может вернуть вырванные из тетради листы или части листа.Тетрадь смерти. Правило первое. Приложение четвертое: тетрадь смерти не сможет убить человека, если его имя было написано с ошибками более трех раз. Если человек писал имя с ошибками три раза подряд преднамеренно, писавший человек умрет.Белая тетрадь. Правило первое. Приложение четвертое: в белую тетрадь можно вписывать события, описание которых не требует ни лица, ни имени человека. Вписываемые события способны со временем воплотиться, посредством различных случайных действий, совершаемых разными людьми или окружением, независимо от сроков, однако, для такого воплощения не могут быть установлены конкретные временные рамки. Если после вписанного события вписать имя человека, то такое событие способно повлиять на человека, чье имя было вписано.Тетрадь смерти. Правило первое. Приложение пятое: владелец может отказаться от владения тетрадью смерти. В таком случае он забудет все воспоминания, связанные с тетрадью и не сможет вернуть ее себе, заставив исчезнуть. Однако, если бывший владелец случайно найдет свою тетрадь и коснется ее – он вновь станет ее владельцем, и его воспоминания вернутся. Владельцем тетради не может стать никто иной, кроме ее бывшего владельца, однако, использовать тетрадь может любой человек.Белая тетрадь. Правило первое. Приложение пятое: владелец может отказаться от владения белой тетрадью. В таком случае он забудет все воспоминания, связанные с тетрадью и не сможет вернуть ее себе, заставив исчезнуть. Однако, если бывший владелец случайно найдет свою тетрадь и коснется ее – он вновь станет ее владельцем, и его воспоминания вернутся. Владельцем тетради не может стать никто иной, кроме ее бывшего владельца, однако, использовать тетрадь может любой человек.Тетрадь смерти. Правило первое. Приложение шестое: страницы в тетради смерти никогда не закончатся. Тетрадь смерти не может быть уничтожена, ведь владелец тетради всегда может ее восстановить. Если владелец отказался от тетради, и она была уничтожена – владелец автоматически снова овладеет тетрадью и сможет ее восстановить.Белая тетрадь. Правило первое. Приложение шестое: страницы в белой тетради никогда не закончатся. Белая тетрадь не может быть уничтожена, ведь владелец тетради всегда может ее восстановить. Если владелец отказался от тетради, и она была уничтожена – владелец автоматически снова овладеет тетрадью и сможет ее восстановить.Это все касалось исключительно первого правила. У второго правила тетради смерти, да и белой тетради тоже – никаких приложений не наблюдалось. Но вот у третьего правила обеих тетрадей кое-что все-таки было. Кое-что очень мне знакомое…Тетрадь смерти. Правило третье. Приложение первое: управлять действиями вписанной жертвы можно сколь угодно долго, если это указано в обстоятельствах смерти. Тридцать дней – максимальное количество времени, в течении которого можно управлять жертвой, однако, жертва умрет раньше, если в ее сюжете появится непредвиденное событие, которое невозможно обойти.Белая тетрадь. Правило третье. Приложение первое: управлять вписанными событиями можно сколь угодно долго, если это указано в обстоятельствах. Шесть минут и сорок секунд – максимальное количество времени, в течении которого можно насылать на жертву различные мыслеобразы.Тетрадь смерти. Правило третье. Приложение второе: обстоятельства смерти не будут работать, если жертва физически не может их выполнить или если жертва не обладает нужным для этого знанием. В этом случае, жертва умрет от сердечного приступа, сразу как только наступит конфликт.Белая тетрадь. Правило третье. Приложение второе: любые мыслеобразы будут приходить, независимо от того, может ли жертва физически их выполнить или обладает ли нужными для этих знаний предпосылками. Однако, если жертва не близка по своему мировоззрению к вкладываемым мыслеобразам, они не смогут оказать сильное влияние.

Тетрадь смерти. Правило третье. Приложение третье: обстоятельства смерти конкретной жертвы должны быть помещены ровно на одном листе. Допускается использование обеих сторон листа, но с переходом на другой лист – дальнейшее описание обстоятельств не будет иметь силы.Белая тетрадь. Правило третье. Приложение третье: любые мысли для конкретной жертвы – должны быть помещены ровно на одном листе. Допускается использование обеих сторон листа, но с переходом на другой лист – дальнейшее описание мыслей не будет иметь силы. Независимые события могут писаться на многих листах и будут выполнены.Это был полный свод правил обеих тетрадей. Обеих… полный. Как потрясающе! Моника действительно получила озарение, раз смогла без труда выявить их все. Раньше мы так точно не могли, и я преуспевал больше президента в силу своей настырности. Что ж, это была очень важная информация, она мне определенно пригодится.Огромное спасибо, Моника! – я хищно расхохотался, вновь ощущая гармонию некоего превосходства.Вижу ты счастлив, Кира, – с улыбкой бросила президент. – Я очень рада, что ты всем доволен. Кстати, это еще не все. Есть еще кое-что очень-очень важное. Некая способность вроде той, которая позволяет перманентно получить знание о правилах тетради. Хотя, впрочем… это и есть та способность, просто. В общем, эта сила касается только обладателей белой тетради и позволяет вбрасывать себе необходимое знание. Это сложно понять, но… на самом деле, такие знания обрывочные и весьма короткие. Но, к примеру, такое знание как ?имя человека? – получить с помощью этой силы легко, достаточно лишь знать о ком речь, понимаешь? Знать в лицо, если точнее.Не может быть… – меня посетила настоящая радость, но и отчасти досада. – Прямо как глаза бога смерти, да? Даже лучше, если так задуматься. Но судя по всему, эта сила явно не для меня, не так ли?Ага, – весело отозвалась Моника. – Но ты не бойся. Если нужно, я всегда могу узнать имя любого носителя лица и… уничтожить его! Аха-ха! Даже Эл прибью, если вновь пристанет.Мне нравится, как это звучит… – мягко молвил я, поднимаясь с дивана и подходя к девушке. Мои руки легли на ее плечи. – Не хочешь вина?А? – президент сначала пребывала в недоумении, но потом быстро раздобрела и засмеялась. – Вина? С тобой? С большим удовольствием, Кира!Можно сказать, что этот момент стал нашим окончательным примирением, олицетворявшимся вот в таком незамысловатом свидании.Мы сидели и пили вино с фруктами, обсуждая в каком ключе будем строить наш новый мир. Пора было прекращать просто карать злодеев. Настало время конкретики… плана, по которому определенные группы лиц начнут умирать сотнями и тысячами, пока не останется никого, кто мог быть хоть как-то причинять вред.Мы строили план нашего нового мира, выпивая на брудершафт, под приятную и утонченную классическую мелодию. И хотя я настаивал на использовании исключительно безотказного метода убийства, Моника убедила меня пробовать сначала мягкий подход внушения и лишь потом убивать, когда, скажем, ну совсем никак. Впрочем, все зависело конечно же от обстоятельств.Итак. Преступных отбросов ждало красочной уничтожение. Докучающие всем деградирующие пьяницы, наркоманы, насильники – первая категория. Шумные праздные, наглые люди, школьные агрессоры, считающие себя выше общества, вызывающие гнев общества – вторая категория. Это была основа. Грязная основа человеческого мусора, который необходимо беспощадно истребить, а после – показать всему миру, через наших посредников.Далее шли люди, применявшие свой интеллект для мошенничества, бандитизма, афер, нечестного бизнеса и ограбления. Им следовало делать правильные вещи, жить спокойно, но они выбрали свой путь, и теперь умрут.Третьи… Маньяки, убийцы, неспособные себя контролировать хищники в человеческих телах. Я не имел ничего против этого сословия в целом, но, мы живем в обществе, и нельзя убивать, и резать достойных людей по собственной глупой прихоти.

Погибнут так же те, кто незаслуженно заседает на высоких, ответственных должностях, мешая людям. Из них – совершенно некомпетентные люди преподавательского класса, ломающие судьбы детей, вожди сект, медики, которые наплевательски относятся к своей ответственной работе, от чего так же страдают очень много людей, полицейские и политики, погрязшие в коррупции и наживе.Дальше было необходимо уделить очень большое внимание преступным кланам. Я уже упоминал бандитизм, однако, то были лишь мелкие сошки – исполнители. В этом случае будет уничтожена вся структура в целом. Среди них находятся почти все богатейшие люди планеты, авторитеты криминального мира вроде Якудза.

И последнее… как бы это конспирологически не звучало – теневое мировое правительство.

Со временем будут вычислены все элементы нашего списка. С помощью порядочных людей, интернет-сетей, способностей Моники, а так же данных из архива сна. Это будет восхитительно. Мы посмотрим на мир такой, какой он и должен быть. Без зла…