Акт 2 - Перерождение (1/1)

Кира! – я услышал голос Сайори. Я повернулся на голос и увидел свою подругу, сидящую в кресле. Живую. Я успел!Сайори! – я кинулся ей навстречу, но она вдруг встала и выставила напротив меня руки, преграждая таким жестом мой путь. – Сайори?Я слышала твой голос, Кира… – по лицу девушки пробежала искренняя улыбка. – Твой и того чудища.А-а… – я стыдливо отвел взгляд. – Д-да.Знаешь что он сказал мне? – моя подруга все так же улыбалась, но от ее улыбки почему-то веяло холодом.Что же? – решил спросить я. Решил спросить, даже зная ответ.Что я должна жить, Кира, что ты простил меня! – она как обычно приподняла свои полусогнутые в локтях ручки со сжатыми кулачками. Такая обычная поза. Будто все хорошо. – Это значит… что. Это правда, Кира? Скажи?Это чистая правда, Сайори… – как на духу выдал я. Заставить ее пройти через такое, господи. Какое же я чудовище!Значит… – она улыбнулась во всю ширь. – Я действительно могу быть счастлива теперь! Спасибо, Кира! Это все, что мне было нужно.Сайори, я! – мои слова, чтобы попросить прощения, они сорвались с уст, но…Подожди, – девушка просто оборвала меня. – Идем со мной.Куда? – я невольно испытал страх, начал подвергаться странным опасениям. По спине пробежала холодная дрожь.Наверх, Кира! – весело и беззаботно пропела моя подруга. – Наверх!Л-ладно… – я просто решил согласиться. Было страшно это делать, но похоже выбора не предвиделось.Делать было нечего. У меня почти не оставалось времени, так как я мог умереть в любую секунду. Нужно было скорее попрощаться, пока не поздно, но… Сайори зачем-то тащила меня наверх. Что происходит? Зачем она это делает? Она все поймет. Все, что мы замышляли против нее и тогда. Никому, даже богу неизвестно, что станет.Ну вот мы и на месте… – с выражением и заботой произнесла девушка. Она стояла прямо у меня за спиной, так как проход был достаточно узок. – Ну! Проходи.Я открыл дверь и…Боже, блядь, нет! – ноги просто перестали держать, я рухнул там же где и стоял.Передо мной, в петле висел труп Сайори. Вот и все…Я с усилием заставил себя встать и судорожно осмотрелся. Другой Сайори уже не было. Теперь, она весела там, в петле… убитая.С трудом я подошел к ней ближе. Это же не может быть… по-настоящему, да? Я просто потрогал ее за руку и.Меня отбросило назад. Одернуло от ужаса. Она была мертва, мертва! Мертва…Вот так, Кира… – послышался веселый голос моей подруги детства. Я снова судорожно осмотрелся и не увидел никого. – Ты действительно убил меня, Кира.С-сай… – мои слова застряли в горле.

Я панически сглотнул слюну. Вдруг, на мои плечи легли чьи-то маленькие и до ужаса ледяные ладони. Я обернулся. Сайори стояла прямо позади меня.Убийца-а-а! – беззаботно пропела девушка. – Ты убийца, Кира! Ты убил меня. Холодно и жестоко все спланировал. Но почему? За что я должна была умереть? И умереть так ужасно? Кому действительно захочется, чтобы человек умер так? Так жестоко… в этой ужасной петле.П-прости… м-меня… – вымолвил я дрожащими губами. В глазах перестали различаться силуэты от подступающих горьких слез.

Простить? – я мельком увидел непринужденную милую позу, в которой стояла Сайори. – Кира, но разве тебе будет от этого легче? Ведь ты все время… все это время жестоко мучил меня. Ты обижал меня, ты был груб со мной и даже использовал меня в своих корыстных целях. Помнишь момент с тем преступником, Кира? Неужели тебе не было жаль меня, Кира? Я была так напугана, а ты позволил этому произойти, позволил тому негодяю делать все эти вещи. А потом… ты сорвал с меня маску, Кира. Ты помнишь? Сорвал, оставив меня полностью без защиты. Я ведь говорила, что пропаду, Кира. Почему ты позволил мне пропасть? Почему, оголив мое сердце, ты так жестоко воткнул в него нож, сказав, что ты тот убийца? Какую ты ожидал от меня реакцию, Кира? Я же просто обычная девочка. Для меня все это действительно пугающе. Ты мог бы понять и утешить меня, я бы приняла все, но ты… Ты бросил меня. Бросил одну. И все потому, что все это время ты грезил лишь одной единственной целью. Убить меня.Я, я… я-я… – мне нечего было сказать на это. Она права, во всем и без остатка. Не знаю почему, но слова оправдания сами полезли наружу. Неужели это попытка смягчить мою вину? Как же я жалок. – Н-но, Сайори! Это неправда! Я… не хотел твоей смерти. Просто… так вышло, что. Иначе моя свобода была бы просто недостижима!Послушай, что ты говоришь, Кира, – спокойно произнесла она, присев ко мне на корточки. – Послушай себя. Ты оправдываешься, Кира. Ты… нисколечки не раскаялся. Мой Кира, неужели все твои слова и мысли об извинении, о том, что так было нужно и все такое прочее – в действительности лишь попытка обмануться? Обмануть самого же себя в том, что ты на самом деле очень-очень-очень злой человек. Очень похоже, что это так, Кира. Ты и правда очень зол и жесток. Кто бы смог сделать такое, если не жестокий маньяк-убийца, у которого нет сердца? Ты. Ты сделал это, Кира. Это и многое другое. И много что еще, в будущем.Закончив ее слушать, я не знал что ответить. Она права, мне определенно точно нет прощения. Я ужасный монстр, лучше бы меня просто убили, лучше бы я умер!Умер? – моя подруга детства подпрыгнула на ноги в изумлении. Она прочла мои мысли, почему это меня не удивляет? – Точно! А э-это ведь выход!Ч-что? – мое сердце вдруг дрогнуло.Возьми ее, Кира… – в руках девочки откуда не возьмись появилась та самая толстая потрепанная веревка, на которой она… – Возьми ее и пройди через то же, через что прошла и я. Тогда я прощу тебя, любимый. Тогда я поверю в твое раскаяние, и мы сможем попытаться начать сначала. Изменить тебя. Выгнать из тебя все это зло! Возьми ее и сделай это ради меня. Ради нас…Т-ты… – я продолжал запинаться от страха. – Ты х-хочешь, чтобы я… н-но.Кира… – ее лицо обрело подавленный вид. – Пожалуйста. Сделай это, убей себя. Ты должен пройти через это.Н-но я… не могу… – мысленно представив, как бы это все могло быть, страх смерти объял меня. Умереть так, в петле? Я? Никогда. Никогда! Никогда…Поня-ятно! – девушка неконтролируемо зарыдала, кинула свою веревку на пол. – Ты просто ужасное чудовище, ты никогда не сможешь измениться! Но… тогда ты заслуживаешь того, что с тобой станет. Кира…Я не понимал о чем она, как вдруг ощутил, как на мою шею резко набросили петлю. И тут же стянули. К глазам подступила кровь, голова загудела. Я судорожно и с усилием повернулся, чтобы увидеть, кто пытался убить меня и увидел… мертвую Сайори. Она… она выбралась из петли, которую теперь набросила на меня. Проклятье! Я не могу так умереть!Не сопротивляйся! – весело и беззаботно пела другая, живая Сайори. – Это твоя распла-ата!Не позволю! В моей руке вдруг откуда ни возьмись появился нож. Почти потерял сознание, но в бреду я понял, что сумел нанести своей убийце пару глубоких ранений в брюшную полость. Вот только ее это совсем не остановило. Скоро погибну. Нужно… нужно…Я из последних сил попытался перерезать веревку, которой меня обвили. Нож был очень острый, я бы наверняка смог освободиться, но в бреду я не понял куда бил и попал по своему же собственному горлу.

Кровь хлынула наружу бешеным фонтаном. Мои глаза округлились, никакой боли. Адский страх. Адский ужас сковал сознание. Конец. Мой конец. М-мой… к-к-к.Внезапно я очнулся от своего сна, сопровождая пробуждение громким истошным криком. Мне было нечем дышать, воздуха не хватало, потому что легкие отказывались его принимать, словно бы меня ударили в солнечное сплетение.Кира! – я услышал как Моника воззвала ко мне по имени, после чего мое скованное в мышечном спазме тело заключили в крепкие объятия. Спину обдало женским теплом. – Кира, ты чего!?О-отвали от меня! – хватая ртом воздух, в страхе воскликнул я. – Отстань!Я грубо вырвался из объятий президента литературного клуба и сполз с постели, буквально падая на пол. Сидя на коленях, будучи спиной к девушке, я дрожащими руками схватил себя за волосы, ощущая позыв к рвоте. Секунда, и меня стошнило остатками вчерашнего ужина. Как отвратительно.К-кира… – Моника тихо воззвала ко мне, пребывая в явном непонимании происходящего.Не заговаривай со мной, – сухо сорвалось с моих уст.Н-но почему! – вдруг возразила она. – Не надо так со мной, пожалуйста! Я твой друг, твоя девушка. Зачем ты так со мной обходишься? Скажи мне, что случилось? Я понимаю, что ты явно не в себе сейчас, но пожалуйста, скажи мне, это же я! Ты знаешь как я отношусь к тебе!Задолбала. Мысли о том, как эта дура раздражала – носились в голове, чуть приглушая впечатления от пережитого кошмара. Я молчал. Все же… спасибо ей за это.Кошмар приснился… – стараясь подавлять дрожь в голосе, молвил я. – Не бери… в голову.Моих ушей коснулось, как президент встала с постели и подошла сзади. Вскоре ее руки мягко обняли меня вновь.Расскажи мне, Кира… – она тихо прошептала мне на ушко. Так нежно. – Поделись. Тебе станет легче. Позволь мне унести твои тревоги прочь…М-м… – я неуверенно промычал, наслаждаясь ощущениями теплоты слов и теплоты тела девчонки.Ну же… – ее мягкий голос продолжал гипнотически успокаивать мое ухо. По голове пробежала легкая приятная дрожь, перекинулась на правую сторону шеи, ниже, по мышце спины.С-сайори… – дрожащие слова вырвались из моего рта. – М-мне приснилась Сайори. Она… убила меня.Убила? – я услышал в словах Моники ужас. – Бедный мой. Мой милый.Да, – уже спокойнее говорил я. – Задушила веревкой.

Тварь, – зло выплеснула президент. – Вот же тварь. Напугать моего возлюбленного. Я не позволю!Напугать!? – я в бешеном припадке повернул голову на сто восемьдесят градусов, стараясь встретиться взглядом с девушкой. – Думаешь, я испуган!? Думаешь я чего-то боюсь!?А-а? – она впала в ступор.Пусти меня! – я грубо вырвался из объятий и, сжигаемый ненавистью, твердо встал на ноги, повернулся к Монике лицом. – Ты. Думаешь, что я боюсь ее? Или еще кого-то боюсь?Н-нет, я просто… – президент терялась в словах, опустила взгляд в пол.Никого, – зло вышло из-за моих губ. – Никого в этом мире. Я. Не боюсь. Тебе это ясно?Д-да… – обиженно вещала девушка.Я убью ее… – моя голова повернулась вбок, взгляд уткнулся в стену, выжигая ненавистью. – Убью всех. Каждого, кто захочет причинить мне вред. Я никого не боюсь. И я всех убью. Всех заставлю бояться. Я покажу им такой страх, что они будут молить о смерти. Я никого и ничего не боюсь.Любимый… – Моника смотрела на меня, на ее глаза наворачивались слезы.А-а? – настрой начал потихоньку улетучиваться. – Чего?Я люблю тебя, – всхлипывая, говорила она.

М-моника… – пара шагов, и я вновь стоял подле президента литературного клуба. Мои руки обняли девушку за голову и мягко прижали ее к животу. – Прости. Просто дурной сон. Я в порядке. Я тоже тебя люблю.Мы продолжали молчать и пребывать в этом странном положении, обнимая друг друга. Интересное дело… Насколько помню, засыпал я один. Она что, пробралась в мою комнату тайком? Вот проныра.Впрочем, долго порассуждать как всегда не дали. Магнитный замок на моей двери противно щелкнул, и внутрь вошел Йозеф. М-м… черт.Эрен… – твердо произнес врач. Вдруг его взгляд странно сощурился. Он с нескрываемым подозрением осматривал нас. – Моника, а ты что здесь делаешь?Дядя, я просто! – девушка испугано заверещала в ответ. Наверное, потому что она была почти без одежды, – Я просто пришла поддержать Киру!Ну что ж… – Йозеф видно замялся, но ненадолго. – Вы, двое. Одевайтесь и за мной.Ладно, это должно было случиться в итоге. Мы с Моникой поспешно оделись в легкие вещи и послушно последовали за доктором.

Наше бодрствование с момента кончины сна продлилось всего одну ночь. Не стоило думать, что нас оставят в покое, что ничего по этому поводу не предъявят.Я просто шел вперед, под руку с зеленоглазой девушкой и сумбурно размышлял о предстоящем разговоре. Что можно сказать, чтобы смягчить их гнев? Ведь, они определенно точно будут в гневе. И что они будут спрашивать? Каков объем архивированных ими данных и сколько же они смогли увидеть на данный момент?Проклятые мысли, раздирающие меня на части. Проклятые доктора. Шаг, второй, третий… Мы с Моникой подошли к знакомой двери и вошли в помещение.Да, я узнал это место. Это было то же самое место, где меня проверяли на полиграфе. Теперь посреди комнаты стояло два стула и даже стол. У дальней стены же все было без изменений.Врачи сидели там в полном составе, присутствовала и охрана. Мы с президентом литературного клуба медленно подошли к своим местам и сели. Йозеф занял свое место в ряду наших ?судей?.Эрен-Эрен-Эрен… – раздосадовано произнес Ренье, сложив свои руки в замок, одаривая нас с девушкой доброй отцовской улыбкой. – Что же вы наделали.Папа… – буквально сорвалось с моих уст.Как такая ситуация могла произойти, мой сын!? – его голос стал грозным, лицо обрело черты монстра. – Что… это такое? Элиса. Убита. Как это понимать!Папочка, позволь мне! – Моника попыталась вставить слово, но Ренье поднял руку, останавливая ее.Молчи, – сухо выдал доктор. – Я сейчас спрашиваю Эрена. До тебя еще дойдет очередь.Папуля, я… – мой голос дрогнул. – Я просто. Я был глуп, отец! Я ее… она мне просто совершенно не нравилась, но. Папа, под конец я все понял, понял какую ошибку совершил и попытался все исправить, н-но о-она! Б-было уже слишком поздно, папа! Я… я был слишком глуп и влюбился как мальчишка в другую. Я… слишком поздно все это осознал.Вот как? – Ренье изогнул бровь. Интересно, почему другие врачи молчали? – Хм. Плохо… сынок.Папа? – я явственно ощутил недоверие в его голосе.Я же четко дал понять, что меня не волнует, нравится ли тебе она или нет! – снова грозный голос врезался в мои уши. – И я в жизни не поверю, что ты был глуп. За кого ты держишь меня, Эрен? Эрен-Эрен… думается мне, что здесь дело. В другом. Что ты на это скажешь?Папа, я не понимаю о чем ты… – черт, он загоняет меня в угол. Если буду врать, то точно выдам себя. Стоило догадаться, что его будет не так-то просто одурачить.Хм… – врач опять хмыкнул. – Не понимаешь, значит? Хорошо. Моника! А может ты понимаешь?Я-я? – девушка отозвалась дрожащим голосом.Ты, моя милая своевольная дочь… ты, – хихикая, бросил он.П-папочка, я-я, – президент литературного клуба задрожала. Возможно она вспомнила свое поведение в той ситуации, и это ее напрягло. – Я-я. Я люблю Киру! Я хотела быть с ним вместе! Вот и все!И поэтому ты решила избавиться от Элисы? – Ренье с удивлением изогнул бровь.

Я-я? – вдруг, лицо Моники налилось удивлением, а после и подступающей, нарастающей злобой. – А-ах.Папочка! – я воскликнул, перебивая их диалог. Черт, вляпался так вляпался. Ну ничего. Сейчас я переломлю ситуацию в свою пользу! – Папуля, я сам во всем виноват, прошу!Замолчи, Эрен! – гневно ответил Ренье. – Сейчас не с тобой разговаривают.К-кира… – Моника жалобно посмотрела мне прямо в глаза.Но папа, я не могу молчать! – мне пришлось идти ва-банк. Это было чертовски опасно, если я разозлю его и нарвусь на ужасные неприятности, но выбора нет. – Ты… обвиняешь ее, а она тут совершенно не при чем! Т-то есть, я хочу сказать, что это была полностью моя идея, клянусь! Я… я. П-пожалуйста, накажи меня, отец.Ты так сильно в нее влюблен, сынок? – доктор не скрывал досады. – Любовь заставляет людей совершать ужа-асные ошибки, Эрен. Я же прекрасно вижу, в чем тут дело. И я помню отношение Моники к Элисе еще до того, как ты к нам присоединился.Н-но па-апа! – звонко, с обидой, воскликнула девушка, чуть ли не подпрыгнув на своем стуле. – Папуля! Она же такая! Такая!!Кхм-кхм! – Гельмут прокашлялся, и президент литературного клуба понуро опустила голову.Спасибо, друг, – улыбаясь своему товарищу, твердо бросил Ренье. – Так вот, я ясно вижу, откуда тут ветер дует. К тому же, по ощущениям последних событий, да и вообще событий в целом, я сопоставил, в чем тут дело. Моника. Думается мне, что ты применила свою консоль к Элисе. Хм… вот незадача.Папа… – рыдая, молвила девушка. – Н-не… убивай меня…Не буду, – хмуро ответил врач. – И Эрена тоже. Надеюсь, это послужит вам уроком. Надеюсь, теперь, когда из-за своих выходок – вы все же добились своего, вы будете делать все правильно.

Папочка? – я подал голос. Не знаю почему. Наверное, из благодарности тому, что услышал по отношению к себе и Монике.Зря-я… – посмеивался Ренье, сверля нас своим сумасшедшим взглядом. – Зря вы во все это влезли! Глупые маленькие дети не понима-ают какую бурю им суждено пробудить.О-отец? – Моника не скрывала своего страха.Теперь все в ваших руках, мои ребятушки, – он медленно поднялся из-за стола. – Тебе будет сложно этим управлять, дочурка. Пост Оси никогда тебе не предназначался, а ты… глупенькая девочка, ты так его желала. Что ж, вот, теперь он твой, и только попробуй подвести нас. Ну а ты, Эрен? Ты теперь будешь любить ее до смерти, а иначе… – Ренье противно засмеялся. – Ты сам понимаешь, что с тобой будет! Дам вам двоим раздолье. Веселитесь. Вы ведь у меня умные детки? Знаете, что для вас лучше. Пожалуйста. Только потом не плачьте, когда придется туго.А что с Элисой? – вдруг машинально сорвалось с моих уст. Не знаю почему, это было тупо!Кира! – Моника шикнула на меня. Эта дурочка так перепугана, что аж тошно.Нет, пусть спрашивает, я ему отвечу… – Ренье направлялся к выходу. – Элиса жива, не бойся. Вы убили ее там, во сне, и теперь она живет в собственной симуляции. Эдакая мера предосторожности, чтобы объекты не были выброшены в реальность и не навредили себе. Теперь, чтобы ее вернуть, все надо перезагружать сначала. Снова строить.Строить? – мне действительно было интересно.Строить мир и людей… – с тяжелым выдохом произнес врач. – Создавать цепи влияний. Так что не подведите! И не вынуждайте нас все перестраивать. Не будете думать головой, и это станет вашей последней ошибкой…***И снова сон. Перезагрузка. Я стоял на тротуаре, как тогда, в свой первый день, когда очнулся от той неосознанной жизни. Вокруг, как и тогда, было довольно людно.Не переживая по пустякам, я с безмятежным видом сел на бордюр, принимаясь за ожидание. Снова взгляд устремился к небу. Снова верхушки небоскребов. Снова шум автомобилей и шагов идущей толпы.Наверное, мне стоило бы не ждать у моря погоды, а попросту идти домой, ведь теперь-то я знал где мой дом, но-о. Почему-то я сидел в ожидании. Что это? Ностальгия по прошлому? Моника не обязана приходить сюда как Сайори, ведь Сайори тогда вела себя неосознанно, а Моника… Моника все и всегда прекрасно осознавала.Уличный ветер как и раньше трепал мои длинные волосы. Я снова пытался придерживать их, чтобы на голове не было сильного беспорядка. Может быть стоило покурить сейчас, но ветер определенно мне помешает, к тому же… сигарет у меня с собой не было.Ветер. Прохладный ветер. И шум… а после, голод. Это те самые ощущения, я близок к моменту, когда за мной должны прийти, я чувствовал это. Если за мной не придут – просто пойду домой сам.Минута, две, три. Я сидел и подсчитывал время, не обращая внимания на косящихся в мою сторону обывателей. Жалкие людишки. Куда им, примитивным до моего образа жизни… хах.Ки-ира! – о да! Наконец, моих ушей коснулся ее голос. – Кира, это ты! – девушка прекратила размахивать рукой в мою сторону и подошла ближе. – Ладно, думаю дальше имитировать эту дурочку не стоит, аха-ха!

М-моника, – я мягко улыбнулся, окинул президента литературного клуба любящим взглядом. – Ты все-таки пришла, а?Ну еще бы, – звонко отозвалась она. – Хоть я и не люблю плыть по системе, я не могла упустить этот момент, понимаешь?Намекни… – мое настроение улучшалось после каждого ее слова. Черт! Да она и сама сейчас светилась от радости. Такая обновленная, я буквально чувствовал внутри нее средоточие некой всеподавляющей силы.Это была ее роль, понимаешь? – Моника лучезарно улыбнулась. – А теперь ее нет. Нет и не будет. Буду только я. То-олько я.Верно, красавица моя… – я медленно поднялся с бордюра и мягко обнял девушку. – Лишь ты. Моника…Ах… – кажется, ей действительно было хорошо сейчас. Мы вышли из объятий друг друга, и она продолжила. – Эй, Кира.А? – мое искреннее удивление смешалось с шумом улиц.Спрашивать всякое не будешь? – Моника усмехнулась, вскидывая вытянутый палец на приподнятой руке. – Размышлять и теоретизировать, как тогда?Не думал, – я пожал плечами. Полагаю, это у нее такой юмор.Вот как… хм, – вдруг, президент ловко взяла меня за руку. – Ну тогда. Пошли домой? Знаешь, я не буду неуклюже напрашиваться к тебе как она. Понимаешь о чем я?Ага, – мои уста озарились улыбкой. – Потому что ты сама можешь войти. Когда угодно.Верно! – и снова звонкий девичий смех.Мы с Моникой взялись за руки и двинулись в путь. Вот так быстро.Спустя некоторое время, ноги привели нас к моему дому. И снова в голове всплыл образ той незапираемой двери, когда я заставил Сайори сильно удивиться и попал в неловкую ситуацию.

Когда мы подошли к двери, Моника вдруг остановилась, схватила меня за рукав пиджака и с усилием потянула на себя. Черт, у меня чуть пуговицы не повылетали, ну и силище.Ки-ира! – звонко пропела президент.Да? – опять ностальгирует? Она ведь опять сейчас скажет что-то, что мы в такой же ситуации делали вместе с Сайори, верно?Хм… – девушка задрала подбородок и полнилась гордостью. – А если я поставлю ногу в дверной проем, ты меня тоже отвадишь?Как я могу тебя отвадить, дурочка? – мой мягкий голос заставил глаза Моники буквально засиять. Как же мало надо для счастья яндэрки.М-м-м… – президент сладко закрыла свои изумрудные глаза и расплылась в блаженной улыбке. – Как мило, Кира. Ты и правда любишь меня, а она просто помеха, верно?Моника… – я с подозрением изогнул бровь. – Может, мне надо несколько раз повторить одно и то же, чтобы ты это наконец уяснила? Сколько?Э-эй! – девушка нахмурилась. – Так вообще-то нельзя. Это сухо и грубо! Дай мне просто понаслаждаться, бука. Аха-ха!Пойдем уже в дом, – я хмыкнул в сторону и отворил дверь.

В тот раз я был один. Я ел и размышлял над силами, которые должен был иметь. Думаю, что и сейчас можно сделать абсолютно то же самое. В конце концов… Моника теперь обладает новыми силами, силами Оси. Я ведь верно мыслю? Сайори была оболванена, Моника же нет. Все должно работать.Мы вошли в дом, после чего я повел девушку за стол. Президент наверняка проголодалась, как и я. Ну а если нет, то думаю точно была не против хотя бы чашечки кофе.Все в доме выглядело как тогда, в первый день. В холодильнике по обычному лежал картонный сверток с фастфудом, кофе же я нашел в кухонном шкафчике. Приготовления не заняли много времени и вскоре, результат красовался на столе.Спасибо, мой сладкий! – Моника была довольна, что я без вопросов понял ее предпочтения в напитках. – Я так рада. А-а это что? – президент распаковала сверток, изучила содержимое лаваша. – Овощи и курица?Да, – обычным тоном ответил я. – Ты голодна?Прости, конечно, но я… – девушка покраснела и замялась, глядя на пищу с пренебрежением. – Я не буду это есть, аха-ха!Почему? – мой наивный вопрос. Наивные вопросы обычно бьют в самое сердце.Аха-ха! – она снова неловко рассмеялась. – Просто я вегетарианка, понимаешь? Это не значит, что мне не нравится. Хотя, к фастфуду я отношусь столь же негативно. Это, знаешь ли, не очень полезно.Один раз можно, Моника, – с улыбкой молвил я. – Давай я выберу тебе овощи оттуда. Ты наверняка голодная, позволь я за тобой поухаживаю?Это так мило, Кира… – президент литературного клуба прикрыла глаза своей миниатюрной ручкой. Кажется я вызвал у нее слезы счастья. – Аха-ха! Как же мне отказать?Никак, – очередная улыбка. – Сейчас все сделаю, не переживай.Я встал из-за стола и направился к шкафчику с посудой. Небольшое блюдце идеально подойдет.

Вернувшись обратно к столку, я распотрошил лаваш и вынул изнутри все овощи. Огурцы, помидоры, лук… ненавижу лук. Еще какая-то зелень, все измазано соусами. Вряд ли Монике они понравятся в таком состоянии.Я в очередной раз вымыл руки, после чего вымыл овощи. Положил их в блюдце и полил оливковым маслом. В надежде, что девушке понравится, я подал на стол.Хм… – президент принюхалась к моему кулинарному чуду. – Выглядит неплохо, Кира! А главное, что это сделано твоими любящими руками… м-м-м.Приятного аппетита, – я опять улыбнулся.Боже! Там еще и сыр! – девушка продолжала восклицать от каждой мелочи. Я упер подбородок рукой и с наслаждением наблюдал за ней.Эй, Моника… – я подал голос, как только отпил свой кофе. – Как ты смотришь на то, чтобы за обедом протестировать свои новые силы? Мне так же интересно твое самочувствие. Не каждый же день становишься Осью, я прав?Аха-ха! – девушка в который раз засмеялась. – Ну, насчет самочувствия… – она съела пару овощей и отпила немного из своей чашечки. – Я могу сказать, что это довольно необычно.

На что это похоже? – я развел воздух рукой. Съел пару кусочков курицы в соусе, откусил небольшой кусочек лаваша.Ну-у… – президент видно призадумалась. – Это похоже на то, будто через меня идет непрерывный поток каких-то данных. Не знаю как точно объяснить, чтобы ты понял, но ощутить это, похоже, можно только если являешься Осью.Сайори могла ощущать подобное? – я снова откусил от своего лаваша.Ну, я не думаю, – Моника потянулась к моему лавашу и оторвала для себя большой кусок. – Аха-ха! Ты не против?Нет конечно, кушай, – мое лицо озарилось искренней улыбкой. – Ну так что там с Сайори?Я так думаю… – девушка сложила руки и оперлась на них подбородком, уставилась мне прямо в глаза. – Она не чувствовала это, Кира, но! Ее организм это чувствовал. Для аналогии, могу привести тебе в пример инфразвук. Это когда ты не слышишь, однако твоему организму причиняется определенный вред. Понимаешь о чем я, Кира? И этот вред должен был компенсировать ты. Своей любовью, конечно!Хм… – я ненадолго задумался. – Да, примерно так это мне и представлялось. Значит, эти данные… теперь ты их ощущаешь. Думается мне, что если их еще и чувствовать, то это гораздо более вредно, ведь так? Элису оболванили именно по этой причине, иначе она и минуты не могла продержаться. Ты же, я вижу, достаточно стойко переносишь такие вещи.Возможно, Кира, – как-то хмуро вымучила президент. – Но зачем-то ведь врачи выбрали на место Оси именно Элису. Это не просто так. И это меня пугает, если честно. Очень сильно пугает.Как-то ты рассказывала, что тебя заставляли пройти определенные тесты, Моника… – хотелось подтвердить кое-какие догадки. – И это оказалось для тебя довольно тяжким испытанием, хоть ты в итоге и справилась.Полагаю, я справилась только благодаря своей силе воли… – отрезала она. – А вот у Элисы этой силы воли нет. Зато ее физиологические особенности не такие как у меня, и именно они позволяли ей сопротивляться, но только в неосознанном состоянии и только если ее любят. Понимаешь? В моем случае любовь конечно так же важна, это действительно сильно помогает, однако, без этих физиологических особенностей, лишь воля позволяет мне бороться. Воля, отдых вне сна и любовь. И если честно, я не знаю насколько так меня хватит. Впрочем, если ты будешь любить меня безумно, я уж точно преуспею! Аха-ха!Обязательно, Моника! – я протянул ей свою руку и нежно погладил по ладони.Мы сидели и молчали. Остатки еды каждый из нас доел в тишине. Но мне надо было спросить у нее кое-что еще, кое-что важное, а так же создать видимость благополучия.Моника… – я уставился на девушку серьезным взглядом.Что такое, Кира? – она как-то странно испугалась. Интересно, почему?Переезжай ко мне, – твердо и уверенно сошло с моих уст.К-к т-тебе!? – президент аж вздрогнула, чуть не подскочила на стуле. – Н-но, м-мои родители…Я избавлюсь от них, если это проблема, – мой взгляд обрел хищную жестокость, рот скривился в самодовольной ухмылке. – Они ведь все равно не настоящие, так что…Кира!! – девушка аж поперхнулась свои кофе. Бесценная реакция.Да ладно тебе, я же просто пошутил… – реакция реакцией конечно, но… какая же она скучная девчонка, на самом деле. Даже шуток моих не понимает. – Я ведь только злодеев караю, забыла?Аха…ха, – Моника фальшиво рассмеялась мне в лицо. – Не пугай меня так больше, пожалуйста. Я-я… могу приходить иногда, если хочешь. А еще мы можем с тобой гулять.Слушай, это ведь тебе в первую очередь надо, разве нет? – я безразлично развел руками. – Просто стараюсь о тебе заботиться.В смысле мне!? – президент видно разозлилась. Что с ней, черт возьми, не так? – А тебе это, значит, не надо, да!?Эй, – я нервно изогнул бровь. – Конечно надо. Я вообще тебя к себе звал, так что…Ну-ну, посмотрим… – на нее глаза вдруг навернулись слезы. Что с Моникой? Она стала… странной. Нет, конечно, она всегда была странной, но сейчас это ощущалось сильнее. Гораздо сильнее. – Поглядим-поглядим.Эй, смотри лучше как я еще могу радовать тебя, – я на секунду сосредоточился и выпал из реальности. Думаю, мой крохотный сюрприз произведет на девчонку неизгладимое впечатление.Он не любит меня! – пронеслось в голове девушки. – Не любит! Не любит! Обманывает! Опять обманывает!Я очень… очень люблю тебя. Моя сладкая, милая девочка… – мой голос эхом прозвучал в ее голове. В ее сознании появился мой лучистый образ.Я вышел из сознания Моники и сидел с улыбкой на лице.Ну как тебе? – моя улыбка все так же лучезарно сияла добротой. – Нравится?

А-ах… – президент видно потеряла дар речи. – Потрясающе. Это было потрясающе! Я чувствовала твое присутствие в своей голове, твои мысли!Это способность тех, кто должен ухаживать за Осью, – ласково молвил я. – Очень полезная штука, которая должна помочь, если появятся проблемные моменты. Хотя, если честно, ее эффективность, конечно, намного выше на неосознанной Оси, но все же я надеюсь, что и на осознанную работать будет. На тебя, Моника…К-кира… – девушка искренне прослезилась и шмыгнула носом. – Ты такой хороший. Иногда ты пугаешь меня, но я знаю, что это не ты, что это просто какое-то злое наваждение. Сам по себе ты очень добрый, чуткий и хороший человек, это точно!Спасибо за теплые слова, Моника, – я снова искренне ей улыбнулся. Это начинает напоминать мне Сайори. Нда уж.Как бы я хотела переехать к тебе, Кира! – президент снова шмыгнула носом. – Почему я вообще не исправила момент с родителями во время перезагрузки? Дура-дура! Теперь уже поздно это делать!А ты что-то исправляла? – мне стало до крайности любопытно сказанное. Что она там делала или могла делать? Интересно.А-а… хм, – девушка вынула платок из кармана пиджака и вытерла слезы. – Много чего. Моя новая консоль позволяет подавать запросы в людей иначе. Скажем так, я могу писать что-то и им это придет в голову, и более того, они от этого не умрут… если только я не захочу. Более того, я могу подавать запросы в сам мир, и это со временем появится, понимаешь? Люди так или иначе создадут то, что я внесла в запрос касательно какой-либо материальной вещи. Это и есть моя новая сила. Я окрестила ее ?Белой Тетрадью?, так как тетрадь смерти была черной, аха-ха!Потрясающе… – я аж потерял дар речи. Вот это возможности. С такими возможностями гораздо проще построить новый мир, не то что с моими! Вот бы побольше разузнать о правилах этой белой тетради, понять на что она способна в своем максимуме.Увы, но я не могу менять прошлое… – Моника тяжело вздохнула. – Это было возможно только на начальных этапах, к сожалению. И мне не пришло в голову все, что имело бы для нас действительно важное значение, но! Тебе точно понравится кое-что, что я прописала!Очень интригующе, мисс президент! – мой голос звучал азартно. Мне действительно было очень любопытно, что она выдумала. Конечно, я хотел спросить и про правила, но новый поворот событий оказался куда более цепляющим.Это касается того, чем мы с тобой занимались, мой сладкий… – соблазнительно пропела девушка. Ее щечки слегка порозовели, дыхание чуть участилось. – То, что начал ты.О чем ты, милая? – я говорил нежно. Такая атмосфера, мне совершенно не хотелось ее прерывать.Об убийствах преступников конечно! – налившись краской по полной, эмоционально воскликнула президент, рассмеявшись во весь голос. Как она соблазнительна сейчас. – О том, каким бы мог стать наш новый мир, если бы мы занимались тем, чем занимались не неделю или полторы недели, а, скажем, лет пять.Пять лет!? – мои глаза округлились от шока. По крайней мере, мне так показалось. – Н-но.Я знаю о чем ты думаешь, Кира, – Моника с улыбкой развела руками. – Что раз ты начал делать то, что начал в семнадцать лет по хронологии этого сна, то чисто технически, при перемотке времени вперед, тебе должно быть уже двадцать два года, аха-ха! Но… все не обязательно должно быть так. Поверь мне, я сделала все так, будто ты начал делать это гораздо раньше, что карал преступников еще с двенадцати лет, так что не бойся! Хронология точно не тронута, и тебе не придется привыкать к новой жизни. Нам не придется.Неужели так действительно можно? – я терялся от сказанного девушкой. Настолько изменить суть, для того, чтобы все оставить неизменным? – Но подожди, Моника. А как же Эл? Пять лет я карал преступников, и он, или кто-то еще на меня не вышел? Надеюсь, ты учла меры предосторожности по этому поводу?Конечно я их учла, любимый! – президент обиженно надула губки. – Я вообще-то думаю, прежде чем что-то сделать. Досадно, знаешь ли такое от тебя слышать, тем более, после всего через что мы прошли и что видели.Прости, пожалуйста, – ласково молвил я, одаривая девушку нежной улыбкой. – Я просто очень переживаю за нас. Прости за сомнения. Ты же знаешь, что я не считаю тебя глупой. Ты у меня умничка. Самая лучшая и идеальная девочка на свете, Моника…Ах… – она снова начала витать в облаках. Мне надо быть терпеливее с ней теперь. – К-кира, любимый…Моня, продолжай, – нежно молвил я. Терпение, главное проявлять терпение.Моня? – президент вдруг ни с того, ни с сего рассмеялась. – Ты так меня будешь называть теперь?Моника, мне очень интересно, какие меры предосторожности ты приняла. Ты такая умная, и я так бы хотел услышать как ты обставила Эл и защитила меня… – выдал я на последнем дыхании. Черт, чуть не сорвался. Если и сейчас не скажет, я точно сильно разозлюсь.Да там ничего такого сложного и особенного, Кира, – с улыбкой ответила Моника. Ну да, как же. – На самом деле, пока сон на стадии перезапуска, тетради, особенно белая, позволяют моделировать реальность во всех направлениях, а вычислительные машины – анализировать результат. Каюсь, было сложно добиться идеального эффекта, при котором ни полиция, ни Эл не смогли бы к нам подобраться, но я все же сделала это! Они ничегошеньки не знают о нас, Кира. Даже толком не уверены, из Японии мы или нет. Ведь когда весь мир на кончиках твоих пальцев, эта игра идет совсем по другим правилам, Кира.Ты само совершенство, – я поднялся со своего стула и подошел к девушке, заключил ее в свои крепкие объятия. – Ты сделала все, о чем я мечтал. Моя особенная девочка.М-м-м… – она не ответила. Лишь вжалась левой щекой мне в живот и сладко вздохнула. – Это потому, что я люблю тебя, Кира. Ты мое все…Уже вечереет, Моника… – я давно обратил внимание на время, но не спешил оглашать. Хотелось получить все ответы на свои вопросы незамедлительно, здесь и сейчас. И когда я их получил, дальнейшее совместное пребывание перестало иметь смысл. – Тебе пора домой. Твои родители будут волноваться.А? – девушка с удивлением подняла голову и уставилась мне в лицо. – Но еще не так уж и поздно, Кира…Я сощурил взгляд. Улыбка на моем лице пропала.Верно, однако, – мой голос ненадолго затих, повисла секундная пауза. – Нам надо продолжать вписывать имена преступников. Более того, со своей белой тетрадью ты так же должна разобраться. Не забывай, что мы все еще ходим в школу, это не должно отразиться на твоей успеваемости и вызвать подозрения, ведь, в отличии от меня, ты ответственная ученица и отличница, образец для подражания. Не нужно зря тратить время, понимаешь? Сейчас эффективнее всего будет приниматься за работу.Э-эх… – президент с досадой вздохнула, ее голова опустилась. – Жаль я не прописала жить с тобой в одном доме. Дура! Дура!Не ругай себя, ты не дура… – я привстал перед девушкой на одно колено, взял ее за руку и обхватил своими ладонями. – Думаю это можно будет исправить, когда ты разберешься в правилах своей новой тетради. Скажем, вселить в голову родителей уехать на заработки заграницу. Это сырой пример, если что, но попробуй мыслить в таком ключе, и у тебя все получится. А еще я всегда могу залезть в твою голову и побеседовать с тобой. Или мы можем созвониться.Кира… – в глазах Моники по прежнему читалась неподдельная печаль, но у меня было ощущение, будто сейчас она думала о чем-то другом.Да, любимая? – я нежно поцеловал ее руку. – Я слушаю тебя.Почему ты тогда так повел себя там? – она начала говорить какими-то странными загадками. Когда, тогда? Я много когда вел себя странно или грубо. На то были серьезные основания.Ты про тот кошмар с Сайори, который мне приснился сегодня? – я решил ударить наугад.Н-нет… – сбивчиво отозвалась девушка. – Это-то я понимаю, конечно, но вот чего я точно не понимаю, так историю последнего дня нашего прошлого сна. Скажи… что на тебя тогда нашло? Зачем ты так резко захотел все исправить? Зачем вписал ее имя вместе со мной? Ты правда собирался нас убить? Это просто чудо, что мы остались в живых. Знаешь? Такое поведение на тебя вообще не похоже. Ты всегда поступал рационально, но в тот момент, ты будто стал каким-то другим. Будто поддался глупым эмоциям. Ты так напугал меня, Кира. Так сильно напугал. Ч-что это такое было? Ты м-можешь объяснить?Я молчал, не в силах найти подходящий ответ. Как объяснить? Я-то знаю что это было, но. Такое объяснение она от меня никогда не услышит. Если скажу, все тут же сломается. Окончательно и бесповоротно.Потому что я не бесчувственный, Моника… – мои слова отдавали горечью. Пришлось вспомнить все то, что я тогда испытывал и напитать свое сердце той болью. Все ради того, чтобы отвечать честно. – Потому что, хоть я и убийца, я никогда бы не смог спокойно убить невиновного. Тем более свою подругу, ту, которую я знаю с детства.Но ты же знаешь ее настоящую сущность! – зло воскликнула президент. – Знаешь! Какая к черту подруга! Все это ложь, все чушь!

Пожалуйста… – я тяжело вздохнул. – Прошу. Ведь этот мир кажется таким реальным, и порой я просто забываюсь. Думая что смогу, я наткнулся на конфликт и содрогнулся от ужаса до глубины души. Я ведь не железный, Моника. Я не презирал Элису так как ты, для меня она была лишь помехой, но помехой ни в чем не повинной. В этом моя беда.Но она не до конца поверила моим словам. Мы все говорили и говорили, однако, Моника будто чувствовала, что может быть с кем-то другим такая ситуация и могла бы произойти, однако определенно точно не со мной. Что я всегда могу держать все под контролем, что бы то ни было. И что пусть Ренье ничего не понял, она-то точно понимает, что все гораздо более сложно.Проклятая девчонка! Впервые. Впервые я не смог убедить человека или хотя бы заставить его при мне согласиться с моими доводами. Это был самый настоящий пат. Никакого смысла спорить я попросту не видел.Сменяя тему, я решил затронуть наш сегодняшний сон. Единственный из всех – настоящий, реальный, самый обыкновенный сон. Тот сон при котором человек просто отдыхает в своей постели. Сон двоих. Мой и ее. Обычный сон в объятьях друг друга…Я проводил девушку до дома, напомнив в очередной раз во всем как следует разобраться, попросил советоваться со мной если возникнут трудности.

Оставшись один на один с собой, я потратил остатки времени для того, чтобы сходить в магазин и запастить едой. Едой и сигаретами.Мы действительно изменили этот мир. Пять лет… за пять лет успешной поступи ?Киры?, этот мир прогнулся под нас, и хотя многие преступники продолжали оставаться на свободе, а информация о некоторых вовсе была скрыта – общество начало стремительно меняться, и ?Кира? стал восприниматься всерьез не только редкими, жаждущими справедливости людьми, но и обществом в целом.По сравнению с неделей моих реальных убийств тетрадью смерти и аналогичных убийств Моники, в промежутке каждого дня этих мифических пяти лет – интенсивность убийств ?Киры? многократно возросла. Мир раскололся надвое. На живущих во всепоглощающем животном страхе перед ?Кирой? в связи с беспомощностью власти закона, а так же на тех, кто тайно аплодирует ?Кире?, как нерушимому и неотступному от своих принципов гаранту истинной божественной справедливости.Вскоре, тайное боготворение ?Киры? перешло в открытое. Наконец, в разных уголках мира официально признали ?Киру?, как вершителя правосудия, и мир начал постепенно входить в темную эру, где ?Кира? и есть закон.