Глава 18 (1/1)

Коридор в одно мгновение наполняется толпой учеников, и я чудесным образом оказываюсь в толпе, оттеснённая почти в самый конец. Дверь класса открывается изнутри?— Бодвар отступает, пропуская учеников в кабинет. Люди снуют по коридору, поэтому очередь затягивается. Когда я захожу в класс, Эмили уже сидит на своем месте. Я даже не заметила, в какой момент она успела проскочить мимо меня. Я присаживаюсь за одиночную парту рядом с ней и выкладываю свою тетрадь для конспектов. Подруга приветственно кивает, хотя мы виделись полтора часа назад. Моё настроение оставляет желать лучшего после стычки с Шистадом. На самом деле, я чувствую себя просто отвратительно. Парень будет ждать меня после школы, и это одна из худших частей сегодняшнего дня. Лекция начинается с того, что Бодвар сообщает о переносе теста. По его словам, слишком жестоко давать контрольную в начале триместра, и я полностью с ним согласна. Он предлагает пробежаться по прошлым темам и повторить всё к контрольной, которая будет на следующей неделе. Он просит открыть учебник на нужной теме и начинает гонять учеников по датам и событиям. Я вяло гляжу в окно, с раздражением думая, что через тридцать минут я сяду в машину к Шистаду. Я веду себя глупо, но ничего не могу поделать со своей больной головой, которая стремится к постоянному самоанализу. Эмили щёлкает у меня перед носом, и я хмурюсь, уставившись на неё. —?Ева,?— шепчет она и кивает в сторону преподавателя, тут же покраснев. —?Тебе стоит быть внимательнее,?— говорит Бодвар, когда я обращаю на него свой рассеянный взор. —?Повторите вопрос,?— прошу я, хотя на самом деле совершенно не желаю отвечать. Лекция заканчивается намного быстрее, чем я рассчитывала, поэтому намеренно медленно собираю вещи. Эмили стоит сбоку от меня и терпеливо дожидается, пока я уложу одну несчастную тетрадку в рюкзак. Мы выходим последними из класса, и я замечаю странный взгляд, который Бодвар бросает на мою подругу. Девушка тут же краснеет и семенит в коридор. Размышляю об этом не дольше двух минут, потому что мы уже идем к шкафчикам за вещами. По дороге обсуждаем скорый тест по истории, и я без энтузиазма откликаюсь на слова Флоренси. —?Мама уехала, и теперь я могу вздохнуть полной грудью,?— сообщаю я. Эмили не до конца понимает мои отношения с матерью, и мне постоянно приходится ей напоминать, что теплоты между нами не больше, чем сегодня на улице. У Флоренси замечательная мать и отец, она в большей степени доверяет им и любит. Ей кажется, что наша связь с матерью не такая родственная, потому что мои родители в разводе и большую часть сознательной жизни я провела с папой, но дело не в этом. Я не раз говорила ей, что мои отношения с Элизой отчасти напоминают её общение с Элиотом, но Эмили всё равно не понимает. Иногда с тоской я думаю, что мне тоже хотелось бы иметь любящую маму, с которой я могла бы посидеть вечером за чашкой чая и просмотром какого-нибудь глупого фильма. Не уверена, что именно этим занимается Флоренси со своей матерью: её семья представляется мне немного чопорной. Эмили как-то говорила, что родители очень разочарованы в Элиоте, ведь он ведет себя развязно и необдуманно. Плюс ко всему, мне известно, что парень как-то связан с той тёмной историей вместе с Крисом. В общем-то, семья Флоренси весьма странная, но мои отношения с Элизой вводят Эмили в ступор. Мы выходим на улицу, где уже припаркована машина Шистада. —?Вы едете домой вместе? —?с интересом спрашивает Флоренси, и я передергиваю плечами. —?Да,?— нехотя отвечаю,?— он вроде как присматривает за мной. Эмили кивает и решает не уточнять, по какой причине Шистад записался в мои няньки. Мы прощаемся, и я предлагаю подруге заглянуть ко мне на ночёвку в пятницу. Она говорит, что подумает, и уходит. Её спина быстро скрывается за поворотом, а я всё ещё смотрю ей вслед, чувствуя, как сердце падает в пятки. Не зря говорят, что перед смертью не надышишься. Сейчас перспектива сесть в машину к Крису кажется мне более чем пугающей по нескольким причинам. Во-первых, ещё два часа назад Шистад был под кайфом. Разве можно в таком состоянии водить машину? Во-вторых, мы опять целовались, и я готова была умолять его не останавливаться. В-третьих, я ненавижу Криса, и этим всё сказано. Несмотря на все эти поводы, я сажусь на заднее сидение, хотя на переднем никого нет, и с силой хлопаю дверцей. —?Эй, поласковее,?— упрекает меня Крис, хотя его тон скорее насмешливый, чем злой. Его перепады настроения просто убивают меня. Я демонстративно отворачиваюсь к окну и упорно молчу. Подождав ещЁ пару секунд, Шистад трогается с места, и машина выруливает со школьной территории.*** Неделя проходит относительно спокойно: Крис подвозит меня до школы и забирает после. В четверг и пятницу он дожидается меня на кухне, пока пьёт свой кофе, а я специально не спешу и позволяю себе проснуться на пятнадцать минут позже. Я ненавижу опаздывать, но это единственное решение, к которому я прихожу после обдумывания всех возможных вариантов, как заставить Шистада отстать от меня. В пятницу вечером я сижу в гостиной и пью чай. Легкий аромат ?Апельсинового рая? дарит чувство спокойствия, которого мне так не хватает в последнее время. На коленях у меня лежит томик ?Маленьких женщин?, который я изучаю последние два дня. По приезду домой Крис заперся в своей комнате, что сыграло мне на руку. Как ни странно, всё это время он не выходит вечером из дома, но хотя бы не мозолит мне глаза. Я готовлю ужин на двоих просто из чувства долга, а Крис моет посуду. Негласное соглашение между нами кажется чем-то естественным. К великой радости, мы практически не говорим друг с другом, и я почти забываю тот момент в школьном коридоре. Чем дальше Крис от меня, тем мне проще жить. Как только эта мысль возникает в моей голове, дверь его комнаты открывается, и парень выходит в коридор. На нем простая белая футболка и серые спортивные штаны. Волосы слегка взъерошены. Похоже, он только проснулся. Крис плюхается на диван. Я сижу на полу рядом. Опускаю глаза в книгу и стараюсь тщательно игнорировать запах, который буквально обволакивает меня при такой близости. —?Что читаешь? —?спрашивает Крис спустя пару секунд. На самом деле, сейчас мои действия сложно назвать чтением, но Шистаду не обязательно об этом знать. Я прикрываю книгу и показываю ему обложку. Парень кивает и удобнее располагается на диване, подогнув руки под голову. Краем глаза я замечаю, как натянулась его футболка на животе и приоткрыла вид на полоску торса. Крис зевает с характерным звуком, и я невольно зеваю тоже: заразительная привычка. Честно говоря, сейчас я чувствую себя умиротворённо, и спорить с парнем по поводу личного пространства совершенно не хочется. К тому же, те мурашки, которые бегают по моей спине, когда его колено случайно касается моей кожи, не способствуют напряжённой обстановке. Несколько секунд мы сидим в молчании, я вглядываюсь в расплывающиеся строчки в книжке и чувствую кожей, как Шистад рассматривает меня. Тепло разливается по телу, и стараюсь тщательно игнорировать этот факт, силясь понять хоть предложение из главы.Наконец, я закрываю книгу, устав от этого бесполезного занятия, и поворачиваюсь к Шистаду. —?Что ты уставился? —?спрашиваю я, натыкаясь на его глаза. Отчего-то мне становится важным понять, что его зрачки нормального размера.Радужка его глаза светло-зелёная с коричневыми вкраплениями. Значит ли это, что он не под кайфом? —?Было интересно, как долго ты будешь делать вид, что читаешь,?— просто говорит парень, и я невольно улыбаюсь. —?Ладно, ты меня подловил,?— признаюсь я. Шистад хмыкает и переворачивается на бок. Его нога снова задевает мой бок, и электрический ток обжигает место соприкосновения. —?Хочешь кофе? —?предлагает парень, разглядывая меня. —?Я не пью кофе. —?Почему? —?спрашивает Крис и слегка приподнимается, отчего его футболка задирается ещё выше. —?Это не твоё дело,?— отзываюсь в ответ, но более мягким тоном, чтобы показать, что я не настроена враждебно. Мы не так близко знакомы с Шистадом, чтобы я могла рассказать о своих проблемах со здоровьем. На самом деле, я не говорила никому из друзей, что мой отказ от кофе скрывает более весомую причину, чем просто нелюбовь к напитку. Раньше я и дня не могла прожить без чашки хорошего кофе, но я имею глупую привычку привязываться, а от этого становлюсь фанатичной. А ещё кофе разъедает нервную систему, а её клетки в моём организме явно не в почёте. Я просто не могу рассказать, что доза кофеина для меня губительна одним днем жизни. По крайней мере, так сказал врач, когда отец притащил меня с дёргающимся глазом и дрожащими руками. Помимо этого, я несовместима с ещё парочкой продуктов, в число которых входит алкоголь. Я редко пью, и если делаю это, то где-то в отдалённой части моего мозга назойливый червячок напоминает, что я сама разрушаю себя и своё тело, но что делать, если только так я могу расслабиться? Я не зажатый человек, но мне приходится сдерживать себя в рамках нормальности, чтобы не впадать в глубокое отчаяние или эйфорическое чувство радости. Оба этих состояния буквально разъедают мой мозг. Крис пожимает плечами и поднимается с дивана. Видимо, он уловил моё нежелание развивать эту тему. Сегодня я чувствую себя нормально. Мне не грустно и не весело, а это значит, что всё в моем организме стабильно. Такие моменты редки, и я стараюсь хранить в их памяти, удерживать состояние покоя как можно дольше. А ещё я чувствую себя лучше, когда Крис такой. Веселой и милый… в некоторой степени. Отчего-то мне хорошо, когда Шистаду хорошо. И в глубине души я знаю, что это тревожный звоночек, но мои чувства как оголенные провода: лучше не трогать, чтобы не удариться током. Я иду следом за парнем на кухню и присаживаюсь на стул у барной стойки. Крис проводит рукой по волосам, пытаясь пригладить их, но локоны с левой стороны стоят торчком. Это выглядит забавно, и я прячу улыбку, прикрывшись ладонью. Из шкафчика он достаёт сахар, ?Апельсиновый рай? и кофе для себя. Его руки быстро порхают над кружками, и уже через несколько минут передо мной стоит кружка с ароматным напитком внутри. Шистад занимает место напротив меня и обхватывает чашку руками, грея ладони. Мы молчим некоторое время, но эта тишина уютная и приятная. Крис пьёт кофе без молока, и запах концентрированного напитка забивается мне в легкие, вызывая чувство тоски. —?Мне нельзя кофеин,?— произношу я, сделав глоток горячего чая. Шистад поднимает на меня глаза и вопросительно выгибает бровь, намекая на продолжение. —?Врач запретил,?— поясняю свои слова. не знаю почему, но мой язык начинает выдавать информацию, не согласовав с мозгом. —?У меня проблемы с нервной системой. Крис делает ещё один глоток кофе и внимательно смотрит на меня, отчего по телу разливается тепло. —?У меня биполярное расстройство. Шистад молчит. Я смотрю на него, прикусив губу, и проклинаю себя за то, что рассказала. Я никому не говорила этого раньше, поэтому не могу точно сказать, какую реакцию ожидаю, но явно не тишину, из-за которой слышно, как работает холодильник.Когда я допиваю свой чай, Крис всё ещё не произносит ни слова. Глаза начинает щипать от странного чувства неприязни к себе. Оказывается, не всегда стоит говорить правду, потому что правда никому не нужна. Она рушит отношения и ломает жизнь, меняет отношение людей к тебе не в лучшую сторону. Я смотрю на свои пальцы, которые сжимают остывшие стенки кружки, и пытаюсь представить лицо парня напротив. Возможно, он кривится от осознания, что живёт под одной крышей с сумасшедшей. Может быть, он испуган тем, что может сделать человек с биполярным расстройством, когда случается рецидив. Наверное, он пытается проанализировать то короткое время, которое мы знакомы, чтобы понять, когда я была не в себе. Именно это я делала, когда узнала, что Крис употребляет наркотики. —?У моей мамы было биполярное расстройство,?— откашлявшись, говорит парень. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем его слова звучат в тишине комнаты. Я удивлена тем, что парень делится со мной сокровенной информацией, но всё равно не могу поднять на него глаза. Рука Шистада аккуратно касается моей, отлепляя пальцы от кружки, которую я непроизвольно сжала слишком сильно. Жест нежный, оттого кажется почти интимным, и я смотрю на парня. Его лицо застыло в выражении серьёзности и чего-то ещё, что мне не удается распознать по его глазам. Я ничего не знаю о матери Криса, и вопросы сейчас можно расценить как настоящее кощунство. Язык прилипает к нёбу, поэтому молчу, позволяю прохладным пальцам Криса выводить узоры на моей ладони. От этого движения электрический ток разносится по телу, и я чувствую приятную истому. —?Она умерла пару лет назад,?— хрипло шепчет Крис. Я рассматриваю его лицо из-под опущенных ресниц и пытаюсь прочитать эмоции на каменном лице, но выражение отчуждённости, застывшее на его губах и в глазах, не позволяет пробраться сквозь стену. Мне хочется сказать ему что-то в знак утешения и сочувствия, но подходящие слова никак не лезут в голову, поэтому я просто сжимаю его руку, чтобы хоть как-то обозначить, что здесь. —?Всё в порядке,?— отзывается парень.— Она была не в себе последние несколько лет. Последний рецидив разрушил её?— она перерезала вены. Я испуганно гляжу на парня, вздрогнув. Становится по-настоящему страшно. Всё это Крис говорит безжизненно и глухо. Возможно, это его способ справляться с ситуацией. Я не могу понять чувства Шистада, потому что оба моих родителя живы и я никогда не теряла близких людей. Но я могу понять его мать, потому что терпеть неконтролируемые вспышки, пытаться удержать себя в узде, чувствовать, что ты не просто эмоционально нестабилен, а в принципе не властен над собой, невыносимо. Твое сознание?— хрупкий сосуд, балансирующий на вершине треугольника: любое отклонение, и он разобьётся вдребезги. Это не просто страшно. Это ужасающе. Крис, видимо, ловит эту тонкую грань между сочувствием и страхом, поэтому смахивает наваждение и криво усмехается. —?Такое не обязательно случается со всеми,?— говорит он, и я просто киваю, всё ещё думая об этом. В голове проносится тысяча нежелательных, волнительных мыслей; они погружают меня в пучину чего-то тёмного и угнетающего, и когда я поднимаю глаза, чтобы взглянуть на парня, сидящего напротив, то натыкаюсь на внимательный взгляд. Крис рассматривает меня, и я пытаюсь представить, каким он видит моё лицо и тело. Трудно признавать, но мне не всё равно. Такое всегда случается, когда чувствуешь симпатию, даже на ранней стадии. И, похоже, момент откровений решил все за меня: несложно осознать, что Крис нравится мне. Сейчас это вполне очевидно, но через дебри раздражения и предубеждений это сложно заметить. Наверное, что-то мелькает в моих глазах, или губы дергаются в неоднозначном жесте, но Крис улавливает это. Я чувствую, как его большой палец мягко поглаживает мою ладонь, разнося электрические разряды по телу. Этот жест кажется чем-то нежным, почти интимным. Я прислушиваюсь к себе, и мой внутренний червячок согласно кивает: да, мне нравится Шистад. Это длится всего секунду, а потом парень отпускает мою ладонь и возвращается к уже остывшему кофе. Я чувствую эту вспышку между нами, разгоряченный воздух и что-то электрическое, поэтому прикусываю губу и приказываю себе не раскрывать рта раньше, чем это будет необходимо. Закончив с небольшим чаепитием, я возвращаюсь в гостиную к недочитанной книге, и Крис, к моему удивлению, идёт за мной. Он опускается на диван и ложится на бок. Я сажусь спиной к парню рядом с его грудью. Дыхание Криса щекочет кожу моей шеи и волосы. Мы сидим в тишине, пока я читаю. В какой-то момент его рука касается моей головы, его пальцы начинают медленную игру с прядями?— я замираю, но не подаю виду. Этот невинный жест отдаётся пульсацией в низу живота, приятное тепло разливается по телу. Наверное, сегодня какой-то особенный вечер. Мне так кажется. Возможно, мы позволяем себе то, чего никогда не должны позволять, но в этот момент всё кажется таким логичным и правильным, будто одна деталь паззла подходит к другой. Это глупое сравнение, но в моей голове полная суматоха из-за мыслей. Я ощущаю, как кончики его пальцев трогают мою кожи, рождая мурашки, и невольно подаюсь навстречу касаниям. Мне хочется обернуться и посмотреть в лицо Криса, но я боюсь разрушить эту атмосферу, поэтому просто сижу и медленно превращаюсь в мороженое в сорокоградусную жару. В одно мгновение рука Шистада замирает, и я мысленно прощаюсь с тем удовольствием, что она доставляла, но потом его пальцы пробегаются по коже моей шеи, и Крис сам поворачивает мое лицо к себе. Я смотрю в его глаза: потемневшие, с увеличенными зрачками. Я знаю, что он ничего не принимал, значит, дело не в наркотиках. Это успокаивает мои нервы, и я закусываю губу, разглядывая его вблизи. Мне нечасто приходится видеть Шистада на таком расстоянии, и сейчас я пытаюсь впитать каждую черточку на случай, если этого никогда не повторится. Я дышу глубоко и медленно, но сердце будто записалось в танцевальный класс и отрабатывает чечётку. Губы непроизвольно приоткрываются, и я скольжу по ним языком, чтобы смочить сухую кожу. Крис прикрывает глаза и следит за этим жестом, затем его пальцы повторяют мое движение и шире приоткрывает мой рот. Я сижу полубоком, а Шистад лежит на диване. Не самая удобная позиция, но он всё равно целует меня. Сначала медленно и сладко, растягивая мгновение, но затем его рот теснее припадает к моему, прижимается к губам, и его язык скользит внутрь, касаясь моих зубов и упираясь в нёбо. Он наклоняется в сторону, меняя угол, прикусывает мою нижнюю губу?— не сильно, но ощутимо?— и зализывает боль. Я теряюсь, совершенно ничего не могу сказать. Все ужасные поступки и слова забываются, и я млею от его касаний. Я встречаю его язык как старого друга и принимаю в себя. На вкус Крис как кофе, который он недавно пил, терпкий и бодрящий. Я полностью поворачиваюсь к нему, пытаясь не разорвать поцелуй, и Шистад тянет меня на себя, опрокинув на своё тело. Я оказываюсь сверху и немного придавливаю парня, отчего он издаёт невнятные стоны. Его губы смещаются, оставляя рваные поцелуи по линии моего подбородка и ниже, к биению пульса. Я прикрываю глаза, наслаждаясь движением его горячего языка. Крис тянет меня вниз, и я не сразу понимаю, что он хочет сползти с дивана. Наше падение неизбежно, и весь удар приходится на него, но на полу постелен ковер, и это спасает парня от лишней боли. Крис меняется местами и оказывается сверху; он прижимает мои руки к полу по обе стороны от лица и смотрит на меня. Его бёдра сжимают мои, образуя некий капкан, и я чувствую, как его эрекция упирается в мою ногу. Мне жарко и нечем дышать. Крис просто смотрит, и я пытаюсь понять, что не так. Мозг всё ещё отказывается работать, но его остановка напрягает каждый нерв в моем организме. Я открываю глаза и непонимающе смотрю на Шистада: он передумал? —?Просто для справки,?— наконец говорит парень, и я чувствую вибрацию в низу живота от его хриплого голоса,?— я не под наркотой. Я тупо гляжу на сидящего сверху брюнета и пытаюсь осознать его слова. —?Хорошо,?— соглашаюсь я и тянусь ему навстречу, но Крис всё ещё сидит без движения. Его губы сгибаются в знакомой мне ухмылке, и в глазах загорается опасный огонь. —?Нет,?— смеется он. Я ещё больше напрягаюсь и дёргаюсь, пытаясь выбраться из его тисков. Он издевается надо мной! Всё это было какой-то игрой, а я приняла его действия за чистую монету. Крис?— гнусный, отвратительный манипулятор. И когда эти слова готовы сорваться с моего языка, то Шистад снова смеётся и произносит: —?Я не под кайфом, и я хочу этого. А ты? Я снова тупо гляжу на парня. —?Чего? —?переспрашиваю я, чувствуя себя абсолютной идиоткой, будто мне дали машину и сказали переплыть океан. —?Ну, я хочу трахнуть тебя прямо сейчас на этом чёртовом ковре,?— говорит Шистад, а край его губы, приподнятый вверх, застывает на месте. —?А ты? Я шумно выдыхаю, и мои щёки отчаянно краснеют. Я редко смущаюсь, но сейчас просто невозможно не покрыться краской. —?Наверное,?— слабо пищу я. Крис прикрывает глаза и отпускает мои руки. —?Наверное? —?передразнивает он. —?Продолжим, когда ты будешь более уверена. Вес его тела смещается, но я успеваю схватить руку до того, как Крис окончательно встанет. —?Да, да, хочу,?— говорю я и уже ненавижу себя за этот умоляющий тон. —?Хорошо,?— Крис возвращается в исходную позицию и склоняется над моим лицом.Его терпкое дыхание обжигает мою разгорячённую кожу, приятная тяжесть его тела накрывает моё, и я чувствую, как плавлюсь в чужих руках. Крис целует мою щёку, чувствительное место за ушком, смещается к шее, его влажный язык скользит по моей коже, оставляя после себя следы, и я ощущаю каждый из них. Руки парня плотно обхватывают мою талию, сжимая её, а я тянусь к краю его футболки, чтобы стянуть эту бесполезную вещь. Крис помогает мне справиться с его верхней одеждой, и я рассматриваю его грудь и пресс при свете лампы. Торс Шистада твёрдый и подтянутый?— не такой накаченный, как можно подумать,?— но его пресс напрягается под моими касаниями, и пальцы скользят по рельефу мышц. Крис задирает мою футболку до ключицы. На мне нет лифчика, и он улыбается, дотрагиваясь до груди губами. Я извиваюсь от горячих движений его языка, и парень стискивает мои бёдра руками. Я хочу потереться об него, чтобы хоть немного ослабить напряжение, тяну его за волосы, то ли призывая быть ближе, то ли отталкивая. Из моего рта вырываются странные звуки, на которые я до некоторого времени не была способна, и Шистад довольно рычит, прикусив кожу груди. Я вскидываю бёдра навстречу парню, и он вжимается эрекцией в молнию на моих джинсах. Я скольжу ладонями по его рукам, впитывая рельеф мышц, затем спускаюсь к рельефу живота и нащупываю резинку спортивных штанов. Дергаю за шнурок, чтобы открыть доступ, и проникаю рукой в его трусы. Крис издает слабый стон, когда я начинаю двигать рукой вверх-вниз, и сам дергает собачку на моих джинсах. Комната наполняется грязными, чувствительными звуками, в ушах звенит и в глазах стремительно темнеет, когда Крис находит самое чувствительное место в моем теле и слегка надавливает. Его рука, зажатая между телами, скользит под моим бельём и прижимается ко входу, он медленно вводит один палец и начинает двигать им внутрь-наружу, внутрь-наружу. Моё дыхание окончательно сбивается, я откидываю голову назад, и растворяюсь в поступательных движениях. Моя ладонь, наверное, слишком сильно сжимает член парня, отчего он шипит и толкается ко мне сквозь одежду. Он резко сдергивает с меня штаны вместе с бельем?— холодный воздух касается влажной промежности, и я вздрагиваю от новых ощущений. Короткая передышка не даёт прийти в себя, потому что Крис быстро избавляется от своих спортивных штанов и боксеров. Моя рука выскальзывает из его трусов, когда он делает это. Я сжимаю его руку, которая возвращается и давит на клитор, посылая искры по всему телу. Я запрокидываю голову и громко дышу. Крис входит быстро, не давая привыкнуть к новым ощущениям, и начинает резко двигаться. От бешеного трения напряжение внутри растет, узел затягивается и требует отчаянной разрядки. Шистад целует меня в губы, сразу же проникая языком в мой приоткрытый рот. Я чувствую капли пота на его губах и слизываю солёную жидкость. Парень рычит, ускоряясь. Его руки упираются в пол по обе стороны моей головы, придерживая его тело, чтобы он не раздавил меня. Я обхватываю талию Криса ногами, меняя угол проникновения, и издаю стон, когда его ритм меняется с быстрого на нарочито медленный и обратно. Зарываюсь руками в его мокрые от пота волосы и тяну на себя. —?Открой глаза,?— приказывает парень, и я медленно подчиняюсь, рассматривая его лицо. Взгляд Криса скользит по моим губам и выше. Я впечатываю его образ под сетчатку своих глаз и начинаю двигаться навстречу. Бешеный ритм и быстрое скольжение внутрь-наружу, внутрь-наружу. Горячий воздух и его запах, обволакивающий всё моё существо. Этот ток становится невыносимым, жарким, поглощающим. Крис прикусывает мою шею, что мгновенно отдается пульсацией внизу. Я чувствую, как узел начинает ослабевать, требуя разрядки. Я издаю громкие, откровенные звуки, но слышу их отдаленно, словно сквозь толщу воды. Крис наклоняется над моим ухом?— его кофейное дыхание обжигает вспотевшую кожу. Он что-то шепчет мне, что-то очень важное. Его голос низкий, хриплый и сбивчивый. Я никак не могу уцепиться за эти слова, но они такие важные, что бросают меня за грань.Я плотно сжимаюсь внутри, и приходит долгожданное освобождение, рассылающее по телу расслабляющие импульсы. Я обмякаю, белые пятна стоят перед глазами, в ушах звенит. Крис делает несколько быстрых движений внутри меня, а затем кончает, выйдя из меня. Он медленно слизывает капельку пота, скатившуюся в ямку у моей ключицы. И я тоже шепчу что-то бессвязное. Крис падает на бок рядом и громко дышит. Холодный воздух окутывает моё тело, когда оно оказывается не защищено Шистадом и становится поразительно лёгким без тяжести чужого веса. Я чувствую себя хорошо. Почти влюблённо.