Часть 7 (1/2)
Грациозный паучок оплетал открытую настежь форточку серебряными нитями, которые переливалась в лунном свете и казались Питеру настоящим произведением искусства. Он завороженно наблюдал за членистоногим, и с каждой новой нитью чувство вины давило на мальчишку все сильнее.
Питер так виноват перед Уэйдом.
Его обожаемым Уэйдом мать его Уилсоном, который после той ночи превратился в верного пса, телохранителя, старшего брата и любовника в одном лице. Который готов был сделать буквально все, что угодно, чтобы Питеру было хорошо. Который следил, чтобы ?Питти-Моя-Принцесса? никогда не испытывал недостатка блинчиков по утрам. Который ?стал гораздо реже крошить врагов на мелкие кусочки, потому что ?Питти-Моей-Принцессе? это не нравилось. Который всегда готов был поддержать ?Питти-Мою-Принцессу? и развеселить его, если выдавался неудачный день. Который терпеливо ждал, когда ?Питти-Моя-Принцесса? согласится на что-то большее, чем просто отсос или взаимная дрочка.
Который сейчас мирно сопел на узком диване рядом с Питером, обняв его, кажется, со всех сторон сразу, и уткнувшись в мальчишескую шею, которая, как любил повторять Уэйд, пахнет миндалем и развратом.
Питер, преисполненный виной и нежностью, всмотрелся в лицо наемника, невесомо коснулся шершавых, словно обветрившихся губ, заскользил пальцами по выступающей ключице, покрытой неровной больной кожей.
Питер больше не может скрывать от него тайну своей личности. Он должен признаться. Признаться, что это он, нескладный, неуверенный в себе и самый обычный Питер, и есть Человек-Паук. Ребенок. Который боится своих собственных чувств и не знает, что с ними делать.Он просто хочет быть честным с человеком, который так сильно его любит. С человеком, которого Питер… От одной мысли об этом Питеру скручивает живот, а глаза непроизвольно закрываются, чтобы не видеть момент собственного поражения.
С одной стороны Уэйд - жестокий убийца-психопат. Как-то он рассказывал, как прикончил всех Мстителей и даже Человека-Паука в одном из комиксов имени себя. Питер подобные монологи всегда списывал на больную фантазию и старался не думать об этом, но иногда от кровавых подробностей стыла кровь, и Питер не знал, как далеко может зайти это безумие.С другой стороны наемник никогда не причинил бы боль Питеру. Этот контраст сводил Паркера с ума: опасный и смертоносный для других, внимательный и преданный для Питера.
Пальцы добрались до широкого плеча, и Паркер ощутимо его сжал:
- Уэйд...Уээйд, проснись, я должен что-то тебе рассказать.- Угммхм, - одна секунда, и Паркер оказался прижат к дивану до хруста костей, а сонные коньячные глаза, уставившиеся на Питера, показались ему совсем чёрными, - Питти-Моя-Принцесса, ты передумал и решил открыть мне доступ к твоей сахарной попке?- Нет же, Уилсон, - Питер закатил глаза, - Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное!
- Что может быть важнее, миндальный пирожочек? - наёмник уткнулся носом в любимую шею и шумно вдохнул, отчего волна мурашек накрыла Питера с ног до головы.
- Уэйд, я... - голос дрогнул и показался самому Питеру подавленным и жалким, - Я - Человек-Паук, - выпалил он и зажмурился.
Удар сердца о рёбра. Второй. Третий. Кажется, целая вечность тишины и сумрака прошли прежде, чем Питер был оглушён практически девчачьим восторженным визгом:- ДА! Да! Наконец-то мне можно называть мою детку Паучишкой! Паучок-Паучок, был он так со мной жёсток! - пропел Уэйд, сжал Питера ещё крепче и влажным смазанным поцелуем проехался по его виску.
- Что? - мальчишка предпринял безуспешную попытку освободиться из железной хватки и заглянул наемнику в глаза, - Ты не удивлён? Следил за мной?
- Мы знали об этом с того самого вечера, как похитили Питти-Мою-Принцессу, потому что в отличии от тебя..от всех, мы с Белым и Желтым понимаем жизнь, Питти-детка! Твоё паучье чутьё выглядело совсем как в комиксах!- Ты видишь паучье чутьё? Но как это возможно? - облегчение, волнение, интерес и злость - коктейль чувств выжигал Питера изнутри. Он старался держать лицо. Он решительно хотел разобраться.
- Потому что мы в фанфике, глупый Паучок, - терпеливо объяснял Уэйд, - И еще рейтинг тут для взрослых. А ты уже столько страниц держишь меня на коротком поводке, что у меня скоро лопнут яйца.- Я…не понимаю тебя, Уэйд. Ты фантазируешь. Мы живем в реальном ми…- Да ладно тебе, букашка, я же шучу, просто видел твой костюм в шкафу, но решил, что ты сам должен рассказать. Да и шифроваться ты не умеешь, я же уже говорил, - Дэдпул на ощупь нашел ладонь Питера и переплел свои пальцы с его изящными и тонкими. Питера успокоила эта нежность.
- Уэйд, - шепотом, - Прости меня. Тогда на крыше я сорвался и…- И был очень плохим мальчиком, который заслужил наказания, - промурлыкал Уэйд мальчишке в губы и взял его за подбородок.Поцелуй получился медленным и тягучим, от чего сладко заныло внизу живота, а все варианты съязвить что-то в ответ отправились ко всем чертям. Горячий язык хозяйничал у Питера во рту, а большие шершавые ладони - под пижамой. Уэйд оглаживал шелковую юношескую кожу, словно драгоценное украшение, - бережно и по-хозяйски. Он ощупывал мышцы пресса, цеплял бусинки сосков, нажимал на пульсирующую венку на шее. А когда воздуха в легких почти не осталось, наемник отстранился и, позволив Питеру сделать вдох, протолкнул в приоткрытый рот указательный палец. От неожиданности Питер сжал зубы, за что получил невесомый шлёпок по щеке:- Давай, Паучок, покажи шоу, мы так хотим посмотреть.
Питер почувствовал, как разжимая челюсть, в рот проталкивается второй палец и благодарил бога за то, что лунный свет недостаточно яркий. Он заскользил языком по пальцам и, слегка прикусив костяшки, начал старательно их обсасывать, втянув щеки и прикрыв глаза.
- Нет, Питти-детка, смотри на меня, - Уэйд протолкнул пальцы глубже и нажал на язык практически у корня.
Питер, с трудом подавив приступ тошноты, распахнул глаза. Он практически ничего не видел от обжигающего стыда и желания. С трудом сфокусировавшись на коньячных глазах, он ещё старательнее начал вылизывать длинные пальцы, а Уэйд, кажется, просто не мог заткнуться ни на минуту:
- Ох, Паучок, ты такой развратный малыш. У тебя такая нежная атласная кожа, что я чувствую себя ёбаным педофилом. А ещё тебе так идёт, когда твой горячий рот чем-то занят, что я бы смотрел на это вечно.Второй рукой наемник нащупал мобильник на тумбочке, разблокировал его и в следующую секунду Питера ослепила вспышка. Мальчишка дёрнулся, но сильное тело лишь крепче вдавило его в диван, а попытка вытолкнуть языком пальцы, кажется, доставила Уилсону ещё больше удовольствия.
- Не надо, не дёргайся, никто кроме нас не увидит, как Питти-Моя-Принцесса превращается в шлюшку, когда Папочка этого хочет. А если кто-то увидит, я выколю ему глаза и насажу задницей на свои катаны.
Уэйд с сожалением вытянул мокрые пальцы изо рта Питера и провёл ими по припухшим мальчишеским губам:- А знаешь, где ещё окажутся эти пальцы сегодня? В твоей узкой гладкой дырочке, Питти-детка. И знаешь, что ты будешь делать? Ты будешь просить натянуть тебя поглубже.
От смущения Питер буквально потерял дар речи, и, не сумев выдавить из себя что-то осмысленное и членораздельное, лишь отрицательно помотал головой.
Уэйду было все равно.
Одним резким движением он перевернул Питера на живот и надавил на шею, заставляя уткнуться головой в подушку.
- Знаешь, что Папочка ненавидит? Эту дурацкую одежду, которую Питти-детке приходится носить, чтобы всякие извращенцы не взяли его в сексуальное рабство.
Паркер услышал характерный лязг и в следующую секунду сжался от ледяного металла, разрезающего футболку и оставляющего на коже след из мурашек. Та же участь постигла пижамные штаны, после чего смертельное оружие со звоном полетело на пол, а наёмник буквально заскулил от восторга:
- Кто тебя создал, Паучок? И все это для меня? Как будто у меня сегодня день рождения!
Он склонился над Питером и, оставив влажный след под правым ухом, спустился чуть ниже, прикусил кожу на затылке и тут же зализал укус шершавым языком.