Среда, 18 ноября (1/1)

Сан, сидящий на вымощенном деревом полу по-прежнему кутается в плед и кидает ревностные взгляды на Ксэюн. Когда она их замечает, то вздыхает и ставит бокал на стол. — Ну что, оппа?— Я пошёл спать, — сам не зная почему произносит он.— Это намёк, чтоб я пошла с тобой?— Просто оповещаю.— Я пойду с тобой, — вызывается Уён.— Тебе что, тупо хочется просто куда-нибудь с кем-нибудь сходить? — спрашивает Чан.— Скучно... Они с Саном уходят, а Ксэюн сведя брови невольно выдаёт уже когда-то озвученную мысль:— Если ещё и он станет геем я охуею, — она бросает взгляд на Феликса и Хёнджина. — Но почему меня возбуждает перспектива отношений моего брата и моего парня?— Так, — возмущённо выдаёт Лэс. — Извините-ка, — она разворачивается к входной двери. — Меня это чёт не возбуждает, я пошла забирать своего мужика.— Я с тобой, — подскакивает Ксэюн.— М, оргия, — выдаёт Хёнджин.— Хочешь поучаствовать? — на полном серьёзе интересуется Лэс, заставляя Хёнджина скривится в самой жуткой гримасе из его репертуара и агрессивно замотать головой.— Правильно, не надо, Джинни, — соглашается Чан. — Ты вероятнее всего будешь выебан этой суровой женщиной. — Нет, Наён же не учавствует, — говорит Феликс, вводя всех в ступор. — Хёнджин только с ней не прочь...— Заткнись, — бурчит Хван.— Чего? — Минхо награждает парней строгим взглядом.— Он пьяный, — оправдывает Феликса Хёнджин. — Несёт всякую хуйню.— Какую хуйню? У тебя краш на Наён, как у Уёна. Он тоже успел её тра...— Заткнись! — Хёнджин бьёт Феликса по бедру, тот, видимо, осознав, что взболтнул лишнего, закрывает рот рукой.— Почему он говорит это? — Минхо задает вопрос Наён, чьё сердце кажется сейчас выскочит от страха; взгляды присутствующих одновременно переведены с Феликса на неё.— Не обращай внимания, хён, — произносит Хёнджин. — Мы, наверное, пойдём.— Нет-нет, — Лэс подходит к ним. — Что они успели? Мне интересно...— Наён? — Минхо продолжает сверлить девушку взглядом, она медленно поворачивает к нему своё посиневшее лицо, унимая дрожь в конечностях.— Давай поговорим наедине? — просит она, вставая с дивана.Минхо поднимается, внутри неприятное ощущение, словно от него скрыли что-то важное. Они молча уходят в дом, оставляя Феликсу право сказать то, чем заинтересовал Лэс. Зайдя в гостевую комнату, где обычно оставался Минхо, он хлопает дверью, включает ночник и садится на двуспальную кровать, устланную серым атластным покрывалом.— Я не очень хочу, чтобы наши отношения начинались с тайн, — начинает он.— Нет никаких тайн, — Наён по прежнему стоит у двери. — Тогда, что Феликс имел ввиду?— Ничего такого.— Ничего такого? — Минхо чувствует как раздражение колотит по нервам, пульсирует в висках. — Он сказал "он тоже успел её...", что он успел? И в смысле тоже?— Слушай...— Так я слушаю.Напряжение растёт, голос Минхо тоже. У Наён колени дрожат, но не от страха, а от вины. Считает ей нужно было сразу рассказать, кто же знал, что Феликс в курсе всего, а когда он пьян — за зубами язык держать не способен. — Минхо, — вздыхает девушка, подбирая мысленно правильные слова. — В тот день, когда мы встретились после вечеринки у Со Чанбина... я не знала, что всё так будет. Я была уверена, что ты больше не захочешь со мной разговаривать, не то что... я... была пьяна, ещё твои фото и видео с Лэс, откуда мне было знать, что вы типа друзья и... мы с Уёном, кое-что случилось...— Я понял уже, — сквозь стиснутые зубы перебивает Минхо. — Понравилось?— Издеваешься? — её голос тих по сравнению с голосом парня. — Нет, — он встаёт резко и подходит, быстро сокращая расстояние. — Скажи, понравилось трахаться с ним? — Наён считает себя безумной, потому что в таком состоянии Минхо ей нравится ещё больше, его гнев возбуждает, хочется опуститься на колени и просить прощения самыми сладкими способами. — Ну? — срывается на крик, а между ними миллиметры, он касается только дыханием, злится.— Нет, — она касается пальцами его бёдер, ведёт вверх. — Это была ошибка...— Я сам виноват, что позволил, — парень перехватывает её запястья, отстраняет руки и прижимает корпусом податливое тело к двери. — Давно стоило доказать всем, что ты моя.— Минхо...— А Хёнджин? — Что...— её близость Минхо каждый раз одурманивает, она на носках приподнимается, чтобы губ коснуться, однако парень голову назад откидывает.— Он тоже тебя трахнул?— Очень дав...— Ли больно сжимает руки. — М... Минхо... перестань...— Когда?— Полтора года назад. После школы... но... ты же знаешь, что...— И как я могу не ревновать тебя?— А я тебя? — Ха, — парень переносит свои ладони на ягодицы Наён, сжимает до синяков и наклоняется к шее. — Меня?— На тебя даже Чан голодными глазами смотрит, Хёнджин раздевает взглядом, Феликс смотрит будто трахает. Я вижу... — слова девушки у Минхо вызывают смех, она расслабляется и телом и разумом, пальчиками касается предплечий. — Пожалуйста, прости меня...— Раздевайся, — отвечает Минхо, отстраняется, расстёгивая рубашку.Наён опять повинуется. В обычном темпе снимает блузу, стягивает чёрную юбку и остаётся полностью нагая. Минхо довольно ухмыляется, напоминает кота и справившись с молнией скидывает джинсы вместе с носками и отбрасывает ногой куда-то в угол комнаты. Наён похотливо облизывет губы, кусает, потому что теперь в полной мере может рассмотреть всю невероятную красоту тела Минхо, его очертания такие идеальные, чудные, что в голове снова проносится "Нефилим". Ей так хотелось встать на колени, чтобы извиняться долго и мокро, глубоко, пробуя парня на вкус, однако он не позволяет. Грубо тянет её за руку и толкает на кровать, нависает сверху. Девушка скулить готова от предвкушения, ноги сами в стороны разводятся, бёдра приподнимаются вверх. — Ты меня очень обидела, — чёлка парня щекочет виски, когда он шепчет куда-то в щёки. — Почему не сказала? — он проводит рукой по своему члену, касается им промежности, вызывая у Наён неосознанный стон. — Знаю, это неважно, но...— головка касается половых губ, размазывает смазку. — Как мне жить с мыслями, что ты спала с Уёном, м? — он входит стремительно, жёстко и решительно. — М? — из груди девушки выскальзывает громкий крик, то ли от боли, то ли от внезапности. — Ответь, — он овладевает ей сразу, имеет в быстром темпе, лишив предварительных ласк. — Минхо... — ловя вспышки разрывающей страсти, стонет Наён, глядя прямо в черноту его больших глаз. — Громче, — ему до чёртиков нравится быть внутри, нравится как Наён извивается под его телом, царапает лопатки.— Минхо...— а ей нравится этот контраст между нежным Минхо в машине и резким Минхо сейчас; она кладёт ладони на его ягодицы, стонет ещё громче и выразительнее.Минхо отчаянно хочет, чтобы все в коттедже слышали, что Наён принадлежит только ему; чтобы с её губ слетало только его имя; чтобы она желала только его, всегда, везде... да, он собственник, но лишь потому что долгое время было один, не испытывал никогда таких сильных чувств. Наизнанку выворачивает сознание девушки, что выкрикивает сладко от наслаждения, ведь боль переросла в нечто фантастическое и невероятное. Ли пальцами находит клитор, масирует нежно, в полную противоположность происходящему. Чувствует как сокращаются мышцы вокруг вибрирующего члена и победно улыбается спайкой.— Уён тоже заставлял тебя чувствовать это? — Минхо кусает шею, оттягивает кожу и оставляет засос. — Ты с ним также быстро кончала? — он немного сбавил скорость, даже остановился на какое-то время, но теперь снова брал грубо, зная, что у Наён нет сил, чтобы что-то ответить или, что ещё хуже, возразить. — Он трахал тебя так же, как я? — Минхо... я... — парень отстраняется от влажной шеи, чтобы посмотреть в распалённое лицо. — Я никогда такого не чувствовала... я... люблю тебя... обожаю... только тебя...Под пушистыми ресницами горят его глаза, словно облитые нефтью алмазы. Он позволяет девушке сладостный поцелуй в губы, влажный настолько, что губы блестят после. Продолжает бедрами толкаться внутрь, одной рукой опираясь в постель, второй лаская грудь. Сквозь бесподобные пальцы проскальзывает бусина соска, Минхо слегка кусает, языком тут же зализывая. Наён кажется, что она сознание потеряет от удовольствия, тело распадается на миллиарды страз, что блестят от выделяемого множества химических реакций. Она кончает второй раз, прежде чем Минхо, ощутив её краткий оргазм, немного меняет позу. Он кладёт руку на её голень и резко закидывает горячее бедро себе на плечо, чтобы давление внутри стало ещё насыщеннее, ощутимее. Наён чувствует всю длину Ли, слышит измокшие звуки снизу в сочетании со сбитыми нотами дыханиями. Девушка своих глаз не закрывает, они, напротив, распахнуты широко, в них отражение растрёпанных каштановых волос, длинных ресниц и острых скул. Ли кончает с глубоким гортанным стоном, проезжаясь внутри влажного лона ещё несколько раз. Выйдя, трогает подрагивающий член пальцами, размазывает семя по всей промежности Наён, капли падают на смятый блеск покрывал, впитываются вместе с потом от мокрых безумных тел. Минхо опускает ногу девушки, тут же падает рядом, и дышит так громко, что нарушает мертвецкую тишину в комнате. Он глаза прикрывает, потому что от наслаждения всё тело болит, хочется спать и пить, но больше — прижать лежащую рядом Наён к своей груди и не отпускать ни на миллиметр. Она вновь его мысли читает, обнимает ладонью липкий торс, ласково целует в солёные щёки и шепчет кратко одно слово, вызывая на красивом лице Минхо удовлетворённую улыбку:— Люблю.* * *— Слушай, нуна, — начинает было Ликс. — Я сказал лишнего, это... уже в прошлом...— Я хочу знать правду.Ксэюн уходит вслед за Минхо и Наён, чтобы позвать Уёна и позволить ему всё прояснить. Чан чувствует приближение очередной драмы и встав с дивана резко хлопает в ладоши:— Ребят, давайте сменим тему? — Нет! — Лэс упряма, и брат знает об этой черте, он вздыхает сдавшись, и садится обратно. — Говори, Феликс. — До того, как вы начали встречаться... — наверное, Ли ещё никогда так не жалел за сказанные слова; у него от чувства паранойедальной вины алкоголь выветривается с неизмеримой скоростью. — Уён и Лэс переспали, но... я в общем-то не уверен.— Вали спать, Феликс.— Нуна, прости, я не должен был гово...— Пошли, — Хёнджин тянет младшего за собой и они оставляют семью Бан наедине. — Ты знал?— Откуда бы я знал? Я в ахуе не меньше тебя.— Что мне делать? — девушка падает на диван рядом с Чаном, выливает себе остатки "графа дерби".— Добро пожаловать в клуб, видимо, у нас это семейное.— Чего?— Уён трахался с Наён, а любил тебя. Чонин трахался со мной, а любил Феликса. Какая-то тупая дорама.— Скорей дешёвое порно. Как можно спать с человеком, не испытывая к нему чувств?— На физическом уровне, моя глупенькая младшая сестрёнка.— Ой, иди в жопу. Просто... Уёну до сих пор она нравится, да? Я же вижу...— Ревнуешь?— Очень.— Ну, с одной стороны понятно, — Чан чокается своим хайболом о стакан Лэс. — И обидно, конечно. С другой - какая разница если сейчас он с тобой? Да и Наён Минхо только любит. Я бы сказал она безума от неё, он от неё. Всё взаимно.— Я за них как раз больше переживаю. Знаешь же какой Мин-мин.— Знаю, но у Наён особый подход... типа, она ему постоянно говорит правду, всё, что думает. Уверен, всё хорошо будет. — Да, но он может накрутить в своей больной голове всякой хуйни и начать пэмээсничать, психовать. — Только ему не говори, что ты в курсе его расстройства личности. Он и так вечно шифруется. — Лэс? — позади раздаётся спокойный голос Уёна, Чан увидев его осушивает стекло с бренди и торопится уйти.Девушка свой стакан ставит снова на столик, даже не смотрит на Чона. Тот, виновато вздохнув, присаживается на место Бан Чана. Они сидят в абсолютной, ни капли не атмосферной тишине, которая давит своим напряжением. Лэс первая нарушает тяжёлое молчание.— Она тебе нравится, да?Уён продолжает молчать, сверля глазами полупустые стаканы перед собой. Он знает, что не должен лгать, но сказать правду всё равно что сделать огромную брешь в душе девушки. Уён чувствует себя паршиво от осознания, что поступает как последний ублюдок, осыпав её сначала прекрасными признаниями в любви, а теперь сказав, что Лэс права. — Зачем тогда ты со мной?Голос её режет тишину как пальцы бумага. Уён лишь сглатывает тяжёлый ком, придумывая, что сказать в своё оправдание.— Прости, — единственное, что вырывается из его дрожащего рта. Он так долго был одержим Лэс, что когда его фантазии стали реальностью задал себе вопрос, скрипя сердцем — по настоящему она ли ему нужна? Считает всё это безрассудным ребятчеством и жалеет, что всё-таки переступил черту.— Я правда в тебя влюбилась, — Лэс чувствует себя подаренной игрушкой, которая надоела капризному ребёнку через четыре дня. — Но знаешь, не переживай. Я вернусь в Австралию и... всё будет как прежде. Или почти...Если бы Уён попросил остаться — она бы осталась. Без колебаний, без раздумий, наплевала бы на учёбу и осталась здесь, рядом с ним. Но парень молчит снова, ненавидя себя за неосознанное причинение душевной боли. Лэс встаёт с дивана, не смотрит на парня совсем, чтобы ниточки, которые вот-вот порвуться не завязывать, ведь поздно уже. Чан на дорогой красивой кухне, которую с улицы хорошо видно из-за стеклянных панорам и таких же стеклянных дверей, заваривает ромашковый чай. Увидев сестру он окликает девушку, однако она словно не слышит. Парню приходится её догонять, перехватив за руку.— Не хочу это обсуждать, — она выдёргивает тонкое запястье из крепкой хватки брата.— Что он сказал?— Ничего. Он ничего не сказал, понимаешь? Дал понять, что неровно к Наён дышит. Просто к чему были эти трогательные сантименты? Я настолько обрадовалась, узнав, что была той самой девкой из старшей школы, что схавала всю лапшу, которую он навешал... чувствую себя дурой.— Ну точно, откроем свой клуб разбитых сердечек.— Мне не до шуток, блять, Чан. Я иду спать...— Я и не шутил вообщеЧан очень хочет разбить Уёну его красивый нос, но знает, что сестре это не понравится. Он ради неё сдерживает эмоции, искренне понимая как ей больно сейчас. Лэс на лестнице пересекается с Ксэюн, которая Сана как ребёнка спать уложила, он ведь совсем не переносит алкоголь. Блондинка Бан провожает взглядом, спускается на кухню к Чану, и тот предлагает "бухать до утра". Уён в дом не возвращается, пока они сами его не зовут.— Ты, конечно, поступил как мразь, — констатирует Чан. — Не ожидал... ну, а общем и целом, не хочу, чтоб ты тут сдох от холода, а то Ксюха меня придушит.— Оппа, ну как я могу, — она пьяна настолько, что на ногах держится, и Уён мог бы включить режим строгого брата и послать её спать, однако спать отправляется сам, не подозревая, что Лэс проплачет от обиды до рассвета, проклиная его, себя, и Наён, и Феликса, и весь чёртов мир, а наутро позвонит в Инчхон и забронирует билет на ближайший рейс в Австралию. Хёнджин просыпается на самом краю кровати и нащупывает телефон, чтобы увидеть на часах 12:38. Феликс сопит на соседней подушке, и Хван улыбается, отмечая в голове, как красиво веснушки на спящем лице облиты солнцем, что пробивается сквозь полоску зашторенных окон. Парень потягивается худым телом и привстаёт тихо, чтоб Ликса не разбудить, однако тот спит чутко и Хёнджин вздрагивает, когда он произносит:— Доброе утро.— Доброе... разбудил?— Я вчера знатно накосячил.— Минхо и Наён уже помирились. Ты вчера вырубился и даже не слышал...— Громко мирились? — Феликс приоткрывает свои глаза, тянет руку к спине Хёнджина. — Блять, ты такой красивый, хён...— Поверь ты тоже, — он чмокает парня в губы и тем самым даёт зелёный свет, поэтому из комнаты они выходят не скоро. Когда мимо их спальни проходит Сан, то замечает несдержанные звуки, гомофоб внутри него произносит вслух:— Пидоры.— Ты кого пидором назвал? — откуда-то позади появляется Минхо.— Что есть то есть, — он быстро ретируется по лестнице на кухню, заставив Ли, возвращающегося из душа, только закатить глаза.Внизу Лэс, Наён и Ксэюн, которая спала только три часа, оживлённо обсуждают что бы им съесть, пока парни, как они думают, спят, однако при виде одного из них одновременно разочарованно вздмыхают. — Что? Я помешал?— Нет, — улыбается Ксэюн и оказавшись рядом, обвивает его талию своими ручонками. — Как раз вовремя.— Ты вообще спала?— Немножко, там в гостиной. Боялась тебя разбудить. — Чё вы такие громкие? — Чан появляется на кухне вместе с Минхо, который молча падает на стул, словно вокруг никого нет. — Бошка болит? — интересуется сестра. — Добухались?— Нам давно стоило напиться вдвоём, — говорит Ксэюн. — Кто виноват, что мы самые крепкие?— Ужас, — бормочет Сан.— А где Хёнликсы? — интересуется Наён. — Не видели?— Ебутся, — отвечает Минхо, поедая какие-то конфетки из вазы на столе. — Очень громко. — Как грубо, — кривится Ксэюн по прежнему прижимаясь к Сану. — Вы тоже очень громкие, Минхо-оппа.— Ха, — парень усмехается довольно, уплетая конфеты. — А то! — Наён за секунду краснеет, кривит лицо и закрывает глаза ладонью, Хёнджин научил. — А Уён где? — интересуется Сан, единственный, наверное, кто не в курсе ночных событий.— Осознал, что накосячил и прячется где-то, — отвечает Чан. — Или спит ещё.— В смысле накосячил? — озвучивает мысли Сана Минхо. — Он вчера Лэс бросил.— Чан, завались, — останавливает его девушка.— Не понял, — Минхо оживляется, Наён на Лэс смотрит недоумённо. — Не бросил он меня, просто решили, что... короче не любит. И я его. Наверно...— Ой, не пизди, — сердится Минхо. — Кто мне говорил какой он ахуенный, любит тебя сто лет и так далее. И чё сказал?— Что ему Наён нравится, — отвечает Чан.— Ты можешь хоть раз в жизни завалить свой ебальник? — кричит на него Лэс. — М-да... лучше ему не спускаться, — говорит Ли.— Не смей его трогать, — произносит Наён. — Хочешь и со мной поругаться?— Что, всё-таки понравилось с ним трахаться?— Минхо! — Лэс бьёт ладонью по столу, за которым он сидит. — Заткнись! — сестра Чана страшнее самого Чана, она всем может рот закрыть, каждого усмирить. Он рассерженно смотрит на неё до тех пор пока стеклянная дверь не открывается и все оборачиваются на неё. На пороге растерянный Уён, который три часа провёл на берегу моря, размышляя о своих действиях и поступках.Никто не успевает остановить Минхо, или даже не пытается. Наён было срывается с места, но Чан хватает её за плечо. Когда она возмущённо вырывается становится поздно. Уён принимает удар в лицо спокойно и не избегая, немного отшатывается. Ли не сильно его ударил, рассчитал как надо зараннее, однако Лэс всё равно к Уёну подбегает обеспокоенно. — Ты как? — спрашивает она. — Я заслужил. — За что ты его ударил? — девушка толкает Ли в грудь. — Если я при каждом ударе буду говорить за что, на нём не останется ни одного живого места. — Жестоко, — кивает Сан. — Но справедливо.— Эй, — Ксэюн шлёпает парня по плечу. — Ты вообще на чьей стороне?— Я в порядке, — Уён касается горящей скулы, а Бан-младшая тащит его к холодильнику, чтобы лёд приложить. — Нормальный вообще? — произносит Наён, встретившись с дикими глазами Минхо.— Ты знаешь, что нет. — Дебил бешеный, — шипит Лэс, прикладывая лёд к лицу Чона; они смотрят друг на друга. — Лэс...— Молчи.— Пошли покурим, Минхоша, — зовёт его Чан, Ксэюн и Сан уходят с ними. — Я всё равно его люблю, — произносит Наён, оставаясь с Лэс и Уёном, он смотрит на неё растроенно. — Пусть он жестокий, дебил, псих и как вы его там ещё называете. Минхо ударил тебя за то, что ты обидел его подругу, и он правильно сделал. — Я знаю, что получил за дело, ясно? Не надо мне твоих натаций.— Ты разберись со своими чувствами, потому что прошлое это прошлое.— Наён, — останавливает её Лэс. — Завязывай. — Я и так чувствую себя шлюхой, не заставляй чувствовать ещё и вину, — игнорирует девушку та, говоря с Уёном. — Не знаю, что между вами двумя произошло, но... разберитесь уже с этим, — она тоже уходит, Лэс убирает лёд от лица парня.— Прости, что я не оправдал своих слов, — на выдохе произносит Уён. — Я не был уверен, что ты ответишь на мои чувства, но я не лгал. Я люблю тебя, Бан Лэссо, очень люблю. Но Наён права, мне надо разобраться в своих чувствах, понять.— У меня самолёт через четыре часа.— Что? — он изумлённо хлопает глазами, Лэс пальцем проводит по месту удара.— Пока я буду в Австралии у тебя появится много времени, чтобы понять, разобраться и так далее, — рукой касается его шеи, большим пальцем проводит вдоль мочки уха. — Можешь делать, что хочешь, но знай: мне очень жаль терять лучшего друга. — Но, Лэс, мы больше чем просто друзья.— Если встретишь кого-то в кого влюбишься не жди ладно? Не жди семь лет, или пока не появится какой-нибудь тип, который её у тебя отберёт, понял? — Перестань, — он встаёт со стула и оказывается так близко, что её тело прижимается к столещнице кухонного гарнитура. — Мне не нужен никто.— Ты сейчас так говоришь.— Нет, — неожиданно Уён впивается в пунцовые губы, руками придерживает за талию, ниже скользит.Лэс запускает пятерню в чёрные волосы на затылке и отвечает на поцелуй, тихо ненавидя себя ещё и за это. Когда язык парня касается кончика её, девушка вдруг забывает как рыдала полночи в подушку и обещала самой себе никогда не позволять Уёну себя целовать. Однако запах его духов от "кензо" и решительные движения безвозвратно стирают все эти пустые обещания. У Лэс губы вкуса вишнёвого бальзама от "нивеи", мягкие и ароматные, и Чон понимает, что таких нет ни у кого на свете. От одних таких поцелуев через секунду кровь приливает к члену, будит возбуждение щелчками томными. Парню сдерживать себя приходится каждый раз, потому что Лэс такая красивая, очаровательная и властная, он даже своих чувств боится, но понял это, продрогнув на берегу моря и думая о этих отношениях всю бессоную ночь. — Позволь мне всё исправить, — шепчет Чон, водя холодными ладонями под домашней футболкой девушки.— Что исправить? — Лэс ощущает приятное покалывание внизу живота, покусывает пухлые губы Уёна. — Всё, — в поцелуй выдыхает он, отстраняется и меж губ тонкая ниточка слюны остаётся, которая ещё сильней желание пробуждает. Уён на полусогнутые ноги опускается, руками касается предвзошных костей у кромки коротеньких шорт. Лэс теперь свои губы зубами терзает, руки его накрывает своими. Она мычит протяжно, когда Уён целует молочную кожу на её обнажённом бедре, проходится языком по хлопковой ткани прямо у самых чувствительных точек, оставляя влажные следы.— Перестань, — её это зрелище заводит, как и адреналин бешеный, что по венам струится теперь. — Всё видно, двери стеклянные... и кто-то может уви...— Пусть, — Уён одной рукой тянется к груди под футболкой, касается нежно и оттягивает чашечку тонкого бюстгалтера.— Ну нет, — она привыкла, что все делают как она скажет, но Уён вне правил, особенно когда свободной ладонью цепляет за ягодицу, заставляя ногу чуть вперёд выставить. — Перестань... — повторяет девушка, ощущая горячий язык на внутренней поверхности бедра.Уён никогда не занимался тем, чем хочет прямо сейчас, не приходилось. Но от того, что слишком возбуждён, от того, что их могут застукать и от того, что Минхо огрел его своим кулаком — он готов сделать всё ради девушки перед ним. Её шорты такие короткие, что при желании можно увидеть синее кружево белья. Чон пальцем касается, ведёт дальше, а Лэс зажимает ладошкой свой рот, чтобы не запищать. Парню такая реакция по вкусу. Он мажет острым языком по седальщной косточке, отодвинув пальцем край шорт. Ему порядком хочется их полностью снять, но он не торопится, будто мучает и себя, и Лэс, у которой импульсы от каждого касания вязкой страстью разливаются по телу.— Уён, Уён, — Лэс взволнованно стучит по его плечу. — Твоя сестра идёт!Парень нехотя поднимается, одновременно назад глядя, Ксэюн уверенно к ним на кухню идёт. Уён злится, что его прервали, но руку с груди на талию переводит и смотрит на Лэс, которая уже до крови свои губы искусала, кожицу содрала. — Блять, — произносит Ксэюн, но двое так и смотрят друг другу в глаза, ни на сантиметр не отстранившись. — Мне жаль, что я опять вам помешала, — она берёт со стола свой смартфон и приподнимает в сторону пары. — Телефон забыла, — и добавляет уже уходя: — Но лучше бы вам подняться наверх и там уже... вы поняли.— Уён, — Лэс парня за плечи легонько от себя отодвигает. — Мне уже пора собираться...— Знаешь почему я не прошу тебя остаться?— Почему? — на самом деле она только догадывается, два варианта: либо Уён хочет, чтобы она нормально закрыла ссесию, либо более прискорбно - она ему и правда не нужна.— Ты и так сорвалась из-за меня, — девушка сдержанно улыбается, радуясь первому варианту. — Учиться заграницей и так тяжело. — Какая забота.— Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.— Понятно.— Вот.— Ага.— Ага.Глупый бессвязный диалог прерывают шаги с лестницы — Феликс и Хёнджин навеселились и решили почтить своим присутствием остальных. Лэс назланмактично1 вытесняет своё тело от Уёна и стола, стремится в свою спальню. Стоит ей на метр лишь отойти, он раздосадованно выдыхает воздух через рот. Парни на хёна раздосадованно смотрят, а когда тот на них тёмные глаза поднимает, Феликс взгляд тупит, кусает щёку внутри. — Мы заказали много еды! — Чан громко заходит с улицы. — О, доброе утро!— Доброе утро, — Хёнджин уже успел оказаться на кухне и выпить огромное количество воды. — Доброе, — кивает Феликс.— Что, Джинни, сушнячок?— Нет.Завтракают, конечно, не все, хотя навряд ли приём пищи в два часа дня можно назвать завтраком. Лэс и Уён уехали в аэропорт, парень поехал с ней под предлогом "проводить", но не был до конца уверен, что стоит. Как бы она не просила его остаться — не вышло. Ведь "Уён вне правил". Они долго тают в объятиях друг друга. Чон не был готов к её отъезду, хотя вполне мог догадаться после вчерашнего разговора. И пусть он знал девушку давно, ему казалось улететь первым рейсом даже для неё полнейшее безрассудство. — Позвони, когда доберёшься, — просит Уён, не отпуская девушку из кольца своих рук.— А ты позвони, когда разберёшься в себе.— Я разобрался, Лэс, пожалуйста... — он отстраняется, чтобы её лицо ладонями обхватить. — Мы ещё долго будем это обсуждать?— Береги себя, Уён, — не отвечает девушка. — Я лучше умру, чем рискну потерять тебя снова.— Глупышка, — у Уёна тупая боль прямо по шрамам раскатывается. — Не говори так. Никаких обещаний напрощание, никаких эмоций; кроме обнять и поцеловать — больше ничего. Переходя черту линии контроля, Лэс кажется, что она ломает всё, что произошло между ними. В голове прокручивает все вариации событий и уже рисует картинки, в которых Уён ей больше не напишет. Мозг почему-то не хочет верить в лучшее; вместо этого лишь представление краткосрочного счастья, что достигло точки невозврата, и теперь девушка сдаётся, оставляя часть души и сердца в руках бывшего лучшего друга. Бывший лучший друг? Это звучит странно, но при этом правдиво.Уён ещё много времени проводит в аэропорту, стоя у распутья, потому что не знает как поступить дальше. Его гложет собственная неамбициозность, какой-то наиглупейший страх, и при этом не даёт покоя нечеловеческое желание бросить всё и полететь в Австралию. По дороге домой он и план в голове составляет, в котором подробно расписывает красным маркером по календарю сюрприз, о котором Лэс и подозревать не будет. Несколько неутов не смертельны, но всё же иногда опасны. Мало кто посвятил себя занятиям после празднования дня студента, а самым ответственным родителям позвонили и спросили где пропадают их дети. Первым телефон зазвонил у Ксэюн. Разъярённая мама долго пыталась выяснить где они пропадают с несностным братом и приказала немедленно явиться домой. Второй звонок пришёлся на смартфон Наён, и она около получаса слушала как разочаровала своих родителей в сопровождении с "что с тобой происходит?" и "почему ты так изменилась?". Не скажет же она, что её изменил Ли Минхо, наблюдающий за телефонным разговором и закатанными глазами Наён, сидящей на холодном шизлонге, стоя у края бассейна. — Мне надо с ними познакомиться, — добродушно выдаёт Ли, когда девушка подходит к нему.— Плохая идея, ужасная.— Почему? Стесняешься того, что твой парень псих?— Во-первых, мой парень не псих, — она обнимает Минхо за шею, ощущая как ответно его ладони касаются поясницы. — Во-вторых, нет, если чего стесняюсь, так это своих родителей, они заносчивые и требовательные, и не дай бог у меня появится кто-то - трагедия в пяти актах.— Почему именно в пяти?— Что?— Ты сказала в пяти актах.— Я сказала первое, что пришло в голову, — Наён хихикает, упираясь лицом в грудь парня. — Мой отец тоже тот ещё засранец, но они же наши родители, какими бы ни были они...— Ва, — она перебивает парня, смотрит на него. — Точно ты говоришь?— Точно, — в голове Минхо что-то переключается и он не выпуская из своих рук Наён, толкается в бассейн.Шум и брызги воды размывают выкрики Наён, которая мысленно благодарит Чана за то, что он вчера так и не выключил оборудование для подогрева. Минхо смеётся, поправляет мокрые волосы пальцами, подплывает к Наён и обнимает крепко. Она и не злится вовсе, ей с ним хорошо до покалывающих мурашек и разрядов электрических. А он готов каждую секунду её присутствия положить в какую-нибудь красивую шкатулку, спрятать от всех и никому не показывать никогда, чтоб не украли.