Глава 1. На пути к истине (2/2)

Процесс воссоздания всегда восхищал Сыльги, он вводил девушку в кураж и приносил много удовольствия, ведь Кан любила и всеми силами старалась сберечь последний исток жизни писателей, чьи души заключены в каждом слове, в каждой строке, на каждой страничке. Именно они несут в себе определенный посыл остальным. Сколько бы Сыльги не думала о книгах, сколько бы ни читала, она всегда видела душу автора насквозь. Видела его боль и страдания, его желания и красоту внутреннего мира, красоту его необычайной любви. Видела, как изо всех сил писатель старается выжить в жестоком и несправедливом мире, благодаря лишь написанным строчкам, которые пронесутся сквозь Вселенную, сквозь целую вечность, но будут жить, вспоминая те дни, те моменты, те несчастные судьбы и ту боль, через которую прошли их создатели.

— Бедная... — тихо промолвила девушка, нежно проводя пальцами по шматкам вырванных листков, что застряли в корешке книги. Казалось, словно из нее вырвали сердце, казалось, словно забрали самое дорогое и причинили невыносимую боль, из-за которой история медленно умирала внутри. — Кто же сделал это с тобой? — с тяжёлым сердцем и грустью в голосе проговорила Кан, из-за чего морщинки появились между тоненькими густыми бровями. Кулачки девушки сжались, ногти впились в кожу, а сомнения вновь начали терзать её сердце, ведь на ум приходила лишь одна мысль — найти злодея, который сотворил подобное и преподать ему хороший урок. Пусть месть не лучшая идея, но зато обидчик никогда не забудет, как стоит вести себя в библиотеке и уважать данную ему ценность. Кан никогда не нравилось подобное отношение к книгам, что в очередной раз доказывало, какие же люди неблагодарные существа, не ценящие историю, которой уже более миллиона лет. Конечно, Сыльги знала насколько примитивные существа люди. Как мало им надо и как много они хотят, жертвуя всем ради собственных целей. В то время, как ведьмы живут для того, чтобы сохранять равновесие в мире и тем самым защищать невинные жизни людей. Даже если они не знают о существовании таких великих существ, которым должны быть благодарны. Иногда Кан ловила себя на мысли, что лучше помогать людям в тени, чем показаться всему миру, пугая их, но сейчас она бы с радостью отдала всё, чтобы явиться во сне тому преступнику в своем истинном обличии, только бы наказать столь жестокого человека. Пыл внутри не угасал, потому собравшись с мыслями и прикрыв глаза, девушка глубоко вздохнула, в попытках успокоиться. Положив руку на место ущерба, бледные губы девушки внезапно начали шевелиться, а сквозняк, гуляющий по всему периметру комнаты, превратился в сильный ветер, что уже поднимал рыжеватые пряди волос на плечах Кан вверх. Странички книги старательно стремились перевернуться и сбежать из-под руки девушки, чего Кан вовсе не замечала, так же как холода обволакивающего её тощее тело.

Белый ослепительный свет, из-под тонкой руки, пронзил всю комнату, из-за чего все вокруг начало трястись с неимоверной силой, будто вот-вот сильное землетрясение уничтожит всё по щелчку пальцев, оставляя за собой лишь огромный столб пыли. Книги одна за другой падали с полок, с грохотом приземляясь на землю, пока высокие стеллажи старались удержать равновесие, дабы не свалиться друг на друга и не устроить полный хаос, который придётся разгребать целую вечность. Раскосые глаза вмиг распахнулись, откуда виднелся лишь белок глаза и яркий ослепительный свет.Губы ведьмы все шевелились без остановки, руки немного дрожали, ведь сила, которую Сыльги еле могла удержать, вырывалась на волю, как в тот раз. Она знала, дух внутри неё слишком силён и опасен, но при необходимости она всё же пользовалась им на свой страх и риск, ведь если он завладеет её телом, кто знает, что может случиться. С помощью духа Кан прочищала весь город, заглядывала в каждый уголок, в каждый переулок, в каждое учебное заведение, в каждое кафе, в каждый дом в поисках своей цели. Она перевернёт все вверх дном, даже если это может привести к необратимым последствиям или угрожать её собственной жизни. Она не остановится ни перед чем, потому что не привыкла бросать столь важные дела на полпути, тем более, если серьезно взялась за них. Сыльги пройдёт сквозь огонь и воду, дабы отыскать желанное.

И, наконец-то, спустя несколько мгновений бледные губы перестали яро шевелиться, а холодные ладошки больше не дрожали, словно осиновый лист. Всё вокруг вмиг замерло, и холод окутал помещение полностью. Команта с множеством книг будто опустела, словно жизнь и силы, что содержались в книгах, исчезли, и не осталось ничего, чем могла бы продовольствоваться человеческая душа. Например, уютом. Кан, словно заговоренная кукла, смотрела в никуда, а её белые, как стёклышки глаза, не выражали ни одной эмоции, они были пусты. Казалось, дух постепенно овладевал ею, он медленно, но верно подбирался к её сердцу, пока Сыльги постепенно начинала терять контроль над собой, давая волю светлой и обозлённой силе. Она не знала, что творится внутри, но знала, видя идущую спиной к ней девушку, что зла и заинтригована, как никогда, ведь, наконец, отыскала преступницу в закорках Энного городка. Девушка в белом летнем платье, чей подол развевался на небольшом ветру, неуверенно шла вперед, всё оступаясь, ведь её ноги слабы и подкашивались на каждом шагу, то ли от страха, то ли от неуверенности. Маленькая тонкая ручка держала в руках три скомканных странички, вырванных из той самой книжки, где уже постепенно умирает история, чья-то жизнь подвержена опасности.

Сыльги следовала за незнакомкой по пятам, интересуясь, куда же та направляется по длинной аллее в местном парке. Хотя Кан не была рядом, и девушка не видела её, но она явно чувствовала тревогу, которую излучала её аура. Постепенно приближаясь к цели, незнакомка всё больше сжимала листы, превращая их в комок старой бумаги и, нервничая, постоянно сглатывала ком в горле, что не давал ей дышать вовсе.

Кан позабыла о своей цели и мести, ведь то, что таится в груди незнакомки намного важнее её личной мести. Сыльги хотела прикоснуться к ней, взять за плечо и успокоить тревогу внутри, но её астральное тело не могло позволить этого ведьме, потому приходилось лишь наблюдать. Оказывается, чувствовать людей намного больнее и сложнее, чем когда подавляешь способности и отрекаешься от мира, не позволяя этим чувствам проникнуть внутрь.

Внезапно таинственная незнакомка остановилась, и Кан, решив, что они прибыли на место, наконец выглянула из-за спины хрупкой девушки, чьи волосы, развивающиеся на ветру, всячески мешали Кан разглядеть собеседницу. Но, подойдя ближе, ведьма лишь ужаснулась, узнав молодую особу со злобной ухмылкой на красных устах, что уверенно стояла перед испуганной незнакомкой, нагнетая на неё ещё больше ужаса.

Девушка, чья растрёпанная причёска создавала подобие гнезда на голове, резко вырвала те самые листы, тщательно рассматривая их, после чего неожиданно кинула их в невинную девушку, что давно прикипела к земле и зажмурила глаза. — Это не то, что мне нужно! Принеси рецепт Ядовитого Плюща, и тогда я отпущу твоего брата! — крикнув напоследок, девушка покинула незнакомку, оставляя ту в полном недоумении стоять посреди улицы. На минуту она забыла, как дышать, ведь её хозяйка всё стоит на своём и не хочет отпускать, пока она не даст то, чего хочет злосчастная ведьма. Жизнь её брата дороже всего на свете, а потому она намерена отыскать рецепт Ядовитого Плюща. Правда, она понятия не имеет, как это сделать. Чего стоило ожидать, придя сюда без результата, тем более с вырванными листами из библиотеки неизвестной книги.

Сыльги же в последний раз взглянула вслед скрывшейся за домом знакомой особе, которую явно не ожидала здесь увидеть. — С-С-Сонми? — последнее, что произнесла Кан, перед тем, как упасть на холодный пол без сознания.*** В очередной раз, погруженный в свои мысли Донмин, тщательно вымывал пол своей ?любимой? неповторимой шваброй, которая буквально кормила его и оплачивала дорогостоящую жизнь. Как бы Донмин не хотел отказаться от всего этого, он просто не мог, ведь тогда точно завянет, как одинокий цветок со своим изъяном в бескрайнем поле. И тогда все старания окажутся напрасными, а жизнь перестанет иметь большое значение. Донмин с самого детства не знал, почему же он так хотел выжить, так хотел стать нормальным, хотя знал, что обречён на провал. Пусть ему тяжело и невыносимо находится в этом мире, потому что он другой, и таким как он просто нереально выжить среди нормальных, здоровых людей, которые проникаются чувствами, эмоциями и ощущают всеми фибрами души боль, счастье, радость, грусть отчаяние. Ли не дано это познать, но он до сих пор пытается и не собирается сдаваться так просто. Большая часть пути уже пройдена, а значит осталось совсем немного. Ли всё смотрел на мокрый деревянный пол небольшого кафе, в котором находился и, кажется, странно пытался отыскать ответ на такой сложный и весомый вопрос среди небольших щелей и красивых узоров на дереве. Он все гадал и своим бесстрастным взором стремительно следовал по небольшим очертаниям древесины, чьи линии вырисовывали неизведанную картину, такую ценную, но бессмысленную, такую же, как и в голове Донмина. Он не мог представить, что его жизнь может измениться и в какую сторону может повернуться. Он не мог представить другую обстановку, другое существование и даже другого себя. Кажется, в нём нет столько смелости, чтобы сделать подобный шаг. Нет уверенности, что этот самый шаг не сломит его и не уничтожит вовсе. Вот что было самым страшным. — А сейчас к экстренным новостям, — фраза ведущей почему-то заставила Донмина всё же поднять голову и ознакомиться с элегантной, уверенной девушкой на экране, чьи, обрамлённые светло-розовым блеском, пухлые губы буквально привлекали внимание зрителей, а мягкие черты лица и длинные волосы делали ту еще более бархатной. Конечно, обычно Донмин обходит новости стороной, но в этот раз всё совершенно по-другому. — В городе N, без вести пропал двадцатитрехлетний студент Пак Сонхва, — на экране появилась фотография миловидного парня с искренней, беззаботной улыбкой на лице. Его длинная чёлка спадала на высокий лоб и немного прикрывала выразительные сияющие глаза, такие, каким их помнил ещё маленький Ли. Улыбка Пака заставила вернуться в то время и воспроизвести все счастливые моменты проведенные вместе. Вновь окунуться в беззаботное и тяжелое время, из-за чего сердце стало колотиться в несколько раз быстрее.

Вдруг по телу Донмина пробежался разряд тока, чего парень вовсе не ожидал, ведь давно не испытывал подобной реакции при его-то состоянии. Потому швабра, словно в замедленной съемке, выпала из цепких сильных рук. Ли не заметил, как ручка швабры коснулась пола, и даже не услышал грохота, который обратил внимание многих посетителей, пока парень всячески прокручивал фразу, сказанную ведущей: — Об этом заявила девушка Пак Сонхва — Ли Сонми, которая так же является студенткой художественного факультета известного университета Сэчон. Сообщается, что с момента пропажи прошло полтора месяца. Так же известно, что подобных случаев было несколько. Есть и другие пропавшие студенты. На экране появились уже неизвестные лица для Донмина, хотя он тщательно рассматривал каждого в надежде запомнить хоть одного, ведь внутри пробудился некий интерес и безумный трепет. Пусть на его лице не виднелся ни шок, ни страх. Внутри него уже назревала некая буря, которую Донмин не мог почувствовать и осознать, но именно из-за неё все мысли огромной и холодной волной хлынули в черноволосую головушку Ли. Хотя простой уборщик, подрабатывающий в кафе, и не знал, что делать, но в мыслях было лишь одно, его друг детства, которого он слишком хорошо знал и дорожил, пропал. А значит, он обязан его отыскать и наконец-то отплатить той же драгоценной монетой близкому другу, который спасал Ли от суровой реальности, давал надежду и веру в себя, пусть и не так часто, как бы хотелось. Но Донмин был благодарен парню за всё, если бы не он, наверное, Донмин вряд ли стоял бы сейчас здесь и озадачено смотрел на экран. Пусть прошло более десяти лет, парень должен был ухватиться за последнюю ниточку, что пробудила в нём новый смысл существования на этой планете на ещё один день. Он не может упустить данный ему шанс. — Я спасу тебя, как ты спас меня однажды...*** Копна пряди небрежно спадала на правую половину лица парня, немного касаясь длинных ресниц и открывая вид на большую часть высокого белоснежного лба. Выраженные скулы и ровный нос придавали лишь мужественности и строгости студенту. Он выглядел как нельзя лучше, вот только... Кончиками указательных пальцев Ли всячески пытался поднять уголки губ в выражении улыбки. Его отчаянные попытки красиво улыбнуться проваливались, ведь он забыл каково это. Улыбаться и быть искренним. Забыл, как работают мышцы губ и скулы, когда уголки небрежно поднимаются и старательно выдают подобие улыбки. До сих пор Донмин стоял уже второй час, пытаясь изобразить хоть что-нибудь, издеваясь над своими щеками, как только можно. Он старался, как мог. Была и кривая улыбка, и ухмылка, и оскал, и похотливый видок, и даже надменность, но обычной широкой и сияющей все не было, сколько бы он не пытался растянуть свой рот, как можно шире. Выглядело, словно парень смотрелся в кривое зеркало и видел там лишь измученное приведение с бледным лицом и кругами под глазами. Парень стоял посреди небольшой ванной комнаты, которая вовсе не сияла, как бриллиант, и не пахла ромашками, как обычно вещает нам реклама, а совсем наоборот. Кран и душ были ржавыми, на кафеле завелся грибок, а душ был и вовсе пожелтевшим. Не говоря уже о кровати, откуда пружины выскакивали. Стены хрупкие и тонкие, как картон, с ободранными обоями и кривыми картинами. Единственный деревянный шкаф в комнате и то разваливался. Хотя бы письменный стол казался более-менее целым и чистым. Единственная отрада, однако Ли вовсе не волновало это. Сейчас главное создать хорошее впечатление и сделать всё возможное, чтобы узнать каждого в университете и отыскать Сонхва среди дремучего леса. Кто же знал, что этот лес настолько дремуч. Оставив безнадёжные попытки и серьезное лицо в покое, Ли вышел из ванны, вновь осматриваясь и щуря уставшие бездонные глазки, будто ожидал увидеть что-то невообразимое и сверхъестественное. Все было по-прежнему, комната была полупуста и похожа на хижину старой бабушки, где всё хрупкое и безумно хилое. На первый взгляд всё казалось просто депрессивным и безумно мрачным, но старенький чемодан Ли только усугублял ситуацию, говоря хозяину, каков на самом деле его настоящий мир. Наверняка, он находится в такой же разрухе, как и несчастная комната в общежитии, где Донмину придётся обитать целых полгода.

У него был план и этот план должен был сработать по всем пунктам, но кто знает, что ждет на сложном и праведном пути Ли. Парень взял свой чёрный портфель, поправил воротник рубашки, в очередной раз сглотнул вязкую слюну и, наконец, отворил деревянную коричневую дверь, что неимоверно скрипела. Казалось, вот-вот она сорвётся с петель и рухнет, как кусок дерева, прибив парня. Но всё оказалось гораздо хуже. Донмин не ожидал, что перед его дверью будет кто-то стоять и смиренно ждать хозяина номера, отчего Ли буквально въезжает в лоб незнакомки, да так сильно, что оба падают пятой точкой на пол, нервно шипя от боли. — Что за бесы тут водятся? — корчилась от боли шатенка и потирала уже красноватый лоб, пока Донмин пытался тщательнее разглядеть незнакомку. Он ещё не знал, в какую тёмную бездну попал, из которой еще никто не смог выбраться живым.