Глава 8 (1/1)
Так, в напряжении и ожидании самого худшего прошла неделя. С тех пор, как их с Андреем сразила неожиданная любовь, Юля стала словно сама не своя. Работа не шла на ум, только пронзал душу страх от того, что с её любимым может что-то случиться. Они сделали ещё три вылазки, но без гитары, просто сидели в гостях у Тима, наслаждаясь чаем и запретными разговорами о волнениях в обществе. А волнения были, и очень сильные. Три стачки на заводах, невесть кем подброшенные листовки в метро, и снова - новые аресты и расстрелы. Юля уже была на грани. В этот раз она никого не смогла спасти и сейчас отчасти чувствовала свою вину - от того, что хоть и невольно, но была причастна к этой машине убийств. К тому, что носила эту синюю форму сотрудников КБИ и этот нагрудный значок с молнией, ставший для народа синонимом смерти... Как же ей хотелось выбросить подальше эту дьявольскую символику, а ещё лучше - уничтожить, растоптать, сжечь... Но ведь и она сама пропитана энергетикой этой античеловеческой службы...Тогда и самой - умереть, умереть.
Однажды, сидя в объятиях Андрея, у него дома, она вдруг отшатнулась от него и задала вопрос прямо в лоб, злостный, убивающий напрочь своей спонтанностью:— Андрей, каково любить убийцу? Каково, каково это?!- она уже рыдала, облокотившись о стол, закрыв лицо ладонями. Андрей подошел сзади и погрузил свое лицо в её пышные волосы. Юля содрогнулась и повернулась к любимому. По заплаканному лицу струйками стекали слёзы.
Андрей прижал Юлю к себе и осторожно, чтобы не спровоцировать любимую на новую порцию слёз, спросил:— Разве ты причастна ко всему этому? Ты наоборот, пытаешься всем помочь... - голос Андрея был мягок и нежен, и Юля даже немного успокоилась. Но продолжала, и от каждого её слова тянуло горечью.— Я всё равно что убийца. Я принадлежу к КБИ, и рано или поздно и меня заставить в первый раз ударить человека. Или применить первую пытку, а может и сразу убить. И на кону будет не только моя жизнь, я итак понимаю, что такой как я лучше умереть....—Нет, Юля, нет! Не говори так!, - глаза Андрея блестели недобрым огнём, но в глубине этого взгляда хранилась всё та же нежность, - ты должна жить! Ты ни в чем не виновата!— Виновата, Андрей. - сейчас Юля встала со стула и начала нервно расхаживать по кухне. — у меня с самого начала был выбор - говорить правду о том, что я могу быть склонна к прошлому, и тогда меня бы определили на один из заводов с 14 часовым рабочим днём. Может, сейчас работали вместе бы, - и Юля нервно хохотнула. - Но я решила, что стОю куда больше, чем простые люди и выбилась в КБИшницы? Хочешь знать, как? Я полюбила...одного из них - это была не любовь, а чистое безумие: умом я понимала, что эти твари не умеют любить, но глупое сердце не желало в это верить. Это был один из КБИшников, который вызывал меня на допросы в самые первые дни переворота. И знаешь, он вроде как тоже ответил симпатией, он не был настоящим КБИшником, это я тоже, потом поняла. Он продвинул мой аккаунт в совет Комитета, с его помощью одобрили мою кандидатуру на роль секретарши в кабинете министра по делам инакомыслящих. Тогда еще не было расстрелов, и я немедля приняла решение стать, хотя бы притворно, одной из КБИшниц. А потом Василия убили...это я про того, кто мне помог.Он любил меня, действительно любил...Чудом и я избежала расстрела. Я вообще, увертливая, как змея. Но из за меня гибнут люди.Если бы ты знал, сколько лет я в душе носила эту боль. Даже Тим, лучший друг, не знает об этом. Долгих три года я молча носила в себе этот траур. Но встретила тебя.... полюбила вновь. И теперь боюсь, особенно после той роковой ночи с гитарой, за тебя, за вас за всех...Андрей сейчас как мог, утешал Юлю, но та вдруг резко вырвалась из его объятий:— Я решила. Нам надо расстаться. Не только с тобой, со всеми моими друзьями. Прости. И прощай.
И, быстро, собирая все свои вещи в сумочку, наспех надевая пальто, Юля выскочила на лестницу. Минута - и её силуэт уже тает в отблесках витрин, припорошенных снегом.
И распахнутая дверь, как рана в сердце, - Андрей только спустя полчаса догадался её закрыть, так и стыл, стоя на пороге, дожидаясь, может любимая ещё вернется. Но ожидание было тщетно. Юля не могла больше продолжать эту двойную жизнь.