Глава 3 (1/1)
*Тим*Тим Эрна, осторожно, боясь, что может произойти что-то страшное, погладил корпус гитары. Хороша. Шестиструнка была старой, ещё тех времен, которые называли "лихие девяностые". "Это ещё посмотреть, какие времена на самом деле были лихими", - мрачно подумал Тим и едва коснулся пальцем струны. Та протяжно отозвалась давно забытым звуком. Тим улыбнулся. Только вот громче звенеть было нельзя - догадаются,что у него хранится запрещенка. Сейчас Тим Эрна думал только о том, как спрятать эту гитару и на чем они поедут к Филу. Так звали его друга. Фил сейчас работал в Агентстве Хороших Новостей, но новости, которыми была наполнена страна, трудно было назвать хорошими. Фил как мог, передавал настоящие настроения во всем: во взгляде, жестах, мимике. Он успокаивал себя хотя бы тем, что намеками показывает истинное отношение к этим "хорошим новостям".Он не мог врать.Тим включил компьютер и зашел в соцсеть. Она была одна на всю Россию, и, разумеется, опекалась гос. службами. Эрна сейчас пытался донести информацию о том, что они раздобыли удивительную вещь. Но не напишешь же прямо, что к чему, сразу попадешь в автозак. И Тим начал импровизировать:— Привет, Фил.— Здорово, Тим. - спустя минуту отозвался тот, - Чего не спишь?— Фил, у меня есть замечательная новость!— Да, и какая?— Женщина в черном сияет шестью прядями, - витиевато начал Тим. - Пожилая женщина, но голос красивый. Надо приехать с ней и Юлей к тебе. Чай будет тоже согрет, ты уже знаешь о нем.
Тим засмеялся про себя. Ну вот, то что надо. Фил знает, что такое женщина в черном, уже при личной встрече называли так гитару. Ну а про Андрея Артём ему уже рассказывал, так что по фамилии догадается. И он был прав. Фил дал ответ:— Красивой женщине цены нету. Шесть прядей - как раз подходит. Пожилая лучше молодой, но плохо, если расстроится и совсем заплачет. Долго успокаивать. Чай согреем, встретим как надо. Береги Юлю.Конечно, был великий риск, что их переписка расшифруется, но со стороны было совершенно непонятно, о ком идет речь. Но и очевидно, что в этой переписке зашифрован совсем другой подтекст. Так, а как же донести до Фила, что надо надежно спрятать гитару? И сможет ли он забрать их прямо от подъезда, чтоб не пришлось волочить подозрительный предмет по улице? Но Фил сам всё понял. Артём прочел новое послание:— Женщина не пойдет по улице. Ей надо спрятать лицо. Я приеду с луком, пусть женщина плачет под ним.
Да Фил гений! Он предлагает спрятать гитару под мешком лука в багажнике. Только вот лук надо рассыпать по всему багажнику, пусть прикроет гитару как можно надежней. И Тим дал ответ:—Лук рассыпется. Женщина заплачет.
— Да, - только и ответил Фил.И, немного успокоенный, Тим отправился спать. Эх, неужели завтра поживем, как раньше?Наутро Тиму позвонила Юля и сказала только одну фразу: — Еду.Это значит, что она готова была предоставить свою машину. Тим ответил:— Езжай на метро, скоро будет Фил. Он сам приедет. У нас хорошие новости.— Отлично, - успокоилась девушка. Она не знала Фила, но раз Тим обнадежил, то ему можно доверять.
Юля вскоре приехала, следом за ним и Андрей. Он смущенно, но не совсем довольно смотрел на неё. И Юля не понимала, в чем причина такого отношения. Она ведь ничем не обидела ГрейЧайника. Ну, может, обидела, но не хотела. Колка на язык, что поделать. Но не успела она спросить об этом Андрея, как на пороге появился запыхавшийся Фил, волосы взъерошены, в глазах - сталь. Даже трудно поверить, что такой сам из рядов музыкантов. Впалые щеки говорили о том, что Фил хронически недоедает. Сейчас всех уравняли, по мнению властей, наступила настоящая соц- демократия. Только демократия эта пахла кровью и слезами невинных людей.Четверо молча ехали в машине, взрезая мелкую пургу, летевшую им навстречу. На часах было шесть утра, но рассвет едва только занимался у кромки горизонта. Казалось нереальным ехать вот так, в кромешной темноте, разбавляемой только светом фар и придорожных кафе.
— Первый пост ГИБДД, - нарушил тишину Тим. И впрямь, они приближались к постовой будке. Возле неё стоял полицейский и лениво курил, перетаптываясь на месте. Всё таки морозно нынче, да еще и метель. Полицейский привычным жестом остановил машину и представился, проглатывая гласные и согласные звуки:—Сержантплиции Килькин. Будь-бры, ваши документы.
Музыканты по очереди протягивали документы, а полицейский, скучая их рассматривал. Было видно, что он совершенно ничего не подозревает - зевает на каждом шагу, куда уж до бдительности.
И полицейский, проверив документы, отпустил машину, ребята тронулись, а тот, вальяжно переминаясь с ноги на ногу, снова спрятался в будке.