Часть 5 (1/1)
О том, что произошло на поле, помимо всех причастных, знали только Львович и слуги царского советника. От казначея Палыч не видел смысла прятаться – слишком много совместных махинаций их связывало. С остальными было ещё проще: никто даже не поинтересовался, почему недалёкий Василисин муж вдруг резко стал вести себя иначе. Раньше событиями в стране рулил Палыч, теперь будет Иван, какая разница, кому кланяться. Царь-батюшка специально подбирал придворных так, что они были один другого глупее.Никого даже не волновало, что Иван вместо печатных букв вдруг освоил заковыристый вензель, которым расписывался Пал Палыч. Чуть видоизменённый, конечно, но без труда опознаваемый. Возвращение в новом облике прошло для советника на удивление гладко. Оставалась одна проблема – царь.- Царь возвращается, - как бы между прочим заметил Львович, разбирая пачку счетов. – Утром записку от него прислали.- Царь, говоришь? – Палыч задумался, рассеянно повертел на мизинце перстень-печатку. Царя так просто не обманешь, он сразу заподозрит неладное. Палыч не был уверен, что сможет изобразить Ивана так, чтобы самодержец поверил. Да даже если и сможет, это временная мера. Палыч временные меры не любил. Царь был последним, кто способен реально ему помешать. – Старый хлам нужно выкидывать…- В смысле? – переспросил казначей и придвинул Палычу несколько скреплённых листов бумаги. – Подпиши, буржуи твои договор прислали. Десять тыщ пудов меди ежегодно. Палыч, у нас рудник не треснет?- Не треснет, там её много. Львович, заткнись, дай прочитаю.В государевой библиотеке повисла тишина, прерываемая лишь недовольным сопением казначея. Палыч дочитал, расписался и вернул ему листы.- Так что с царём-то делать?- Как не вовремя всё, - Палыч досадливо поморщился. – Отвези его на поле.- Я?!- Ну а кто, я?- Палыч, побойся бога, это ж царь! Василисы твоей отец! – Львович побледнел. – Слушай, я на это не подписывался. Одно дело – министры наши, имущество ихнее, опять же, у себя пригреть не грех. Но царя?- Хорошо, твои предложения. Когда он меня с этой пролетарской рожей увидит, думаешь, не заинтересуется, как это возможно? А там и до восстания недалеко. Ты хочешь, чтобы нам опять поле жгли? И так еле восстановили.- Ну, не знаю… Палыч, он же старый совсем, сам помрёт скоро. Зачем лишний грех на душу?- А если вернуться захочет и снова на трон сесть?Казначей испуганно помотал бородой. Палыч страдальчески закатил глаза.- Господи, с кем приходится работать… Ладно, я сам.- А Василиса?- Разберёмся.Аринка причёсывала Василису перед зеркалом. Когда вошёл Палыч, обе обернулись. Девочка воткнула Василисе гребень в волосы и торопливо поклонилась. Царевна вскочила. Одна половина волос у неё уже была заплетена в косу, вторая распущена. Аринка поняла намёк и постаралась как можно незаметнее исчезнуть.- Я бы попозже зашёл, - хмыкнул Палыч, когда Василиса повисла у него на шее.На правах мужа бывать тут стало проще. Когда он вплетает пальцы в её распущенные волосы, Василиса послушно запрокидывает голову. Она как будто боится снова остаться одна. У неё глаза безоглядно влюблённой женщины. Кажется, что она не видит внешней разницы, но безошибочно откликается на нежность.- Василиса, у меня к вам предложение.Царевна закрывает глаза и прерывисто вздыхает, когда Палыч обнимает её за талию. В кольце его рук ей спокойно.- На вас последнее время столько свалилось. Я бы хотел, чтобы вы отдохнули. Смените обстановку, сходите в оперу. Купите себе что-нибудь.- Если куда-то лететь, то вместе, - Василиса склонила голову ему на плечо. – Без вас я никуда не хочу.- Увы, меня не отпускают дела, - он поцеловал ей руку. – Зато вы можете не беспокоиться о расходах.Василиса недоверчиво покачала головой.- Я так не могу, мне неловко.- За каждым успешным мужчиной стоит его женщина. В моём случае – вы.Василиса тает. Сорванно дышит, запрокидывает голову, подставляя шею под поцелуи.- Но я… я не хочу одна.- Возьмите кого-нибудь. Мне нужно руководить страной, а вам – просто быть счастливой.И она сдаётся. Перед предложением путешествовать, не считая деньги, она бессильна.- Но я ненадолго. И постараюсь много не тратить.- Василиса, если покупки приносят вам радость, я разрешаю тратить столько, сколько захотите.Иногда она поражённо думает, как же мало в нём осталось от внешности Ивана. Василиса уже и не помнит, а каким был собственно Иван, - кажется, даже лицо стало выглядеть иначе. Она ни о чём не жалеет.Василиса взяла с собой Аринку. На ковёр-самолёт погрузили чемоданы, и уже вечером царевна отбыла в Милан. А следующим утром ко дворцу подъехал царь. И практически сразу, с корабля на бал, собрал заседание в тронном зале.Он прошёлся среди своих придворных, с особо приближёнными поздоровался за руку и обвёл собравшихся недоуменным взглядом.- К вам, значит, царь-батюшка вернулся, а вы неизвестно где ходите! – сварливо заметил он. – Неуважение! Где Фёдор Егорыч? Ефим Михалыч, Ефимка, друг мой верный? Да и ещё многих не вижу. Волка куда дели? Обычно всегда рядом отирается.Собравшиеся дружно развели руками.- Никакого от вас толку. Кто-нить, сбегайте, Ваньку покличьте. Пусть меня в библиотеке ждёт. И рассказывайте, что нового.Из нового царь особенно впечатлился плиткой на площади. Ещё бы, раньше там неделями лужа не просыхала. Даже ковёр, когда дочь приехала, пришлось поверх лужи кидать. Недовольный царь распустил придворных и выдвинулся в библиотеку. Иван за время царского отдыха с задачей управления Тридевятым справился лучше, чем предполагалось, нужно было его похвалить. Да и себя заодно.Царь расположился в кресле и принялся ждать. На звук открывающейся двери и шаги за спиной он обернулся не сразу.- Здравствуй, Ванюш. Садись, докладывай, сложно ли было.- Да уж не привыкать.Царь медленно повернул голову – да так и застыл.- Ваня? Палыч?! Подождите-подождите… - он крепко зажмурился и снова открыл глаза. Без сомнений, это его советник.Общая самоуверенность, манера одеваться, да даже голос был почти его. Только лицо почему-то… Ивана. Царь осел в кресле.- Подожди, как?! Ты что натворил, аспид?!- Пойдём, царь-батюшка, прокатимся. Я тебе кое-что покажу.Царь таращился на него и беззвучно открывал рот. Палыч хмыкнул и развернулся уходить. Царь вскочил и бросился следом.- А ну стоять! Революцию удумал?!Они спустились во двор. Палыч шёл впереди, и царю ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. У подножия лестницы дожидалась открытая карета.- Садись, батюшка. Реформы поедем смотреть.Лошадьми управлял мужик из прислуги Палыча.- На поле, - коротко бросил царский советник. Карета сдвинулась с места.- Где Василиса? – царь сам не узнал свой севший голос. Ровный стук подкованных копыт по жёлтой плитке доносился до царя как сквозь слой ваты. Не покидало ощущение какой-то липкой паутины, заговора, из которого уже не выбраться.- Путешествует. Я дал ей денег и отправил в Европу.По этой самодовольной морде хотелось врезать чем-нибудь тяжёлым. Он даже на Ивана уже не похож. Царь побагровел от гнева.- Так ты мою Василису… Ты её спать с тобой заставляешь?!- Ну что ты, батюшка. Всё исключительно с её согласия. Зато смотри, как мы в твоё отсутствие сельское хозяйство подняли.Они въехали на поле. Царь ошарашенно покрутил головой: вокруг колосилось невиданное растение.- Что это?- Кукуруза. Быстрорастущий сорт прямиком из Нового Света. Два урожая за сезон. А то и три, зависит от того, как кормить будешь.Палыч как-то двусмысленно улыбнулся. Царь нахмурился.- Ты, батюшка, про своих министров спрашивал. Я тут немного почистил наши ряды.- Я тебе таких полномочий не давал!- А я и не спрашивал. Просто заранее убрал тех, кто мог мне помешать.На засеянных квадратах стояли пугала – где-то с десяток. Некоторые – просто деревянные кресты в лохмотьях, на каких-то соломенные фигуры с прорисованными лицами. Фигуры были узнаваемыми. Царь мысленно сложил свои догадки и побледнел.- А это, так сказать, я, - Палыч спокойно махнул рукой в сторону одного из крестов. – Твой волк постарался.- А где он?- Не знаю, у кота надо спрашивать.Царь судорожно вздохнул, грудную клетку пронзила боль. На лбу выступила испарина.- Если ты там… то как? – невнятно спросил он. Палыч широко улыбнулся.- А за это, батюшка, мне стоит благодарить Василису.Царь попытался встать, схватился за сердце и рухнул обратно на сиденье.- Ну что, так тоже неплохо, - пробормотал Палыч себе под нос. Царь не приходил в сознание. – Давай во дворец.Царь скончался от последствий сердечного приступа утром следующего дня. Василиса вернулась как раз к похоронам.Хоть и не были они с отцом особо близки, она его по-своему любила. Она проплакала весь день, но к моменту похорон была уже почти спокойна. Собрались придворные, съезжалась родня. Кланялись, выражали соболезнования, Василиса что-то отвечала, не запоминая, что и кому.Они стояли у подножия центральной лестницы втроём. Царевна держала Палыча под руку, рядом на задних лапах застыл кот. Толпа существовала как будто отдельно от них. У Василисы от слёз двоилось в глазах. Во время её учёбы в Англии они не виделись шесть лет, но тогда она знала, что отец где-то есть, пусть и далеко. А теперь его не было.Подъехала траурная карета. Кот попытался сочувственно высказаться, что царь-батюшка был уже немолод и этого следовало ожидать, но Палыч щёлкнул его по уху, и кот свернул выступление.- Король умер, да здравствует король, - пробормотал он себе под нос. Василиса, придерживая юбку, поднялась по ступеням подножки и скрылась в карете. Палыч протянул коту руку, и тот привычно стукнул его лапой по пальцам. В истории Тридевятого царства начиналась новая эра.Кот тоже ни о чём не жалел.