IV: Blood of Villain (1/1)

Моришиге Сакутаро с ленивым интересом следил за самопровозглашённым ?принцем-детективом? Акечи Горо, который с невероятно собранным видом изучал его бумаги, водя глазами по строчкам иероглифов. Надо сказать, этот кичливый смазливый ?Дегустатор? у него не вызывал ничего, кроме раздражения. Он до боли напоминал президента студсовета, которому всегда всё было надо. Знаете такой типаж? Который успеет всех достать с подготовкой к школьному фестивалю ещё за месяц до того, как он, собственно, состоится. Моришиге такие люди утомляли. Они вечно делали вид, что им до всего есть дело, что они во всём понимают и всё знают, хотя по грамотности своей едва ли способны отличить Достоевского от Толстого — и это и то в лучшем случае, а так одна вообще с какого-то перепугу решила, что это был Хемингуэй. Акечи выглядел образованнее большинства, но в то же время — он утомлял ещё сильнее. Голосование и допросы? Бомба своими руками? Не сдаваться и не терять надежды — кто вообще в такое дерьмо верит в подобной ситуации? Не, ну если ты не герой сёнен-манги, конечно. В этом плане русские были честнее. Жизнь — дерьмо? Да, дерьмо. Вот вам, пожалуйста, двести страниц описания того, насколько всё дерьмо, с полным перечислением всех особенностей и видов каждого… Надо сказать, что Достоевский стал для Моришиге маленьким, но открытием. Кто бы мог знать, понять и также тонко передать отношение самого Актёра к этому миру? Нет, конечно, были в жизни и позитивные моменты — например, овации. Например — когда ты полностью сливаешься со своей ролью и переживаешь что-то… что-то, что иначе пережить невозможно. Может быть, в пьесах эмоции нарочно как-то… преувеличивают, что ли? — но по сравнению с тем, что творится в обычной жизни, — они честнее. Если Джульетта закалывается из любви к Ромео — она на самом деле закалывается из любви к возлюбленному. Если Раскольников идёт убивать старуху — он на самом деле верит в то, что он делает, как бы он потом ни хныкал и ни страдал. Но в тот момент он действительно был способен на такое! Такие эпизоды — смерти, безумия, исступления и угасания — вызывали в нём наибольший интерес. Правда, это было безумно интересно, это была целая драма!.. А люди? Эти маленькие существа, которые думают, что их мелкие мысли и эмоции достойны того, чтобы на них смотрели, как на величайшую драму человечества! Этот ?Акечи? вызывал у Актёра ощущение такой дурной постановки. В которой вроде бы и реквизит есть, и режиссёр нечего, и актёры, но вот… Акечи поднёс бумагу к ксероксу, засунул под крышку, нажал по кнопкам и откопировал его листы с ответами. Отдал Акире. Затем посмотрел на Моришиге. — Что ж, Моришиге-сан, теперь я задам вам некоторые вопросы, не возражаете? Моришиге кивнул, расслаблено сидя на стуле. Акечи не сводил глаз с копии. Произнёс: — Вы написали, что вашей ?звёздной? постановкой стало… ?Преступление и наказание?, да. — Он покивал своим каким-то мыслям. Посмотрел на Моришиге. — Я тоже очень люблю театр, Моришиге-сан. Может быть, вы продемонстрируете что-нибудь из любимого? Моришиге моргнул. — Простите, но какое это имеет отношение к допросу? — он впервые посмотрел на Акечи как на кого-то, стоящего внимания. Принц-детектив улыбнулся. — Никакого, Моришиге-сан. Я просто люблю театр, что тут такого? — такая честность слегка подкупала, с одной стороны. А с другой… Моришиге помолчал некоторое время. Приспустил очки и протёр их платком, выигрывая время на размышление. Акечи продолжил: — Я бы мог, конечно, начать задавать вам кучу скучных вопросов, пытаться поймать вас на лжи, читать вашу мимику и язык тела… Моришиге фыркнул. — И что же вам мешает так сделать? Акечи устало вздохнул. — Мне немного лень, если честно. Очки чуть не слетели с носа Актёра, покуда на его лице впервые проступила какая-то реакция. Акира, который сидел возле компьютера и что-то старательно выводил ручкой, был поражён не меньше. — А… кечи-сан, — наконец подал Бариста голос. — Мне это тоже вносить в протокол? — Это можете не вносить, — махнул Акечи рукой. В этот момент Моришиге решился. — Если честно, у меня нет каких-то предпочтений. Что бы вы хотели увидеть? Акечи всерьёз задумался и поднёс руку к подбородку. Затем хлопнул в ладоши. — А ?Короля Лира? знаете? Моришиге прикрыл глаза, вспоминая текст. ?Лир? — не то чтобы такая популярная пьеса, в отличие от тех же, допустим, ?Ромео и Джульетты?. Однако Супер Актёр на то и был ?Супер? — вскоре ему вспомнилась основная канва и строчки. — Не так хорошо, но помню. Какую сцену? — Вторую в первом акте, если не возражаете. Моришиге покосился на Акечи, некоторое время вглядываясь тому в лицо. В глазах принца-детектива можно было увидеть что-то, отдалённо напоминающее интерес. Актёр поднялся, отодвинул с центра комнаты стол и стул. — Не могли бы вы? — он вопросительно посмотрел на Акечи. Тот приподнял бровь, затем хлопнул себя по лбу и достал небольшой лист бумаги, который, поклонившись, Моришиге взял в руки. Затем он встал по центру и замер. Некоторое время он так и стоял, молча и с закрытыми глазами. Затем распахнул их и принял невероятно ленивый и расслабленный вид, чем-то напоминающий сытого кота. — Природа, ты моя богиня! В жизни Я лишь тебе послушен. Я отверг Проклятье предрассудков и правами Не поступлюсь, пусть младше я, чем брат. Побочный сын! Что значит сын побочный? Не крепче ль я и краше сыновей Иных почтенных матерей семейства? За что же нам колоть глаза стыдом?.. Зачитывая этот монолог, Актёр полностью переменился. Больше не осталось того, старого, зажатого и безэмоционального Моришиге — здесь был лишь Эдмунд, герой шекспировской трагедии, хитрый и коварный бастард, который задумал погубить законного наследника. Акира даже не успел подняться со своего места, как Моришиге, закончив монолог, тут же продолжил его, превратив уже в диалог с несколькими ролями: Глостер и Эдмунд, Эдгар и Эдмунд… каждый раз, меняясь в роли, он немного менял голоса и интонации, за счёт чего можно было легко по одной лишь окраске понять, кто именно из героев говорил. Он не надрывался; он не читал, как это могло бы казаться, ?с выражением?, нет. Но глядя на его игру — можно было без всякого реквизита и декораций поверить в то, что вот сейчас, сейчас уже развернётся драма, предательство!.. И в чём состоял секрет его игры? Да ни в чём, казалось бы, а всего лишь в этой естественности, натуральности, которую никакое бы существо не смогло изобразить — кроме, разумеется, того и тех, кто описан в пьесе. И, может быть, Супер Актёра. — Отец поверил, и поверил брат. Так честен он, что выше подозрений. Их простодушием легко играть. Я вижу ясно, как их обморочить. Не взял рожденьем, так свое возьму Благодаря врожденному уму.*

Но драма и предательство не успевают свершиться, но лишь обозначиться — как, собственно, то и задумывал драматург. Силки расставлены — и двое в них попались. Акира, всё это время стоявший на полусогнутых ногах, в неудобной позе, высунувшийся из-за стола, наконец моргнул, охнул, после чего мощно приземлился на стул, чувствуя в ногах гудение. Акечи, казалось бы, дышавший через раз, наконец отмер. Моришиге же, сказав последние слова, выдохнул и остановился, некоторое время ловя сбившиеся дыхание. Не сговариваясь, Акечи и Акира зааплодировали. Моришиге, кивнув им уселся на стул, который до того отставил в сторону. — Вам… чего-нибудь… — осторожно поинтересовался принц-детектив. Моришиге слабо кивнул. — Воды, — хрипло сказал он. — Карасу-сан. — Мигом. Акира подскочил на ноги и побежал на кухню, рывком открыв дверь. Акечи, глядя ему вслед, вдумчиво произнёс: — Не подумал я что-то, не подумал… — он постучал пальцами по подбородку. Посмотрел на Актёра: —…возможно, это прозвучит как лесть… но вы… — Акечи смолк, и уставился куда-то в сторону, подбирая слова. Моришиге ждал. — Вы стали единым целым со сценой, Моришиге-сан. Я даже не знаю, как это описать, — на лице Акечи была растерянность. В груди Актёра что-то зашевелилось: какая-то странная теплота коснулась его сердца. И он знал, что это было: это была благодарность от понимающего зрителя. Внешне это никак не отразилось… разве что уголки губ расплылись в слабой улыбке. Может, этот Акечи не настолько надоедливый президент студсовета, как ему показалось?

Наконец, Акира ворвался внутрь вместе с чайником кипячёной воды и кружками. Ловко приземлил их на стол и изящным движением налил в чашку. И, точно бы телепортировавшись, очутился подле Моришиге. Тот кивнул и приложился губами к кружке, поглощая влагу. Глотки были небольшие, но очень жадные. Атмосфера Театра, повисшая в помещении, улетучиваться не хотела. Собственно, работать настроения особого не было. Хотелось просто посидеть, подумать… Акечи помотал головой. — Что ж, пора и честь знать… — перед Акечи возникла кружка. Тот её благодарно принял, немного отпил. — Ладно, Моришиге-сан. Не возражаете, если мы вернёмся к обычному протоколу? Актёр кивнул и уже начал подниматься со стула… — Нет-нет, Моришиге-сан, сидите там. Мы потом с Карасу-саном всё вернём как было. Акечи прикрыл глаза. Вдохнул поглубже и выдохнул. — Что ж, продолжим. Итак, вы были учеником Академии Кисараги, верно?..

В отличие от прошлого раза, когда Хулиган выглядел так, словно бы его бросили в стиральную машинку и нажали кнопку ?отжать?, Актёр после допроса был совсем другим. Ни следа усталости, а только спокойная и, может быть, уютная атмосфера. Если Кишинума много отпирался, отнекивался, пытался что-то замолчать, много краснел и даже ругался (собственно, в качестве образца его голоса попали на запись только ругательства), то Моришиге воспринял всё это довольно стоически. Да и сам допрос больше напоминал не допрос, а высокоинтеллектуальную беседу, в которой сошлись два любителя литературы. Моришиге прекрасно ориентировался в пьесах (как японских так и заграничных), но при этом немного хуже — в романах; впрочем, Акира не читал и половину того, о чём эти двое говорили, — Грех и наказание — это вообще что? Студент, который зарубил топором бабушку, которая ему давала деньги? И её сестру в придачу? Что это за сюжет хоррор-манги такой? Акечи был больше по детективам — но этот ?Грех и наказание? он и Моришиге обсуждали чуть ли не с пеной у рта, споря о героях, мотивах их поступков, а также вообще допустимости такой страшной вещи как ?убийство?. Акира себя на этом празднике жизни чувствовал очень лишним. Разве что оба этих интеллектуала под конец сошлись на мысли, что какая-то Соня оттуда же — полная дура. По итогу эта парочка рассталась друг другом довольной, а Бариста, высунув язык, поставил точку на протокольном листе. Моришиге поднялся, посмотрел на Акечи. Не сговариваясь, они оба друг другу низко поклонились. — Приятно было общаться с вами, Акечи-сан, — поправил очки Моришиге. — Взаимно-взаимно, Моришиге-сан. Заходите ко мне как-нибудь ещё, в свободное время, — лучезарно улыбнулся Акечи. Актёр развернулся и направился к двери. Потянул за ручку, открыл дверь, и, точно бы в нерешительности, остановился на пороге. Со спины он услышал хлопок и тяжёлый вздох. Обернулся. Акечи, свернув бумагу в рулон, колотил Акиру по голове. Последний прикрывался руками. Моришиге моргнул и случайно отпустил ручку, из-за чего дверь схлопнулась. Акира и Акечи вздрогнули и замерли, точно бы пойманные на месте преступления. Принц-детектив развернул листы обратно. — Акечи-сан?.. — осторожно поинтересовался Актёр. Акечи, чьё лицо оставалось совершенно спокойным (только глаз дёргался), покосился на своего горе-секретаря. — Это существо, которое по наглости именуется моим секретарём, пишет так, что лучше бы не писало в принципе, — на лице принца-детектива было невероятное по силе возмущение. Почему-то, Моришиге захотелось хихикнуть. Он сдержался. Акира выглядел… бесстыжим. Вот совсем не сожалеющим о сделанном. — Акечи-сан, я еле за вами поспевал! — возмутился он. Акечи вздохнул. — А мне теперь сидеть, полтора часа переводить твои каракули в нормальный текст — в чём тогда вообще твой смысл? Я бы лучше всё сделал сам тогда! — сложил руки на груди, буравя Бариста недовольным взглядом. Тот пожал плечами. — Я бариста, а не секретарь. Акечи положил руки на лицо. Выдохнул. — Знаете что, ?Бариста?, — с недовольством произнёс тот. — Идите-ка вы на кухню и принесите мне кофе. Хоть немного побудьте полезным! Акира, с гордым видом, удалился. Акечи изучающе смотрел на Моришиге. Натянуто улыбнулся. — Видите, как сложно найти квалифицированные кадры, Моришиге-сан. Он уселся за стол и приземлил подбородок на поверхность. Вид у принца-детектива был… немного потешный. Как у обиженного ребёнка, которого Санта Клаус решил продинамить на Рождество. Акечи скосил взгляд на ноутбук. Вздохнул. Моришиге почувствовал неудобство. — Акечи… сан? Принц-детектив посмотрел на него, лениво подняв бровь. — Может быть, я могу вам помочь?.. Акечи моргнул. Второй раз. Медленно поднял голову. Сложил руки на груди, подставил кулачок под подбородок. — А вы умеете быстро и качественно писать и не терять главное, Моришиге-сан? Тот пожал плечами. — А вы возьмите меня на испытательный срок, Акечи-сан. Акечи задумался ещё серьёзнее. Настолько серьёзнее, что даже полностью замер, лишь едва-едва дыша. Моришиге отвёл взгляд в сторону. — Да и… Акечи скосил глаза. — Вы так много знаете. Почему бы нам не продолжить общение? И только отведённый в сторону взгляд говорил о том, что Актёр был невероятно смущён. Акечи нахмурился. — Почерк у вас разборчивый, скорость письма проверим… а как вы с компьютерами? Моришиге развёл руки. — Работал в школе пару раз, но не более того. Принц-детектив кивнул. Хлопнул в ладоши. — Ладно. Вы приняты! Моришиге смущённо кивнул. Когда Акира распахнул дверь и занёс внутрь поднос с двумя чашками, кофейником, графинчиком сливок и сахарницей, он был в достаточной мере удивлён обнаружить внутри Акечи и Моришиге: первый что-то объяснял последнему, стоя перед компьютером, в то время как Актёр внимательно слушал и кивал. И да, в качестве особого подарка, было сверху блюдо с кренделями (маленькими и с посыпкой пудрой), которые Урсула испекла буквально только что. Бариста моргнул, в то время как дверь позади него захлопнулась. Актёр и принц-детектив повернули головы. — О, Карасу-сан, вы принесли кофе, чудесно. Поставьте его, пожалуйста, — радушно улыбнулся Акечи. Акира поднял бровь, явно ожидая какого-то объяснения. Но всё же молча поставил на допросный столик поднос. — Видите ли, Карасу-сан, раз уж вы так настаивали на том, что вы Бариста, а не секретарь, я решил попробовать кандидатуру Моришиге-сана. Вы не возражаете, Карасу-сан? Бариста приложил руку к подбородку. Кивнул. — Замечательно, Карасу-сан. Моришиге натянуто улыбнулся. — Вы уж простите, что… — Не важно, — покачал головой Акира. Однако очень изучающе и внимательно посмотрел на Акечи. Тот развёл руки в сторону и поднял глаза к потолку, а-ля ?Ну, что я мог поделать…?. Бариста начал возиться с чашками. — Мне, пожалуйста, немного сливок сверху и три ложечки сахара, Карасу-сан, — подал голос принц-детектив. Покосился на Моришиге. — А вы что будете?.. Тот отвёл взгляд в сторону. — А, Карасу-сан?.. Акира покачал головой. — Если Акечи-сан решил вам довериться — я не возражаю. Актёр склонил голову набок. — Вы… — Позаботьтесь о нём пожалуйста, Моришиге-сан. Моришиге кивнул. — М-м! — протянул Акечи. — Ну не душка ли у нас Бариста, а? Актёр смущённо произнёс: —…без сахара, пожалуйста. Только сливок. Бариста умелыми движениями разлил напиток. Кивнул на крендели. — Особый сервис от Урсулы-сан, специально для вас, Акечи-сан. Тот взял приготовленный для него кофе, сделал глоток, кивнул, закусил кренделем. Зажмурился от удовольствия. Прожевал и проглотил. — Вкусно. Мои комплименты госпоже Горничной. Моришиге-сан, будете? — протянул крендель Актёру вместе с его чашкой и блюдечком кофе. Тот приподнялся, взял их из рук Акечи, уселся обратно. Принц-детектив, тем временем, полез к себе в чемодан, откуда выудил две рации. — Я об этом уже думал, Карасу-сан… Акира склонил голову набок. — Мне было бы немного неудобно быть ограниченным только рамками этой комнаты. Не могли бы взять рацию и проверить её с кухни? Если что, у нас получится даже держать связь и оперативно передавать информацию. Моришиге нахмурился. — На кухню?.. Акечи кивнул. — Кухня — стратегический объект, на данный момент. Вы ведь не будете отрицать, что все в той или иной мере из неё выходят и в неё возвращаются? — Я об этом не думал с такой точки зрения, — покачал головой Актёр. — А я подумал. Отдавать рацию мисс Октавиан, конечно… было бы нерационально. Но если это господин Бариста… Акира уловил идею Акечи и кивнул. — Я вас понял, Акечи-сан. Позабочусь о ней, — взял рацию в руки. Спустя несколько минут Бариста уже довольно уверенно включал и выключал её. В рамках комнаты она работала достаточно хорошо. На прощание Акира поклонился принцу-детективу и покинул помещение, забрав с собой чайник и кружки, которые принёс ранее. Акечи тут же взял второй крендель и откусил от него. Моришиге сделал глоток кофе. — Что сейчас будем делать? Акечи призадумался. Куснул крендель. — Думаю, перерыв, раз уж у нас кофе, — немного отпил. — И крендели. Помолчав, добавил: — Следующим у нас по списку всё равно идёт Санада Акихико-сан. Да и медпункт надо проверить… Моришиге допил кофе. — В общем, вы пока забивайте данные и осваивайтесь с техникой, Моришиге-сан. Будет пока технический перерыв. Акечи взял другой кренделёк и смачно хрустнул им. — А умеет готовить Урсула-сан, однако…

Хитаги снова сбежала из медпункта. На этот раз под вполне благовидным предлогом — они уже перебрали всё, что только могли перебрать, и осталось только дозаполнить отчёт для Блина. Дэймон же, видя, как его сестра томится от безделья, всё-таки сжалился над ней и выпустил наружу, заверив, что дальше он справится и без неё (у Марти так вообще была чайная сиеста с того момента, как Игрок принесла чайник Эрл Грея, заваренный по её просьбе Горничной). Одним словом, Хитаги внезапно оказалась на совершенной свободе, без конкретного занятия… о, монетка. Присела, подобрала, в кулачок. У Дея, как он жаловался, уже сотня этих монеток набралась, а куда их девать — непонятно. Ну не у Тау же на них свободу выменивать? Поднимаясь, она заметила Эрику, которая с лёгкой насмешкой смотрела на неё. Хитаги склонила голову набок… — Фурудо-сан, я что-то не так делаю? — Мне просто забавно, что вы с таким упорством их собираете, в то время как остальные их игнорируют. Я вот и думаю: это ваш талант так работает или вы просто всё тянете, что блестит? — и хотя лицо Эрики было совершенно нейтральным, в её глазах так и горело чувство собственного превосходства. Хитаги поднесла руку к подбородку и задумалась. — Не делайте так лучше, Хицугири-сан, — лицо Детектива превратилось в холодную маску. — Э?.. Что именно, Фурудо-сан? — Хитаги склонила голову набок. — Не надо копировать дурные манеры одного Дегустатора. — Копировать?.. — Хитаги продолжила держать руку у подбородка. — Вы может этого и не замечаете, но вы сейчас неосознанно копируете его фирменный жест один-в-один. Заметив, что Хитаги так и не убрала руку, она покачала головой. — Умейте выбирать союзников правильно, Хицугири-сан. — Фурудо-сан, мне кажется, вы всё излишне усложняете, — наконец произнесла Игрок, убрав руку с подбородка. — И мне кажется — вы знаете, зачем нужны эти монетки. — Нет ничего проще, Хицугири-сан, — самодовольно усмехнулась Эрика. — В школьном магазине есть один автомат. Засуньте в него монету — узнаете. На слове ?автомат? глаза Хитаги загорелись огнём любопытства. — Фурудо-сан, спасибо вам большое! — поклонившись, Хитаги быстрым шагом направилась в место своего интереса.

Автомат был найден довольно быстро: собственно, во всём школьном магазине какой-то привлекательностью обладал только он, высясь посреди пустой комнаты эдаким чёрным монолитом. Больше всего он напоминал ?однорукого бандита?: тот же отсек под монетки, то же отделение под выдачу какого-то приза, и полное отсутствие представления о том, как именно осуществляется (и из чего) выигрыш. Азарт, до того спавший в Игроке, впервые пришёл в движение. Она сама не заметила, как облизнула губы, а в следующую секунду очутилась рядом. Всунула монетку, нажала на кнопку. На небольшом экранчике загорелось табло о количестве внесённых монеток, после чего строка, отображавшая выигрыш, задрожала и начала мельтешить и сменяться. Когда она остановилась, на ней выскочила строчка ?ПРИЗ!?. Из нутра автомата выскочила небольшая капсула с крышкой, внутри которой в миниатюре было видно что-то красненькое. Хина с интересом распахнула капсулу. Когда она это сделала, то обнаружила, что каким-то образом то, что находилось внутри, стало больше. ?Эка невидаль!? — промелькнула у неё мысль, пока она изучала свой выигрыш — красную брошь, выглядевшую как алый цветок с тонкими лепестками, чем-то напоминающими паучьи лапки. ?Как кровь!? — заворожённо думала она, подняв ту на свет и любуясь переливами красок. — Я думала, я все эти противные цветы здесь извела, — раздался из-за её спины голос. Хитаги вздрогнула и обернулась… чтобы заметить сначала шутовской колпак, вместе с его владелицей — Тау, которая очень внимательно смотрела на брошь. — А по-моему, очень красивый цветок. Как он называется?.. Тау фыркнула и показала язык. — А вот не скажу! — Ну ты и злюка! Кукла оттянула веко, и, не успела Хитаги и моргнуть, как Тау испарилась прямо на глазах. Хитаги надулась от возмущения. Топнула ногой. — И кто мне теперь скажет, как этот цветок называется? Игрок снова подняла на свет, изучая переливы красного. По какой-то причине это украшение (а может и цветок) невероятно притягивало её взгляд. Разве что брошка никак бы не подошла к её чёрно-синему платью, что отчасти опечалило Хитаги. — Хицугири-сан, а что вы тут забыли? — на этот раз голос был слишком узнаваемый, чтобы не опознать владельца. — Акечи-сан! — Хитаги резко развернулась на мысках. В проходе действительно стоял Блин (как его с презрением называл Марти). Не расставаясь с чемоданом под мышкой, он держал руку на подбородке, со своей фирменной улыбкой глядя на Игрока. Стоп, на подбородке?! ?Так вот о чём говорила Фурудо-сан!? — внезапно осознала Хитаги. Акечи прищурил глаза, изучив брошь в руке Хитаги — освещение как раз позволяло ему это сделать. — Хицугири-сан, а откуда у вас такая интересная брошь? В голове Хитаги точно бы вспыхнула лампочка. С коварной улыбкой он подошла к принцу-детективу поближе. — Да вот, выиграла в автомате! Акечи покосился на автомат с интересом. — Выиграли? Интересно… — Акечи, замерев на месте, водил взглядом комнате. Хитаги поняла, что надо действовать. — Акечи-сан! А вы не могли бы мне помочь? Тот поднял бровь. Она протянула ему брошь. — Что это за цветок, Акечи-сан? Он ответил сходу: — Ликорис радиата, он же ?Ликорис лучистый?, нативное растение Китая и Непала, завезённое в своё время в Японию, а оттуда распространившееся по миру, — Акечи говорил так, словно бы по памяти цитировал какой-то справочник. — Многолетнее растение из семейства амариллисовые, цветёт в конце лета, начала осени. Луковицы ядовиты. Считается, что изначально культивировался, чтобы охранять рисовые поля от вредителей… Хитаги помотала головой. У неё сложилось чёткое впечатление, что вся эта умная информация, которую он говорил сейчас, явно была мимо кассы. — Акечи-сан, а если для простых людей?.. — несчастным тоном сказала она, честно-честно вглядываясь в глаза принца-детектива, который смотрел на неё сверху-вниз из-за преимущества роста. Акечи вздохнул и точно бы сжалился над Хитаги: — Хиганбана это. Цветок мёртвых. — Хиганбана… — зачарованно за ним повторила Игрок, уставившись на брошь как на сокровище. Принц-детектив же не сводил взгляд с автомата. — Так вы сказали, из автомата выиграли, не так ли, Хицугири-сан? Хитаги кивнула, затем показала монетку. — Вот при помощи вот этого! Акечи прищурился. — А не могли бы вы ради меня ещё разок попробовать? Игрок кивнула, после чего подошла к автомату и зарядила его по новой. На этот раз автомат думал дольше, точно бы сомневаясь, а что всё-таки ему выдать. Наконец, выскочила табличка ?ПРИЗ!?, а вместе с ней и новая капсула. Акечи и Хитаги склонились над выигрышем. — Там что-то красное, — вдумчиво сказала Игрок. — Открывайте, — кивнул принц-детектив. Хитаги напряглась, затем откупорила крышечку. На руку ей упала красная маска. Простая красная маска, закрывающая едва ли переносицу и глаза — но с невероятно длинным и острым носом. — Ха?! Реакция Акечи, когда он её увидел, была полным шоком. Не сдержавшись, он распахнул рот и часто-часто моргал, пялясь на эту маску, точно бы… Хитаги нахмурилась. — Акечи-сан? Тот не реагировал, не в силах оторваться от маски. Его рука, дрожа, потянулась к ней. Хитаги быстрым движением вытянула маску из-под пальцев Акечи. И только тогда тот, вздрогнув, пришёл в себя. — Акечи-сан, вы себя странно ведёте. Тот виновато улыбнулся и нервно засмеялся. — Простите. Его глаза упорно косились на зажатую в руках Игрока маску. — А… не могли бы вы… Хитаги спрятала ту за спину и сделала шаг назад. — Акечи-сан, если вы хотите маску… — То?! — принц-детектив оборвал её на полуслове и сделал шаг вперёд. Лицо Акечи стало невероятно холодным, даже жестоким, покуда тело подалось вперёд. Его глаза хищно сощурились. ?Это должно быть важным предметом, если он так на неё среагировал!? — пронеслось в голове у Игрока. — Да берите, берите, только спокойно! — наконец сдалась Хитаги и просто сунула ту ему в руки. Акечи вздрогнул, затем молча взял маску. Нацепил на лицо. Его губы беззвучно произнесли что-то. Резким движением сорвал. Ничего. Принц-детектив разочарованно цокнул языком… и снова расслабился, заулыбался. Такая перемена пугала, если не сказать большего. Посмотрев на неё, он со вздохом надел маску обратно на нос. Хитаги терпеливо ожидала. — Прошу прощения, Хитаги-сан. На меня… нашло. — Что же это за такая маска, Акечи-сан, что вы на неё так среагировали? Акечи замер. Затем улыбнулся ещё шире. — Это… моя личная вещь, которая потерялась при переходе сюда. Она… очень важна для меня. — Настолько важна, что ради неё вы готовы были обидеть совершенно беззащитную девушку? Акечи виновато рассмеялся. — Я потерял голову, когда её увидел, да, — поклонился. — Вы уж простите меня… — прикрыл глаза. — Только это не она. Хитаги склонила голову набок. — Не она? Акечи покачал головой. — Это просто копия. Хорошая копия, но не более того. А я-то думал... Хитаги сложила руки на груди. — Это маска вам не подходит, Акечи-сан. Акечи хихикнул. — А вот так? Он встал перед Азартным игроком в профиль, скрестил руки на груди, а левую положил на маску. Выглядел он пафосно — движение казалось отработанным, но по его завершению он замер как статуя. И да — костюм Акечи явно не годился ни под маску, ни под эту позу. Хитаги, не выдержав такой несуразности, рассмеялась. Акечи расслабился, после чего снял с лица маску. — И всё-таки — что это за странная маска с таким длинным носом? Принц-детектив с подозрением покосился на Хитаги. — Для нативной японки вы слишком мало знаете о японской культуре, Хицугири-сан. Игрок фыркнула. — Эй, я всё-таки ?Азартный Игрок?, а не какой-нибудь ?Книжный червь? или ?Ходячая энциклопедия?, вроде вас, Акечи-сан! Акечи улыбнулся. — Это маска тенгу, Хицугири-сан. Не совсем классическая маска тенгу. — Тенгу? Принц-детектив вздохнул. — Тенгу, он же ?Тянь гоу?, пишется как ?Небо? и ?Собака?. Мифологическое существо, пришедшее из Китая в Японию и претерпевшее определённые трансформации… — заметив несчастный взгляд Хитаги, он переменил тон: — Считается, что молодой тенгу выглядит как получеловек, полуворон, в то время как великий, старый, как раз и представляет из себя старика с красным лицом и длинным носом. Хитаги кивнула. — И почему вам так дорога эта маска, Акечи-сан? Акечи замер, смотря в сторону. — Она мне досталась от дорогого мне человека. — Отца? На мгновение Акечи скривился. — Да никогда в жизни, — мрачно произнёс он, затем перевёл взгляд на Хитаги и растянул губы пошире. — Простите, это немного личная история, я не могу вам её открыть, — он снова посмотрел на автомат. — Может, ещё разок попробуете? Хитаги, со сомнением посмотрев на принца-детектива, вставила новую монетку. Автомат заработал…