Разговоры (1/1)

Андерс был занят своим последним пациентом, когда заметил силуэт Хоука в дверях лечебницы. Он отдал больному мешочек с травами и, порекомендовав как можно больше спать, посмотрел на Хоука.— Не ожидал увидеть тебя здесь. Что-то случилось?— Я прячусь, — ответил Хоук, словно этим все было сказано, — Можно зайти?— Конечно, заходи. От кого ты прячешься? – Андерс улыбнулся и сел на одну из лежанок.— От матери. Она опять устроила званый ужин со всей знатью Киркволла, а я сбежал, — Хоук присел на лежанку напротив. — Теперь, когда Карвера больше нет... В общем, мать считает, что мне нужно как можно быстрее жениться. Как будто бы она забыла, что я – маг.— Твой отец тоже был магом, но это же не помешало ему завести семью? – удивленно спросил Андерс.— Я – не мой отец, — отрезал Хоук, опустив взгляд.Андерс почувствовал, что случайно задел больное место.— Хочешь чаю?— Да, если не сложно.Андерс встал и, повозившись на своей импровизированной кухне некоторое время, вернулся обратно с двумя кружками чая.— Спасибо. Надеюсь, я не мешаю. Обычно я в таких случаях иду к Фенрису или Мерриль, но сегодня никого не было дома. А в «Висельнике» нет смысла прятаться, мать первым делом послала бы туда.— Значит, я – твой четвертый выбор? – насмешливо поинтересовался Андерс. — Я польщен.— Я... Просто я знаю, что ты занят более важными делами, чем развлекать взрослых людей, скрывающихся от своей матери, — ответил Хоук.— А почему ты не скажешь ей, что пока не хочешь жениться?— Вдруг она и правда кого-нибудь найдет? Какую-нибудь тихую аристократку, которая любит сидеть дома и вышивать крестиком. И не питает особого отвращения к магии.— А как же любовь?— Любовь... – от горечи в голосе Хоука у Андерса пошли мурашки по спине, — Уж ты-то точно знаешь, что любовь – не самое важное в жизни. И вообще, думаешь, великая и прекрасная Леандра Амелл позволила бы своему теперь единственному ребенку сделать свой выбор? Нет, в конце концов она женит меня на какой-нибудь Элиссе де Лансе, которая будет ненавидеть меня так же, как и я ее.— Но ты же можешь поговорить с ней, — робко предложил Андерс.Ему было неловко видеть Хоука таким разбитым — до этого дня он свято верил, что того ничто не может задеть.— Поговорить? – Хоук усмехнулся. – И что я ей скажу? «Мама, прости, но мне не нравятся все эти Дульсинеи и Жанны, хотя бы потому, что я еще никогда не испытывал никаких романтических чувств к женщине!» Представляю, как она обрадуется.Андерс чувствовал, что должен был что-то ответить, но не знал, что именно. Вместо этого он отнес пустые кружки из-под чая обратно на кухню и вернулся с бутылкой вина.— Извини, я не хотел вываливать на кого-нибудь все свои проблемы. У тебя и своих дел полно, — сказал Хоук, отхлебнув предложенного Андерсом вина.— Ты напоминаешь мне Дайлена, — ответил Андерс, улыбаясь, — Он тоже никогда не говорил о своих проблемах. Нет, два раза говорил. Два раза за все время, которое мы провели вместе.— Наверное, семейное, — улыбнулся Хоук в ответ.Андерс вспомнил, как он узнал, что Хоук – дальний родственник Дайлена. Он впервые был в новом поместье Хоука – тот только что переехал и пригласил всю компанию в гости. Поместье впечатлило Андерса своим размахом. Высокие потолки, толстые ковры, мраморные лестницы – дом был больше похож на замок, чем на виллу. Больше всего его поразили многочисленные декорации на стенах, и, пока Изабелла, Варрик и остальные занимали свои места, он рассмотрел каждую из них. Дойдя до изображения двух переплетенных ястребов, висевшего на одной из стен, он резко остановился.— Хоук, а что это за герб? – спросил он.— Герб семейства Амелл, — ответил тот, разливая вино. – Это – дом моей матери, она жила тут до того как познакомилась с моим отцом.— Амелл? – сердце целителя дрогнуло.— Подожди, у тебя кажется было кольцо с чем-то похожим на этот герб, — вспомнил Гаррет.— Фамильное кольцо Дайлена Амелла.— Дайлен? Так звали младшего сына Ревки, кузины моей матери. Мать рассказывала, что его отдали в Ферелденский Круг... – Хоук замолчал на несколько мгновений, — где вы и познакомились, да?— Расскажи что-нибудь о нем, — попросил Хоук, вырвав Андерса из его воспоминаний.— Да тут вроде бы и рассказывать сильно нечего. Мы познакомились в Круге и быстро подружились, правда постоянно ругались — и почти всегда по мелочам. У него такая натура – не любит, когда что-нибудь идет не так, как он хочет. А у меня все вечно шло не так. Но тем не менее он самозабвенно выручал меня из любой передряги. Как он тогда отшил этих храмовников, что наконец-то догнали меня в Башне Бдения... – Андерс рассмеялся.Он рассказывал то о Круге, то о жизни Серого Стража, то о своих побегах, то о карцере Кинлоха, постоянно перескакивая от одного случая к другому, слова будто говорились сами собой. Рассказав о том, как он уехал из Амарантайна, он замолчал.— Когда-нибудь он простит тебя, — сказал Хоук после нескольких минут молчания.— Он уже простил. Он всегда прощал, и всегда будет. Но это не меняет того, что я совершил ошибку.— Ты думаешь, что это было ошибкой? Мне кажется, ты сделал то, что считал нужным. А это никогда не может быть ошибкой.Андерс посмотрел на него, ожидая подвоха. Но вместо усмешки встретил лишь серьезный взгляд темных глаз.— Ты и правда так думаешь?— Да. «Делай то, что считаешь правильным, и живи с последствиями,» — так учил меня отец. Я думаю, он был прав.Кашлянув, Хоук встал.— Я задержался у тебя – мать наверняка скоро начнет всерьез беспокоиться. Надеюсь, не отвлек тебя от дел. Спасибо за компанию.— Спасибо тебе за то, что выслушал.В лечебнице воцарилась неприятная тишина – Хоук стоял в дверях, словно задумавшись о чем-то, а Андерс нерешительно теребил застежки на своей мантии.— Я... Я хотел спросить тебя, не мог бы ты немного научить меня исцелению. Отец совсем не умел лечить, поэтому и не научил меня толком.— Конечно, — Андерс обрадовался тому, что Хоук первым прервал молчание. – Приходи. Да хоть завтра вечером.Андерс попытался прочитать выражение лица Хоука – тот чуть заметно дрогнул, словно хотел сказать или сделать что-то, но передумал, лишь кивнув в ответ.Оставшись в одиночестве, Андерс допил вино и лег на свою кровать. В голове копошились мысли – он уже давно перестал делить их на свои и чужие, как пытался в начале своего симбиоза со Справедливостью. Мысли накатывали и исчезали, словно волны прибоя, то и дело возвращаясь к разговору с Хоуком. Андерс чувствовал, что в воздухе лечебницы повисло много недосказанных слов, но не разрешал себе даже думать об этом. Он вдруг поймал себя на мысли, что рядом с Гарретом ему было даже лучше чем с Дайленом – спокойно и тихо, будто бы он наконец-то попал туда, куда всегда стремился, и мысли и чувства наконец-то переставали переполнять его. Если бы только они встретились раньше...— Надо же, размечтался, — сказал он себе, переворачиваясь на другой бок. – Теперь уже слишком поздно думать об этом.