Глава 13. Что может быть хуже... (1/1)

Я не знала, как закончить фанф. Концовкой, которую хотела с самого начала или концовкой, которую придумала недавно. Так ничего и не выбрав, решила написать обе, а Вы выбирайте, что хотите, хотя, лично я уверена, что понравится больше вариант номер 1. Сейчас будет та, что придумала недавно. И шла она у меня очень туго, так что не обессудьте=)Сегодня был тот самый день, когда его выписывали из больницы. День был пасмурным и серым. По идее, была зима, но снега в этом, как и во многих других, городе США не было. Изредка, конечно, маленькие и белые хлопья могли сыпаться с неба, подгоняемые ветром, но сегодня было не так.

Только Леон вышел из больницы, он оглядел почти пустые улицы с дорогами. Светофоры продолжали свою размеренную работу. Было раннее утро, к тому же, выходной день, и сейчас все, кому не лень, лежали в своих уютных кроватках и посапывали в обе дырочки.

Кеннеди вздохнул полной грудью свежий, приятный, морозный воздух. Его легкие были рады, наконец, дышать не хлоркой, а обычным воздухом. Его лицо было бледным и уставшим от двух недель пребывания в больнице. Всего три дня назад Леон очнулся от комы. И он до сих пор ясно помнил, что говорила тогда дорогая ему женщина, пришедшая к нему. И он так и не понял, о чем она говорила. О чем, она не хотела тогда говорить ему. Память возвращалась понемногу, но врачи сказали, что так быть и должно. Впрочем, мужчина не хотел ничего вспоминать. Попросту он чувствовал, что воспоминания будут не совсем хорошие. Иногда хорошо ничего не помнить. Правда, всего минут пятнадцать назад, в кабинете главного врача, Кеннеди вдруг осознал ужасную истину – он не помнил, где жил. На какой улице, в каком доме, на каком этаже. В общем, не помнил самого важного. Доктор Смитт над ним минут пять смеялся, пока искал карту Леона, где был написан адрес, тем самым смущая Кеннеди. Вспомнив это, мужчина улыбнулся и направился в свою квартиру.Закрыв за собой дверь и включив свет в прихожей, Леон почувствовал какую-то душевную пустоту. Будто чего-то не хватало. Квартира была какой-то чужой.Словно большую часть его сердца вырвали, не оставив взамен ровным счетом ничего.

Полицейский прошел в гостиную и включил свет. Плазменный телевизор стоял у стены прямо перед бежевым диваном. Две тумбочки и лампы на них нашли свое место по обе стороны от телевизора. Горшок с цветком в углу. Зашторенные окна. Кеннеди прошел к кофейному столику, что стоял между диваном и телевизором. На нем лежал трехсантиметровый слой пыли, как и повсюду в квартире, газета недельной давности (и как это она попала сюда?), и стояла фотография. Полицейский взял ее. На картинке был запечатлен он с маленькой девочкой. Ее русые волосы, собранные в два хвостика, колыхались на ветру. Она наморщила носик, на котором было намазано мороженное, которое держала девочка. Хоть и щурилась от солнца, выглядела она счастливой. Как и Леон. Мужчина, при виде малышки, начал что-то вспоминать. Вот они в парке аттракционов, а вот полицейский участок, где они впервые встретились… Воспоминания, одни за другими, мелькали перед глазами бывшего специального агента. Когда поток воспоминаний закончился, Кеннеди вдруг подумал – а где она? Где его Эмили? Что с ней? Задумавшись над этим, Леон поставил фотографию обратно на столик, сел на диван и стал непрерывно глядеть на фото, силясь хоть что-то еще вспомнить. В конце концов, Кеннеди настолько устал насиловать свой мозг, что решил прилечь «на пару минут». Однако уснул на целые сутки, без преувеличения. Что поделать – не выспался человек за полторы недели непрерывного сна. Снилось ему нечто странное.Начиналось все с какого-то существа, похожего на гигантскую летучую мышь, скрещенную с пауком. Оно летало, щелкая своими челюстями, как мотылек, ищущий источник света.

Вскоре ему надоело летать, и оно решило присесть на стекло, зависшее в воздухе. Однако, его словно магнитом притянуло к стеклу, и, точно под прессом, егоразмозжило о, огромных размеров, лобовое стекло, а «дворники» стали растирать кровавое месиво от этого, с позволения сказать, «чуда».

Тут дворники превратились в два мясных ножа. Они стали резать появившиеся помидоры на досках, но затем они начали таять, становясь густой кровью, которая капала со стола. А доски превратились в тонкую детскую шею, по которой каждый раз проходились ножи, каждый раз стуча по ней, как по стеклу…Леон резко вздохнул и открыл глаза. Что за ерунда только что была? Этот странный сон заставил Кеннеди трястись от страха, а сердце бешено стучало, словно говоря тем самым, что третий раз не переживет этого. Третий? А был и первый? Сглотнув, Кеннеди протер глаза и только сейчас понял, что звук из сна никуда не ушел. В окно кто-то стучал.

Осторожно встав с кровати, полицейский стал подходить к занавешенному окну, в которое кто-то нетерпеливо стучал, наверное, уже пять минут. Когда он распахнул шторы, то от удивления у него глаза чуть из орбит не повылезали.За окном, держась за рукоятку гарпуна, висела женщина в черных, обтягивающих джинсах и синей блузке, верхние пуговицы которой были расстегнуты. Ее черные, короткие, чуть взъерошенные волосы, карие глаза, тонкий нос… Все это заставило его понять, кто это. Та самая женщина, что была у него в больнице. Как же ее зовут?Пока он вспоминал имя этой особы, которая одним своим видом вызывала в Леоне бурю сильных чувств и эмоций, он открыл большое окно так, чтобы женщина могла спокойно войти. Полицейского удивлял тот факт, что никто ее так и не заметил. Или висеть с крыши дома на гарпуне стало модой?- Я рада, что с тобой все в порядке, - уголками губ улыбнулась она, сложив руки на груди. Ее кошачья грация заставляла сердце Кеннеди стучать с удвоенной силой, а мысли куда-то улетучиваться.- Леон? – видно, мужчина сильно задумался, что не заметил, как женщина звала его пару раз.- Э-эм… Ты хочешь чего-нибудь выпить? – спросил полицейский неловко, шагая на кухню. Ответа он не сильно ждал, просто не знал, как называть ее и вообще что делать. Отсутствие, практически, каждодневной опасности сделало его каким-то неженкой. А может и еще что-то, чего он еще не вспомнил.- Буду чай, - тихо, с нежностью, кокетством и малой толикой жалости ответила Ада, наблюдая за тем, как мужчина наливал воду в электрочайник и ставил его на разогрев. Бывший спец. агент немого замешкался, а затем, почесав голову, словно думал о чем-то, сел напротив женщины.Сидели молча, глядя друг на друга, словно мысленно переговариваясь, пока не послышался характерный звук закипевшей воды и последовавший щелчок, оповещающий о том, что можно заваривать любой горячий напиток.Разлив чай по двум кружкам, Кеннеди сел обратно, поставив одну кружку перед женщиной.- Леон, - решила прервать тишину она, - я пришла, чтобы поговорить с тобой.- О чем? – сделав глоток, мужчина посмотрел в ее глаза.- По твоему состоянию ясно, что ты еще не вспомнил того, что случилось.- А что случилось? – поставил пустую кружку на стол Леон.Женщина помолчала немного, а затем принялась с уверенностью все рассказывать, что было. Она не хотела делать этого, но, рано или поздно, он вспомнит все. И уж лучше он узнает все сейчас. Может быть, Ада была эгоисткой. Ведь, ей, с каждым произнесенным словом, становилось легче на душе. Она избавлялась от какого-то внутреннего и непонятного ей груза, перекладывая всю тяжесть этого самого груза на плечи дорогого ей мужчины. Он слушал ее внимательно. Про Ракун-сити, про страшные эксперименты Амбреллы, зомби… Про все, что было «до».- А что было после того, как я сюда переехал? – спросил Леон, разглядывая лицо Вонг. Он, наконец, вспомнил ее, вернее, она сама ему рассказала.- Президента убил Краузер. Он пришел в белый дом, чудом пробравшись через охрану. Хотел, чтобы глава нашей страны рассказал ему, где ты живешь, ведь все данные о тебе президент старался сохранить в тайне, чтобы не было подобных случаев. Когда он не рассказал ничего, Краузер убил его. Потом Джек стал шантажировать твоего бывшего друга, чтобы узнать, где ты живешь. Проследив за тобой, Краузер…- Что? – спросил настойчиво Кеннеди, когда женщина прервалась. Ада глубоко вздохнула, прикрыв глаза.- Совсем недавно ты узнал о существовании племянницы. А Краузер…Леон все понял. Понял, что хотела сказать женщина. Сердце пропустило удар. Но он хотел услышать. Люди такие создания. Им нравится причинять себе боль. Какую угодно, но все равно причиняют.- Да, говори же, Ада! – чуть ли не прорычал полицейский. Женщина опустила взгляд.- Он убил ее, - прошептала она, не став упоминать то, что отчасти она виновата в ее смерти. Однако шепот в тихой комнате прозвучал для Кеннеди, как стальной молот по железу. Он услышал это. Услышал и теперь чувствовал себя опустошенным. Он не знал, что делать. Все, что произошло там, в парке аттракционов, мигом решило напомнить о себе. Нож у горла, кровь, падающее тело.Вскочив резко со стула, можно сказать, через чур резко, он тяжело дышал. Как он не мог помнить о таком?! Как он может? Почему ему ничего никто не сказал?- Когда? – пытаясь сдержать все нарастающий гнев.- Леон…- Когда?! – ударил ладонями по столу, заставив кружки подпрыгнуть.- Неделю назад.Мужчина боролся в себе сразу с несколькими сильными чувствами. Гнев, ненависть, горечь, боль. Ему хотелось громить все, что только попадется под руку. Но в то же время ему хотелось плакать. Судорожно вздохнув, он схватил себя за волосы, пытаясь хоть как-то сдержать приступ гнева, но он не смог. «Почему?!» Взмах рукой, - и кофейница полетела на пол, разломившись на три части.«Никто не сказал мне!» Удар рукой, - и дверца кухонного шкафчика слетела с петель.

« Почему?!»Он хотел уже ударить по холодильнику с пинка, но тут кто-то нежно, но крепко обнял его со спины. Мужчина остановился. Он и не заметил, что по щекамтекли слезы, а сам он сотрясался от рыданий.

**- Пойдем, - тихо позвала Ада, потянув полицейского за руку к выходу. Он уже успокоился и не стал сопротивляться. Ему уже было на все наплевать. У него больше никого не осталось.Он не уберег последнего дорогого ему человека. Он просто жалок.У подъезда они сели в машину какого-то цвета какой-то там марки. А смысл всего этого? Какой смысл от дорогих, крутых вещей, от денег, если нет того,кого ты любишь, и кто любит тебя? Глядя пустым взглядом на пролетающие мимо машины, дома, пешеходы, он ни о чем не думал. Ада сидела за рулем. Изредка она поглядывала на полицейского. Она никогда не видела его таким…взбешенным.Всегда думала, что его невозможно настолько разозлить. Правда, скорее это была не злость, а отчаяние. И как только она могла видеть его в таком состоянии, если виделись лишь пару раз за семь лет, не считая этот. Столько всего сразу взвалилось на его плечи. И все-таки, правильно она сделала, что рассказала ему. Так, хотя бы, она была рядом, чтобы успокоить. А если бы он узнал от кого-то другого или же сам все вспомнил, в одиночестве…ему никто бы не помог. Кто знает, что он мог натворить в состоянии аффекта?Машина остановилась возле кладбища. Оно было хорошо ухоженным, огражденным от внешнего мира забором. Белым с золотым, а не черным, как принято считать. Это место выглядело не мрачным и ужасным, как показывают в фильмах ужасов, а…просто местом упокоения когда-то живых людей. - Что мы делаем здесь? – совсем без интереса спросил Леон. Этот его безучастный голос заставил Аду съежиться внутри. Он должен пережить это.- Иди за мной, - попросила женщина, проходя через ворота. Пройдя несколько рядов с огражденными от других надгробными плитами с множеством цветочных венков, цветов, игрушек и сладостей, Ада, наконец, остановилась у одной из сотен плит. Это была белая, мраморная плита, которую обнимал ангел. Нет, правда, мраморный ангелочек обнимал плиту.Кеннеди подошел к женщине, вопросительно глядя, если это можно было так назвать, на нее.- Читай, - указывала Вонг.«ЭмилиКеннеди. 25-12-2000 – 25-11-2005

Кто дорог был при жизни,

Чья память после смерти дорога.

Помним, любим».- Это?.. – не отрывая своего взгляда от плиты, мужчина опустился на колени, понуро опустив плечи. По щекам вновь стали скатываться мужские горькие слезы.**Был ли это конец? Да. Определенно, да. Конец жизни маленькой Эмили, которая лишь недавно начала жить. Конец жизни когда-то маленького мальчика по имени Джек, запутавшегося в себе, почувствовавшего на себе груз взрослой жизни в столь юном возрасте. Конец тому, что было когда-то будущим, светлым или темным, Леона Кеннеди. Он потерял самое дорогое в своей жизни, но обрел кое-что новое.** Все, что когда-то было со мной, все смерти и ужасы, что я видел, - все осталось в моих воспоминаниях, в потайном ящичке, который иногда дает о себе знать, но с которым я борюсь чуть ли не каждый день. Трудно забыть все, что происходило вокруг нескольколет подряд. Как бы ты не хотел, но воспоминания будут навещать тебя время от времени, не давая о себе забыть. Но все всегда меняется. От лучшего к худшему и наоборот. Жизнь она такая – непостоянная. Я уже свыкся с мыслью, что Эмили больше нет. Хоть на это и ушло года два, точно. Но мне помогали.- На что это ты смотришь?- сзади ко мне незаметно подкрались и обняли за талию, положив голову на плечо. Я улыбнулся и, повернув голову, чмокнул черноволосую бестиюв носик, обняв женщину в ответ.- Ни на что, - ответил я мягко.- Я пять минут стояла и наблюдала за тобой.- Просто я думал. Обо всем, - Ада поняла, о чем я говорю. Она ободряюще мне улыбнулась и потянулась за еще одним поцелуем, только в этот раз в губы. Он был нежным. В него я вложил столько любви, сколько только мог.- Я люблю тебя, - прошептал я.- Я тоже тебя люблю.Ада не позволила мне забыть, что я не один. Она была со мной все это время, поддерживая меня во всем.И я благодарен ей за это.