Глава 12 (1/2)

— Добрый вечер, мистер Бланш, — невозмутимо произнес Эштон, обращаясь к моему отцу, и слегка кивнул головой в знак приветствия.Меня немного обидел тот факт, что Ирвину, как, впрочем, и папе было совершенно плевать на мою несерьезную, но все же, травму, и они оба просто внимательно смотрели друг на друга в ожидании чего-то до тех пор, пока Эштон первый не заговорил.

После своих слов он сразу приблизился ко мне, еле сдерживающей слезы от жгучей боли, и осторожно коснулся тыльной стороной ладони моей руки, словно подавая знак о том, что ?ты — моя, но я стесняюсь делать что-то большее на глазах у твоего отца?. Я попыталась улыбнуться, хотя мне безумно хотелось скрыться из поля зрения папы, но убегать от проблемы в данном случае было бы глупо, и мне пришлось, стиснув зубы, изображать искреннюю радость на лице.Папа скользнул изучающим взглядом по нам обоим и еле заметно насупил брови, когда заметил руку Эштона рядом с моей. Хотя бы из вежливости отец мог ответить на приветствие, но лишь качнул головой и зачем-то с неподдельным интересом посмотрел на свои тапочки, в которых он вышел из дома.— Мэй, ты не хочешь нас познакомить? — спросил папа, странно прищурив глаза, словно подозревая меня в чем-то.— Пап, это Эштон Ирвин. Эштон, это мой отец — Томас, — я представляла себе эту сцену немного иначе, поэтому покраснение щек не заставило себя долго ждать, и я в смятении крепко сжала запястье Эштона, будто это как-то могло мне помочь.

Ирвин посмотрел на меня с нежно-измученной улыбкой Эдварда Каллена на лице, слегка успокоив этим, и дружелюбно продолжил разговор с моим папой.— Рад встречи, мистер Бланш.— Да, я тоже, — односложно ответил отец, и это было сигналом к тому, что беседу нужно срочно прервать и увести этих двоих подальше друг от друга.

— Пап, ты выключил утюг? Проверь, — выпалила я, тем самым заставив папу в последний раз хмуро посмотреть на Эштона и ретироваться назад в дом.

Это был еще один жест невежливости от моего отца, манеры которого порой заставляли меня его стыдиться. Он мог бы сказать на прощание пару слов, почему промолчал?

Щеки пылали от краски, а в голове проходила вечеринка обезьян, виртуозно стучащих в барабаны, и тут же стало ясно, что от романтики не осталось и следа, и я совершенно не знала, хорошо это или плохо.

— Не обращай внимания, — смущенно произнесла я, заглядывая в медовые глаза Эштона. — Он не очень общительный и иногда бывает грубым, — я четко осознавала, что мне никогда еще не было так стыдно за своего отца.

— Все хорошо, твой папа — зеркальное отражение моего. Я понимаю, — Эштон аккуратно обвил руками мою талию и заставил чувствовать его учащенное сердцебиение.

Все произошло так неожиданно, что я даже не успела адекватно оценить ситуацию. Я действительно ничего не знала о присутствии папы поблизости, потому что его машины не было на подъездной дорожке, а в окнах нашего дома не горел свет. Для меня стало настоящим испытанием его неожиданное появление прямо перед нами, а после — его строгий взгляд шерифа и эта невежливость по отношению к Эштону. Плюс ко всему мой язык пылал адской болью, и в тот момент я люто ненавидела его, как будто он был в чем-то виноват.

— Прости, — я устало прижалась к груди Эштона, чувствуя щекой ткань его рубашки и вдыхая слабый аромат его парфюма, который уже почти не ощущался.

— Мы выбрали не очень удачное место для поцелуев, вот и все. Не извиняйся.— Я чувствую себя неловко из-за папы. Он не воспринимает всерьез отношения между подростками в силу своей консервативности. С этим невозможно бороться.

— Подросток здесь только ты, я уже взрослый, — смеясь, проговорил Эштон, успокаивающе действуя на меня своим нежным голосом.

Я отстранилась от него и на полном серьезе спросила:— Ты совращаешь меня?

— Боже, нет, я ведь старше тебя всего на два года, — парень засмеялся еще громче. — Не думай обо мне так плохо.— Кажется, мне пора идти в дом, пока папа не вызвал патруль, чтобы насильно разлучить нас, — я отвела виноватый взгляд в сторону и почему-то тут же вспомнила о раненом языке, что заставило хорошие мысли быстро улетучиться. Эта боль была не из приятных и всегда трудно переносилась.— У тебя есть какие-нибудь планы на завтра? — поинтересовался Эштон.Я вдруг вспомнила о том, что обещала Стэфи посетить с ней больницу в довольно ответственный и сложный для нее день, и второй раз за вечер мне стало невероятно стыдно за свою глупость.

— Эштон, завтра у Стэфи важный день и я намеревалась провести его с ней, — неуверенно начала я, надеясь, что не обижу этим парня, который вдруг прервал мою речь.— Хорошо, я понял. Я довольно эгоистичен, — несколько печально произнес он, усмехнувшись. — Но я все равно позвоню тебе, — сразу же весело сказал Эштон, позволяя любоваться его чудесными ямочками на щеках.

Я чувствовала некую власть над ситуацией и поэтому смело потянулась к Эштону за прощальным поцелуем, ощущая, как его руки снова обнимают меня за талию, а губы мягко касаются моих. Его лицо было поистине прекрасно в тот момент. Я закрыла глаза, позволяя эмоциям взять надо мной верх, чувствуя умелые движения парня и резкую нехватку воздуха. Мои пальцы медленно прогуливались по его нежным волосам, и сердечный ритм приходил в норму от этих успокаивающих действий.

Эштон медленно отстранился от меня, напоследок осторожно и кротко целуя меня в губы, и нежно соединил наши кончики носа, тихим шепотом желая спокойной ночи.

— Не ругайся со своим папой, — сказал парень, ласково обнимая меня. — И передавай привет Стэф, я рад, что ей уже лучше.

— Обещаю, что буду вести себя хорошо, — я улыбнулась и аккуратно отступила назад, размыкая наши объятия, и направилась к двери. — Мистер Медовые глазки, — я хихикнула и поспешила войти в дом, выглядывая в проем и замечая растерянность Эштона.

— Спокойной ночи, — произнесла я, наконец, и закрыла за собой дверь, оказываясь в кромешной тьме своего жилища.

В кухне тут же зажглись все люстры и лампы, освещая мне путь. Я буквально чувствовала за своей спиной крылья и уже забыла, что мой отец не очень радушно принял Эштона, и мне нельзя было избежать серьезной нравоучительной беседы.

Я вошла в освещенную комнату, с осторожностью ступая по паркету, и увидела стоящего у плиты папу, явно не собирающегося что-либо готовить.

— И давно ты гуляешь с этим парнем? — сложив руки на груди и насупив брови, спросил отец.— Несколько недель, наверное, — я действительно не помнила, когда познакомилась с Эштоном.— Почему я не в курсе? У вас часто тайные свидания, о которых я даже не подозреваю?

— Я боялась рассказать тебе об этом, но собиралась. Когда-нибудь.

— Когда-нибудь? — воскликнул папа. — Когда ты родишь от него третьего ребенка?!