Глава 24. Настоящая тьма (2/2)

Её слова, её действия, весь её внешний вид были откровенной провокацией, на которую ситх вот так бездумно и безвольно поддавался. Он смотрел на Асоку, некогда бывшую ученицу, лучшего друга, ненавистного врага, но видел в ней лишь женщину, которую тёмный лорд отчаянно желал. Он пытался отвести взгляд и не мог, он хотел сконцентрироваться на каких-то серьёзных мыслях, но весь разум Вейдера кричал о том, о чём никому не стоило знать. Даже ментально, ментально ситх настолько стремился к этой джедайке, что сам не мог удержать свои невольные порывы. Сопротивляться было трудно, невероятно трудно, но тёмный лорд стоял на своём. — Убирайся вон! — зло скинув руку Асоки со своей изуродованной шрамами груди, громко рявкнул Вейдер. На что мгновенно последовал такой же дерзкий ответ. — Я не уйду. — Тогда уйду я, — ситх вновь попытался избежать запретного соблазна и, резко развернувшись, двинулся к краю камеры, как будто позабыв, что на нём сейчас не было верхней части костюма. Очередное игнорирование, пренебрежение, неуважение, очередной провал в попытке соблазнить того, кто ещё совсем недавно безудержно сам её насиловал, и Асока просто не выдержала. Тано чувствовала, как гнев переполнял каждую клеточку её тела, ярким раздражением вырываясь наружу, хаотичными волнами переливаясь в Силе. Очередного пренебрежения и оскорбления тогрута просто не могла стерпеть. Наверное, потому, следующие слова, буквально молниеносным порывом слетели с её уст. — А что это вы больше не трогаете меня, лорд Вейдер, что уже не стоит? В голосе Асоки читалась хлёсткая издёвка, которая в один момент заставила ситха всего передёрнуться. Словно облитый холодным ушатом воды, тёмный лорд резко развернулся и рванулся назад. Так сильно и бесцеремонно его ещё никогда не оскорбляли. Никто просто не смел. Но в эту безумную ночь посмела она, хрупкая, жалкая, наглая мелкая девчонка, она всегда раздражала Вейдера в прошлом тем, что смела нести, но сегодня, Асока перешла все границы. Таких слов ситху не имел права говорить никто!

Обуреваемый жаждой растерзать эту наглую девицу на месте, просто размазать её от справедливой ярости, придушить, Вейдер крепко ухватил Асоку за шею, мощными металлическими пальцами сдавливая её горло. Ещё немного, и ситх буквально раздавил бы его в своей руке, но… До обоняния тёмного лорда невольно долетели нежные нотки аромата тысячи роз. Этот запах, который он не чувствовал никогда ранее, в один момент вскружил Вейдеру голову, затуманил сознание, отдаваясь похотливыми фразами в мозгу, жгучим теплом страсти в груди, и неистовым желанием ниже пояса. И, вместо того, чтобы продолжать впиваться грубыми механическими пальцами в нежную оранжевую кожу на шее тогруты, ситх похотливо впился в её бездонные синие радужки глазами.

Казалось не замечая ни боли, ни того, что ей сейчас критически не хватало воздуха, женщина со всей силы дерзко треснула тёмного лорда ладонью по лицу. Но хлёсткая, яркая, обжигающая пощёчина ничуть не охладила желания Вейдера, лишь наоборот ещё больше раззадоривая его, распаляя яркий огонь его янтарных глаз, и ситх, со всем тем вожделением, что копилось после выкидыша Тано долгие-долгие недели, буквально впился губами в пухлые карамельные губы тогруты, претворяя всё своё неистовое желание в жизнь в одном пламенном поцелуе. Держаться больше не было ни смысла, ни сил, страсть полностью захватила их обоих, поглощая с головой. Пультом активировав камеру так, чтобы держатели буквально содрали с тёмного лорда нижнюю часть костюма, а из пола выехала огромная кровать с тёмными атласными простынями, Вейдер отшвырнул устройство прочь, продолжая жадно, страстно, похотливо, целовать Асоку. Одной рукой властно прижимая её к себе за талию, второй ситх, безжалостно раздирая ткань, стал срывать немногочисленные одежды с Тано. Тогрута, тоже не осталась в долгу. Преодолевать прежнее омерзение и отвращение к ситху и физически, и морально ей помогала та самая уловка, которая столь внезапно пришла женщине на ум однажды. Закрыв глаза, Асока мысленно представляла себе на месте Вейдера Энакина, и это работало просто великолепно. Вот, Скайуокер целует её в губы, в шею, в грудь, страстно ласкает соски сквозь прозрачную ткань пеньюара холодной металлической рукой, вот срывает с неё одежду так, что эта самая грудь, подобно апельсиновому желе вздрагивает от резкого движения. Вот Тано влюблённо отвечает на пылкие соприкосновения губ, вдавливает пальцы в плечи, буквально впиваясь в них ногтями, жадно гладит спину, чисто интуитивно расставляя ноги чуть шире, и ждёт, ждёт неистового наслаждения. В свою очередь, Вейдер тоже едва дождался, пока из белоснежного пола появится огромная чёрная кровать, на которую тут же буквально швырнул Асоку. Навалившись поверх неё, ситх безжалостно сорвал с Тано стринги, и выкинул прочь несчастные клочки ткани, нетерпеливо, жадно раздвигая ноги женщины. Поцелуй в губы, поцелуй в шею, поцелуй в грудь, глубокий вдох духов с ферамонами, которые пахли для тёмного лорда тысячей прекрасных шилийских роз, и Вейдер резко вошёл в тогруту, во всю длину, жадно упиваясь своим властным наслаждением. Она застонала и откинула голову назад, на чёрные атласные подушки, чуть сведя бёдра вместе и вожделенно прижимая к себе ситха руками, её дыхание сделалось немного более частым, а в бездонный голубых радужках читалась дикая страсть. Не медля ни секунды, тёмный лорд начал движения, грубые, властные, буквально вбивающие Асоку в мягкий матрас постели. Но она не плакала, не страдала, не кричала от боли, а лишь томно стонала от наслаждения, закусывая то свою пухлую нижнюю губу, то слегка прихватывая губы тёмного лорда, оставляя на них мелкие укусы и жаркие засосы.

Шаловливые пальцы Асоки скользили по плечам и позвоночнику Вейдера, время от времени опускаясь вниз, на ягодицы, тогда, когда ситх, грубо, но страстно, ласкал грудь Тано. Ещё несколько движений внутри, вглубь лона тогруты, и тёмный лорд перевернул женщину так, что теперь уже она оказалась сверху, грубо, жадно, похотливо сжимая её бёдра, буквально натягивая Асоку на себя. Тано громко вскрикнула и со всей силы опустилась вниз, позволяя члену тёмного лорда проникать ещё дальше в себя. Один, другой, третий раз, пара уже сбилась со счёта, сколь долго тогрута прыгала поверх Вейдера, жадно царапая его и так покрытую шрамами грудь, время от времени, наклоняясь и целую ситха в губы, в шею, опускаясь на плечи и комкая руками чёрные атласные простыни. Тем временем тёмный лорд мощно вдавливая пальцы в кожу, вожделенно ласкал бёдра Асоки, то спускаясь на верхнюю часть ног, то поднимаясь по ягодицам к позвоночнику и с эротическим любопытством изучая уже его. Вот одна из прохладных, столь контрастирующей с пламенной похотью, металлических рук Вейдера переместилась на живот Асоке, настойчиво массируя его, затем спустилась чуть ниже и коснулась передней части клитора, заставляя Тано буквально сгорать в ледяно-огненном наслаждении, а затем, тёмный лорд вновь взял инициативу на себя и перевернул их в другую позу. Но нет, Вейдер так и не дал себе очутиться опять сверху, остановившись в тот момент, когда оба они лежали на боку. Ласково гладя ситха рукой по изуродованной щеке, Асока подарила ему очередной поцелуй в губы, крепко обвивая тёмного лорда свободным изящным бедром и сильнее прижимаясь к ситху. Вейдер тоже подался Тано навстречу, чуть глубже входя в неё и делая движения более быстрыми. Его кисть плавно почти дрожа прошлась по плечу, талии, тазу тогруты и опустилась ниже, слегка поглаживая её стройную, приятную на ощупь ногу. Впервые за долгое время и Вейдеру, и Асоке, им обоим было хорошо. Казалось, это самое время остановилось, и каждому из них хотелось, чтобы оно не заканчивалось никогда. Но у всего в этом мире есть конец. И яркая, обжигающая ночь любви и страсти тоже однажды должна была подойти к своему завершению. Едва сдерживая непомерное, с каждой секундой всё сильнее приливающее возбуждение, Вейдер властно подмял Асоку под себя, укладывая её обеими обнажёнными лопатками на мягкие атласные простыни, заставляя подчиняться, чему она была не против, и громко стонать, буквально срываясь на крик, от сотрясающих, порхающих тысячей бабочек внизу живота волн оргазма. Ещё секунда, и ситх кончил сам, ласковым, согревающим теплом разливаясь в собственном оргазме по лону Тано. Последний вздох, финальный поцелуй, и поглощённая в эту сказочную ночь безумной, обжигающей страстью пара обессиленно упала на кровать. Чёрные атласные простыни мягко укрывали их обнажённые тела, как полумрак камеры скрыл их маленький греховный секрет.

Прошло некоторое время, возможно, несколько десятков минут, возможно, несколько часов, которые Вейдер и Асока молча пролежали на кровати в объятьях друг друга. Ситх по-царски отдыхал, водрузив голову на чуть приподнятую мягкую подушку, джедайка же, всем своим телом прильнув к покрытой шрамами груди, мягко гладила его мышцы рукой, положив щёку Вейдеру на плечо. До определённого момента они оба молчали, лишь слыша, как в полумраке камеры раздаётся их громкое дыхание, но, в какой-то миг, когда тишина стала невыносимо давящей, Асока, вдруг, ласково повела рукой вниз, а затем задала неожиданный для обоих вопрос:

— Ты говорил, что из-за тьмы погубил свою жену. Кем она была, и что на самом деле с ней произошло?

Асока и сама не знала, зачем сейчас разрушила всю ту идиллию, которая с таким трудом воссоздалась между ними обоими, но этот вопрос мучал её с того самого дня, когда Тано впервые узнала о случившемся с Вейдером. Задав его, тогрута мгновенно пожалела об этом. Она ведь не надеялась, что просто трахнув её в очередной раз, ситх станет откровенничать, или надеялась… Но, в любом случае, вся физически сжалась, ожидая резкой грубости на словах или даже удара по лицу. Как ни странно, его не последовало.

— Ты действительно хочешь это знать? — на удивление спокойно, даже не порываясь в желании в очередной раз придушить тогруту, переспросил ситх, что вызвало у женщины крайнее удивление. — Да, — чуть сильнее сжавшись, набравшись смелости, ответила она.

Но и в этот раз ни удара, ни удушения не последовало, ничего из того, чего можно было бояться, ничего из того, что могло бы принести боль моральную или физическую. Впервые за долгое время их общения тёмный лорд решил сам открыться Асоке, без каких-либо допингов в виде личных драм и сильных эмоций. Он не кричал, не бил, не прогонял, он просто взял и ответил ей, честно и открыто, и для этого даже не нужно было давление ментальное:

— Моя жена была сенатором Республики, — неожиданное откровение Вейдера заставило Тано вздрогнуть и насторожиться, на какое-то мгновение ощутив в словах ситха нечто знакомое, — А я был джедаем, джедаем, как и многие, полюбившим кого-то в обход правил Ордена. Мы поженились. Всё было хорошо, но она забеременела, а мне стали сниться сны, что она умрёт при родах…

Не в состоянии вновь переживать тяжёлые и болезненные воспоминания о прошлом непоколебимо, тёмный лорд уселся на кровати, слегка склоняясь над собравшейся на ногах простыне и как будто пряча от Асоки глаза. — Я попросил у магистра Йоды помощи, но тот лишь посоветовал мне отпустить и забыть. Все отвернулись от меня… И лишь Сидиус предложил помощь в спасении жены в обмен на переход на тёмную сторону. Я сделал всё ради спасения жены: я перешёл на тёмную сторону, предал всех, резал юнлингов в храме… А она не приняла меня таким. Она предала, отказавшись от меня и привезя с собой на Мустафар моего учителя, с которым у нас потом был бой, что закончился тем, что я стал таким монстром как есть…

Не в силах говорить дальше, Вейдер замолчал и стыдливо закрыл лицо руками, чувства вины и боли сжигали его изнутри, как когда-то давно снаружи сжигали языки пламени, возникшие из лавы. Асока ощущала это смятение и эти неподдельные муки страданий, от чего тоже уселась на кровати. И мягким голосом Тано взволнованно вопросила:

— А жена? Тёмный лорд не стал медлить с ответом, как будто желая разом покончить с болезненной тайной, что мучала его все эти годы, рассказав её хоть кому-то, кроме императора.

— Я задушил её в гневе. Я думал, что не сильно придушил, но не рассчитал сил, как сказал Сидиус. И она погибла. И до недавних пор я думал, что погиб и ребёнок. Но Лея оказалась жива, и она — единственный лучик света в моём тёмном мире. Вейдер вновь затих, как будто отдавая себя на суд Асоки. И его действительно было за что судить. На совести ситха были тысячи жизней, включая его собственную жену и маленьких, беззащитных, ни в чём не повинных юнлингов. Осознание сего факто ужасало Тано, заставляя каждый раз вздрагивать всем телом от неистового ледяного холодка, вызываемого данными мыслями, каждой из них. Но в то же время, в отличие от жены тёмного лорда, она могла принять его правду, принять и понять, как бы ужасно он ни повёл себя, трезво осознавая, что ради своих близких, тогрута поступила бы так же. — Сочувствую, — с непомерной тоской опустив голову, женщина ласково положила руку на его истерзанное шрамами плечо, выражая столько поддержки, сколько это вообще было возможно с её стороны. Асока не ждала, что Вейдер примет её жалость. Но тот, вопреки всему, внезапно водрузил свою грубую механическую кисть поверх её ладони. Вот так, они просидели несколько безмолвных минут, в которых было больше слов, чем каждый из присутствующих мог бы действительно сказать, после чего, холодно столкнув конечность Тано со своего плеча и вновь закрывшись на всех уровнях, ситх сказал:

— Не надо меня жалеть. Я сам во всём виноват, — и, сделав небольшую паузу, настойчиво добавил, — Иди к себе. Тогрута не стала возражать или обижаться, она лишь, поднявшись с кровати и завернувшись в простыню, которой была накрыта, с грустью и тоской направилась в свои покои, оставляя Вейдера размышлять над его прошлым, и сама задумываясь над тем, что только что узнала, ведь сегодня, ситх стал на шаг ближе от того, чтобы полностью открыться перед ней.