FROM NOWHERE TO NOWHERE. (1/1)
Резкий и нежданный порыв ледяного утреннего ветра чуть оживил еще не пробудившийся от глубокого сна маленький земной мир, сорвав пожухлые листья с высоких величественных деревьев, пустив рябь по прежде спокойному озеру, прятавшему в себе необъятные небесные просторы, взметнув в воздух столб густой серой пыли. Мальчик, со стеклянными, отсутствующими глазами смотрел на все это великолепие пробуждающегося мира. В сердце то вспыхивал, то угасал крохотный бледный огонек отчаянной надежды. Разъяренный ветер трепал его изумрудные волосы, которые Он так любил, к которым любил прикасаться пусть холодными, зато настолько родными и любимыми руками. Закаленная душа иллюзиониста теперь терпела проверку на прочность, внутри всплывали все прошлые эмоции и чувства, которыми раньше была насыщена его яркая жизнь, на сердце будто оттаивал лед, подогреваемый каким-то новым чувством. Тонкая ладонь прикоснулась к груди и он, вздрогнув, ясно ощутил биение ослепленного холодом сердца. Нахлынула волна нескончаемого волнения, потом вторая, третья, у него перехватило дыхание, и тут он осознал.… С трудом, с неимоверным трудом, через нескончаемую боль и страдания, лишаясь многого и не получая ничего взамен, не взирая ни на что и ни на кого, сквозь рай и ад. Он снова почувствовал в себе жизнь, от которой так долго и упорно бежал, настойчиво отвергая ее, чтобы стать тем, кем ему суждено было быть. Но, приняв обязанности иллюзиониста, он так и не смог найти в этом себя, это чуждо для него, это неестественно, ни эта адская боль, ни сожженные в пепел эмоции, ни бесконечные убийства,ни жестокость, которая должна была стать для него смыслом существования. Он адскими усилиями пробился в этот мир, чтобы не сойти с ума от одиночества, на которое неосознанно обречен каждый хранитель Тумана, но слишком много потерял. Он исчез из реальности, оставив лишь мрачную тень, смешное и жалкое подобие себя, лишенное всего человеческого, потерявшее тепло жизни. Это было сродни смерти, но….
В его мир, ставший вдруг таким объемлемым и отчужденным, один человек смог найти дорогу. Внушая леденящий душу, ужас и отчаяние, он на самом деле был совсем другим, и он тоже добровольно потерял себя, для того чтобы стать сильнее. Он полюбил Франа, не видя его лжи, надуманной оболочки, приводившей любого другого в заблуждение; скрытые под длинной светлой челкой глаза, были проницательны и светились мягким бархатистым светом, изо дня в день, наблюдая за ним. Каждый нож, всаженный в тело иллюзиониста, заставлял его страдать и испытывать такую невыносимую боль, что порой даже неестественно-лживая улыбка не могла принести облегчения. Этот, казалось бы, приземленный и бескрайне жестокий человек, дал ему смысл существования, затронул его окаменевшее сердце и погиб за него.Погиб, чтобы любимый им лягушонок жил дальше, не оглядываясь на прошлое, не прячась за крепкой стеной своего умело наигранного равнодушия, чтобы он жил, действительно ЖИЛ, а не существовал. Он не пожалел всего того, чего смог сам добиться, он ни минуты не сомневаясь, вдохнул в совсем было потерянного для всех паренька, жизнь.
Фран в немом бессилии опустился на колени и устремил ярко-изумрудные глаза в медленно светлеющее небо, на котором еще горели мертвым светом, звезды. Уголки тонких губ чуть дрогнули, но сдержать нахлынувшие слезы не смогли, как он ни старался. По бледным щекам потекли соленые капли, он смог, наконец, понять все эмоции которые он испытал после смерти семпая, ему удалось проникнуть вглубь самого себя и выпустить на волю тихого измученного зверька, коим являлась его забитая душа.
Боль тяжелой утраты восполнялась новым чувством, заполняющим рваные раны на его сердце, которое вызвало невольную улыбку на его губах, полную боли, но настоящую.— Я проживу эту жизнь за нас двоих, семпай, я обещаю.Он не умер. Теперь он всегда с тобой, глупый, он будет жить внутри тебя.— Я не забуду вас, семпай…Ветер сорвал последние слова с тонких губ и, увлекая своими прозрачными волнами, унес их куда-то ввысь.