10. (1/1)

Вэриан сидел, склонившись над осколками льда, и пытался, периодически дуя на красные пальцы, выложить орнамент, но лёд под пальцами плавился и стекал талой водой.Тварь стояла за его спиной и наблюдала, капризно и осуждающе поджимая губы.– У меня не получается, – сказал Вэриан. – Он тает.Тварь изменилась в лице, и под его косым уставшим взглядом выражала добродушие и сочувствие."У тебя слишком горячие пальцы, Вэриан. Посиди ещё немного на снегу. Вот", она подошла, не оставляя на снегу следа, и накрыла его руки своими детскими ладошками, и с настойчивой силой вдавила в снег. Руки Вэриана обожгло морозом, с обеих сторон.Тварь вгляделась в его глаза и растянула рот в зубастой улыбке, положила ладонь Вэриану на затылок, и он почувствовал, что холодной волной его накрывает то ли сон, то ли обморок, прежде чем повалился лбом в сугроб и остался лежать.***Кассандра очнулась у корней дерева, но не того, у которого засыпала. Она лежала в горах опавших листьев, видимо, принесённых сюда заранее, а снаружи виднелся просвет, в котором белым-бело было от метели. Корни были больше и шире и уходили под дерево – это была звериная нора, но опасности Кассандра не чувствовала. Хозяин давно покинул своё убежище, а те, кто сидел и наблюдал за ней, тоже были гостями.Она разглядела пятерых небольших птиц – они сидели в листьях рядом и негромко переговаривались, и Кассандра показалось, что она слышит имя Адиры.– Адира? – пробормотала она.Птицы встрепенулись, одна заметила, что Кассандра очнулась, другая спросила, знает ли она Адиру.– Я не видела её давно, – сказала Кассандра. – Кажется, она хотела обменять нас на превращение в человека.Птицы сгрудились вокруг неё. Одна начала бормотать, что Адиру они, наверное, уже не увидят, другая клюнула её в бок, чтобы думала про себя. Третья, грустная и тоненькая, тронула в поддержку руку Кассандры перьями. Кассандра почувствовала укол совести и постаралась не вспоминать про сгоревший дом ведьмы с пастбища.– Вы не видели в лесу мальчика? – спросила она.– Нет, нашли только тебя и твоего енота, а больше ничего не видно, всё замело.Кассандра села, пригнувшись, порылась в листьях и вытащила оттуда свернувшегося енота.– Спасибо, что приютили, – сказала Кассандра. – Мне нужно найти друга.– Куда ты пойдёшь в такую бурю? – фыркнула самая взъерошенная птица. – Мёртвой ты своему другу не поможешь.– От меня и от живой было мало толку, – сказала Кассандра и выбралась на поверхность.Метель застилала всё вокруг, выла в ушах и не давала ни дышать, ни ровно идти. Кассандру шатало, и ноги заплетались в сугробах. Она натянула плащ на голову вместо капюшона, нагнулась и двинулась дальше против ветра.Она разочаровала отца, который, если бы знал заранее, что Кассандра ни на что не сгодится, наверняка не взял бы её много лет назад из детдома. Она отдавала всё внимание и всё, что было в ней лучшего, дружбе с Рапунцель, но пары дней в компании Юджина хватило, чтобы затянуть её в новое русло и завладеть всеми её чувствами и дальнейшими планами. Она не уследила за мальчишкой, который, попытайся его уволочь силой, дрался бы, как умел, и не оставил бы своего питомца у неё в руках, а плащ бы не заправился сам – Вэриан ушёл добровольно, несчастный идиот, потому что думал, что она выберется и легко оставит его на погибель.Кассандра вгляделась в потоки ветра и снега, услышала посторонний шум, а потом в неё с размаху врезался всклокоченный комок.– Адира? – проорала Кассандра, пытаясь перекричать буран.– Шевелись быстрее, курсант, – рявкнула та. – Я нашла Вэриана.Кассандра вскинула голову, и через несколько шагов метель прекратилась – просто опала и оставила её в тишине зимнего вечера.Издалека она увидела свет фонаря и человека в старом тяжёлом тулупе.***Охотник который день приходил из леса ни с чем. Волков становилось всё меньше, до тех пор, пока не осталось ни одного. У него была всего одна склянка, полная жира – больше фонарь нечем было питать. Он искал, ставил капканы, но тщетно. Потом он сам позвал Тварь, но она играла с ним, как всегда, и не отвечала.Услышал песнь среди метели он из дома – это были не слова, это было то, что слышал каждый обитатель Неизведанного, каждый, кто был напуган или потерян. Охотник заглянул за дверь в глубине дома – налавке, завёрнутая в его старую шинель, лежала девочка, спала, но почти не дышала. Он посмотрела на дочь, возможно, в последний раз, взял фонарь и вышел в лес, и снег с ветром огибали его, не задевая лампы и тусклого огня внутри.Тварь пела, предвкушая новую жертву. Охотник нашёл её на поляне – она стояла на пне и умилённо сложила руки, глядя на свернувшегося в снегу небольшого чёрного пса – почти щенка.?Охотник!?, воскликнула она. ?Смотри, охотник, у нас есть новый пёс! Ах, какой мальчик – теперь он мой.?Догадка пронзила охотника.– Что? – взревел он низко и угрожающе.?Чудесный мальчик пришёл ко мне сам, чтобы спасти свою подругу. Она как будто сильнее, но в ней огонь совсем погас, а в нём горит будь здоров. Будет яркое пламя для фонаря.?– Ты превратила в пса этого несчастного ребёнка? – воскликнул охотник.?Как и всегда, охотник. Или ты не знаешь, что все псы – это души заблудившихся в лесу путников??Охотник сжал фонарь и схватился рукой за голову.– Я этого не знал! – выкрикнул он, теряя спокойствие и собранность. – Я этого не знал!?А если бы знал??, спросила Тварь философски. ?Ты бы позволил огню своей дочери потухнуть? Разве за столько лет ты перестал заботиться о её душе??– Замолчи, – прикрикнул охотник. – Не смей говорить о ней, тварь.?Мне и говорить нечего?, притворно вздохнула Тварь. ?Если бы ты хоть сказал её имя, мы бы с тобой поболтали.?– Замолчи! – заорал охотник, и пламя в фонаре дрогнуло. – Я убивал волков много лет, чтобы добывать жир, я положил на это жизнь, и утоплю в нём тебя, когда только доберусь!Он поставил фонарь и, не помня себя, кинулся на Тварь с разделочным ножом, который так и не выпустил из рук, услышав песнь – хоть и понимал, что её не возьмёшь обычным оружием. Тварь плясала. Тварь смеялась.Кассандра увидела, как охотник падает на снег и не встаёт, тяжело пытаясь пошевелиться. Тварь подняла на неё взгляд и расплылась в зубастой улыбке. Кассандра опустилась на снег возле свернувшегося в комок замерзающего волка.?Он не сможет снова стать человеком, мне жаль?, сказала Тварь с напускным пониманием. ?И скоро замёрзнет насмерть. Но ты можешь уберечь его душу.?Она повела рукой, и Кассандра обернулась туда, где на снегу стоял, отбрасывая глубокие тени, фонарь.?Я могу перенести его душу в фонарь, но тебе придётся поддерживать в нём огонь – всегда.?Кассандра молчала.?Ты согласна??Кассандра встала, прожгла Тварь тяжёлым взглядом, подняла фонарь и вгляделась. По пальцам пробежала дрожь, и она открыла створку, за которой пылал огонь – совсем слабый. И увидела, как наяву, картину из дома охотника, которую случайно подсмотрела в самом начале и которая не давала ей спокойно спать ни в приюте, ни у ведьмы – маленькая девочка, обёрнутая в несколько одеял и верхнюю одежду, в которой может потеряться.Охотник пошевелился и протянул руку.?Так ты согласна??, спросила Тварь.– А если нет? – сказала Кассандра, поднимая голову.?Тогда твой друг погибнет?, нетерпеливо ответила Тварь. ?Ну же, решайся, пламя гаснет?.Кассандра прищурилась.– Тебе в этом какой толк? – спросила она, читая изменения на её лице – на вид маленькая девочка, но на и так хищном выражении проскользнуло что-то звериное. Кассандра встала во весь рост и подняла фонарь к лицу Твари. – Что будет, если я не соглашусь? Что будет, если я его задую??Не смей!? взвизгнула Тварь, и весь её облик дёрнулся, обнажая впавшие глазницы и завитые спиралями рога.– Нет! – прохрипел охотник, но его Кассандра тоже услышала. Она присела с ним рядом на снег.– Души вашей дочери нет в фонаре, – сказала она. – Вы очень благородный и сильный человек, сэр, но всё это время вы поддерживали жизнь самой Твари. Иначе она бы так не боялась и не приводила для вас столько путников в жертву, – Кассандра положила руку на его плечо и сжала сквозь толстый тулуп. – Будьте сильным, пожалуйста. Только так можно избавить весь лес от зла.Охотник зажмурился, и по старому измождённому лицу потекли слёзы. Он не сможет, поняла Кассандра, хотя по чести на это решиться должен был он, ведь она посторонний человек, а здесь даже если и нет души единственного дорогого ему человека, это должен был быть его волевой шаг. Но он бы не смог.Она набрала воздуха, готовясь выдохнуть, когда поляну прорезал бессильный отчаянный крик ?Нет, Кассандра!?Кассандра совершенно точно не называла никому своё имя.Она вспомнила ещё кое-что, чего не заметила, быстро пробежав взглядом в темноте по вороху одеял – девочка была завёрнута не в тулуп, а в военную шинель с капитанскими погонами.Всё это промелькнуло в её сознании вспышкой, пока она вдыхала поглубже.Она всегда была бесполезной.Кассандра задула фонарь, заставив себя смотреть.