8. (1/1)

С утра тянуло морозом, а кое-где на обочинах виднелся слой инея. Осень двигалась к зиме. Скоро выпадет снег, и они не смогут ночевать в лесу. Придётся искать – не машину, конечно, а лошадь или телегу – или постоялый двор. Выбраться отсюда не удавалось слишком давно, чтобы продолжать верить, что это место действительно находится за стеной Старой Короны, и они просто не туда зашли.Кассандра уже не видела цели – город как будто отдалялся, если он был здесь вообще, и местность не ограничивалась разбросанными домами и деревнями, которые прибрал к себе лес и спрятал от глаз, сделал только отдалённо напоминающими человеческое жильё.– Слышишь? Что это?– Не знаю.Вэриан оглядывался, прижимая к себе енота. Кассандра тоже слышала, улавливала краем слуха, но как только пыталась различить, то ли гул, то ли пение замолкало и ускользало, смешивалось с воем ветра в кронах и казалось миражом.

Вэриан, кажется, не понимал проблемы. Хоть плёлся он и уныло, но куда-то думал прийти в итоге. Кассандра уже не думала и не видела ничего – если они не найдут, где остановиться на зиму, попросту её не переживут, а если и переживут, что потом? Мальчишку нужно было вернуть к семье, наверняка Корона стоит на ушах – парень терзался, это было видно, и не сможет спокойно сидеть всю зиму, гадая, пережил ли его пропажу отец. Был бы Вэриан сильнее и старше, она бы отпустила его, а сама осталась и не строила бы иллюзий о возвращении. Кассандре вспомнился дом на болоте, и она тоскливо подумала, как там сейчас тепло и светло без болезни и демона.Смеркалось, но за весь день пути они не наткнулись ни на какое жильё. Кассандра была на чеку, за всю дорогу то и дело ей казалось, что тени мелькают между деревьев, но следов кучи листьев не запоминали, и это создавало иллюзию, которой не будет, когда выпадет снег и окажется исчерчен цепочками волчьих лап.Они провели целый день на ногах, и идти всю ночь не было сил. Кассандра свернула в лес и спустилась в овраг.– Здесь ночевать будем, – сказала Кассандра.Она устроилась в корнях старого дерева, подстелив свой плащ. В приюте Вэриану дали ещё один, но это и всё, что у них было – не стали бы носить одеяла и палатку. Кассандра взяла протянутый Вэрианом плащ, укрылась и отвернулась – делать было нечего, и пусть она едва выносила близость других людей, поздней осенью в лесу под одним плащом было теплее, а ей – практически всё равно.– Ты не голодная? У меня осталось немного еды и…Она помотала головой.– Ешь сам, я не буду.Вэриан за её спиной вздохнул и неловко устроился на самом краю плаща, едва натянув на согнутые колени верхний. Енот, свернувшийся в калачик, грел, и Вэриан даже думал предложить взять его Кассандре, но та бы отказалась, а Вэриан снова выглядел бы дураком. Кассандра была погружена в себя, она устала и обязана была отвечать за всех – или думала так, потому что была старше и всё же жила по кодексу, предписанному служителям порядка. Думала, что должна доставить ребёнка домой. Ей было плевать, что думает об этом Вэриан, но Вэриан понимал – и каждый раз внутренне сгорал от стыда.Что бы он ни делал, он оставался обузой. Что бы ни говорил, Кассандра его не слушала. Что бы ни видел в лесу, это бы прозвучало как глупый детский страх. Он не рассказал бы ей свои сны, в которых каждую ночь убеждался, что они просто идут по кругу, но надеялся, что вместе они – или она сама – найдут выход из леса. Кассандра не замечала, но это шло за ней давно, ведь чем сильнее жертва, тем слаще добыча, а таких, как Вэриан, детей, у Твари было полно.Он прислушивался к её дыханию, и вскоре оно выровнялось. Кассандра слишком устала, она сжалась под плащом и заснула, несмотря на холод и то, что почти ничего не ела. Кассандра всегда была слишком сильной, чтобы сломаться, и слишком идеальной, несмотря на все свои недостатки. И Кассандра всегда любила только Рапунцель, с которой они были неразлучны уже тогда, когда Вэриан только учился ходить. Вэриан сел на плаще и позволил себе несколько минут просто смотреть.Лес за спиной зашуршал и принёс преследовавшие их отголоски – в них уже различался мотив, и Вэриан встал, смотря вниз, и аккуратно укрыл Кассандру своей частью плаща, чтобы ветер не задувал под брошенный край.– Если я пойду к тебе сам, ты дашь ей выбраться? – спросил он вникуда."Пожалуй", ответила Тварь, "а ты готов остаться тут навсегда? А если твой отец лежит с приступом?"– Ты путаешь и заводишь нас глубже в лес, я понимаю, что нам не выбраться. Я останусь и буду делать, что скажешь, но дай ей вернуться."Хорошо", дружелюбно ответила та, и Вэриан различил среди ветвей силуэт маленькой девочки, которая поманила его рукой. "Идём, Вэриан, у меня для тебя работа."– Сейчас, – сказал он, нагнулся и прижал к себе енота, а потом негромко позвал, не забывая, что нельзя произносить имя. Пока для Твари открыт только он, Кассандру ей будет не взять. – Эй, – сказал он неловко. – Послушай.Кассандра пробормотала что-то в полусне, что значило приблизительно ?отвяжись, скажешь всё завтра?, но Вэриан всё же попросил ей в спину:– Возьми енота, согрейся, и не бросай его, пожалуйста, потом – он тут не выживет.Не дожидаясь ответа, он присел на колени перед ней и посадил енота – тот забрался под плащ, свернувшись у её груди. Вэриан опустил голову, не зная, что ещё добавить, и поднялся на ноги.– Я люблю тебя, Кассандра, – сказал он негромко и выбрался из оврага. И ушёл в лес.